- Прошу прощения, Альберто? - из моих глаз брызнули слезы.
- Эсмеральде, ты даже не поинтересовалась, куда я пропал с вечеринки, - Альберто язвительно захохотал. - Могу поздравить тебя с тем, что я еще жив.
Конечно, если тебя это интересует.
- Как ты можешь так говорить? - я сжала волю в кулак и сделала робкую попытку улыбнуться. - Я искала тебя, звонила, но твой телефон не отвечал.
- Мой телефон не мог ответить, потому что находился в полицейском участке, как и я, - Альберто повернулся и зашагал по тропинке.
- Милый, тебя пытали? - я ничего не понимала. - Как и почему ты оказался в полиции?
- Эсмеральде, я устал от твоей глупости, - Альберто остановился.
Его точеный профиль сиял золотом в свете уходящего Солнца. - Ты мило щебетала с Мелиссой и даже не заметила, как меня по ошибке копы вязали.
- Я и Мелисса подружки с детства, - я заглянула в глаза Альберто.
- Вы жужжали, как две беззаботные пчелки, - Альберто усмехнулся.
Я залюбовалась его смоляными до синевы кудрями.
- Мелисса - с древнегреческого означает - пчелка, - я засмеялась. - Ты угадал, Альберто, ты всегда все подмечаешь! - Мои губы потянулись к зовущим губам парня. - Альберто, ты уже не сердишься на меня?
- Сержусь? - Альберто усмехнулся, потому что он имел право на иронию.
Изумительно красивый уверенный в себе молодой мужчина. - Эсмеральде, разве я могу сердиться на утку, или на курицу?
- Раньше ты называл меня ласточкой и рыбкой, пушистиком, - я отступила на шаг.
- С чего это ты лезешь ко мне целоваться? - Альберто заметил мой внезапный порыв.
- Я не поцеловала тебя, - я смутилась, чувствовала, как щеки загорелись.
- Но хотела.
- Что хотела.
- Это.
- О чем ты?
- Не понимаешь?
- Понимаю, но не хочу понять.
- Эсмеральде, ты же раньше не целовалась со мной, говорила, что тебе религия не разрешает до свадьбы целоваться.
- Моя религия очень строгая! - в волнении теребила край летнего платья.
Миленькое голубенькое платьице с ромашками.
Оно мне очень нравится.
Мама подарила мне простенькое на вид платье на день рождения, на восемнадцатилетие.
Папа потом тайком от мамы шепнул, что платье стоит столько, сколько спортивный кар.
Простота и изящество платья от известнейшего модельера слиты в одно целое.
Платье для принцесс, платье, на которое молятся супер модели.
Я никогда не рассказывала Альберто о том, что платье не простое, да он и не спрашивал меня.
- Не надо больше лгать Эсмеральде, - в голосе Альберто сталкивались льдины. - Ты под всяческими предлогами избегаешь продолжения наших отношений.
Религия, подружки, лекции в университете...
- Но я же с тобой здесь и сейчас, - слова любимого больно ранили мое нежное сердечко. - Я доверяю своему дневнику все чувства.
Когда-нибудь я дам тебе прочитать, что каждый день пишу в дневник.
Ты увидишь, как я... насколько я... - Губы мои задрожали.
- Эсмеральде, ты брезгуешь поцеловать меня, - Альберто нарочно словами бил меня. - Я читал твой дневник.
- Ты читал мой дневник? - мое сердце рухнуло скалой в море. - Неужели, ты, когда приходил в гости, рылся в моих вещах?
Это ужасно, но оправдывает тебя, потому что, когда любишь, то хочешь знать о любимой девушке все.
- Кто тебе сказал, что я люблю тебя, Эсмеральде? - Альберто засмеялся.
Смех у него не обидный, а выдержанный, как хорошее вино. - Я не рылся в твоих вещах, если тебе это интересно.
Когда ты советовала слугам как лучше сварить кофе, или примеряла новые платья, твоя мама показывала мне семейные альбомы, в том числе и твой дневник.
Особенно меня позабавили твои детские увлечения.
Ты писала в дневник, что тебе нравится Джек, потом - Сильвио, еще - Роберто.
- Но это шутки, - я чувствовала, как почва уходит из-под моих ног.
Мой парень прочитал мой дневник. - Детские влюблённости, они не считаются.
- Кто знает, кто знает, - Альберто щелкнул золотой зажигалкой прикурил кубинскую сигару. - В конце концов, любые детские шалости оставляют рану на сердце.
Никто не сможет угадать - напомнит ли эта рана о себе десять лет спустя.
Невинные увлечения, как ты их называешь, Эсмеральде, на самом деле - неразорвавшаяся бомба.
- Значит, мама показала и рассказала тебе все? - мой голос тише шороха камышей.
- Было еще что-то? - Альберто окинул меня презрительным взглядом.
- Ничего серьезного, что огорчило бы тебя, дорогой, - я погладила налитое силой плечо Альберто.
Моя мама не догадывается, что я тайно от семьи, организовала свой бизнес - студию имиджа.
Шаг к своему делу дался мне нелегко.
Я боялась, что, если сразу признаюсь, что хочу быть стилистом, и не просто стилистом, а хозяйкой проекта, то меня родители засмеют.
Скажут, что я слишком незрелая, неопытная, чтобы начинать свое дело.
- Ты прячешь взгляд, отворачиваешься от меня, - Альберто внимательно следил за мной. - Ты понимаешь, что я не верю тебе.
Твои оправдания звучат жалко.
- Тем не менее, я не боюсь и заявлю твоим родственникам и друзьям, что ты для меня значишь очень много.
- Много? - Альберто вскрикнул, схватил меня за плечи и в ярости тряс, как грушевое дерево.
Из его глаз вылетали черные молнии. - Мне нужно не много, а сразу все.
Эсмеральде, я должен быть для тебя единственным и неповторимым, а не то, что ты говоришь - что очень много значу.
- Мне больно, - я опустила голову.
- Убирайся, Эсмеральде, уходи, мне не нужна чья-то боль, - Альберто прекрасен, как демон.
Почему-то все великие художники изображали демонов величественными и прекрасными.
Я загнала боль глубоко в сердце.
- Я все равно заслужу твою любовь, - я шептала уходя. - Ты будешь моим, только моим.
Я вернулась в свой уютный просторный аппартмент, который с недавних пор стала снимать на Пятой Авеню.
Запустила воду в джакузи, и с головой погрузилась в ароматную пену.
Я пряталась, словно раненый морской котик, раскачивала жалость к себе.
Встреча с Альберто лишила меня опоры в жизни.
На душе скребли кошки.
Ноги дрожали, словно я пробежала за Альберто марафонскую дистанцию.
Альберто для меня был и продолжал оставаться неизведанной Вселеной - центром мироздания, Звездой любви и нежности, источником уверенности в завтрашнем дне.
- Я столкнулась лицом к лицу с недоверием, - я жаловалась мочалке. - Унизительно для девушки, когда ее отталкивает любимый парень.
Он считает меня тяжелой для своего легкого характера.
Обвиняет, что я лгу, будто религия запрещает мне целоваться с женихом до свадьбы.
Я сама себя не знаю, и не уверена, все ли эмоции остались у меня, или их вырезали.
Я не виновата, что он пострадал в полиции, когда я отвлеклась на щебетание, или жужжание с Мелиссой.
Он считает меня животным, которое обязано следовать за ним, смотреть на него, предугадывать желания.
А сам Альберто будет оставаться холодным, как замороженная рыба. - Я почувствовала, как слезы поползли по моим щекам. - Все же я обожаю этого самоуверенного наглеца.
Он настоящий мужчина, не тряпка.
Он может с разбега прыгнуть со скалы в ледяную воду.
Ему постоянно нужен адреналин, он всегда на коне.
Ложь не пройдет: он ценит только правду и слепое ему поклонение.
Как же я соберусь с силой и преодолею эту стену недоверия? - Я вышла из ванны, и тут же засветился экран телефона.
- Альберто, - я кинулась к телефону, поскользнулась, чуть не упала, чудом удержалась.
И все ради того, чтобы увидеть на экране слово 'доставка'. - Открываю! - Сказать, что я разочарована, это все равно, что ничего не сказать.
Диетическую еду мне доставляют каждый день.
Но сейчас я томительно ждала звонка Альберто.
Меня разрывало от множества слов, которые я должна ему высказать.
Пару секунд я размышляла, что лучше набросить - халатик, или майку и шортики, чтобы принять заказ.
Но мудро решила, что для посыльного достаточно и полотенца.
Одной рукой придерживала узел на полотенце, чтобы оно случайно не сползло и не оголила мои прелести, а другой рукой открывала дверь.
Вместо обычного посыльного парня на площадке перед дверью стояла девушка.
Высокая, стройная, в фирменной одежде.
Голубые глаза искрились смешинками.
Черные волосы собраны в пучок.
'Волосы точь-в-точь, как у моего Альберто', - я отметила, что в мыслях назвала Альберто своим.
Девушка дерзко изучала меня.
Она даже наклонила головку к правому плечу и высунула кончик розового язычка.
Я почти силой вырвала коробку из рук посыльной.