Парень встал с кровати, потянулся и прошёл на кухню. Ему нравилась его панельная квартира. Дань моде. Но парень чувствовал себя в этом помещении, как рыба в воде. В его жизни было мало постоянств, только кофе по утрам, брат и любимая работа. В высокий стакан капал элитный эспрессо, смешиваясь дальше с взбитым молоком. Томас любил смотреть на процесс приготовления латте. Этот напиток он обожал и ценил выше, чем самый дорогой скотч. Выпив в тишине всю порцию, юноша засел за ноутбук и стал искать в интернете что-то про проклятия.
Но, как оказалось, Алекс был прав. Ни одного аналога. Ни одного зафиксированного случая. Был уже вечер. Брюнет вздохнул с облегчением и закрыл лэптоп. Он решил, что Кира ущемлённая лгунья, жаждущая внимания. Томас улыбнулся самому себе в зеркало и подмигнул.
- Этот парень никогда не будет одинок, даже если за нос его водят подросшие девочки детсадовского уровня.
Прошло три месяца. Он гулял, он трахался, он работал, оттягивался, знакомился с новыми людьми... но с каждым месяцем ему было всё хуже. Внутри разрывалась бездна. Том это ощущал. С каждой новой партнёршей, которая похотливо стонала и отдавалась ему, он всё чётче понимал, что всё не так, как было раньше. Парень постоянно думал и не мог расслабиться. В итоге его походы на вечеринки и в клубы стали реже, пока к декабрю не прекратились вовсе. Алекс не понимал старшего брата. Томас начал меняться.
* - краб из мультика «Русалочка»
Первым знаком был пакет, который юноша нашёл только в октябре под пуфиком в коридоре. Это был неврученный подарок от Киры. Последняя дань. У Тома так сильно потянуло под лопаткой, что он чуть не навернулся, когда увидел содержимое пакета. Там лежала целая коллекция Диснеевских мультиков. Первым диском был «Красавица и Чудовище». Парень сидел на полу, смотря на принца Адама и думая, что они в чём-то похожи. За выходные, которые были отпущены ему на работе (вторник и четверг), парень пересмотрел все диски, окунаясь в мир детства. И хотелось плакать, и улыбаться. Он вспомнил, что когда-то давно, в их с Алексом комнате висел плакат с Себастьяном*. А чуть позже, они на Хэллоуин переоделись в Питера Пэна и Робина Гуда. Том подумал, что это было невозможно давно. Так давно, что он предпочёл забыть эту правду, предпочёл не вспоминать, что когда-то был ребёнком, что плакал от обиды и ссадин на коленках, улыбался, когда ему дарили подарки и дрался за девчонку в школе. Всё это осталось где-то далеко в его голове, в пыльном углу, который забетонировали и обмотали лентами «Опасная зона». Потому что только он знал, что если всё это выйдет наружу, то Том станет мягче, а в этом мире подобной ошибки не прощают.
Вторым знаком стал ребёнок на улице. Томас шёл за продуктами, когда ему встретились женщина с сыном. Мальчик вертел в руках игрушку Человека-Паука. Его задорный смех привлёк внимание.
-... и тогда его укусил паук, представляешь?
- Нет, дорогой. И что дальше?
- И он ночью не мог нормально спать, прикинь, мам, - захлёбывался восторгом малыш. – А утром стал хорошо видеть, у него появились способности... Это так круто!
- Волшебство какое-то. Может, на этого паука кто-то заклятие наложил?
- Не, ма, там, в лаборатории их разводили...
Парочка шла дальше по улице, а Том встал, как приросший ногами к земле. Пакеты плавно опустились на асфальт. Руки затряслись. Он пришёл в себя, когда рядом материализовалась девушка, которая трясла его и спрашивала, что с ним и нужна ли ему помощь.
Третьим знаком был случайно увиденный фильм. Ночью не спалось. Юноша щёлкал пальцами по кнопкам, пока не услышал весьма специфическую фразу:
- ... и проклятье было такой силы, что Хантер боялся, вдруг он не сможет его снять.
На самом деле, говорили какую-то чушь, но внезапно у Тома застучало сердце и заболела голова. Ему пришлось выпить таблетку, промаяться два часа на кровати и только под утро уснуть.
- Мне не смешно, - сложив руки, Томас отвернулся от собеседника.
- Так, ну-ка, посмотри на меня, - Алекс был настроен решительно. – Ты сейчас же выкидываешь эту фигню из головы. А вечером мы идёт на пати.
- Никуда я не пойду.
- Том, да что с тобой?!
Они посмотрели друг на друга.
- Если ты мне не веришь, то...
- Да где доказательства?
- Я чувствую, Алекс. Внутри меня действительно что-то меняется. Мне плохо.
- В народе – это депрессия. Вставай, давай пройдёмся.
Они обсуждали состояние старшего. В основном говорил Алекс, пытаясь всеми правдами и неправдами убедить брата одуматься, жить полной жизнью и забить на слова Киры. Он приводил аргументы, доводы, цитировал известных людей, пересказывал романы, но когда посмотрел на родное лицо, то увидел отчуждение.
- А если я умру?
Эта мысль не давала покоя Тому. Он каждый день думал над этим. Он рискует своей жизнью, если не поверит Кире. Вдруг она права?
- Боже мой, не неси ересь.
- Представь хотя бы на минуту, что в сентябре я умру. Что у меня есть ровно девять месяцев на то, чтобы спасти свою жизнь.
- Погано, - констатировал младший, - становиться геем из-за слов кого-то там? Фу.
- Да перестань, - раздражённо сказал брюнет, махнув на брата рукой. – Мне вообще не сладко. Я реально думал, что всё это бред. Я действительно ходил по бабам, но мне... не приносило это облегчения, как раньше, понимаешь? Я перестал ощущать себя привлекательным, интересным, нужным. Каждый секс угнетал меня всё больше. Как ты это назовёшь: ранней импотенцией? – взъелся он. – Кажется, пора смириться, что этот грёбаный мир полон сюрпризов. Внутри, в душе у меня дырка разрыхляется, ноет и будто зудит, понимаешь?
- Нет.
- Иди в зад, Алекс. Я напуган, как никогда.
- Я бы на твоём месте...
- Но ты не на моём месте. Прости, мне что-то нехорошо стало.
Томас поспешил удалиться. Он врал лишь отчасти. Ему стало дурно оттого, что единственный человек, который в его жизни имеет большое значение, не верит ему.
В канун Рождества Том сидел дома. Он нарушил многолетнюю традицию: каждый год они с Алексом справляли Рождество. Иногда вдвоём, иногда с друзьями, но неизменно вместе. В этом году от Тома будто отвернулись все. Лучший друг, Сирше, уехал к родителям, к остальным просто не хотелось напрашиваться, а родная квартира была милее любой порочной тусы. Тем более, Том осознал, что устал от них. Ему надоел мрак, шумная музыка, пот, наркотики, пустые обещания, последствия после перепиха и ненужная трата денег.
Сидя на кровати, парень увидел четвёртый знак: по телеку шла очередная передача, но на этот раз более правдоподобная, чем предыдущая. Там рассказывали о жизни различных ведьм и колдунов, которые жили в мире, про экстрасенсов и чародеев. Словом, было интересно. Тогда-то он принял решение – надо наведаться к колдунье. Она сможет ему помочь.
Сирше в упор смотрел на друга, не моргал, внимательно слушал, но ни слова не понял из речи брюнета.
- Ты шутишь так глупо?
- Нет, - тот вскипел.
- Ладно, ты проклят, так?
- Скорее всего.
- То есть, - парень развёл руками и коряво улыбнулся, - ты сам не уверен?
- Не совсем. Поэтому мне надо сходить к бабке.
- Ага, а с Кирой ты говорил?
- Да.
- И? Вымолил прощение?
- Да ей плевать, - в сердцах кинул Томас, сплюнув. – Она работает, ей не до меня. И вообще, эта... эта блондинка, - сказал он более спокойно, - всё сама мне объяснила. Она ходила к какой-то там тётке.
- И ты поэтому пойдёшь к бабке?
- Да.
- Ничего не понимаю, - парень тряхнул головой. – Ты не ударялся?
- Да твою мать, и ты туда же? Алекс меня достал, теперь и ты?
- Хорошо. Допустим, я тебе верю. От меня тебе что надо?
- Со мной пойти.
- Куда, к бабке?
- Да.
- Слушай, а это не опасно? Может, она порчу наведёт или там, не знаю...
- Ты говорил, что не веришь в этот бред, - насмешливо сказал брюнет.
- Всё, закрыли тему, псих. Пойдём мы к твоей ведьме.
*- понятие, во множественном числе, обозначающее брата и сестру.
Перед ними сидела практически мумия.
- Она жива? – спросил Сирше, пятясь.
Томас схватил его за локоть, придержав, буравя взглядом бабульку.
- Проходите, голубчики.
Они сели на такие же дряхлые стулья, как и эта женщина, которая еле-еле разлепила свои мешковатые веки.
- Проблемы у тебя, милый, - обратилась она к Тому. – Мучает что?
- Да. Мне нужен ответ на конкретный вопрос.
- Задавай его.
Бабушка начала мешать свои карты, одним глазом поглядывая на дёрганного Сирше, который медленно развязывал свой шарф.
- Я проклят?
Ведунья побряцала своими цепочками, пронзительно смотря в карие глаза, потом подула на свой шар, который стоял на столе, а затем начала раскладывать карты.
- Смерть вижу, но ушедшую. Давно она была. Близкую душу вижу. Die Geschwister*. Изменения в жизни вижу, много алкоголя, много мыслей. Ты, милый, мучаешься этим, да?
- Да.
- Поможет тебе Камилла, не переживай.
- Значит, я проклят? Вы можете меня избавить от этого бремени?
- Разумеется, милый.
Сирше откровенно сверлил бабулю недоверчивым взглядом. Та заметила это и улыбнулась, сказав:
- Я потом тебе погадаю, милый.
- Не надо.
За десять минут эта тётя сделала какую-то настойку, поколдовав над ней, а затем отдала Тому.
- Одну каплю добавляешь в любой напиток утром. Каждый день так до конца месяца. И тогда недуг пройдёт.
- Спасибо вам.
Сирше поспешил убраться из логова бабки, дожидаясь на улице друга.
- Она шарлатанка.
- Нет, она во всём была права.
- В чём же конкретно? В смерти? У всех в жизни кто-то умирал. В том, что у тебя есть близкий родственник? А у кого нет брата или сестры? Про алкоголь? Да ты молод и понятно...
- Сирше, не лишай меня последней надежды. Я так устал за эти три месяца. Мне безумно хочется вернуть себя прежнего. Эта бабушка вселила в меня уверенность. Я не должен её так быстро прохерить.
Лучше не становилось. Через две недели Том перестал пить «лекарство» по настойчивой просьбе друга. Алекс оттаял и первый пришёл мириться. Вроде бы всё стало хорошо. Но Том понимал, что он влип по самые уши. Внутри творилось что-то страшное. Его съедала тоска и безнадёга. Он решил, что надо смириться. Он проклят. Он никогда не полюбит парня. Это не в его природе. Да и не найдётся такого гея, который бы увидел что-то большее, чем красивую внешность брюнета.
- Том, - Нелли кричала на весь коридор, - Томас!
- Да?
- Помоги мне. Мы зашиваемся.
Юноша вышел из своего кабинета и пошёл на зов. На кухне творилось нечто. Всё пыхтело, дымилось, скрежетало. Повара орали на официантов и помощников, ножи летели на пол, подносы падали, зелень кончалась, а бедная Нелли пыталась всех успокоить.
- Что случилось?
- У меня дел море, а к нам пришёл новый официант. Парнишка гений, поверь. Я сама его пригласила на собеседование, но такая история, - она развела руками. – Умоляю, проведи его за меня.
- С тебя причитается.
- Всё, что угодно, любовь моя.
Когда Нелли ручалась за персонал – то он того стоил. Если она говорила, что официант гений, то это значило, что он обаятелен, умён, ловок, красив и проблем с ним не будет. За столом сидел неприметный юноша. Высокий, тёмноволосый и тихий.
- Здравствуй, меня зовут Томас.
- Вы менеджер?
- Нет, - парень присел и взглянул на гостя, - я сомелье. Менеджер просила меня провести это собеседование, потому что сейчас в зале много посетителей, а на кухне какое-то ЧП.
- Ясно, но, простите, - юноша наклонил голову и недоверчиво посмотрел на собеседника, - разве сомелье обладает подобными полномочиями?
- Откровенно говоря, нет, - брюнет улыбнулся. – Итак, как вас зовут?
- Билл.
- Очень приятно. Вы должны заполнить анкету, потом я задам вам вопросы, если мне что-то станет непонятно, и к тому времени, я уверен, явится менеджер.