С этого дня девушке пришлось сидеть в душной крестьянской горнице со всеми детьми. Печальная пошла у неё жизнь. А хуже всего было то, что дети вечно ссорились. Стоило только одному малышу раздобыть хотя бы такую малость, как щепка, другой уже завидовал братцу и вырывал щепку у него из рук.
Девушка сидела за прялкой и пыталась уговорить детей, но они только кричали и дрались. И тогда, подумав, какими тесными узкими рамками ограничена её жизнь, как она скучна, ужасна и бедна, девушка поднялась и с веретеном в руках стала танцевать.
Казалось, будто это птица машет крыльями, стараясь вырваться из клетки. Казалось, будто буйный ветер летает над колосьями в поле, а те кланяются и колышутся. И дети, позабыв свои раздоры и злобу, тихонько сидели, глядя на неё во все глаза. Потом они стали радоваться и смеяться. А развеселившись, тотчас подобрели; когда же они стали по-настоящему добры, девушка станцевала им «Танец Солнечного Луча». Во время танца она была совершенно спокойна и красиво изгибалась, принимая самые прекрасные позы. Дети сидели с открытыми ртами, затаив дыхание. Когда родители вернулись домой, они страшно удивились, почему в горнице так тихо, ведь обычно там было словно в зверинце, так как малыши всегда громко орали и дрались.
Крестьянин с женой открыли дверь и увидели, что девушка спокойно сидела за прялкой, а дети — кружком на полу у её ног.
С тех пор всякий раз, когда детям становилось скучно или они начинали ссориться, девушке стоило лишь сказать: «Если будете хорошо себя вести, я потанцую для вас» — и целый час они делали все, что она хотела, потому что не знали ничего увлекательнее её танцев.
Родители все удивлялись, как это получается, что дети так её слушаются. И вот однажды, вернувшись с поля, Они неслышными шагами прокрались к двери и заглянули в замочную скважину (а уж хуже этого ничего на свете не бывает).
Что же они увидели?
На полу тихие, словно мышки, сидели дети, а посреди горницы девушка — ослепительно красивая — танцевала как раз свой самый весёлый «Танец Солнечного Света».
Тут крестьянин с грохотом распахнул дверь и твёрдыми шагами вошёл в горницу.
— Ты что, ума решилась, девчонка?! — закричал он. — Танцуешь? А почему не сидишь за прялкой? Не за то даю я тебе еду и кров, чтоб ты танцевала!
— Дети были так печальны, — кротко ответила девушка. — Они радуются, когда я танцую. Не орут и не дерутся.
— Если дети орут, им надо задать трёпку! — воскликнул крестьянин. — Берёзовый веник — в очаге.
— Я держу служанку, чтоб она вязала и пряла, а не бегала бы как дурища по горнице, — завизжала старая крестьянка.
Дело кончилось тем, что они не захотели больше ни одного дня держать девушку в своём доме. Пусть убирается куда хочет. Ей не позволят портить их детей.
Она ещё издалека слышала, как кричат и воют дети. Видимо, берёзовый веник опять достали из очага.
И снова одна-одинёшенька девушка отправилась странствовать по белу свету. Через несколько дней пришла она в большую господскую усадьбу. Усадьба, белая и красивая, лежала средь зелёных лесов на берегу голубого озера. А вокруг раскинулся огромный парк с деревьями и цветами. Девушка вошла в усадьбу и спросила, нельзя ли наняться на службу.
Домоправительница была крупная, жирная женщина в белом переднике, с золотыми серёжками в ушах. Она как раз кормила обедом слуг и служанок, сидевших на кухне за длинным накрытым столом.
Все обернулись и посмотрели на девушку.
Они казались такими благополучными, сытыми и недоверчивыми. И никто ей доброго слова не сказал.
Домоправительница, упёршись в бок жирной рукой, посмотрела сверху вниз на девушку так, словно смотрела на какого-то маленького червяка у своих ног. И спросила, на что, собственно, она годна.
Девушка ответила, что умеет и прясть, и вязать, и варить кашу, и печь хлеб, А ещё она, верно, сможет садовничать.
— Для всего этого у нас уже есть люди, — отвечала домоправительница, — люди куда более умелые, чем ты, можешь мне поверить. Стина умеет прясть, а Мина — вязать. Садовник же с двумя мальчишками работает в саду. Сама я пеку хлеб, варю кашу и стряпаю всякую разную еду. Не станете же вы довольствоваться одной кашей — или как? — добавила она, повернувшись к слугам и служанкам.
А те давай хихикать, смеяться, словно она сказала нечто необыкновенно остроумное.
Девушка меж тем молча стояла у дверей. И тут вдруг домоправительница, внезапно повернувшись к ней, спросила:
— Хочешь стать птичницей? Девушка, которая ходила за нашими курами и голубями, как раз уехала к матушке; можешь получить её место, если станешь хорошенько ухаживать за этими тварями.
Да, девушка охотно согласилась. Вот так и получила она место птичницы в усадьбе.
Тамошний птичник был большой, и жили там индюки, фазаны и павлины с маленькими глупыми чёрными головками и огромными великолепными хвостами, которые они могли раздувать, как колесо. И ещё там был целый чердак, битком набитый голубями — и белыми, и пёстрыми, и чёрными.
Девушке нужно было приглядывать за всеми этими птицами, задавать им корм и поить водой в назначенное время, следить за тем, чтобы там, где они живут, было чисто и красиво, оберегать их яйца от крыс, а их самих — от ястребов и лисиц. Девушке пришлось стать как бы мамой для маленьких, семенящих мелкими шажками цыплят и всех машущих крыльями голубей, и она очень полюбила их.
Вскоре она подружилась с каждой курицей и с каждым крохотным цыплёнком.
Девушка наделила всех голубей именами, и когда она кричала: «„Белое Крылышко!", „Пуховая грудка!", „Изумрудная головка!", „Пламенный глазок!", „Тихоня!" и „Воркун" — все мои девяносто девять голубей, летите, летите, летите!» — они, подобно огромной туче, шумно слетались и клевали горох из её рук.
Она вставала раньше всех в усадьбе — птицы-то всегда пробуждаются раньше всех — и спала она на чердаке среди голубей — надо было следить, чтобы ночью не появился какой-нибудь хищник и не схватил бы их. Но ранним утром, на заре, пока все в усадьбе ещё спали, девушка танцевала на большом чердаке вместе с голубями «Танец Взмаха Крыла». Она становилась посредине и начинала размахивать руками, а все голуби прилетали к ней и с шумом кружились над её головой. Тогда она летела впереди, взмахивая руками, и звала их, и на каждое движение её рук голуби описывали круги над её головой.
Когда солнце поднималось и заглядывало в чердачное оконце, лик его просто розовел от удивления. Ничего столь прекрасного, как танец девушки с голубями, оно даже не ожидало увидеть. Иногда она танцевала перед фазанами и павлинами глубоко-глубоко внизу, в парке.
Эти птицы были такие важные, что девушка танцевала им «Танец со Шлейфом» и «Торжественный Танец». Она заманивала фазанов и павлинов на большую зеленую лужайку, вокруг которой склоняли свои длинные ветви высокие тополя и клёны.
Когда их освещало солнце, казалось, что лужайка эта — огромный, сверкающий, праздничный зал. И все павлины становились кружком и распускали свои великолепные хвосты; хвосты сверкали на солнце подобно искрящимся колёсам из зелени, голубизны, золота и образовывали словно венок из вееров вокруг девушки. А фазаны вытягивали шеи; их жёлтые шлейфообразные хвосты покоились в траве, пока девочка танцевала.
То был настоящий «Праздничный Танец», можете мне поверить! Торжественные вельможные шаги, такие красивые движения рук, высоко поднятая голова.