Annotation
Любительский перевод третьей книги серии Пола Стюарта о Барнаби Гримсе, мальчике-посыльном, который доставляет сообщения везде и повсюду. А вокруг вечно происходят странные вещи. На этот раз Барнаби столкнётся с древним проклятьем и преследованием мертвецов. Как обычно вас ждут опечатки и прочие радости недостаточной вычитки. Никакой коммерческой выгоды публикация данного перевода не преследует, так что просто наслаждайтесь очередной коротенькой незатейливой историей.
Стюарт Пол
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Стюарт Пол
Барнаби Гримс - 3. Легион Мертвецов
Стивену - П.С.
Джеку - К.Р.
Глава 1
Я слышал, как люди часто восклицают, что лучше бы они умерли - усталые прачки, бредущие на полночную смену в заполненные паром подвалы, оборванные нищие на Темпл Бар, прелестные юные леди с пренебрежением отвергающие кавалера на балу в Хайтаун ... Но если бы они видели то, что довелось увидеть мне той холодной туманной ночью, они бы осознали всю глупость своих слов.
Эта картина будет преследовать меня до конца моих дней - после чего, я горячо надеюсь и молюсь, я буду оставлен в покое.
Это было нечто, что можно назвать жуткими видениями, ковыляющими ко мне сквозь извивающиеся щупальцы тумана. Некоторые покачивались, запинаясь, их руки безвольно обвисли по бокам; другие тянули руки вперёд, как будто их костистые пальцы, а вовсе не запавшие глаза, направляли их через простоквашу тумана.
Среди них была сморщенная карга с носом крючком и крысиным гнездом волос на голове. Была дородная матрона, лихорадочного вида, лоб ее до сих пор блестел от испарины ... Хитроглазый ветошник и борец со сбитыми костяшками, его левый глаз выпал из глазницы и болтался на блестящей нити. Полнотелый уличный торговец; ссутулившийся писарь, их одеяния - сплошной атлас и оборки у одних, и дырявые обноски у других - были испачканы в чёрной грязи и канализационной слизи. Горничная, трубочист, пара конюхов; у одного из них череп был вмят сбоку ударом копыта, другой серый с блестящими глазами от кровавого кашля, что прикончил его. И дородный речной бандит - его прекрасный жилет превратился в лохмотья и татуировка на подбородке была замазана грязью. На шее зияла глубокая рана, что унесла его из этого мира в следующий.
Я отшатнулся в ужасе, прижавшись спиной к холодному белому мрамору фамильного склепа де Вере. Рядом со мной - его тело дрожало как ломоть заливной ветчины - Сэр Альфред икал свистящими вдохами. С трёх сторон мраморной усыпальницы на залитом туманом кладбище сомкнутые ряды нежити формировались в гротескной пародии парада на плацу.
Они нашли меня, прокаркал старый доктор, голосом не громче шепота.
Я проследил за его испуганным взглядом и увидел четыре фигуры в военной униформе, красные куртки с золотыми нитями, свисающими с эполет и манжет, которые стояли на плоской вершине гробницы над рядовыми мертвяками. Каждый из них нёс свидетельство ранений со смертельным исходом.
Страшная глубокая рубленная рана выставила наружу скулу одного из них в лоскутах рваной кожи. Окровавленная грудь и обрубок - всё, что осталось от его левой руки - второго, из которого торчал осколок жёлтой кости, выступающий из-за грязных витков бинта. Ржавый топор, рассекая кивер, был встроен в череп третьего. И выпученные воспаленные глаза четвёртой фигуры, на его почерневшей шее с красными до мяса полосами болталась грубая верёвка, которой его задушили- флагшток был зажат в его узловатых руках.
Пока я смотрел на них, солдат поднял расколотый флагшток высоко вверх. Стиснув рукоять своей трости-шпаги, я следил за трепещущим занавесом окровавленной ткани, с кисточками парчи, болтающимися грязными спутанными прядями вдоль всех четырёх сторон знамени. В центре была вышита полковая эмблема - Ангел Победы, её крылья широко расправлены на голубом поле, и ниже, слова 33-тий Пехотный Полк наклонным шрифтом. Губы жуткого знаменосца приоткрылись, обнажая ряд почерневших зубов.
Вперёд Тридцать-Третий! проскрипел он едва слышно.
Трупы качнулись с места, их костлявые руки потянулись к нам, рваные рукава заколыхались в дымке тумана. Я почувствовал кислый канализационный запах, исходящий от них; это, и ещё сладковатый привкус смерти. Их запавшие глаза впились в меня.
Мы были окружены. Ни Сэр Альфред, ни я ничего не могли поделать. Голос знаменосца хриплым эхом заходил по кладбищу.
В атаку!
Глава 2
В моей работе, мне довелось получить свою порцию беспокойных духов из могил. Так, например, полтергейст Мадам Лавинии, который терроризировал жаждущих острых ощущений гостей на её чаепитии. И духа ирокеза-проводника Пастора Шакемапле, с его пристрастьем к дешёвому виски и дорогим ювелирным камням. И конечно покойная Мерси Хорнби, королева призрачной плоскости, которая была в близких отношениях с тремя римскими императорами и Александром Великим - экстраординарные привидения, каждый из них ...
К несчастью, привидение Мадам Лавинии было более струнами пианино, чем полтергейстом, и под одеянием Шакемпале скрывался волшебный фонарь и пара липких пальцев. Что до призрака Мерси Хорнби; он был всего лишь манекеном в саване, управляемый эстрадным чревовещателем в поисках новой карьеры.
Уж я то знаю, потому что мне пришлось сыграть свою роль в том, чтобы снять с них маски. Дешёвые мошенники, большинство из них, обдирающие доверчивых горожан. Но то, с чем я столкнулся на кладбище в ту лунную ночь, было вовсе не дешёвым фокусом. Ни провода, ни фонари, ни театральные фокусы ни ассоциировались у меня с легионом мертвецов.
Правда была, как водится, куда хуже ...
Это всё началось свежим осенним утром, под небом цвета яйца индийского бегуна (* яйценоская порода домашних уток, происходящая из Юго-Восточной Азии, яйца у них зеленовато-белого цвета). Я тик-так парень, такая у меня профессия. Моя работа доставлять вещи по всему городу - что угодно, от сухих предписаний или документа, на котором требуется поставить подпись, до упакованной в картонные коробки партии гигантских африканских улиток, что я проделал лишь днём ранее в эксклюзивный Куллоденский Клуб для их ежегодной гонки моллюсков, только для членов клуба. Я быстр и эффективен, несясь по крышам города, поскольку - тик-так! - время деньги. Некоторые работы - вроде улиток - разовые, тогда как другие более регулярны и, поскольку это была вторая среда месяца, у меня намечалась встреча с неким корнелиусом Фримли из Похоронных Принадлежностей и Мелочей Для Погребения Фримли.
Я опаздывал тем утром и должен был поторопиться, но приходилось также быть острожным. Хотя солнце светило, предательский налёт изморози всё ещё прятался в тени, угрожая мне вывихом лодыжки или отправить меня в занос через край крыши. У особняка, хитрый маневр Оседлай Край и мгновение невнимательности почти скинули меня в сторону разваливающегося парапета.
Хотя в такое славное утро - солнце светит, лёгкий бриз и воздух в городе чист, насколько это вообще возможно - ничто не могло омрачить моего духа. И, несмотря на то, что вы должны не бояться высоты и иметь крепкие нервы, нет ничего столь же волнующего, как хайстекинг. Прыжки, перекаты и пробежки по крышам - от цоколя до фронтона, с горгулий на конёк - опытный хайстекер может пересечь весь город, пока улицы внизу рычат едва шевелящимся трафиком.
Я быстро продвигался по маршруту, и без пяти минут девять внушительное здание красного кирпича, с его белыми каменными оконными арками и рифлёными пилястрами, где располагались Принадлежности Фримли, замаячило передо мной. Ровно в девять, я уже стоял у офиса Корнелиуса Фримли. Я постучал в дверь.
Войдите, донёсся тонкий, хриплый голос, и я шагнул в комнату.
Корнелиус Фримли сидел за своим рабочим столом, его пальцы зарылись в бумажный сугроб. Он устало поднял голову, с морщинами на бледном челе. А, Барнаби, сказал он.
Линзы в стальной оправе очков, что он носил, были так сильны, что казалось его огромные глаза сняли с его лица и приклеили снаружи на стёкла. Яркие красные вены опутывали желтоватые белки его глаз. В контрасте, его лицо в мерцающем свете было бледным, как восковая свеча, что и бросала этот свет, делая еще более призрачными глубокие тёмные круги под глазами.
Глядя на него, казалось, бедняга никогда не видел солнечного света. Несмотря на внешнее проявление величия, внутри, кирпичное здание было превращено в лабиринт извилистых коридоров и крошечных офисов. Офис Корнелиуса Фримли был немногим больше шкафа для мётел. Здесь не было даже окна.
Расторопен как обычно, прохрипел он, вглядываясь за мерцание свечи, что стояла перед ним. Он хмыкнул. Я бы предложил тебе сесть, но ...
Это была его маленькая шутка. Крошечная коморка была заставлена большим шкафом и раздвижным столом, за который, Корнелиусу Фримли как-то удалось поместить древний кожаный стул с высокой спинкой. В оставшемся пространстве оставалось только стоять, и мы оба это знали. Я улыбнулся.
Кое-что как-раз поступило, Барнаби, сказал он, его огромные глаза неморгающе смотрели на меня. Кое-что срочное.
Он сдвинул назад своё кресло и повернулся к шкафу за ним. Столь же высокий, как и широкий, желтоватого дуба шкаф занимал пол-кабинета. Он состоял из дюжин мелких ящичков с костяными ручками. Помедлив мгновение, Корнелиус Фримли разглядывал их, его узкие плечи сгорбились, подавшись вперёд. Затем он пригнулся, его колени клацнули, как сломанные веточки, и отпер один из ящиков.
Вот оно, он повернулся, ставя на стол передо мной коробку размером с кирпич. Она слегка звякнула, стукнувшись о поверхность стола. Звенья, сказал он.
Звенья?
Звенья на пальцевую цепочку. Он беззаботно хлопнул в ладоши. Мой лучший кузнец цепей ждёт их - Ада Гуссэйдж, 17 Многоквартирный Комплекс Аделаиды ...
Эти цепочки были последней похоронной модой. Ни один зажиточный умерший не будет рассматриваться мёртвым без одной из них! Они крепились к указательным пальцам трупа с одного края и к колокольчикам на другом, так что если кого-то угораздило очнуться в гробу, он мог вызвать помощь и быть откопанным.
Аделаиды, повторил я и нахмурился. Насколько я знал, в городе было два многоквартирных комплекса Аделаиды. Один был расположен на здоровой Галоп Роу в лучшей части города; другой ...
Причалы Гатлинга, сказал Корнелиус Фримли, и моё сердце упало.
Причалы Гатлинга. Как правило, это было место, которого я старался избегать. Расположенные между восточным берегом реки, с его шатающимися беспризорниками и татуированными хулиганами, и портом Ривехизе, куда прибывали корабли, Причалы Гатлинга были хуже всего. Их вымощенные булыжником улицы были усеяны огромными тушами складов, где товары с иностранных берегов хранились прежде чем будут распространены по фабрикам, заводам и мастерским города. Богатство товаров и материалов в них привлекало хулиганов из гавани и скользких торговцев к причалам, как вшей на одеяло в работном доме.
Как можно быстрее, Барнаби, торопил меня Корнелиус Фримли. Аде нужны эти звенья для важного клиента там на набережной.
Он потряс мою руку - холодное, влажное рукопожатие, вроде как стиснул сырую рыбину - и отвалился обратно в своё кожаное кресло. Я шагнул к двери, убирая тяжёлую коробку в один из внутренних карманов моего пальто.
И скажи Аде, что цепочка должна быть готова к завтрему. Люди клиента желают получить её первым делом.
Обещая передать, я покинул комнату под шуршание бумаг, заполнившее воздух, когда Корнелиус Фирмли нырнул обратно в свою насыпь счетов, заказов и списков. Дверь щёлкнула, закрываясь за моей спиной.
Я покинул здание, выбравшись из лабиринтоподобного коридора шестого этажа через первое попавшееся окно, подчеркнутое сверкающим подоконником и вверх на крышу по сияющей чугунной водосточной трубе.
Продвигаясь к Причалам Гатлинга, передо мной разворачивались крыши городских районов. Хайтаун, Театральный район, Осиное Гнездо ... я быстро заскакал по верхам, благодаря свою счастливую звезду, что не был заперт внутри шкафа для мётел без окон час за бесконечным часом.
Хотя конечно, представьте себе, даже у бездушного офиса были свои преимущества перед Причалами Гатлинга. Там, среди складов, приходилось смотреть за каждым своим шагом. Любой переулок, пристань и угол контролировались мелкими торговцами чёрного рынка и его команды головорезов, высматривающих возможность срубить свой процент сливок с товаров из проходящих фургонов. Шайка Беван Стрит, Банда Мешок Муки, Такелажники в Доспехах, Сальная Шайка ... Там их были десятки, каждая ведущая свой защитный рэкет - и готовая защищать свой небольшой участок мостовой, или булыжники дома, до смерти.
По мере приближения к месту, становилось заметно, как воздух сгущается от толстого рыбьего рагу с района доков, дрейфующего к причалам. Я оказался посреди плотных клубов туманного одеяла, что воняло солоноватыми водорослями и угольным дымом, зависшим в воздухе, заслоняя солнце. Я остановился, пытаясь соориентироваться.
Сифинг Лайн, вот что я искал. Дом Аделаиды; номер 17.
Со всеми этими завитками тумана, это было не легко. Но я не хотел потеряться. Внутрь и обратно, так быстро, как хорёк ныряет в штаны толстого фермера, это был лучший путь посетить Причалы Гатлинга. Часы на башне далёкой церкви отбили час.
Одиннадцать дня, отметил я, с облегчением.
Как правило, по утрам на причалах достаточно тихо, поскольку бандиты отсыпаются после ночной активности. И все же я не намеревался затягивать свой визит на причалы дольше необходимого ...
Я узнал прямоугольные очертания печной трубы справа от себя, пробивающиеся через плотный дымный воздух. Это была моя метка. Расположенная наверху длинной волнистой крыши мучного склада Барнарда, высокий дымоход украшал горизонт Причалов так давно, сколько я помню. Под ним, постоянно горящая печь держала штабеля мешков с мукой на складе сухими. Моё величественно-звучащее место назначения - Дом Аделаиды; пятиэтажный доходный дом, в котором размещались многие рабочие местных складов - стоял на углу неподалёку.
Удерживая взглядом зыбкий силуэт кирпичной трубы, я с опаской пересёк скат крыши лесопромышленников, треснутые плитки черепицы скользили у меня из-под ног, угрожая скинуть меня в кучи брёвен во дворе внизу. В конце, я пробежал отрезок парапета так быстро, насколько осмелился, прежде чем ввергнуть себя в Бегущий Захват.
Этот конкретный маневр не для новичков. Бегущий Захват используется, когда здание, на которое вы хотите перепрыгнуть выше, чем то, с которого вы прыгаете. Хайстекер должен воспрянуть, крутя велосипед ногами в воздухе, пока ещё летит, затем вцепиться руками в парапет - продолжая крутить ногами педали - взбежать по стене.
Добравшись до крыши склада без окон, я остановился перевести дыхание, прежде чем по-голубиному прошагать вдоль узкого гребня и выйти на кривую опору. Где снова остановился, и посмотрел вниз с контрфорса. Задняя часть многоквартирного дома была следующим зданием справа от меня. Оно выглядело заброшенным, с половиной окон заколоченных досками, ржавая лестница пожарного выхода отошла от стены и увядающие лианы буддлеи (* Бабочковый куст - россыпь стрел душистых фиолетово-сиреневых и белых цветов) рассыпались из кирпичной кладки. Я задавался вопросом, был ли у Корнелиуса Фримли верный адрес.
Был только один путь выяснить это.
Отступив назад, я приготовился к хитрому маневру Летучая Лисица. Двенадцать шагов на пробежку были бы оптимальны. У меня было три. Пружиня вперёд изо всех сил, я нырнул в воздух - руки растягивают полы пальто широко в стороны - и взмыл над зияющей пустотой подо мной. Несколько секунд спустя, я приземлился прямо на выступе едва в три дюйма шириной, и восстановил равновесие.