Шай казалась высокой на каблуках, и, черт, умела же она носить такие туфли.
Мои икры начинало ломить при одной мысли, что я их надену.
– Да, в порядке, – откликнулась я, бросив взгляд на свой желтый кардиган со стрекозами, связанный мамой. Под ним скрывалась старая футболка с надписью Metallica, которую я стащила у папы, потому что она не налезала на его живот с 1988 года. Образ завершали мои любимые голубые рваные джинсы и желтые кеды.
Я собрала волосы цвета кокосовой кожуры в хвост, а от косметики на моем лице остались лишь микроскопические частицы туалетного мыла, которым я умывалась утром. По крайней мере, хоть мои брекеты были аккуратными и чистыми.
Стоило надеть лифчик с эффектом пуш-ап. Хотя навряд ли бы помогло. Такие лифчики подходят тем, кому есть что демонстрировать.
Рюкзак, тоже связанный мамой, болтался у меня на плече, и я уже начала считать мгновения до того момента, когда эта вечеринка закончится.
– Здесь в основном ребята из баскетбольной команды и их друзья, – заметила Шай, словно это могло изменить мое отношение к вечеринке, которую я уже начинала ненавидеть.
– Отлично.
– И там будут интересные люди, – продолжила она. – А не одни придурки.
– Звучит многообещающе.
– Ладно, давай зажжем, – воодушевилась Шай и, распахнув дверь, вошла в дом, переполненный людьми, которых я мечтала бы не видеть. Встреча с одноклассниками за пределами школы казалась мне самой чудовищной формой наказания. Я и так достаточно насмотрелась на них в течение года, и теперь мне меньше всего хотелось оказаться в их толпе, словно сардина в банке.
Мне больше по вкусу была бы пижамная вечеринка, когда мы с родителями снова посмотрели бы «Так чья сейчас реплика?», а не поглощение попкорна и жирных чизбургеров. Мама, конечно, приготовила бы вегетарианские бургеры. Несколько лет назад она посмотрела документальный фильм об истреблении животных, который изменил всю ее жизнь.
Папа тоже смотрел этот фильм, однако по-прежнему предпочитал стейк средней прожарки.
– Принесу тебе кока-колу, – сказала Шай.
– А ты пьешь сегодня?
Она покачала головой.
– Нет, после того случая с Лэндоном. Лучше быть трезвой, чем спьяну снова согласиться с ним поцеловаться.
– Это, конечно, правильно, но, если ты все-таки напьешься, я прослежу, чтобы ты не целовалась с придурком.
– Вот поэтому ты моя самая любимая кузина.
– Я твоя единственная кузина. И постарайся найти лед для колы, ладно? Я буду…
– В углу. – Она ухмыльнулась. – Готова поспорить на пять баксов, что найду тебя там с книгой.
– Похоже, ты знаешь меня как свои пять пальцев.
Расхохотавшись, она заторопилась прочь, однако это стоило ей большого труда. Каждый раз, когда Шай входила в комнату, все вокруг пытались привлечь ее внимание, а она была достаточно мила, чтобы никого не обидеть.
Я бы просто смылась.
Я не сразу получила свою колу, но зато мне повезло обнаружить укромный уголок под лестницей – местечко как раз в стиле Гарри Поттера, где можно было спокойно почитать.
Я натянула наушники, и не потому, что собиралась слушать музыку, а потому, что люди обычно оставляют тебя в покое, завидев их. Это была идеальная уловка интроверта: казаться занятым, чтобы избежать лишнего общения. А сочетать и то, и другое было просто беспроигрышным вариантом.
Одной лишь книги часто не хватало, чтобы люди оставили тебя в покое, но книга и наушники… Что ж, в этом случае вы превращались в призрака.
Нелегко быть интровертом в мире экстравертов, с его непременными домашними вечеринками, школьными клубами, «Неделей Духа» и общением с людьми, до которых тебе дела нет. Только тогда о тебе смогут сказать, что ты «живешь на полную ка- тушку».
Общество было худшим местом для интровертов, но я не сомневалась, что грядут изменения. И с нетерпением ждала того дня, когда в средствах массовой информации заявят о том, что жизнь в стенах своего дома – новое веяние моды, а общение с теми, кто тебе неприятен, стало пережитком прошлого. Как же мы, интроверты, возрадуемся!
Тишина… одиночество… чашечка вкусного кофе, большая стопка интересных книг и наши верные коты.
Я удобно устроилась на полу, скрестив ноги и скрючившись, словно сухой крендель, и прислонилась к стене. Чем лучше я спрячусь в своем уголке, тем меньше людей меня заметит. Продолжайте в том же духе, маглы. Меня здесь даже нет. Я всего лишь часть стены.
Достав из рюкзака книгу, я погрузилась в мир магии. Мне потребовалось несколько минут, чтобы отгородиться от царившего вокруг шума, однако Дж. К. Роулинг облегчила мне задачу, позволив раствориться в строках романа.
Удивительно, но эта вечеринка оказалась не такой уж и потрясающей. Кое-кто пил спиртное, но большинство интересовала музыка и неуклюжие танцы. Неподалеку от меня двое парней обсуждали баскетбольную статистику и тренировки.
Мне казалось, что многие будут помалкивать. Хотя, вероятно, большую часть своих предположений о том, как проходят школьные вечеринки, я почерпнула из сериалов и многочисленных романтических комедий.
И, похоже, читающая девушка не казалась чем-то из ряда вон выходящим. Странно, но я как-то вписалась в эту тусовку.
Однако я думала так лишь до тех пор, пока не услышала разговор двух парней, шепотом обсуждавших Шай. Пришлось оторваться от книги, потому что они говорили не только о Шай, но и обо мне.
Обо мне.
И это было… ненормально. Большую часть времени, проведенного в школе, мне удавалось, опустив голову, оставаться в тени. Мне казалось, что никто вообще не знал, кто я такая, и все считали меня какой-то странной девчонкой в нелепой одежде, с которой Шай каждый день ходила на ланч.
– Чувак, Железные Зубы тоже здесь, – донесся до меня шепот одного из парней поверх музыки.
– Не надо ее так называть, – простонал другой.
– А ты видел ее зубы? Все по-честному. Она ведь кузина Шай, да?
– Да, это она. Элеанор, – ответил другой.
Гм.
Он назвал мое имя. Большинство школьных знакомых называли меня Лицо со Скобкой или кузина Шай.
Странно.
– Иди, подмажься к ней и расположи ее к себе. И тогда Шай увидит, что я лажу с ее семьей. И уж тогда мы точно снова будем вместе.
Я бросила взгляд на парней, стараясь выглядеть невозмутимо, а затем снова уткнулась в книгу.
Конечно, этот Лэндон Гаррисон пытался снова найти способ завоевать сердце моей кузины, а точнее, пробраться в ее трусики.
В прошлом году они исполняли главные роли в школьном спектакле. На репетиции, когда Шай была взбудоражена происходящим, между ними вспыхнула искра. А потом она допустила глупейшую ошибку для актрисы – влюбилась в вымышленного персонажа, которого исполнял актер. Что взять с дебютантки?
Лэндон определенно не был мистером Дарси.
Они встречались целую неделю, а затем он изменил ей прямо перед премьерой. Когда она порвала с ним, он решил во что бы то ни стало вернуть ее, по всей вероятности потому, что не мог смириться с мыслью, что девушка не желала иметь с ним ничего общего. С ним и его мошенничеством.
К несчастью для него, Шай оказалась слишком стойкой и не могла терпеть его дрянное поведение. Она даже не смотрела в его сторону, за исключением тех случаев, когда не была подогрета спиртным.
– А не лучше будет, если сам с ней поговоришь? – спросил другой парень.
Я осторожно взглянула на него. Грейсон Ист был одним из самых классных учеников нашего класса. Его, как и Шай, обожали все.
Грейсон был чертовски красив, модно одевался, был звездой баскетбольной команды и мог заполучить любую девушку, какую бы пожелал. Стоило мне задуматься о том, кто был самым популярным в старших классах, на ум сразу приходил Грейсон. Его фотография красовалась на главной странице школьного сайта. В нашей школе он считался значимой фигурой.
– Чувак, я не могу разговаривать с этим существом. Она наводит на меня ужас. Она только и делает, что читает и постоянно носит эти нелепые кофты.
Я могла бы обидеться на «существо», но мне просто было наплевать. Магл есть магл, только и всего. Что с них взять. Они частенько вели себя как законченные идиоты.
– Да уж, пустая трата времени, – поддразнил Грей своего приятеля, и в его голосе прозвучала скука.
Я чуть было не улыбнулась, услышав его наглый тон, но злость тут же вытеснила улыбку.
– Просто окажи мне услугу, – попросил Лэндон.
– Я этого не сделаю, – уперся Грейсон. – Оставь ее в покое.
– Да ладно, – настаивал Лэндон. – Ты мой должник за Стейси Уайт.
Грейсон несколько раз вздохнул. Потом, после долгого выдоха, сдался.
– Ладно.
О, нет.
Нет, нет, нет, нет…
Я пыталась сосредоточиться на чтении, но краем глаза увидела его приближающиеся кроссовки. Конечно же, это были кроссовки Nike, потому что все в Грейсоне было абсолютно банально. Он вполне мог бы рекламировать их с экрана. Когда эти новенькие, без единого пятнышка кеды оказались прямо передо мной, я неохотно подняла голову. Он в упор смотрел на меня.
Эти серые глаза…
Это был тот самый цвет, который, казалось, существовал только в вычурных любовных романах, где главный герой всегда тошнотворно идеален. На самом деле ни у кого нет чисто серых глаз. За свои шестнадцать лет я ни разу не встречала таких парней, кроме Грейсона. Светло-голубые? Несомненно. Зеленые? И такие иногда попадались. Однако глаза Грейсона были не похожи на все, что я видела раньше. И я понимала, почему они так притягательны.
И сейчас под прицелом его серого взгляда и этой улыбки я остро осознала, почему большинство девчонок беспомощно таяли в его присутствии.
Господи, пусть это прекратится.
Встретившись со мной взглядом, он слегка кивнул с едва заметной усмешкой, и это меня взбесило. Возможно, эти ухмылки работали с девчонками вроде Стейси Уайт, но точно не со мной. Я снова уставилась в книгу, стараясь не обращать на него внимания.
Однако кроссовки не двинулись с места. А затем краем глаза я заметила, что он начинает медленно наклоняться и вот уже присел на корточки передо мной. И снова кивнул мне с прежней фальшивой улыбкой.
– Привет, Элеанор, как жизнь? – произнес он с таким видом, словно мы всегда общались, а теперь, встретив меня, он просто подошел поболтать.
Я едва слышно выругалась.
Он удивленно на меня уставился.
– Ты что-то сказала?
Ради всего святого, неужели он не замечал мои наушники и книгу? Неужели забыл, что сегодня 21 июня 2003 года? Почему никто не мог понять, как важно тут же проглотить эту книгу, как только она попала к тебе в руки?
Иногда я ненавидела этот мир.
– Я сказала, не надо. – Я сняла наушники. – Не делай этого.
– Чего?
– Этого. – Я указала на пространство между нами. – Я знаю, Лэндон попросил тебя поговорить со мной, чтобы закадрить Шай, но это дохлый номер. Мне не интересно, а Шай – тем более.
– Как ты могла услышать, о чем мы говорили, если на тебе наушники?
– Все просто. Я не слушала музыку.
– Тогда зачем они тебе?
О БОЖЕ, ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ ПРОСТО НЕ УБРАТЬСЯ?
Нет ничего ужаснее, когда экстраверт пытается постичь логику интроверта.
Я тяжело вздохнула.
– Послушай, я поняла, ты хочешь помочь другу и все такое, но, честно, сейчас я просто хочу спокойно почитать, и чтобы никто мне не мешал.
Грейсон провел пятерней по волосам с видом долбаной модели из рекламы шампуня. Клянусь, он делал это словно в замедленном движении, под порывами несуществующего ветра, раздувающего его волосы.
– Ладно, но можно я немного посижу здесь с тобой? Чтобы Лэндон думал, будто я оказываю ему услугу.
– Мне плевать, что ты будешь делать. Только тихо.
Он улыбнулся, и, черт подери, эта улыбка не могла никого оставить равнодушным.
Я вернулась к чтению, а Грейсон устроился рядом. Время от времени он говорил:
– Говори что-нибудь, чтобы Лэндон решил, будто мы подружились.
А я откликалась:
– Только когда будешь отвечать, старайся не выглядеть так же смехотворно, как сейчас.
Он снова улыбнулся, я заметила улыбку и тут же уткнулась в книгу.
Тем временем появилась Шай с пластиковым стаканчиком кока-колы, в котором плавал фруктовый лед.
– Я не смогла найти обычный лед, а потом подумала, что и с фруктовым будет неплохо. К тому же это вишневый лед, так что – вуаля! Теперь у тебя вишневая кола. – Она перевела взгляд на Грейсона и вскинула бровь. – О, Грей… привет, что случилось?
– Ничего. Просто болтаю с Элеанор. – И он снова нацепил на себя свою улыбочку, и Шай тут же попалась, как газель, угодившая в логово льва.
– Как мило! Она – мой самый любимый человечек на свете, так что сегодня на твоей улице праздник. Ладно, ребята, не буду мешать. – Шай помахала мне с таким видом, словно не замечала ужаса в моих глазах и застывшую в них мольбу: «Положи этому конец! Спаси меня!» – Она направилась прочь, чтобы дальше играть роль светской львицы, которой и была, а я, скованная паникой, осталась в компании Грейсона.
– И сколько это еще будет продолжаться? – спросила я его.
Он пожал плечами.
– Не знаю. До тех пор, пока Лэндон не прекратит вспоминать мне историю со Стейси Уайт.
– И что же ты сделал со Стейси Уайт?
Прищурившись, он вскинул бровь.
– В смысле, что я с ней сделал?
– Просто все это прозвучало так, будто что-то произошло.
Он заерзал и отвел глаза.
– В действительности все совсем наоборот. Ничего не произошло, но это никого не касается.
– Теперь это касается меня, если из-за той истории тебе приходится сидеть здесь и таращиться на меня.
– Ладно, понял. – На мгновение он умолк, а затем снова заговорил: – Почему бы Шай не дать Лэндону второй шанс?
– Он ей изменил. И недели не прошло!
– Да, я знаю, но…
Я захлопнула книгу. Теперь стало совершенно очевидно, что в ближайшее время почитать не удастся.
– Никаких «но». Меня поражает, что вы, парни, считаете, будто можете заполучить любую девчонку благодаря своей внешности. Но Шай не дура и знает себе цену.
Грейсон уткнулся языком в щеку.
– Неужели ты только что намекнула, что я красавец?
– Даже не думай.
– Поверь, уже подумал. – Он принялся барабанить пальцами по ногам. – Так чем ты занимаешься?
– Мне казалось, мы только изображаем разговор.
– Да, но мне это надоело. Значит, ты любишь… читать? – Кивком головы он указал на книгу.
– Как точно подмечено, Капитан Очевидность, – заметила я.
Он расхохотался.
– А ты дерзкая.
– Вся в маму.
– Мне это нравится.
Я с неудовольствием ощутила, как вспыхнуло мое лицо. Мое тело реагировало на его образ, казавшийся притягательным без особых стараний, хотя разум отвергал его. Весь год я наблюдала, как парни вроде Грейсона охмуряют девчонок, и те тают словно воск в их руках, не понимая, что происходит.
Мой разум требовал, чтобы я не стала одной из таких дурочек, но, очевидно, сердце не желало прислушиваться к доводам разума.
Я отвела глаза, потому что сердце отчаянно заколотилось, стоило нам встретиться взглядами.
– Никогда не читал «Гарри Поттера», – сказал он, и впервые в жизни мне стало жалко Грейсона Иста. Какой же унылой была его жизнь!
– Возможно, это и хорошо, – откликнулась я. – Прочитай ты его, и я могла бы глупо влюбиться в тебя вопреки всем своим принципам.
– Ты дерзкая и прямолинейная.
– Прямолинейность я унаследовала от отца. – Он улыбнулся.
И мне это понравилось.
Как бы там ни было.
– Выходит, тебе нравятся книги и стрекозы?
Я обомлела.
– Откуда ты узнал про стрекоз?
– Ну, на тебе свитер и заколки со стрекозами.
Ах, точно. Я готова была поспорить на кругленькую сумму, что была единственной девчонкой на вечеринке с такими заколками.
– Мы с мамой их любим.
– Стрекоз?
– Да.
– Чудно́.
– А я не такая, как все.