========== Часть 1. «Удачные эксперименты». Пролог ==========
— Дзидзи-сан,* — раздался тонкий писклявый голосок снизу, и кто-то, хихикая, подёргал полу кимоно. Орочимару хмыкнул и заглянул под стол домашней лаборатории, ожидаемо увидев довольные лица близняшек.
— Ёши, — безошибочно определил он главную заводилу среди самых мелких Учиха, растрепав угольно-чёрные волосики девочки.
— Я — Има, — попыталась схитрить девочка, выдавая себя за сестру, которая сидела тут же рядом на полу и радостно фыркала в ладошку.
— Ты бы ещё сказала, что ты — Такеши, — Орочимару кивнул на мальчика, который был на три месяца младше близняшек и, с тех пор, как научился ходить, не отставал от своих сестёр, бегая за Имой и Ёши хвостиком.
— Мы прячемся от Шо и Кенджи, — важно сказал двухлетний малыш. Волосы и цвет глаз Такеши были чуть посветлее, чем у Имы и Ёши, — тёмно-серые — копия Итачи, чьим сыном дитёнок официально считался.
— Вы же знаете, что в лаборатории может быть опасно, — покачал головой Орочимару.
— Ну дзи-и-дзи-и-са-ан! — умоляюще сложила ладошки Има. Её большие и чёрные, как угольки, глаза стали ещё больше.
Орочимару невольно подумал, что в свои два с половиной года девчонки научились всяким женским хитростям и вертели им, как хотели. На самом деле он приходился всем пятерым, включая старших близнецов, упомянутых Такеши, родным отцом, но дети назвали его дедушкой, чтобы соответствовать легенде. Не объяснять же, право слово, всем в Конохе, что на самом деле пятерых малявок вывели искусственно, используя генетический материал самого Орочимару и старших представителей клана Учиха — Шисуи и Итачи. Да и по возрасту, в свои пятьдесят, Орочимару как раз годился малышне в деды.
Впрочем, сложности с родством и несовпадение его с официальной версией были не только в их новой, но и в старой семье Учиха. Тот же Шисуи был на самом деле не двоюродным братом для Итачи и Саске, а их сводным дядей. Если досконально разбирать генеалогическое древо клана Учиха, то Учиха Савада был младшим сыном Учиха Таджимы и братом Мадары и Изуны, которые не оставили после себя детей. Когда Саваде исполнилось шесть, Коноха была официально признана как скрытая деревня — конгломерат нескольких кланов шиноби — и заключила договор найма со Страной Огня. У Савады, которого все потомки главной ветви называли просто «дедушка», был сын — Кагами. Кагами довольно рано женился, и его сын — Фугаку — стал отцом Итачи и Саске. Первая жена Кагами погибла где-то в конце Второй мировой войны, а потом настоящий дед Итачи и Саске встретил Кэйко — мать Шисуи и Юмико. Шисуи был всего на три года старше Итачи, так что тот называл его «нии-сан» — старший брат. А Юмико так вообще — младше Саске на год. Так и стали они друг для друга двоюродными братьями-сёстрами.
— Извините, Орочимару-сан, вы не видели Такеши, Иму и Ёши? — за дверями лаборатории раздался тонкий голос, и Орочимару узнал по нему Ута-сан, женщину, которая помогала по хозяйству и присматривала за малолетними сорванцами, пока сорванцы постарше были в Академии. Он услышал явное волнение и с укоризной посмотрел на троих детей.
— Ла-адно, не будем тебе мешать, дзидзи, — вздохнула Ёши. — Пойдём к Ута-оба-сан.
— Кто последний, тот проиграл! — завопил Такеши и сломя голову побежал к двери. Близняшки с визгами сорвались за братиком.
Когда шум и увещевания няни стихли, Орочимару вернулся к работе. Семнадцать лет назад, как оказалось, он поставил удачный эксперимент по внедрению клеток Первого Хокаге. Погибло много детей, как думал Орочимару — все образцы. Внедрять клетки Хаширамы в Шимуру пришлось с помощью сдерживающих фуин, а чёртов старик-параноик скрыл от него существование Тензо! Мальчик выжил и сейчас с успехом использует древесные техники.
Цунаде была кровно заинтересована в этом эксперименте. Особенно после того, как Орочимару заверил, что при наличии удачного образца жертв можно избежать. К тому же у него теперь имелась технология выращивания детей, и он был почти уверен, что сможет сделать так, чтобы у тех пробудился мокутон. Цунаде, несмотря на прекрасное состояние и молодость организма, было пятьдесят, да и, как оказалось, образ жизни тоже не способствовал женскому здоровью. Беременность для куноичи — это практически полный отказ от техник, силы, управления чакрой. В возрасте Цунаде, да при такой должности, возможность спокойно выносить ребёнка близится к нулю. Да и одним ребёнком клан Сенджу не вернёшь.
К тому же были у Орочимару и свои резоны помогать двум своим друзьям, которые поженились в конце апреля, в тот год, когда их семья вернулась в Коноху.
— Орочимару-одзи-сан! Кажется, у меня получилось! — жёлтой молнией залетел в лабораторию Узумаки Наруто. Голубые глаза блестели сапфирами, а улыбка, которая и так не сходила с загорелого лица, сияла шире щёк.
Наруто был учеником Орочимару уже почти четыре года, делая основной упор в обучении фуиндзюцу и техникам стихии ветра. К фуиндзюцу у пацанёнка был настоящий Дар. Если сам Орочимару знал множество печатей благодаря обучению у Сарутоби Хирузена, чтоб тому икалось в Чистом Мире, то, в отличие от него, запомнившего очень многое, Наруто мог создавать новые и переделывать старые рисунки печатей. Мальчик видел саму суть фуиндзюцу. Объединял вроде бы простые печати, чтобы получить нечто с новыми свойствами. Все дома их клана, который включал в себя и усыновлённых Орочимару детей: Кимимаро, Кабуто, Гурэн, Юкимару и Агару — были оборудованы усовершенствованными Наруто бытовыми печатями. Рукомойники и душевые кабинки, оснащённые системой самообеспечения и преобразования циркуляции воды, и теоретически — служащие так долго, пока накопитель снабжают чакрой. Их принципиальную схему Узумаки придумал, когда только начал заниматься. До этого паренёк использовал для обучения дневники и записи своего отца и разбирался в таком сложном для большинства шиноби искусстве фуиндзюцу самостоятельно.
Вот уже два года Наруто бился над задачей «затвердения, сохранения и экранизации чакры». Зачем это ему было нужно — отмалчивался, но эксперименты проводил не просто с чакрой, а с чакрой девятихвостого. Даже подключил свою новую бабушку — Цунаде, которая прошерстила записи и дневники своего деда — Хаширамы — и нашла кое-какие намётки, как тот смог создать свой знаменитый кулон стоимостью в пару миллионов рьё, который теперь с гордостью таскал на шее Джирайя.
— Получилось? — отложил журналы экспериментов Орочимару. Ему, пританцовывая на месте, продемонстрировали небольшой полупрозрачный красноватый камешек, простой огранки, похожий по форме на тот, который был в кулоне Хаширамы.
Орочимару достал лупу и посмотрел на итог двухгодичных экспериментов, а затем влил свою чакру: на гранях засветилась невидимая ранее фуин. Несколько знакомых блоков: их они смогли расшифровать из печати песчаного джинчуурики, которого сейчас все называли «Агара». Орочимару заметил и соединения из ключа к печати Демона, который, после уговоров и увещеваний мелкого Узумаки, отдал для изучения Джирайя.
— Впечатляет, — выдавил Орочимару, глубоко потрясённый столь филигранной работой, сделанной в двенадцать лет. — Теперь расскажешь, для чего это было нужно? — его уже давно снедало любопытство, которое становилось всё больше при наблюдении за упорным трудом и экспериментами Наруто в этом направлении.
Узумаки зарумянился от похвалы.
— Когда мне было девять лет, я узнал кое-что о Кураме-сама, — присел притихший джинчуурики. Орочимару отдал камешек чакры, и Наруто посмотрел сквозь него на просвет. — Курама-сама и все биджуу, заточённые внутри людей, безумно скучают. Они находятся в темноте — в «нигде». Не видят солнца, не чувствуют ветра, не знают, что происходит снаружи. Лишь тогда, когда их чакра попадает вне тела джинчуурики, — биджуу видят и чувствуют. Чтобы было подобное взаимодействие чакры, проще всего разозлить, чтобы человек захотел использовать силу хвостатого зверя. Этот камешек — словно небольшая щёлочка в наш мир для Курамы-сама. Я почти каждый день рассказываю ему всё, что происходит вокруг: про друзей, нашу семью, учёбу в Академии, свои эксперименты — но это же всё равно не то, что самому видеть и слышать, правда? — смущённо улыбнулся Узумаки своему камешку, словно разговаривал именно с ним. И Орочимару понял, что парень действительно сделал это лишь для того, чтобы его биджуу не скучал.
— Наруто, — привлёк внимание джинчуурики он. — Ты хотя бы примерно представляешь, какое открытие в науке сделал? Ты понимаешь, какие возможности ты сейчас подарил всей нашей семье?
— Я… Не думал об этом, — виновато улыбнулся Узумаки. — А что ещё можно сделать, одзи-сан?
— Святой Рикудо! Иногда я поражаюсь твоей гениальности и одновременно — бесхитростности! Биджуу — это очень умные существа. Как ты думаешь, если сделать каждому в нашей семье такой камушек, твой Курама-сама сможет приглядывать за всеми и, скажем, сообщить тебе, если с кем-то случится беда?
— О-о-о, — вытянулось загорелое лицо с забавными полосками на щеках. — Думаю, да… Да! Курама-сама сказал, что да.
— А если сделать украшение из такого камешка и, скажем, подарить его кому-то, например, служанке во дворце Даймё, то твой биджуу сможет находиться за сотни километров и при этом собирать информацию о том месте и самом Даймё, так?
Голубые глаза стали, как два маленьких блюдца.
— Да-а-а…
— А вот об этом никогда и никому не говори, Наруто. Считай, что это — секретная техника нашей семьи и твоё личное хидзюцу, — строго сказал Орочимару. — Надо переговорить с Шисуи и Итачи. Да и ты с Курамой-сама обговори все возможности и условия. Захочет ли твой биджуу помогать нам и так далее. Сколько времени у тебя занимает изготовление такого камня?
— Если считать начистовую, то этот камень с нанесением всех фуин и прочим занял у меня около недели. Но я занимался им только по три-четыре часа в день, дольше не получалось, — задумчиво протянул Наруто. — А остальным… Ну… Не будет ли некомфортно, если Курама-сама будет знать об их жизни? Как бы сопровождать их?
— В любом случае такое украшение можно снять, — пожал плечами Орочимару. — Но, например, когда Кимимаро и Мина идут на миссию, мне было бы спокойнее, если бы я знал, что с ними всё хорошо. Не всегда бывает возможность отправить послание или просьбу о помощи. К тому же Кураме-сама необязательно пересказывать тебе всё, что происходит с твоими друзьями, только если что-то важное или сообщения.
— Орочимару-одзи-сан, вы такой умный! — искренне восхитился Наруто. — Не зря вы — легендарный саннин!
— А ты думал, — хмыкнул Орочимару, растрепав жёлтые вихры Узумаки. И, протянув руку, важно сказал. — Поздравляю с удачным экспериментом, коллега.
Комментарий к Часть 1. «Удачные эксперименты». Пролог
* Дзидзи-сан — обращение к дедушке.
Отоо-сан (тоо-сан) — обращение к отцу.
Окаа-сан (каа-сан) — обращение к матери.
Онии-сан (нии-сан) — обращение к старшему брату.
Онэ-сан (анэ-сан) — обращение к старшей сестре.
Имоото, отото — обращение к младшей сестре, младшему брату.
Одзи-сан, оба-сан — обращение к дяде, тёте.
Приставка «о» во всех случаях — уважительный префикс.
========== Часть 1. Глава 1. Распределение ==========
Шисуи неспешно шёл, вдыхая весенний тёплый воздух. Зацвела слива, и он специально выбрал кружной путь через аллею Яманака, — пусть немного дольше, но когда ещё полюбоваться на такую красоту. Те деревья, которые они посадили в саду в квартале клана, тоже обзавелись бело-розовыми бутонами, но пока были похожи на воткнутые в землю веточки, а не порядочную сливу — символ шиноби: нежные цветы на грубом и даже корявом стволе.
Он хмыкнул, подумав, что как ни закаляй тело, как ни уродуй его новыми возможностями и странными техниками, где-то глубоко внутри будет цвести нежный цветок. Но как часто эти цветы уносят порывы злого ветра?
Шисуи вздохнул: весна всегда настраивала его на лирический лад. Он нащупал и посмотрел на красноватый камешек, который болтался у него на шее в качестве амулета. Несмотря на знания, что собой представляет искусственный минерал, как-то не верилось, что это — частица чакры самого сильного биджуу. Даже Мангекё Шаринган не распознавал её в камне.
За прошедший месяц, с тех пор, как семье была продемонстрирована «затвердевшая чакра Кьюби», кроме Шисуи Наруто успел оснастить «амулетами» ещё Мину, Саске, Карин и Гурэн. По «глазу биджуу» были закреплены в гостиной общего дома, в которой все собирались на ужины и посиделки, и ещё — на входе на территорию квартала. Следующими на очереди были Итачи, Агара, Джирайя и все остальные.
Всех, кто узнал о свойствах камней, попросили молчать и не заострять на своих подвесках внимание остальных. Шисуи лишь на миг представил, что сказали бы в том же совете дзёнинов. Многие люди настолько узколобы, что для них Курама-сама всё равно «монстр», а не разумное существо. Впрочем, сам Шисуи не обманывался и на свой счёт. Если бы он не видел в тех снах «второго я», что Наруто в конечном итоге подружился с биджуу, и вообще как произошли хвостатые, не слышал их разговоры, то огромная доля сомнений осталась бы и у него. А вдруг биджуу захотели бы войны? Что если лис станет передавать неправильную информацию? Насколько можно верить чудовищу? И так далее. Когда твоим воспитанием занималась война, тяжело перестроиться. Довериться кому-то, а тем более жуткому биджуу, невероятно сложно, но сердце подсказывало, что за подобное доверие их семья будет вознаграждена сторицей.
На собрании клана решили, что для начала нужно дать камни тем, кто выходит из селения, и торопиться и перегружать себя Наруто не следует. Мина и Кимимаро были в одной команде, поэтому, если бы что-то случилось, могли подать сигнал. Гурэн в прошлом году получила звание дзёнина и взяла себе тройку генинов.
Шисуи вместе с Итачи уже по два года отработали наставниками, так что на очереди у них было новое распределение. В резиденции Хокаге им должны были раздать группы выпускников, в число которых войдут Саске, Наруто и Агара. До экзамена на генина оставалось три недели, но Шисуи был согласен с распоряжением Пятой — стоило познакомиться со своими будущими подопечными заранее.
— Эй, Шисуи-кун! — окликнул знакомый женский голос. Он обернулся и поздоровался с Митараши Анко, которая с утра оккупировала кафе господина Теяки, поедая данго.
— Ты, наверное, спускаешь на сладости всю свою зарплату, — пошутил Шисуи, остановившись и решив, что у него есть немного времени, чтобы поболтать с бывшей ученицей Орочимару.
— Ах, если бы! — притворно вздохнула, хитро прищурив тёмные глаза, Анко. — Мне приходится ещё подрабатывать и брать дополнительные миссии, чтобы удовлетворять свои запросы.
Шисуи засмеялся. С Анко у их семьи были дружеские отношения. Та приходила на клановые праздники и почти сразу сблизилась с Гурэн. Теперь их команды брали общие миссии и часто вместе тренировались. В девичью компанию наставниц прошлогоднего выпуска попала также и Юхи Куренай — дзёнин Мины, Кимимаро и Сая. Трое разновозрастных куноичи сдружились, чему Шисуи был только рад. Было приятно видеть Гурэн довольной и счастливой, а старшие подруги пошли ей только на пользу.
— Ну что, ты на распределение? — спросила его Анко. Девушка была в курсе всего происходящего в Конохе, иногда выступая источником полезной информации.
— Да. Мои ребята неплохо показали себя, — улыбнулся Шисуи. — Шин стал чуунином на первом же экзамене, а остальные — на том, который проводили нынче в феврале в Стране Ветра.
— Шин… Это же светловолосый парень, который ещё называет братом того сиротку из команды Куренай? — уточнила Анко.
Он кивнул.
— Они из приюта попали в детский лагерь «Корня», потом, после смерти Данзо и Сандайме, их подразделение расформировали. Я слышала, — подвинулась чуть ближе куноичи, — что советник Хокаге — Нара Шикатару — нарыл информацию, что эти двое и несколько ребят из того лагеря были доставлены, или скорее — похищены из пограничных кланов в конце Третьей Мировой войны. Не только из Страны Огня. На этом след затерялся, да и искать особо было некому… — Анко замолчала, что-то обдумывая и потирая метку, которую оставил на её плече Орочимару в начале своих экспериментов.
Они почти не говорили об этом, лишь однажды девушка сказала, что почти не помнит, как и при каких обстоятельствах ей поставили проклятую печать.