Черт, совсем новый.
– А родители…
– У меня нет родителей, – перебил его мальчик, тут же сжавшись от неприятного холодка, прошедшего по истощенному телу.
– Сколько тебе лет? – продолжал осторожно спрашивать Доминант, желая выстроить твердый мост доверия, значительно увеличивающий шансы на то, что все пройдет не так болезненно.
– …цать, – голос саба перешел на шепот, давая понять Галлагеру, насколько тот напуган, требуя от него более решительных действий.
– Пошли со мной, – проговорил Йен, придавая голосу наименьшую из возможных интонаций приказного характера.
Но хватило и этого.
Едва переставляя ноги, не поднимая головы, паренек плелся следом за Домом, казалось, даже наступая туда, где всего секунду назад приземлялась подошва ботинок рыжего.
– Сейчас мы пойдем в комнату, – начал говорить Галлагер, не оборачиваясь, понимая, что если сделает это – передумает. Еще никогда он не был у кого-то первым. – Там мы немного поговорим, если ты захочешь. Мне нужно, чтобы ты мне доверился, если сможешь, – он привык добавлять в свои предложения условности, желая оставить право выбора собеседнику.
– А Вы…
– Ты, – поправил Доминант.
– А ты сможешь мне помочь? – в голосе мальчика было столько отчаяния и мольбы, что над ответом Йен не думал и секунды:
– Я сделаю все возможное, обещаю.
Он был настолько хрупок и истерзан ломкой, что первым желанием Йена, разглядывающего обнаженное тело, сжавшееся в комочек на кровати, было накормить саба.
Но ему нужно не это.
– Расслабься, – приказал Доминант, понимая, что самостоятельно паренек с дрожью и спазмами не справится.
Он был так напуган и неопытен, что Галлагер долго не мог решить, насколько далеко сможет зайти сегодня с этим мальчиком, желая ограничиться лишь простыми приказами типа ответов на вопросы или откровенными разговорами.
Но ему было бы этого мало.
– Закрой глаза, – залезая на кровать рядом с подростком, все так же оставаясь в одежде, попросил Дом, аккуратными прикосновениями длинных бледных пальцев начиная исследовать молодое тело, уже не метавшееся в агонии. – Доверься мне.
И он доверился, отдался в руки Йена, почти сдавшегося уже мыслям о том, что лучше первым будет он, чем какой-то жестокий, нацеленный лишь на удовлетворение своих собственных потребностей Дом.
Галлагер готов был овладеть сабмиссивом.
Но не смог.
– Прикоснись к себе, – прошептал рыжий, опускаясь на подушку рядом, располагая свою голову и поворачивая ее так, чтобы губами едва ли не коснуться уха мальчика.
Он кричал громко, подчиняясь властному голосу, что будто проникал в сознание, окутывая туманом наслаждения и экстаза, отдававшему все новые приказы; его тело выгибалось и дрожало, пока собственная рука, под чутким контролем Доминанта, продолжала ласкать твердую плоть; он молил Йена о том, чтобы тот разрешил ему кончить, но Галлагер прекрасно знал, что достижение столь скоропостижной разрядки избавит паренька от ломки лишь на короткое время.
– Убери руку, – приказал Дом, когда стоны сменились хрипами, а протяжный свист, вырывающийся из груди, сопровождал каждый выдох. – Хороший мальчик, – осознавая, насколько сильное воздействие могут оказать его слова на девственное сознание, улыбнулся Йен, наблюдая за неуверенным движением ладони, подрагивающей теперь на впалом животе. – Сабмиссив должен уметь контролировать это, – шептал на ухо подростка рыжий, успокаивая предоргазменные судороги паренька нежными прикосновениями к груди и плечам, – ты должен научиться сдерживаться.
Подобная пытка продолжалась долго.
Раз за разом доводя саба до критической точки его собственными руками, Доминант приказывал тому остановиться, удовлетворенно отмечая, что это, наконец, начало приносить ему удовольствие: мальчик беспрекословно исполнял волю Йена, с еще большим энтузиазмом возвращаясь к желанному занятию, когда Галлагер давал на то разрешение.
Он был на грани, Йен чувствовал это.
– Сожми у основания, – прохрипел он, прикасаясь губами к ушной раковине сабмиссива, тут же поспешившего исполнить приказ, – вот так, умница, – улыбнулся он, чувствуя, как сильно напряглось молодое тело рядом. – Кончи для меня, малыш, – выдохнул он едва слышно, но ожидание и невозможность далее терпеть эти муки позволили бы парню расслышать заветные слова даже на сверхзвуковой частоте.
– С-с-спасибо, – прохрипел осипшим от продолжительных стонов и криков голосом саб, содрогаясь в оргазме, оглушительной волной проходящем по телу, распространяя приятное тепло до самых отдаленных уголков истерзанной воздержанием плоти.
– Ты был очень послушным, – завершило картину тихое признание, увеличившее испытываемое сабмиссивом наслаждение в сто крат.
Мальчик уснул почти сразу, и Йен не стал будить его, чтобы попрощаться.
Приняв душ и своими собственными силами разобравшись с тем, что причиняло немалый дискомфорт при ходьбе (как бы не хотел того Галлагер, но происходящее в комнате на протяжении последней пары часов возбудило и его), Доминант накрыл паренька одеялом и, оставив ключ на тумбочке возле его головы, вышел прочь, плотно прикрывая за собой дверь.
Неспеша двигаясь сквозь полупустой зал, Йен направлялся к выходу, чувствуя дикую усталость, смешанную с неким удовлетворением от осознания того, что сегодняшний вечер закончился намного лучше, чем он мог изначально предположить, не обращая внимания на сосредоточенный взгляд, внимательно следивший за ним, провожая.
– Йен? – обладатель голубых глаз пересек разделяющее их расстояние в несколько торопливых шагов, замирая в метре от Доминанта. – Уже уходишь? – спросил он, как только Галлагер обернулся.
– Привет, Микки, – улыбнулся рыжий, узнавая в собеседнике необычного саба, которого встретил здесь несколько дней назад. – Да, – кивнул он, разглядывая молодого человека.
Казалось, с момента их встречи тот стал выглядеть еще хуже: осунувшиеся плечи, с выступающими даже через ткань футболки ключицами; дрожавшие, несмотря на сжатые в кулаки ладони, руки; и положение спины, своими очертаниями больше напоминающее вопросительный знак, нежели уверенную осанку – да, дела были очень плохи.
– Не хочешь остаться? – брюнет даже не пытался скрыть надежду в своем голосе.
– Нет, – поспешил ответить Йен, оглядываясь на дверь.
– Но…
– Прости, мне пора, – быстро проговорил он, резко разворачиваясь и спеша к выходу. – Микки, ты плохо выглядишь, – остановившись на пороге, добавил, не обернувшись, – найди кого-нибудь, кто поможет тебе с ЭТИМ, – через силу выдавил из себя, скрываясь за массивной деревянной створкой.
«Только не я» – проносилось в голове, пока широкими шагами Галлагер пересекал улицу, спеша поскорее убраться подальше от Центра.
Он только что отдал ему приказ?
***
Этой ночью Йен долго не мог уснуть.
Воспаленное неожиданной встречей сознание вновь и вновь возвращало в память короткий миг первого знакомства, заставляя снова испытать то странное чувство, что захватило Доминанта, когда в толпе незнакомцев он увидел этого саба.
Не задумываясь, Йен вступил в спор с постоянным клиентом заведения, отвоевывая свое право на брюнета, идя на поводу у собственнических порывов и желаний; потащил парня с собой в номер, испытывая какую-то нездоровую потребность защитить молодого человека от обидчика, совершенно позабыв об обычного рода желаниях, которые должны были бы возникнуть; задавал все эти глупые вопросы, вслушиваясь в каждое слово, сказанное Микки в ответ, в сердце лелея надежду на то, что сможет узнать его.
Только на рассвете Галлагер смог провалиться в беспокойный сон, не имея больше сил терпеть резь в глазах, прожигающих три буквы, выведенные на его левом запястье, осуждающим взглядом.
«M. С. M.»
Йен не хотел себе саба…
Комментарий к Шаги
Надеюсь, история Йена тоже Вам понравится=)
========== Сила ==========
Его выворачивало наизнанку три дня.
Любая пища, попадающая в организм, моментально возвращалась наружу, не успевая осесть на дне желудка, лишая Милковича последних сил. И, если с проблемой попадания в тело питательных веществ Микки смириться еще мог, то таблетки обезболивающего, выходящие вместе с рвотой, даже не растворившись, требовали от саба решительных действий.
Крепкий алкоголь, используемый брюнетом прежде, не спешил прийти на помощь, к нестерпимой боли, раздирающей внутренности, прибавляя жжение в воспаленной постоянной тошнотой гортани, стоило только сделать глоток.
Едва переставляя ноги, сабмиссив короткими шагами продвигался к своей цели, глубоко вдыхая прохладный вечерний воздух, ставший единственной его пищей в последнее время.
Кэш ему поможет, не сможет отказать другу в спасительной дозе запрещенной законом инъекции.
Неоновая вывеска аптеки показалась на горизонте, придавая истерзанному ломкой телу сил, а отчаявшемуся взгляду голубых глаз – надежду.
Но закрытая и опечатанная дверь ее вмиг разрушила.
– Блять, – обреченно выдохнул Микки, прислоняясь покрытым испариной лбом к холодному стеклу с ненавистным «Closed», понимая, что единственный устраивающий его вариант спасения прячется за ним, аккуратно сложенный и замаскированный под прилавком аптеки приятеля, вдруг решившего сегодня закрыться пораньше.
До «HoCaS» добраться не представлялось возможным. Последние силы Микки потратил на то, чтобы преодолеть три квартала, из двух зол выбирая наркотик, возможно, совершая последнюю в своей жизни роковую ошибку. С надеждой на то, что остатка энергии хватит, чтобы протянуть до открытия аптеки, сабмиссив опустился на землю, закрывая глаза, желая провалиться в спасительную дремоту, способную ускорить ход стрелок на циферблате.
– Эй, с Вами все в порядке? – но у прохожего, решившего сегодня прогуляться по темным улочкам неблагополучного района, кажется, в планах на вечер значился пункт о лишении Милковича такой возможности. – Эмм, молодой человек, Вы меня слышите? – голос зазвучал громче, а тихий шорох подошвы кроссовок об асфальт дал понять, что его обладатель подошел ближе. – Вам плохо? – раздалось совсем рядом (видимо, незнакомец присел на корточки), и горячее дыхание опалило кожу лица.
– В-все в пор-р-рядке, – едва слышно ответил саб, открывая глаза, надеясь тем самым убедить собеседника в словах, которым и сам уже не верил, в темноте ночного города пытаясь рассмотреть лицо незнакомца, чей голос казался слишком знакомым.
Огненно-рыжими пятнами на сетчатке отпечатались зачесанные назад волосы, отражающие свет фонаря, а бледная кожа лица склонившегося над ним Дома и даже в ночи ярко горящие зеленые глаза не оставили сомнений.
– Йен, – последние силы тратя на то, чтобы улыбнуться, прошептал Микки, вновь опуская веки.
– Открой глаза, – наполненный силой и властью голос заставил подчиниться, отмечая, что действие, раньше требующее стольких усилий, в этот раз далось довольно просто.
Быстро осмотревшись, едва ли поворачивая раскалывающуюся на части голову, Микки понял, что он больше не на улице: горевший где-то в стороне торшер позволял выхватить из сумрака очертания мебели, наполняющей небольшую комнату; а довольно теплый воздух, совершенно не похожий на прохладу улицы, украшенный приятными ароматами чая и чего-то съестного, окончательно убедил саба.
– Микки? – недалеко от кровати, на которой к своему удивлению обнаружил себя Милкович, в мягком кресле сидел Доминант, с волнением и каким-то непривычным для обоих беспокойством в глазах, следивший за ним.
– М-гу, – кивнул брюнет, попытавшись подняться.
– Лежи, – тут же раздалось в комнате, а тело саба против воли последнего вновь пригвоздилось к мягкой кровати. – Прости, – тут же спохватился рыжий, понимая, что неосознанно отдал тому приказ. – Ты очень плохо выглядишь, тебе нужно отдохнуть, – начал оправдываться Дом, прекрасно осознавая, что нужно ему вовсе не это. – Когда ты ел в последний раз? – поинтересовался он, рассматривая исхудавшее уже до критической отметки тело парня.
И Микки хотел бы ответить, но сил, с катастрофической скоростью покидающих его тело, едва хватало на то, чтобы моргать.
– Скажи мне, когда ты ел, – перефразировал Йен, облегчая задачу.
– Четыре дня назад, – тут же выдал сабмиссив. – Мне было нехорошо в последнее время… – решил добавить он, отмечая изменения в лице собеседника: беспокойство и волнение сменились раздражением и недовольством, приправленными небольшой щепоткой разочарования, тут же вызвавшими ответную реакцию тела Микки – холодная дрожь прошлась по мышцам, раздражая нервные окончания.
– Что ты делал у аптеки? – задал следующий вопрос рыжий, бросая быстрый взгляд в направлении двери. – Ответь, – приказал, после пары секунд молчания саба.
– Ждал своего друга, – пробормотал Милкович, выбирая наиболее удачное словосочетание, – у него есть «Kraft», – врать Дому не хотелось.
– Что? – светлые брови поднялись на лоб. – Ты совсем ебанулся? – обычно сдержанный в своих высказываниях Йен, не смог подобрать подходящего слова.
Не так давно Галлагер похоронил мать, отчаявшуюся после смерти своего Истинного и отца Йена, убитого в пьяной драке, найти нового спутника, заменившую природную силу Доминанта, необходимую для существования любому сабу, синтетическим стимулятором, однажды превысив необходимую дозу.
– У меня не было выбора, – услышал рыжий ответ, вырвавший его из воспоминаний морозного утра на городском кладбище и двух камней с собственной фамилией.
– Выбор есть всегда, – поднимаясь с кресла, проговорил Йен, в несколько шагов пересекая комнату. – Тогда, в Центре, я приказал тебе найти кого-нибудь, – замирая у открытой двери, сказал он, не понимая, как этому сабмиссиву, лишенному сил даже на то, чтобы держаться на ногах, удалось обойти приказ.
– Я искал… – выдохнул Микки, сосредоточенно следя за его движениями, – тебя, – добавил едва слышно, как только деревянная створка закрылась, скрывая за собой Галлагера.
– Я не смогу, – глотая слюну, проговорил Милкович, крепко сжимая ложку, любезно предложенную хозяином квартиры, в которой они находились, с интересом и диким голодом в глазах рассматривая желтоватую субстанцию в тарелке на своих коленях.
Сабмиссив чувствовал себя гораздо лучше с того момента, как Йен подобрал его на улице, но перспектива вновь проблеваться его, все же, пугала.
– Ешь, – твердо произнес Йен, занимающий все то же место в кресле, выбрав себе в компанию на эту ночь большую кружку горячего чая.
Микки исполнил приказ тут же. Раз за разом погружая ложку в суп, он глотал приятную на вкус пищу, даже не задумываясь о том, чтобы жевать, с каждой новой порцией понимая, что обратно сегодня угощение не выйдет.
– Не торопись, Микки, никто не отнимет, – улыбнулся Доминант, наблюдая за действиями парня, резко снизившего темп поглощения куриного бульона с вермишелью, наспех приготовленного им. – Если захочешь, там есть еще, – указав взглядом на дверь, сказал он.
– Спасибо, – саб опустошил тарелку под пять глотков чая Галлагера и, слегка склонив голову набок, блаженно прикрыл глаза, чувствуя распространяющееся по телу тепло.
– Ты говорил, что твои отец и братья Домы, почему ты не попросил их помочь? – удовлетворенно отмечая розовый оттенок, наконец, украсивший бледное лицо Милковича, поинтересовался рыжий.
– Это не те люди, которых стоило бы просить о помощи, – не поднимая взгляда, прошептал брюнет, надеясь, что подобный ответ устроит Йена, и тот не попросит подробностей.
Ему совершенно не обязательно знать, через какие муки и унижения пришлось пройти Микки в период полового созревания, когда его родной отец и старшие братья поняли, что в их семье завелся «слабак».
Ему не стоит спрашивать Милковича о том, что заставило сабмиссива пойти против природы и, раз за разом терпя невыносимые боли, учиться противостоять их приказам.
– Хочешь еще? – понимая, что данную тему брюнет затрагивать не хочет, Галлагер забрал тарелку у Микки и хотел вновь наполнить ее на кухне.
– Нет, спасибо, – замотал головой саб, бросая быстрый взгляд на оставленную Домом на подлокотнике кресла кружку.
– Может, чая? – проследив за его взглядом, поинтересовался рыжий и, не дожидаясь ответа, отправился в соседнее помещение.
– Я должен идти, – делая последний глоток уже давно остывшей сладковатой жидкости, проговорил Микки, протягивая хозяину квартиры кружку.