— Этого только не хватало! — раздраженно отреагировал на его доклад шеф. — Птенец вылетел из гнезда, и тут же шашни!
— А если это нужная нам связь? Он обязан осесть, обзавестись знакомыми и друзьями. — Шевченко вступился за своего подопечного.
— Но не бабами! Не забывай, что он радист. К тому же его главная задача — жениться на Глории. Тогда он будет надежно прикрыт. А шашни его нам ни к чему. Когда первая встреча?
— Через неделю, если у него все будет в порядке и он подаст сигнал. Я передам ему наводку, как выйти на Глорию, деньги на аренду помещения под фотографию, проинструктирую.
— Не торопись сообщать, что мы уже кое-что о нем знаем.
— Само собой.
— Ну, ладно. Пиши запрос на эту Амалию.
— Почтой или телеграфом?
— Дипкурьеры прилетают через три дня. Давай самолетом.
— Тогда можно завтра?
— Да! Иди отдыхай!
Мехико с первых часов поразил Мишеля Рода. Широкие улицы — авениды, засаженные пальмами, платанами, буками, которые в марте украсили улицы красным и нежно-фиолетовым тонами, причудливые дворцы-дома знати времен диктатора Диаса, парки и скверы, утопающие в цветах, добродушные, приветливые жители — все источало радость, приветливость. Изумляли памятники доколумбовых времен, почти обнаженные индейцы в разноцветных перьях, которых встретил на этой земле Эрнан Кортес, да и сам завоеватель, изображенный на фресках и картинах великого Риверы и других художников. Он охотно осматривал музеи, пирамиды Солнца и Луны в Теотиуакане, забирался в горы к самому кратеру Шитли, чтобы полюбоваться оттуда раскинувшимся внизу великолепием Мексиканской долины. Петр считал, что ему чертовски повезло со страной пребывания.
Он быстро и без труда осваивал город. Побывал и в доме Амалии Лопес, где они ужинали вдвоем в богато убранной столовой при свечах. Потом, в субботу, Амалия приглашала его в театр на авениде Инсурхентес, фасад которого расписал потрясающей цветастой мозаикой сам Диего Ривера. Петр чувствовал, что Амалия увлечена им, что час интимного свидания и объяснения не за горами. Он и ждал его, и побаивался. Черт его знает, куда приведет такая «нештатная ситуация»?
В четверг, убедившись, что слежки за ним нет, Мишель оставил в условленном месте знак, означавший, что он готов к встрече. Встреча состоялась. Петр подробно доложил своему новому начальнику о прилете, размещении. Упомянул и о знакомстве с сеньорой Лопес, которая, как ему представлялось, может оказаться ценной связью. Шевченко порекомендовал не форсировать отношений, ни в коем случае не доводить дело до интимной близости, поскольку она может стать серьезной помехой в выполнении его главной задачи на первое время — женитьбы на Глории.
Шевченко и его руководство уже собрали кое-какие материалы и установили, что Амалия Лопес де Оливарес представляет оперативный интерес как объект разработки — она имеет широкие связи, близка к руководству Национального банка, тесно сотрудничавшего с банками США, и что один из вице-президентов ее Банка усиленно ухаживает за ней с явной целью жениться. Хотя сам, сукин сын, женат. Конечно, брак у этих богачей — дело коммерческое, как и развод. И не нашего ума это дело. Но ведь если Амалия влюбится в статного, красивого Мишеля Рода, это помешает видам на него ГРУ и резидентуры. Глория Ортега виделась им более подходящей кандидатурой для прикрытия радиста. Амалию же еще следовало изучать. А резидент-нелегал из группы, которая добывала в США ценный материал, настоятельно требовал как можно скорее передать' ему радиста.
Не прошло и двух недель, как в доме одного прогрессивного писателя Мишель Род познакомился с Глорией Ортега. Она ему понравилась, но он не вызвал у девушки интереса. Опекавшим Петра нелегалам пришлось прибегнуть к помощи отца Глории, Сальвадора Ортега Паласиоса, давнего и ценного агента ГРУ, который знал о прибытии месье Рода и тайно помогал оформить на него необходимые документы в министерстве внутренних дел. Мишель пришелся Сальвадору по душе, и они быстро стали друзьями. Более частое общение Глории с Мишелем, его активное и настойчивое ухаживание тронули сердце девушки, и Глория, увидев в Мишеле подходящую себе пару, согласилась стать его невестой. Однако прежде — и это сыграло на руку Мишелю — он сообщил Глории, что происходит из знатного рода, что его прадед известный швейцарский писатель Эдуард Род и сам он глубоко чтит литературу и искусство.
На очередной встрече Шевченко посоветовал Петру сменить отель и пока больше не встречаться с Амалией. Однако не прошло и десяти дней, как однажды, уже после девяти вечера, в дверь номера его новой гостиницы постучали, и когда Мишель, вернувшийся после роскошного ужина со своим будущим тестем, отворил, в номер быстро вошла Амалия.
Все, что было потом, осталось в памяти, как пьянящий, увлекающий в сладкую бездну дурман. Не устоял разведчик-профессионал против порыва этой горячей мексиканской страсти, помимо своей воли оказался вовлеченным в водоворот безумных ласк, поцелуев, утонченных наслаждений.
Не научили его в ГРУ, этом всезнающем, на все способном «Аквариуме», как выходить победителем не в поединке с многоопытной контрразведкой, а с обыкновенной влюбленной женщиной, для которой весь мир сошелся в неистовом желании быть со своим возлюбленным, разделить с ним ложе, а там — будь что будет.
Любовный Рубикон остался позади, и, засыпая в ту волшебную ночь, Петр меньше всего хотел думать о том, что принесет ему рассвет.
Ответ на запрос об Амалии Лопес долго не приходил и, когда наконец появился в резидентуре в виде шифрованной телеграммы, не на шутку озадачил начальство.
Мексиканский дипломат Хорхе Уго Оливарес Вега, муж Амалии, в прошлом молодой человек левых убеждений, имевший связи среди советских дипломатов, начинал свою карьеру в США, затем три года работал в Англии, а потом первым секретарем в посольстве Мексики во Франции, где при странных обстоятельствах и погиб в автомобильной катастрофе. Амалия же, получившая прекрасное образование и работавшая в консульском отделе посольства в ранге третьего секретаря, подозревалась в сотрудничестве с Си-Ай-Эй а, следовательно, и с ЦРУ.
— Этого только не хватало! — раздраженно отреагировал на его доклад шеф. — Птенец вылетел из гнезда, и тут же шашни!
— А если это нужная нам связь? Он обязан осесть, обзавестись знакомыми и друзьями. — Шевченко вступился за своего подопечного.
— Но не бабами! Не забывай, что он радист. К тому же его главная задача — жениться на Глории. Тогда он будет надежно прикрыт. А шашни его нам ни к чему. Когда первая встреча?
— Через неделю, если у него все будет в порядке и он подаст сигнал. Я передам ему наводку, как выйти на Глорию, деньги на аренду помещения под фотографию, проинструктирую.
— Не торопись сообщать, что мы уже кое-что о нем знаем.
— Само собой.
— Ну, ладно. Пиши запрос на эту Амалию.
— Почтой или телеграфом?
— Дипкурьеры прилетают через три дня. Давай самолетом.
— Тогда можно завтра?
— Да! Иди отдыхай!
Мехико с первых часов поразил Мишеля Рода. Широкие улицы — авениды, засаженные пальмами, платанами, буками, которые в марте украсили улицы красным и нежно-фиолетовым тонами, причудливые дворцы-дома знати времен диктатора Диаса, парки и скверы, утопающие в цветах, добродушные, приветливые жители — все источало радость, приветливость. Изумляли памятники доколумбовых времен, почти обнаженные индейцы в разноцветных перьях, которых встретил на этой земле Эрнан Кортес, да и сам завоеватель, изображенный на фресках и картинах великого Риверы и других художников. Он охотно осматривал музеи, пирамиды Солнца и Луны в Теотиуакане, забирался в горы к самому кратеру Шитли, чтобы полюбоваться оттуда раскинувшимся внизу великолепием Мексиканской долины. Петр считал, что ему чертовски повезло со страной пребывания.
Он быстро и без труда осваивал город. Побывал и в доме Амалии Лопес, где они ужинали вдвоем в богато убранной столовой при свечах. Потом, в субботу, Амалия приглашала его в театр на авениде Инсурхентес, фасад которого расписал потрясающей цветастой мозаикой сам Диего Ривера. Петр чувствовал, что Амалия увлечена им, что час интимного свидания и объяснения не за горами. Он и ждал его, и побаивался. Черт его знает, куда приведет такая «нештатная ситуация»?
В четверг, убедившись, что слежки за ним нет, Мишель оставил в условленном месте знак, означавший, что он готов к встрече. Встреча состоялась. Петр подробно доложил своему новому начальнику о прилете, размещении. Упомянул и о знакомстве с сеньорой Лопес, которая, как ему представлялось, может оказаться ценной связью. Шевченко порекомендовал не форсировать отношений, ни в коем случае не доводить дело до интимной близости, поскольку она может стать серьезной помехой в выполнении его главной задачи на первое время — женитьбы на Глории.
Шевченко и его руководство уже собрали кое-какие материалы и установили, что Амалия Лопес де Оливарес представляет оперативный интерес как объект разработки — она имеет широкие связи, близка к руководству Национального банка, тесно сотрудничавшего с банками США, и что один из вице-президентов ее Банка усиленно ухаживает за ней с явной целью жениться. Хотя сам, сукин сын, женат. Конечно, брак у этих богачей — дело коммерческое, как и развод. И не нашего ума это дело. Но ведь если Амалия влюбится в статного, красивого Мишеля Рода, это помешает видам на него ГРУ и резидентуры. Глория Ортега виделась им более подходящей кандидатурой для прикрытия радиста. Амалию же еще следовало изучать. А резидент-нелегал из группы, которая добывала в США ценный материал, настоятельно требовал как можно скорее передать' ему радиста.
Не прошло и двух недель, как в доме одного прогрессивного писателя Мишель Род познакомился с Глорией Ортега. Она ему понравилась, но он не вызвал у девушки интереса. Опекавшим Петра нелегалам пришлось прибегнуть к помощи отца Глории, Сальвадора Ортега Паласиоса, давнего и ценного агента ГРУ, который знал о прибытии месье Рода и тайно помогал оформить на него необходимые документы в министерстве внутренних дел. Мишель пришелся Сальвадору по душе, и они быстро стали друзьями. Более частое общение Глории с Мишелем, его активное и настойчивое ухаживание тронули сердце девушки, и Глория, увидев в Мишеле подходящую себе пару, согласилась стать его невестой. Однако прежде — и это сыграло на руку Мишелю — он сообщил Глории, что происходит из знатного рода, что его прадед известный швейцарский писатель Эдуард Род и сам он глубоко чтит литературу и искусство.
На очередной встрече Шевченко посоветовал Петру сменить отель и пока больше не встречаться с Амалией. Однако не прошло и десяти дней, как однажды, уже после девяти вечера, в дверь номера его новой гостиницы постучали, и когда Мишель, вернувшийся после роскошного ужина со своим будущим тестем, отворил, в номер быстро вошла Амалия.
Все, что было потом, осталось в памяти, как пьянящий, увлекающий в сладкую бездну дурман. Не устоял разведчик-профессионал против порыва этой горячей мексиканской страсти, помимо своей воли оказался вовлеченным в водоворот безумных ласк, поцелуев, утонченных наслаждений.
Не научили его в ГРУ, этом всезнающем, на все способном «Аквариуме», как выходить победителем не в поединке с многоопытной контрразведкой, а с обыкновенной влюбленной женщиной, для которой весь мир сошелся в неистовом желании быть со своим возлюбленным, разделить с ним ложе, а там — будь что будет.
Любовный Рубикон остался позади, и, засыпая в ту волшебную ночь, Петр меньше всего хотел думать о том, что принесет ему рассвет.
Ответ на запрос об Амалии Лопес долго не приходил и, когда наконец появился в резидентуре в виде шифрованной телеграммы, не на шутку озадачил начальство.
Мексиканский дипломат Хорхе Уго Оливарес Вега, муж Амалии, в прошлом молодой человек левых убеждений, имевший связи среди советских дипломатов, начинал свою карьеру в США, затем три года работал в Англии, а потом первым секретарем в посольстве Мексики во Франции, где при странных обстоятельствах и погиб в автомобильной катастрофе. Амалия же, получившая прекрасное образование и работавшая в консульском отделе посольства в ранге третьего секретаря, подозревалась в сотрудничестве с Си-Ай-Эй а, следовательно, и с ЦРУ.