Корреспондентами-менеджерами в этот журнал брали всех желающих, писали эти желающие, на Файкин взгляд, отвратительно. Позднее она призналась Нэль, что для неё оставалось загадкой, почему некоторые директора соглашаются платить деньги за такую муть. Сама она писала гораздо лучше многих. Да что там – замечательно она писала! Но её директора соглашались платить очень редко. И потому получала она мало. А директора Нэль – платили. Причём не за какие-то жалкие полстраницы – обложки покупали, статьи на два разворота. Поэтому-то Файка и обратила внимание на Нэль. Очень хотела узнать, чем берёт их эта тощая, с короткой стрижкой, похожая на подростка особа с нелепым именем Нинель Васильевна.
Впрочем, у самой Файки имечко было тоже вполне экзотичное: Фаина Ефимовна. Третий Файкин муж, Катков, только из-за имени её и выделил в череде бесконечных звонков от желающих получить от их фирмы какие-нибудь деньги. Этот муж работал пиар-директором в электротехнической компании, с ним Файка и вела переговоры об интервью. И была уверена, что на этот раз всё сложится удачно. Однако сложилось всё неожиданно. То ли Катков директору плохо объяснил, то ли директор Каткова плохо понял, но настроился он на бесплатный разговор о своих предпринимательских талантах. И когда по ходу разговора до него дошло, что Файка ждёт от него денег, с директором случился припадок буйства. Файку директор назвал вымогательницей, Каткова пригрозил уволить за пособничество и долго орал, что это ему ещё её паршивый журнальчик должен заплатить за то, что он до него снизошёл. Катков, видимо привычный к таким сценам, быстренько уволок полуживую от стресса журналистку в кафе, где устроил реанимацию кофе и мороженым. По ходу он расспросил Файку о житье-бытье, выпросил телефончик и пообещал помочь с нормальной работой. Катков был в разводе, жил один. У них начался роман, и через пару недель он пристроил Файку менеджером по рекламе в небольшое агентство. А ещё через неделю позвал к себе жить. Только она, мол, способна залечить душевные раны, нанесённые бросившей его женой.
Как мужчина Катков Файке не очень нравился, но жизнь с ним обещала войти в нормальную колею, с приличной работой и квартирой, за которую не надо было отдавать две трети (а то и три четверти, как с доходами повезёт) зарплаты. Катков дал Файке ощущение стабильности. Именно так она себя уговаривала, когда ложилась с ним в постель. («Ни разу, ни разу с ним оргазма не было, представляешь?» – делилась она с Нэль, и та кивала, хотя не представляла. Лично у неё секс был в течение трёх месяцев почти тринадцать лет назад. С Олегом. Для того, чтобы забеременеть Васькой, хватило. Для оргазмов – нет.) Про стабильность она твердила и дочери, которую Катков вдруг взялся поучать уму-разуму. А та в ответ хамила и жаловалась матери. («Они меня просто разрывают пополам, будто поделить не могут!» – сетовала Файка, и Нэль сочувствовала, отчаянно скучая по Ваське, которая в то время жила с бабушкой в Ярославле).
Об ощущении стабильности Файка напоминала и себе, спотыкаясь о носки и газеты Каткова, разбросанные по всей квартире «Я не какая-нибудь чистюля, у самой вещи не на месте. Но чтобы ТАК захламлять квартиру! Я специально неделю газеты не трогала – куча выросла в высоту дивана, а ему хоть бы хны», – удивлялась она. А Нэль в тоске вспоминала штабеля книг и коробок в углу своей комнаты. Она её очень удачно сняла, грех жаловаться, но как же ей хотелось свою квартиру!
Свою квартиру в Москве ей хотелось купить так сильно, что Нэль даже решилась поколдовать немножко. Вырезала из журнала рекламу новостройки – «Новая, уютная, твоя» – положила картинку с девизом в конвертик и туда же стала денежки от гонораров в журнальчике складывать. Общаться с директорами у неё получалось – по нескольку часов с ними о смысле жизни беседовала, вспоминала и Канта, и Гегеля, и, видимо, производила такое впечатление, что директора раскупали интервью, как горячие пирожки. Проценты журнальчик платил хорошие, конвертик с деньгами толстел, и года через полтора у Нэль появился шанс купить квартиру в Подмосковье. Она как раз делала интервью с директором строительной компании, те как раз начинали строительство дома в Одинцово, вот они и договорились. Накоплений из конвертика ей хватило на первый взнос, денег от продажи Ярославской квартиры – на второй и третий. Последние пять тысяч долларов Нэль одолжила, где смогла, и всего через восемь месяцев маяты с мамой и Васькой в съёмной «однушке» она получила квартиру. Новую, свою. На уют так же понадобилась уйма денег – Нэль купила, по сути, голые стены. Стелили линолеум, клеили обои и мазали потолок они сами, Нэль, мама и Васька. Заплатили только за сантехнику и выключатели-розетки. И всё равно даже на такой ремонт её заработков не хватало катастрофически.
Из журнальчика Нэль к тому времени уже полгода как ушла. Во-первых, надоело убеждать директоров платить деньги. Во-вторых, недавно ещё лояльное начальство, вдруг воодушевлённое расцветом издания, принялось закручивать гайки. Нэль не любила, когда ей их закручивали, поэтому и ушла. Устроилась в очень приличный гуманитарный лицей редактором местного альманаха и попала из огня да в полымя. Директор лицея – известная, заслуженная, знаменитая и т.д. и т.п. – оказалась настолько авторитарной дамой, что в два счёта скрутила Нэль в бараний рог. В такой позиции Нэль выдержала шесть месяцев (А что делать, квартира денег требует. И жить на что-то надо, и маму с дочкой кормить.) А потом как-то утром вдруг проснулась, представила, как ходит таким «бараньим рогом» всю оставшуюся жизнь и написала заявление «по собственному». И расслабилась. И стала потихоньку перевозить вещи в новую квартиру. Между делом купила газету с вакансиями, и новая работа нашлась сама собой. Вот если бы всё в жизни так делалось, само собой!
– Всё равно, хочу, чтобы рядом со мной появился мужчина! И чтобы мы с ним помогали друг другу в наших делах! – подвела Нэль итог своим мыслям, и Файка согласилась.
– Значит, такое твоё желание? Да будет так!
– Что-нибудь ещё желаете? – подскочил к столику официант.
– Хватит на сегодня желаний! – отмахнулась Файка – счёт несите! Может, Ваське твоей взять пару пирожных?
– Ты что, не надо! На эти деньги целый торт можно купить! – ужаснулась Нэль, и Файка согласилась.
– Пойдём, купим.
– Фай, хватит уже деньги тратить на всякие излишества!
– Это не излишества, это пир духа! Ладно, всё равно торт Каткову куплю, пусть трескает. А ты прекращай уже копейки считать, на работу выходишь, новая жизнь начинается.
Официант принёс счёт, Файка завозилась с деньгами, а Нэль стала смотреть в окно, где ливень уже сменился мелким дождичком, а из-за крыш домов напротив показался краешек чистого неба.
Глава 2
Здесь и сейчас
Металл набоек на каблуках грохотал по ступенькам так, что Нэль чудилось – искры летят и бетон крошится. Но она не отвлекалась на эти мелочи – неслась к свету. На площадке между четвёртым и третьим этажом было уже довольно светло – того, что долетало снизу, хватало, чтобы видеть и перила, и ступеньки и чьи-то растоптанные сапоги, зачем-то валявшиеся под тёмным ночным окном. Но Нэль этого было мало: безмятежное лицо Стаса с кровавой дорожкой между бровей стояло перед глазами так явно, что, думалось ей, только самый яркий свет сможет стереть эту картину. И она строчила свою пулемётную очередь каблуками по ступеням, пока на последней ступеньке, уже ворвавшись в царство света на площадке третьего этажа, не оступилась, потеряв равновесие. Пытаясь не упасть, Нэль вытянула вперёд руки, сделала несколько быстрых шажков на цыпочках и, не успев погасить разгон, шмякнулась обеими ладонями о металлическую дверь квартиры прямо по курсу. И замерла в испуге.
В квартире жила достопримечательность этого подъезда, Дарья Никодимовна. Старушка была очень древней, очень вредной и очень энергичной. В первый же месяц, как Нэль сняла здесь квартиру, Дарья Никодимовна несколько раз приоткрывала дверь, наблюдая за женщиной, когда та проходила мимо, а потом наслала на неё участкового с проверкой документов. Он, румяный парень простецкого вида, так и сказал, когда покрутил её бумаги и убедился, что с регистрацией всё в порядке: «От вашей соседки с третьего этажа сигнал был, что чужие в подъезде живут. Вдруг, говорит, террористы». «А я что, похожа?» – изумилась тогда Нэль, а участковый ещё сильнее разрумянился и неопределённо ответил «Они на кого угодно могут быть похожи».
Нэль слушала, как замирает под ладонями гудение стали, и молилась всем богам, чтобы старушка спала покрепче и ничего не слышала. Объяснений со старой шпионкой ей только сейчас и не хватало! Видимо, не хватало: за дверью защёлкали отпираемые замки и Нэль, поняв, что всё ещё прижимается ладонями к крашеному коричневой краской полотну, отшатнулась. И вовремя – дверь распахнулась. Однако вместо маленькой сухонькой бабуси в проёме стоял высоченный – почти под притолоку – небритый мужик с черным ёжиком волос и припухшими глазами.
– Здрасьте, вам кого? – беззлобно поинтересовался мужик, рассматривая Нэль с вежливым интересом.
– Простите, я нечаянно в вашу дверь стукнула, я оступилась, – ответила Нэль и оглянулась на следующий лестничный пролёт, решая, будет ли вежливо идти дальше, или надо продолжать беседу, раз уж вытащила человека среди ночи. Решила, что хватит с него беседы, шагнула к лестнице, и левая нога будто в яму провалилась. Она взглянула, в чём дело – на левом сапоге отлетел каблук.
– Да что ж это такое! Каблук сломала! На новых сапогах!
– Не повезло, – посочувствовал мужик. – По-моему, у вас что-то ещё случилось, помимо каблука.
– Случилось, – кивнула Нэль. Сломанный каблук будто добавил пресловутую последнюю каплю, и она поняла, что силы её закончились. И что если сейчас же куда-нибудь не присесть, то она просто упадёт. Нэль села на ближайшую бетонную ступеньку, привалилась к стене и сказала, преодолевая слабость и темноту в глазах:
– Я обронила ключи на площадке. А ещё там, возле моей квартиры, сидит труп.
***
За три месяца до этого
– Нинель, значит, мы договорились. Ты составляешь бюджет по позициям, и мы вместе потом решаем, что берём, а от чего отказываемся, – Герман пожал ей руку и пошёл дальше по коридору.
«Нет, как всё-таки здорово, что здесь все обходятся без лишних церемоний и говорят друг другу «ты». Хотя несколько непривычно после лицейских выканий по имени-отчеству», подумала Нэль, толкая дверь в свой кабинет, в отдел маркетинга.
– Да они оху…! Ох, как они неправы! – трансформировал начатый матерок Стас, увидев её в дверях. Нэль улыбнулась краешками губ и села за свой стол.
Кажется, судьба обрадовалась, что она разрешила впустить в свою жизнь мужчину, и несколько перестаралась. Теперь она каждый рабочий день проводит в окружении мужиков. И в отделе с ней сидят три менеджера, Стас, Борис и Виктор, и владельцы фирмы, Герман с Иваном, почти каждый день обсуждают с ней рекламные дела. Герман с Иваном, похоже, ею довольны. Всё-таки, всего за месяц она им и по сайту многое сделала – теперь хотя бы тексты стали внятными и новости появились. И бесплатное интервью сумела организовать для автомобильного журнала. Так что владельцев компании её присутствие явно не напрягает. А соседей по кабинету?
Соседей, похоже, её присутствие тоже не сильно стесняло. Парни, не сбавляя тона, продолжали разговор. Нэль, не отрываясь от интернета, где искала предложения по промо-сувенирам, прислушалась. Так, понятно, Стас, устав от мужской коммуны – он вдвоём с какими-то приятелями снимал «однушку» на Можайском шоссе – подыскивает комнату. И «ох, как неправы» те, кто пытается её сдать за немыслимые деньги.
– Нет, я шизею от этих москвичей! – возмущался он. – Такие суммы за паршивую комнату в паршивой коммуналке! Да ещё и агенту столько же! И залог! Они что, думают, я сын Рокфеллера, платить им штуку баксов за вселение?
– Если бы они так думали, они бы тебе квартирку предложили за пару тысяч баксов ежемесячно, – успокоил приятеля Борис, – говорю же, поищи двушку с кем-нибудь напополам. Те же деньги получатся, зато хозяева не будут на мозги капать.
– А с кем напополам? Ты же от своей тётки не съезжаешь?
– Не, она меня пока терпит. Я же не просто так живу – денег даю на хозяйство, – объяснил Борис.
– Ну вот, некоторым везёт. У тебя тётка в Москве, у Витька – жена москвичка. Один я мотаюсь по углам неприкаянный, по ползарплаты этим шкуродёрам отдаю, будто в форточку выбрасываю!
– Зато вторая половина у тебя остаётся, – хмыкнул «женатый на москвичке» Витёк, и Нэль мысленно посочувствовала парню. Насколько она успела понять за месяц таких диалогов, жена Витьку досталась с характером и, судя по всему, забирала все деньги, попрекая мужа недостаточно большой зарплатой.
– Стас, а ты не думал купить себе квартиру? Где-нибудь в Подмосковье? – вмешалась Нэль в разговор.
– Думал. Осталось деньжат поднакопить. Тыщ так -дцать в убитых енотах.
– При чём тут еноты? – не поняла Нэль.
– Ну, у.е., убитые еноты, – пояснил Стас. – Смирные такие, только плохо копятся.
– Ипотеку попробуй взять, – посоветовала Нэль.
– Ага, ползарплаты отдавать за комнату, треть – за кредит, плюс пожрать, плюс на бензин. У меня столько нет!
– А ты не отдавай за комнату. Купи квартиру, живи в ней, а за кредит будешь платить, как сейчас за комнату платишь. Я, например, всего по шесть тысяч за кредит вношу. Ты сколько уже здесь работаешь?
– Восемь месяцев.
– Тогда вполне можешь уговорить бухгалтерию, чтобы тебе для банка справку о зарплате написали.
– Что-то об этом я не думал… Надо посчитать! – озаботился Стас.
А Нэль вернулась к поисковику. На слово «футболки» интернет выдал ей кучу странных ссылок. Ну, и как ей понять, где искать футболки для продавцов и промоутеров?
Нэль открыла первую ссылку: «Эксклюзивные футболки с вашим портретом от шестисот рублей!» Если они портреты на футболках печатают, что им стоит логотип их компании нанести? Нэль почитала текст на сайте и поняла, что им-то ничего не стоит, а компании влетит в копеечку. Сто футболок да по шестьсот рублей – дешевле вывешенный на сайте список цен не предусматривал – шестьдесят тысяч рублей получается. Кажется, дороговато. Надо у Файки спросить.
– Фай, привет! Слушай, шестьсот рублей за футболку, это дорого или нет? – спросила она, позвонив.
– Я точно не знаю, но, кажется дороговато. Мы же футболками не занимаемся, – задумалась подруга. – Слушай, у меня где-то была визитка одной дамы из промо-агентства, она должна знать! Давай, я поищу и перезвоню.
– Давай, жду, – согласилась Нэль и наудачу кликнула ещё по одной ссылке. Этот сайт предлагал трикотаж Ивановского производства: «футболки, майки, сорочки партиями от пятисот штук».
– Нинель, у вас проблемы? – спросил Стас за её спиной, и Нэль вздрогнула от неожиданности. Нет, в том, чтобы расставить столы вплотную к стенкам есть, конечно же, свои преимущества: ни на что не отвлекаешься, места в комнате много. Но когда вот так подкрадываются и заглядывают в монитор!
– Вам Герман поручил сувенирку к юбилею заказать, да? – продолжал Стас, не заметив, что Нэль напряглась. – Хотите, дам телефоны агентства, где мы к прошлому Новому году ручки и ежедневники заказывали? По-моему, они ещё много чего делают. Хотите?
– Хочу, давай. И, пожалуйста, называй меня Нэль. А то от имени Нинель я себя старухой чувствую, – попросила Нэль и мысленно чертыхнулась. А кто она им в свои сорок лет, этим двадцатипятилетним мальчишкам? Старуха и есть!
– Вот, записывайте, Кислицын Вадим. Сошлётесь на меня, он вам всё обсчитает в лучшем виде! – Стас положил визитку возле руки Нэль, слегка задев её кончиками пальцев.
– Спасибо, – Нэль взяла визитку и проследила, чтобы голос её звучал ровно. От случайного прикосновения Стаса по руке побежали мурашки, а по позвоночнику, снизу вверх, – горячая волна, выплеснувшаяся румянцем на щеках. «Слава богу, что сижу носом к стенке!» – подумала Нинель, всей спиной чувствуя присутствие Стаса.
– Хотя давайте, я вначале сам позвоню! – предложил тот, одной рукой касаясь плеча Нэль, а второй вытягивая визитку из её пальцев. Теперь мурашки бежали из двух точек, а горячая волна залила, кажется, не только щеки, но и лоб, шею, уши.
– Вадима Кислицына, пожалуйста! Вадим, привет, Это Стас Резвун, помнишь такого? Да нормально всё, всё путём. Слушай, теперь сувенирами не я занимаюсь, а новый наш директор по маркетингу, Нинель Васильевна. У неё вот тут для тебя заказик образовался, ты уж, будь другом, сделай всё в лучшем виде! Ну, само собой, на тех же условиях, что и в прошлый раз. Ага, двадцать процентов, лично для меня, именно так! Погоди минутку.