Как бы плохо мы ни говорили о правительстве,
оно думает о нас еще хуже.
Г. Малкин
Любая демократия в этой стране
заканчивается диктатурой
мелких лавочников.
А. Розенберг
Нет ничего страшного в переменах,
если они идут в правильном направлении.
У. Черчилль
Бог не такой, каким его выдумали люди.
Н. Бохан
Как-то в этот раз мне совсем нерадостно, невесело и незабавно. Неуютно, прямо скажем. Это если говорить саркастически. А что? Имею право! Почему бы и нет? Будем пытаться сохранить чувство юмора до последней возможности. До самого конца. Кто-то красиво, емко и безапелляционно заявил, что все беды в этом мире от людей без чувства юмора. Эх, если б только от них!
На самом деле, мне довольно паршиво. Хотя, пожалуй, и это неправильно звучит, еще хуже. Если точней — мне дико не по себе. Дискомфорт полнейший. Если так можно выразиться применительно к моему состоянию.
И почему же так? Да потому, что лежу я с пробитой оболочкой, и из развороченной ауры вытекает миллиметр за миллиметром моя жизненная сила. Похоже, в этот раз вся. Не до веселья как-то в таком состоянии. Не до радости, не до забав. Подыхаю. Дышать или что я, тварь бестелесная, вообще по определению должен делать, дабы сохраниться и продолжить свое существование, становится все трудней. Да уж, дорого дались мне эти столь желанные знания.
Окружающий мир начинает расплываться и сливаться в некий сплошной светящийся спектр… Радуга… Красота… Через нее проходят рябью некие узнаваемые пейзажи: опушка леса с озером, берег моря, горная гряда, стремительный ручей, степь… Конец это мой так настает, что ли?
А как ты хотел? Получить такой заряд негатива от очередного гражданина Украины и весь целиком принять в себя. И так немерянное количество раз. Собрал на себя столько мерзости… постоянным накопительным итогом. Переработай поди эту дрянь. Какие они у нас здесь… Да уж, не ту страну назвали Гондурасом. Неужели в этот раз уже все?
А ведь обещал, что я теперь бессмертный, или как там он говорил? Дядя рукокрылый. Говорить не говорил вроде бы, но подразумевалось что-то примерно в этом роде. Вечный… Как-то непохоже, если судить по ощущениям. Не тяну я на Агасфера. Все… Фенита ля комедия… Что в переводе на наш язык означает: конец кретину. Хотя что тут такого: одним больше, одним меньше…
Жаль только, сколько еще всего собирался хорошего сделать. Можно сказать, только начал. Прав Воланд, беда с этой внезапной смертностью. Не только все планы рушит, еще и угнетает неимоверно.
Вообще-то перед смертью, по расхожему мнению, принято вспоминать всю свою жизнь. Попробовать что ли? Что там у меня в прошлом такого, что должно мелькать, как в калейдоскопе, перед глазами умирающего человека? Человека? Ха-ха, очень смешно! Хотя не всегда же ты был тем, кем сейчас умираешь…
Когда-то ты был… был… был… Кем же ты был? Человеком? Ну да, конечно, человеком. Или, наверное, человеком. Как правильно? Впрочем, какая разница: двуногим, так называемым разумным, короче…
Был ты… был ты… А был ты Сергеем Высоцким, вроде бы как журналистом. Представителем одной из самых подлых и мерзких профессий, которые только придумал род человеческий… Хуже дворников, гаже проституток…
«Ревет и стонет Днепр широкий»… Так уж ревет и стонет? Разве? Пора разъяснить свои старые сомнения. Давно хотел, с самого детства. Я обратился в слух и даже склонился над заклейменным пентаграммой чугунным парапетом, рискуя грохнуться вниз с многометровой высоты моста в темную воду. Ничуть не бывало. Ни рева, ни тем более стона…
Абсолютно спокойно несет свои великие воды могучая река, неторопливо и с чувством собственного достоинства омывая и крутой правый, и пологий левый берег. Как же так? А где же указанные в рифму шумовые эффекты разбушевавшейся водной стихии? Ошибся, что ли поэт, почитаемый с такой помпезностью вот уже второе столетие?
Или он за прототип в своем вирше взял другую реку, на склонах которой расположен тот, другой великий город, где он прожил большую часть своей жизни? Где цена его свободы определилась в стоимость всего лишь одной картины, пусть даже довольно известного художника. И та, закованная в гранит река послужила мастеру рифмы предметом вдохновения? Она действительно течет несколько иначе. Хотя тоже, вроде бы, если не изменяет память, не ревет и не стонет…
На ее берегах расположен не менее известный в историческом плане, но более молодой мегаполис. Если в сравнении, можно сказать даже юный. Сотворили его руки человеческие совсем недавно. Северная столица могучей некогда империи едва четвертое столетие распечатала. До этого были там непролазные чащи, смертельно опасные топи и царство диких животных. Вот…
А на кручах этой реки пятнадцать веков назад уже кипела жизнь. Кузнецы ковали мечи, щиты и доспехи. Ремесленники мяли кожи, изготовляли необходимую для обихода утварь. Крестьяне пахали землю, сеяли, собирали урожай, разводили скот. Праздновали свои многочисленные языческие праздники. Поклонялись великому Перуну и целому сонму других, менее могущественных профильных богов. Люди влюблялись, женились, рожали детей.
Здесь же русские князья из века в век занимались интригами, кровавыми распрями, грабежом, междоусобицами, поборами и насилием. Ходили воевать другие земли и, как следствие, были вынуждены отбивать набеги всех своих воинственных соседей: печенегов, аланов, буртасов, кирпчаков, касогов, половцев, хазар и многих других. Истина старая и общеизвестная: как аукнется, так и откликнется. Закон сохранения неизменен и действенен в любые времена. Скудоумие и жадность правителей всегда приносят горе, в первую очередь, своему народу.
В святых пещерах этого города прятались от набегов монахи и неизменно выходили отстраивать его заново. Здесь объявились Рюрики. Здесь, подло обманутые, были убиты Аскольд и Дир, бесславно сложили головы дружинники Игоря, а сам великий князь был наказан за жадность по дороге сюда. Пал древний город под копытами войска хазара Песаха. Здесь пролегал судьбоносный путь из варяг в греки. Здесь великая княгиня Ольга велела истопить древлянам баню и сожгла их всех, рассчитавшись за смерть своего мужа. Здесь мудрые правители, желая сближения с Византией, недоумевающих и сопротивляющихся людей загнали мечами в воду, обращая в христианство…
Здесь, здесь, здесь… Все здесь. В Киеве — матери городов русских! Всего не перечислить. Да, многое видели воды сей реки и не раз ее волны пенились кровавыми гребнями…
Костры захватчиков, глухой топот копыт степных коней по песку, пьяные гортанные выкрики победителей, бесноватые пляски в сатанинских отблесках, стоны пленных, умирающих и раненых, кровавые пожарища, вопли насилуемых невольниц…
Тысячи и тысячи людей из века в век страдают из-за глупости, жадности, чванства, гордыни, подлости и бездарности правителей этого райского края… Почему же так не везет этой плодородной, богатой и красивой земле? Где справедливость? Или это действует тот же закон сохранения? И Бог в довесок к многочисленным благам природы добавил именно такую, всеуничтожающую национальную ментальность?
Тряхнул головой, прогоняя наваждение. Видения из глубины веков неспешно рассеялись. Сознание вернулось к реалиям жизни: в свое время, в свой город, к привычным запахам и звукам. За спиной проносились, вот уж действительно, которые с воем, а иные со стоном и даже скрежетом редкие автомобили. В три часа ночи мост Патона в Киеве не самое оживленное место на Земле. К счастью.
Совсем другое дело днем, и не только на этом, на всех мостах города не протолкнешься: пробки, аварии. И не разберешь, первое — причина, а второе — следствие или наоборот. Толкотня, визг тормозов, рев двигателей, нескончаемая какофония звуковых сигналов, вонь бензина, клубы выхлопных газов и нервы, нервы, нервы. Конец света. Хоть не выезжай.
— Можно было и на машине приехать, а не бросать ее Бог знает где. Поставил бы на аварийку… даром, что на мосту остановка запрещена… пробку ночью б не создал, как теперь видно…
Произнес вслух, пребывая еще под впечатлением картин средневековой жизни, не имеющую совершенно никакого права на существование мысль. Поставить на мосту автомобиль, а самому рядом философствовать под водку. А потом что? Как многочисленные друзья в погонах, почти не ориентируясь в пространстве и имея единственным путеводным маяком огни лаврской колокольни, путая педали, рулить в сторону дома? Нет уж, увольте! Не по мне это!
Прикурил очередную сигарету, плеснул из стоящей на ограждении моста бутылки немного, на два пальца, водки в пластмассовый стаканчик, отсалютовал им правому, залитому миллионами огней берегу города, спохватившись, то же проделал с левой, более скромной в плане иллюминации стороной, и неторопливо выпил. Глубоко, с наслаждением затянулся и выдал в теплый ночной воздух:
— Это надо, куда тебя занесло: патриарх украинского слога, хазары, князья, измены, грабежи, мерзость правителей, беды народа… К чему бы это? Сегодняшняя реальность гораздо банальней, проще и куда актуальней, чем все вместе взятые великополитические подлости былинных предков. Впрочем, связь тут на поверхности. Мало что изменилось с тех пор. Государственные деятели Украины (как бы не называлось в иные лета наше государство) всегда, во все времена думали в первую очередь о своем месте во власти, а не об интересах страны. Вот почему из пучин подсознания и выплеснулись прежние смуты, подлости и предательства… Аналогия прямая. Что было тогда, то происходит и сейчас. Безудержная, всепоглощающая жажда власти и материальных благ мелких людишек, прорвавшихся благодаря нелепому случаю к рулю управления страной. Поэтому-то ревет и стонет полтора тысячелетия не Днепр, а народ, который живет как на левом, так и на правом берегу реки. И наши дни, к сожалению, все так же далеки от столь желанного исключения из этого печального правила…
Механическим движением руки нашел бутылку и, почти не глядя, плеснул еще. Поднял стаканчик, начертил им несколько замысловатых фигур в воздухе, но пить не стал. Поставил тару на парапет. Упер в еще теплый после солнечного дня чугун ладони и, глядя в мерцающие огни ночного города, раздельно произнес старую истину:
— Театр без зрителей не имеет смысла! — поняв, что на меня отсутствие публики особо не влияет, продолжил размышления, но все же не вслух. К чему напрягать связки, если вокруг никого нет? Что за неронщина? К тому же, город не горит. Пока, во всяком случае.
Больной, можно сказать, выстраданный на крови и глубоко личный, почти интимный вопрос, к которому ты периодически возвращаешься, а сегодня обошел вниманием. Пока обошел. Все. Момент настал? Пора? Ну-ну, с чего ты там обычно начинаешь? «Может все же надо написать ЭТУ книгу?» — кажется, с этого. И смешно и грустно одновременно. Ээээхххххххх…
Книга, книга, книга. М-да! Материал так долго собирал. Из кого только информацию не вытрусил. «Ободрал» многих. Где только не был. Что только не делал. А как хотел… Горел идеей и желанием… Казалось — вот это будет вещь! Куда там «потрясателю мира» Джону Риду с его «Десятью днями…» Романтик, греющийся у большевистского костра, не более…
Такие надежды возлагал на этот проект. А на поверку оказалось: никому такое произведение не нужно. Никому. Абсолютно. И забросил…
Какое там лучшее из перечня рабочее название было? «После революции, в среду». Так, кажется. Другие менее выразительными показались…