Потом он нашёл ход в Принц-Менор и… едва унёс оттуда ноги. Похоже, глава этого рода не забыл про «запасной путь эвакуации» и обновил защитные чары на входе в потайные комнаты. Причём поставил такие пакостные ловушки, что мальчишку чуть не расплющило, протащив ярдов десять по тоннелю и «приложив» о стену. Придя в себя и кое-как залечив царапины (лечение ушибленных рёбер он оставил до возвращения в какое-либо из убежищ), парень, кряхтя, поднялся и, поминая «незлым тихим словом» неизвестного ему лорда Принца, поковылял к выходу. Это заняло довольно много времени, и, когда он вышел из незаметного сарайчика на одной из рыночных площадей Вустера, её было не узнать. Ещё утром, найдя тоннель, Гарри, обратил внимание на какие-то конструкции, которые собирали на площади. Тогда он не стал выяснять, что это, просто времени не было. Теперь же… теперь перед ним развернулся целый ярмарочный мир цирка-шапито. Юноша стоял и, позабыв про боль в многострадальных рёбрах, смотрел на всё это великолепие. На мгновение в его душе шевельнулось полузабытое детское ожидание чего-то чудесного, но он решительно отогнал сентиментальные мысли:
- «Чудесное! Сказка! Не смешите меня! Сказки – это миф, выдумка! В моей жизни не может быть сказок!»
Но появление цирка и вагончиков-времянок давало ему неплохой шанс привести себя в порядок и подлечить рёбра (о том, что среди магглов нельзя пользоваться палочкой, он тогда не подумал). Осторожно «отведя глаза» сторожу, мальчишка забрался в фуру, где хранилось сено для лошадей, а также всякий мелкий цирковой инвентарь. И тут вспомнил про Следящие чары Министерства. Виртуозно выругавшись (благо дело, был опыт – дядя Вернон, да и Дадли никогда не стеснялись в выражениях, когда орали на него), он снял испачканные латанные-перелатанные обноски кузена и попытался отчистить их невербальным беспалочковым «Тергео». Получилось вполне сносно. Оставались рёбра. А вот Заживляющие чары Гарри без палочки ещё никогда не применял и, если честно, опасался результата. Но всё обошлось. Облегчённо вздохнув, вымотанный болью и долгим «мотанием» по тоннелю он напился воды и решил прилечь отдохнуть.
Проснулся юноша от того, что кто-то уселся на него верхом, не давая подняться, а кто-то пытался завести ему руки за спину и связать:
- Попался, воришка! – говоривший был, похоже, ещё молодым человеком, но видеть его Гарри не мог, так как спал на животе и теперь мучительно пытался вывернуться из двойного захвата.
- Да не дёргайся ты так. Ничего мы тебе не сделаем. Расскажи только, кто тебя к нам подослал?
Мальчик продолжал молча отбиваться, продумывая ситуацию и пытаясь найти из неё наименее болезненный выход, но руки болевым захватом заломили к лопаткам, и он был вынужден замереть.
- Вот так-то лучше. Кто ты? Как тебя зовут? Что ты здесь делал?
Гарри продолжал «играть в молчанку», но вновь прижатые в таком положении руки,и не до конца зажившие рёбра,заставили парня зашипеть от боли.
Третий, «взрослый», голос, тотчас же приказал:
- Ги! Зиг! Сейчас же прекратите! Похоже, мальчишка ранен, - и сразу же хватка державших его рук ослабла. Поттер мгновенно воспользовался передышкой. По неравным дракам с Дадли и его кошмарными приятелями он знал, что сейчас главное - вырваться и убежать, а уж потом пускай ищут… если смогут. Поэтому юноша сначала обмяк, будто потерял сознание, а когда его окончательно отпустили и осторожно перевернули на спину, со всей силы заехал одному из ранее державших его парней локтем по физиономии, а другому – коленом в живот и, не дожидаясь результатов своей атаки, метнулся к выходу… Где и был пойман высоким мужчиной с крепкой мускулатурой.
- Ну-ка, ну-ка! Что это у нас тут за маленький зверёныш? – державший его мужчина развернул мальчишку к себе спиной и прижал ему руки к телу. Отчаянная попытка вырваться ни к чему не привела.
- Так! Если ты прекратишь дёргаться, я тебя отпущу. Мы просто поговорим.
- Поговоришь с ним, Кэс, как же! Держи карман шире! Это же камикадзе какой-то! – проворчал светловолосый голубоглазый парень, потирая ушибленную локтем Гарри скулу, - Теперь синяк будет. Как мне выступать-то?
- Не ворчи, Ги. А классно он нам врезал! Маленький, тощий, в чём только душа держится, а такой удар! – широкоплечий черноволосый парень с тёмно-серыми глазами встал, всё ещё держась за живот, и подмигнул Поттеру.
- Ну, всё герой, успокоился? Можно тебя отпускать? Не убежишь?
- Отпускайте. Не убегу.
Хватка сильных рук разжалась, и Гарри, потирая рёбра, отошёл подальше от поймавшего его мужчины:
- Я не вор. Просто… с пацанами подрался, решил себя в порядок привести, а потом уснул. Вот и всё! А вы сразу хватаете! Что я вам сделал? – «подпустил слезу» в голосе юный гриффиндорец.
- А вот этого не надо! – сразу посуровел мужчина, - Здесь это не пройдёт. Так что, прибереги слёзы для участливых мамаш. Ясно?
- Да, - Гарри прямо посмотрел в глаза мужчине.
Тот встретил его взгляд, помолчал минуту, а потом улыбнулся:
- А ты не так прост, как кажется! Как тебя зовут?
- М-марк… - «брякнул» первое попавшееся имя Гарри.
- Ну, хорошо, пусть будет Марк, - мужчина чему-то усмехнулся и продолжил. - Или – Маркус?
Он достал из обронённой куртки Гарри его волшебную палочку и добавил:
- Знакомая вещица… Маркус Как-Тебя-Там?
- Просто Марк! – упрямо ответил мальчишка.
- Хорошо, «Просто Марк». Меня зовут Кэс, а это – Гидеон (он показал на блондина) и Зигфрид.
- А Кэс, это – Кассиус? – не удержался от «шпильки» Поттер. Теперь он видел характерные признаки «чистокровности» в облике захвативших его людей. К тому же все трое ему кого-то напоминали.
- Много будешь знать – плохо будешь спать! Кто ты?
- Человек.
- Ответ, конечно, исчерпывающий. Ну, ладно, пойдём, «человек».
- Куда?
- В наш вагончик. Подлечим тебя. А то сюда скоро служители придут. У нас через час представление начнётся.
Вот так состоялось знакомство «Маркуса» с людьми, которых он очень скоро стал считать своей семьёй. Они накормили его, намазали какой-то мазью ушибленные рёбра (а заодно и пострадавшую физиономию Гидеона), а разглядев его обноски, ещё и переодели. Оказалось – они сквибы. Кэс – известный фокусник и иллюзионист, а парни – его воспитанники-акробаты, ученики друга Ланса Флайервуда. Сейчас они в этом городе на гастролях, проходящих в рамках национального фестиваля. Через полчаса он чувствовал себя так, будто жил с ними сто лет. Потом где-то неподалёку прозвенел звонок, и его новые друзья засобирались, готовясь к выступлению. Маркусу же они показали место за кулисами, откуда было великолепно видно всю арену. Юноша сначала сомневался, стоит ли оставаться в цирке или скрыться, пока не поздно, куда подальше. Но полтора месяца одиночества сделали своё дело – он остался. Ряды вокруг арены заполнились зрителями, заиграла музыка, началось представление и… он пропал.
Гарри и сам не помнил, когда же Магический мир перестал быть для него волшебной сказкой и обрел черты полной опасностей реальности. На первом курсе? Нет. Тогда, несмотря на приключения в подвале и смерть Квиррела, он ещё чувствовал «волшебность» вновь обретённого магического мира. Потом была Тайная комната – и снова его жажда чуда одержала верх. «Первый звоночек» прозвенел, по всей вероятности, в конце третьего курса, когда он узнал о двенадцатилетнем заключении своего ни в чём не повинного крёстного в Азкабане. Ну, а потом пошло-поехало… Турнир. Смерть Седрика. И вот, он вновь чувствовал, что попал в волшебный мир сказки. И неважно, что этот мир держался на силе и выносливости, таланте и… ловкости рук. Это был его мир – Мир Иллюзий. А он был его магом – Магом-иллюзором. Кстати, сценическим псевдонимом Кэса был Кассиус Иллюзор (эта фамилия стояла и в его официальных документах). Соответственно, его воспитанники были Гидеоном и Зигфридом Иллюзорами. С ними он и провёл остаток каникул.
Кэс «впряг» его в дело на следующий же день, а через день «Маркус Иллюзор» уже участвовал в представлении в качестве его ассистента. Юноша «впитывал» то, чему учил его мужчина, как губка, и его Дар просто расцветал в таких условиях. Они спорили с Кэсом до хрипоты, обсуждая придуманные парнем трюки. И те из них, которые Кэс не разносил влёт в «пух и перья», внедрялись в их номер. Но это было вечерами. А по утрам старший друг «драконовскими методами» поднимал сладко спящих парней на зарядку, пробежку и… занятия фехтованием. Потом был завтрак (ох, сколько же намучился никем не приученный к этикету парень, когда Кэс показывал ему, как правильно вести себя за столом). Потом, во время репетиций, Иллюзор рассказывал мальчику интереснейшие истории о Магическом мире (и откуда он их столько знал?). В общем, получилось так, что за лето после окончания своего четвёртого курса Гарри узнал больше (да и чувствовал себя счастливее), чем за всю свою жизнь.
Пользуясь установившимися между ними доверительными отношениями, «Марк» не раз интересовался у старшего друга, откуда же он столько знает о современном Магическом мире, но каждый раз нарывался на уже известную нам присказку. В конце концов, он принял новых друзей такими, какие они есть и больше не задавал «глупых» вопросов. Тридцатое августа подкралось незаметно. Отпущенная на «вольный выпас» в начале июля Букля, нашла его с письмом Дамблдора, в котором сообщалось, что члены Ордена Феникса заберут его сегодня вечером из дома Дурслей. Пришлось срочно возвращаться в Литтл-Уингинг. Хорошо хоть к этому времени у Гарри хорошо стала получаться аппарация, а то это бы стало проблемой. Он как раз успел вернуться на Тисовую улицу и собраться, когда появились Грозный Глаз и Тонкс. Недобро зыркнув на «выпавших в осадок» Дурслей, старый аврор что-то пробормотал себе под нос о «сопливых мальчишках» ради которых ему приходится отрываться от важных дел. Тонкс же просто весело поздоровалась с юношей.
Потом была учёба на пятом курсе. Занятия «ОД» (на которые его спровоцировала Гермиона, первоначально он хотел кое-чему научить только её и Рона, но не смог отказать подруге и был вынужден снова играть ненавистную роль Отца-Командира). Амбридж. Инспекционная дружина. И кошмары, в которых мальчик видел себя в теле Воландеморта. Несмотря на серьёзную нагрузку, пользуясь «Картой Мародёров» и мантией-невидимкой, он в первые же выходные ускользнул к Кэсу. А потом исчезновения стали входить у него в привычку. Иногда - к Кэсу, иногда – в поисках потайных ходов в старинные поместья. Кстати, последнее занятие он значительно усовершенствовал. Раскопав в одной библиотеке ритуал, с помощью которого, используя волос члена семьи чистокровного рода, можно было обнаружить вход в их тоннель на расстоянии ста миль. Это значительно упрощало дело (сам-то Гарри «чуял» такие ходы, только когда находился вблизи от них). Дело пошло веселее. Правда, неизвестных сведений по интересующему его вопросу находилось всё меньше и меньше (ну, ещё бы – учился ведь мальчик), но, в принципе, это ему было даже на руку – исчезать из Хогвардса больше, чем на полтора дня - в выходные – не представлялось возможным. Юноша сильно изменился. Стал уверенней в себе, сдержанней. Правда, проявлялось это только в цирке и на вылазках, в школе же «гриффиндорщина» пёрла у него «изо всех щелей». Он долго пытался понять, в чём дело? И, наконец, пришёл к выводу, что его Дар подобным образом заставляет его приспосабливаться под определённый стереотип поведения. Дамблдор и друзья хотели видеть его своим Героем, Мальчиком-Который-Выжил - и он возвращался в тесные рамки, становясь им. Даже повзрослевшее за лето лицо и изменившийся голос в Хоге становились прежними.
Пытаясь собрать как можно больше полезных для себя сведений, он нашёл сотню рецептов, как восстановить зрение и уничтожить ненавистный шрам, но… у него ничего не получилось. Кэс объяснил это тем, что на него как на мага-иллюзора не действует посторонняя магия:
- Иными словами, тебе не поможет ничто, пока ты сам не поверишь в это.
- Ты хочешь сказать, что если я наложу на себя иллюзию и сам поверю в неё – она станет реальностью?!
- Вероятнее всего, да.
И Гарри попытался. Поначалу ничего не получалось, но потом… Он полностью восстановил зрение и «скрыл» шрам (о, он по-прежнему продолжал его чувствовать, но внешне уродливой отметины видно не было). Как ни странно, в Хогвардсе произошедшие изменения даже скрывать не пришлось. Его Дар автоматически внушил всем, что в облике Избранного ничего не изменилось. Правда, очки с простыми стёклами он всё-таки оставил - для маскировки. Теперь у него было три основных «личины». Образ Мальчика-Который-Выжил – предсказуемого «гриффиндорского героя», который надоел парню «хуже горькой редьки».
Образ Маркуса Иллюзора, младшего приёмного сына великого иллюзиониста. Это был красивый зеленоглазый парень, в чёрных, длинных и шелковистых волосах которого переливались серебром и зеленью несколько покрашенных прядок, а в наружных уголках глаз «притаились» маленькие чёрно-серебряные татуировки, полностью меняющие его облик и привносящие в общую картину чувство чего-то прекрасного, но крайне опасного. Это полностью соответствовало образу циркового артиста.
И, наконец, третий образ, который больше всего соответствовал его внутреннему «Я». Худощавого (почти хрупкого) юноши, с умными, слегка насмешливыми зелёными глазами, собранными в хвост чёрными волосами и ловкими, экономными движениями.
В школе всё было по-прежнему. Занятия. Отработки. А потом, после нападения Нагайны на мистера Уизли, Дамблдор придумал ещё и тренировки по окклюменции под руководством Снейпа. Во что они вылились между двумя ненавидящими друг друга людьми, можно было предсказать заранее. И уже стоя в кабинете директора, слушая вопли разъярённого зельевара о «наглом мальчишке, вторгшемся в его личные…», он вспоминал… Нет, не тот мерзкий случай у озера, который «подсмотрел» в Омуте Памяти слизеринского декана, а другое воспоминание – то, что он успел увидеть последним. Ведь это, собственно, из-за него ярился тогда Снейп, хотя парень успел рассмотреть только коротенький отрывок.
Шикарная спальня. Огромная кровать под изящным зелёным шёлковым балдахином. Страстный шёпот. А на кровати – двое… Обнажённые. Стонущие от страсти. Темноволосый зельевар, преобразившийся, красивый и опасный, ласкает распростёртое под ним тело. Мужское тело. Нежная, словно светящаяся изнутри кожа. Идеальное телосложение. Головы и лица не видно из-за частично прикрывающего мужчину полога, но вот серебряная магическая татуировка над левым соском врезалась в память парня намертво. Она, и вся эта пропитанная таким завораживающим эротизмом сцена…
И тут его нагло выдернули из так понравившегося зрелища. Увидев бешеные глаза зельевара, Гарри не стал терять времени даром, вывернулся из рук мужчины и зигзагами понёсся к выходу. Вслед ему полетела парочка весьма неприятных заклятий и банка с сушёными тараканами. А юноша летел коридорами Хогвардса, не обращая внимания на удивлённые взгляды студентов. И только в душевой комнате своей спальни он смог вздохнуть с облегчением. Увиденное чуть не довело его до оргазма прямо там, в Подземельях. Да и сейчас, стоило ему вспомнить ту сцену, брюки становились тесными. В общем, это видение стало частым гостем в его ночных фантазиях и никак не хотело забываться.
Потом были Рождественские каникулы и обалденно счастливая неделя, проведённая с Кэсом и ребятами на гастролях в Париже. Свет цирковых огней. Чудесная светозвуковая феерия, придуманная Марком (кстати, никакой магии, только идеально продуманные маггловские спецэффекты), и вызывающие чувство детского восторга и благоговения номера Кассиуса. Там Иллюзоры выиграли первый приз престижного циркового фестиваля. А потом Кэс, как у него периодически случалось, внезапно пропал на сутки, а Гарри-Марк с лёгкой руки девятнадцатилетних Ги и Зига познакомился с весьма «весёлыми» девицами… очень близко. Ему понравилось. Правда, понравилось. Француженки были умелыми, опытными, и знали, как доставить удовольствие неопытному парню, но… он даже думать об этом не хотел, однако во время оргазма перед глазами всегда вставала та сцена из Омута Памяти, а не окружавшие его красавицы.
В общем, вернувшийся на следующее утро Кэс застал в гостиничном номере такую картину, что в пору было за голову хвататься. Вежливо выпроводив «дам», опекун устроил парням такую головомойку, что им, и без того маявшимся с великого похмелья, жизнь адом показалась. Впрочем, Марку-то как раз «перепало» несильно. А вот «братцам-акробатам» - по полной программе.
- У вас мозги есть в голове, или только в заднице? – орал разъярённый Кассиус. - Это ж надо было додуматься, пацана шлюхам на растерзание отдать?
- А чё? Он, по-моему, вполне справился, - «вякнул» более наглый Зигфрид, - Да и что в этом такого? Он же совершеннолетний!
- Ты в этом уверен?
Лицо Зига побледнело, а взгляд приобрёл такое… шокированное выражение: