Глава 1. За поворотом.
Шпарин оделся, повесил сумку с вещами на плечо, запер дверь и заглянул к соседям, семейной паре, доживающей век в деревне. Старики хлопотали по хозяйству, Тимофей Анатольевич красил забор, его жена, Евдокия Семёновна, в галошах на босу ногу обирала ягоду с кустов ежевики.
─ Я уехал, Евдокия Семёновна, ─ сказал Шпарин, протягивая ключи. ─ Присмотрите за домом?
─ Как всегда, Миша. Маршруток сегодня не будет, на магазине объявление, к обеду приедет Валера и тебя отвезёт.
─ К обеду я буду в городе, ─ отказался Шпарин и потрогал пальцем синюю штакетину забора соседей. ─ По прямой до трассы километра три, прогуляюсь, погода хорошая.
─ Лес сырой, ночью был дождь, ─ предупредил Тимофей Анатольевич.
─ Не сахарный, не размокну.
─ В следующий раз книгу новую привези. Только обещаешь.
─ Привезу. Счастливо оставаться.
Усыпанная иголками тропинка вильнула, обежала замшелый пень, семейку длинных мухоморов и раздвоилась под прямым углом. Левая лесная дорожка, залитая солнечным светом, запетляла в корабельных сосновых стволах, правая, во влажных испарениях, коряво нырнула в густые сумерки елей. Шпарин потоптался на развилке, любуясь поразительной картиной ─ разделёнными массивами елей и сосен, шагнул с тропинки и споткнулся о корень ели. Раздались тонкие звуки лопнувших гитарных струн и шершавые стволы ёлок бросились на него, обступая со всех сторон. Шпарин вздрогнул, увернулся от летящих в лицо веток, протиснулся между деревьев и, сделав несколько шагов, скатился в кювет.
Серая лента идеальной бетонки, нестандартная разметка. Широкие разделительные линии, белые, красные, жёлтые. И белый щит на противоположной стороне дороги. В овале из остроконечных зелёных листьев ─ клыкастая морда медведя и два слова ─ «Соединённое Губернаторство». Шпарин, оставляя мокрые следы на бетоне, выбрался на дорогу, потёр подошвой кроссовки жёлтую линию, красную, белую, покачал трубу, на которой был закреплён щит, махнул ногой по высокой траве у её основания и, держась за столб, огляделся. Слева бетонка уходила в поворот, справа вела к перекрёстку. За перекрёстком зеленели просторные поля окаймлённые полосками леса. В центре перекрёстка, в травяном круге, торчал ещё один указатель. Шпарин бросил столб, повернул направо и на слабеющих ногах начал обходить травяной круг, и читать надписи на стрелках-табличках: «Боровск 23… Губернаторск 106… Семихолмск 2754… Белогорск 482… Зеленодомск 3568… Красносельск… Белокаменск… Государственная граница Северная Конфедерация 27».
«Чёрным по-белому: государственная граница. Ни сумки, ни телефона, ни бумажника, ни носового платка, ни расчески в карманах. Михаил Иваныч, вы, часом, не сбрендили? Какие мысли: параллельный мир, другое измерение, Тмутаракань… Страшный сон?».
Небо странно пожелтело, воздух наэлектризовался, начал струиться, зашипел, с небес полезла грязная рыжая вата, обращаясь в стремительном движении в рыжий туман. Туман вскипел и распался мириадами оранжевых точек. В рыжем мареве выросла плоская гора. Склоны горы со срезанной верхушкой мгновенно покрылись растительностью. На возвышенность полезли циклопические строения с куполами и тарелками параболических антенн на крышах. Выросли и устремились к небу пирамидальные решётчатые мачты потрясающей высоты, выросли зеркальные сверкающие конструкции, выросли, попрыгали с горы, побежали за горизонт и над лесом возник блеклый купол света. Из купола полезли разноцветные нити и, хаотично двигаясь, сплели разноцветные шары. Шары, вращаясь, закружили вокруг сверкающего шара, большого и косматого, слепящего глаза. Бледно-голубая планета с ярко очерченными контурами земных материков, покачиваясь, прошла над головой и врезалась, разметав малышей, в косматый шар. Вспышка. Небо поделилось на квадраты. Квадраты обратились в кубики и заплясали по небосводу. Новая вспышка и кубики сплавились в оранжевое облако. В облаке беззвучно проплыл табун низкорослых черно-белых полосатых лошадок, важно прошествовало стадо маленьких мохнатых слонов, за ним в высоких жёлтых травах потянулись кучки смешных антилоп с кривыми и погнутыми рожками на головках. За антилопами не скрываясь, открыв пасти и тяжело дыша, протащился прайд львов. На африканский мираж обрушились, распугав зверей, отряды конников на лохматых лошадях и бросились, открывая рты в крике, навстречу лавине всадников несущихся в облаке пыли. В жестокую сечу врезались мерно марширующие колонны людей в сверкающих доспехах, колонны перестроились в каре, воины обнажили мечи и ощетинились копьями.
Отчетливая достоверность событий, ощущаемая разумом и покрытой мурашками кожей, не давала повода думать, что он сошёл с ума и осознание ужасной катастрофы, которая произошла с ним, было близко.
От накатывающей истерики отвлёк шум мотора. Из-за поворота показался пятнистый джип без номеров, проехав мимо, автомобиль резко затормозил. Открылись двери, из машины выскочили военные в камуфляже и коричневых беретах ─ рыжеусый розовощёкий здоровяк с капитанскими погонами и конопатый, коренастый сержант с автоматом.
─ Неужели это ты?!.. ─ воскликнул капитан, всматриваясь в лицо Шпарина. ─ Додоня, наручники!
─ Вы чего, мужики? Обознались?!
Шпарин попятился к кювету. Но пистолет в руке капитана не оставлял шансов ─ до стены леса за спиной метров двадцать, до ствола, направленного в живот, не более трёх.
Конопатый сержант забросил автомат за спину, проверил карманы Шпарина, сковал запястья и затолкал в машину.
***
Между первым забором из колючей проволоки и вторым, дощатым, крашеным в зелёный цвет, лежали собаки. По верху третьего, самого высокого, бетонного, торчали длинные металлические усы, толстые стержни с круглыми набалдашниками и коробки видеокамер.
Серые раздвижные ворота, вышка с будкой и, судя по храпу, спящим часовым наверху. На воротах полуметровые буквы ─ «Военный клинический госпиталь» и синий ромб с чёрной змеёй на ножке зелёного бокала.
На табуретке, подпирая спиной закрытую дверь щитового домика, опустив голову, дремал солдатик в жёлтых ботинках.
Не глуша мотор, капитан вылез из машины и подкрался к солдатику. Раздался сочный звук оплеухи. На вышке проснулись и заржали.
─ Бобков! Дрыхнешь!? ─ рявкнул капитан. ─ Открывай ворота!
На территории госпиталя царил идеальный военный порядок ─ всё белено и крашено, вылизанный бетонный плац, прямые дорожки посыпаны гравием, ровные ряды тополей, разноэтажные строения из белого кирпича. Над одним из зданий частокол антенн и светлый шар на плоской крыше.
По плацу нарезали круги солдатики в намордниках-противогазах. В касках, с автоматами с примкнутыми штыками, сапёрными лопатками, брезентовыми ранцами за спиной.
─ Ляхов в штабе? ─ спросил капитан у сержанта наблюдающего за бегунами с полной выкладкой.
─ В штабе, господин капитан. Гуляют! ─ приложив ладонь к берету, ответил тот и кивнул на здание в кустах жасмина. Его нежно-дурманящий запах Шпарин почувствовал ещё у ворот.
В штабе напротив двери деревянный стол с табуреткой. Капитан выдвинул ящик стола, разворошил аккуратную стопку бланков и, полистав журнал с фотографиями голых женщин, скрутил его в трубку.
─ Бардак! ─ сказал капитан, поворачивая голову.
В конце коридора в нише под аркой висел часовой. Шпарин прислонился к стене. Сержант с отвисшей челюстью попятился. Всё оказалось гораздо проще. Чтобы было удобнее охранять штаб, часовой воткнул в верхнюю часть деревянной арки штык-нож автомата и, повиснув на его ремне, дремал.
Да-а!.. ─ протянул капитан, разглядывая многочисленные отметины вверху арки. ─ И куда только начальство смотрит, в том числе и я?
Часовой проснулся и ошалело захлопал глазами.
─ Урмикин! Я смотрю это вошло у личного состава в привычку, но попался именно ты, ─ процедил капитан и врезал солдатику в челюсть.
─ Мордобой, как основной метод воспитания подчинённых, ─ сказал Шпарин. ─ Замечательная статья бы получилась.
Злые глаза капитана повеселели, он растянул узкие губы в издевательской ухмылке и похлопал Шпарина по плечу.
─ Отписался, дружок.
***
В кабинете плавали клубы дыма и стоял ядрёный запах перегара. За столом, уставленным пустыми бутылками с этикетками «Водка Глобарёвская», сидели три сержанта, офицер, и пели дурными голосами. Увидев входящих, белобрысый синеглазый офицерик вскочил, шатаясь, поднёс ладонь к виску и прокричал:
─ Лейнант Лях-ов!
─ Вы бы ещё проституток привезли! ─ бросая на стол журнал, сказал капитан. ─ Спаиваете личный состав. Сержанты, свободны!
─ А-а… Особый отдел пожаловал, ─ буркнул лейтенант. ─ Прис-аживайтесь, Супонев. Прошу закусить.
Лейтенант упал на стул, закрыл левый глаз и, рассматривая Шпарина, спросил:
─ Кта эта-а?
Не отвечая лейтенанту, капитан снял телефонную трубку и набрал трёхзначный номер.
─ Супонев. Двоих из дневной смены ко мне в штаб. Стоп, не надо. Сами справитесь. Бобкова с КПП ─ на гауптвахту, Урмикина с 1-го поста ─ на гауптвахту. И найдите козла, который должен дежурить по штабу. Найдёте ─ на губу!
─ Рас-стрелять, ─ сказал лейтенант, поднимаясь и вытаскивая из кобуры пистолет. ─ Вас надобно, знаете ли, голубчик, эта… рас-стрелять, если не сознаетесь. Немедленно. И второй пусть тоже со-со-знаётся.
Лейтенанта качнуло. Раздался выстрел.
Придурок!.. ─ охнул Шпарин, дрожа жилкой на виске. ─ Ну и придурок!
─ Ляхов, идите отдыхать! ─ приказал капитан.
Лейтенант икнул, пололожил пистолет на стол, зевнул и по дуге направился к выходу. Капитан поднял пистолет, схватил стеклянную пепельницу полную окурков, бросил в мусорную корзину и окинул взглядом стол.
─ Додоня, дербалызнуть хочешь?
─ Кто ж не хочет, господин капитан. Не в наших правилах отказываться, если начальство настаивает. Пополнее наливайте, ─ глотая слюну, попросил сержант.
─ Я пошутил, Додоня, ─ ухмыльнулся Супонев. ─ В другой раз.
Шпарин оглянулся. Пуля попала в лоб лысому старикану на картине в золоченой раме за спиной. Рыхлое лицо в посеребрённой бороде, долгополый синий мундир, аксельбанты из золотой проволоки, золотые пуговицы, золотой пояс, на перевязи пурпурного цвета палаш в изумрудных ножнах.
─ Его Превосходительство Генерал-Губернатор Глобарь Епифан Аристархович, ─ прочитал Шпарин надпись под портретом. ─ С мечом до колена, я так понимаю, ваш предводитель. Солидный мужчина.
Капитан распахнул окно, послонялся по кабинету, порылся в ящиках стола и потянул полуоткрытую дверцу стенного сейфа. На нижней полке поверх бумаг, папок и прочих канцелярских принадлежностей лежала бутылка водки.
─ Спиваемся потихоньку, ─ сказал Шпарин. ─ Скоро вас можно будет брать голыми руками.
Капитан поглазел на дырку во лбу Генерал-Губернатора и перевёл взгляд под ноги. На полу валялась сплющенная пуля. Супонев снял картину, прислонил к стене, достал из нарукавного кармана несколько зазубренных пластинок и, поколдовав над замком сейфа в стене, удовлетворённо потёр ладони.
─ В моих краях вы бы пользовались бешеной популярностью в определённых кругах, ─ наблюдая за манипуляциями капитана, заметил Шпарин.
В кабинете стало заметно светлее, воздух зашипел, запорхали оранжевые точки, в тело вонзились тысячи иголок, звуки тех лопнувших гитарных струн, «мбум-бум-бум… ─ застучало в ушах, ─ мбум-мбум-бум… Зу-з-з-зу-з-зу-з…», ─ сменился стук визгом.
Предметы в кабинете и фигура капитана заколебались и приобрели размытые очертания. Кабинет раздвоился. Одинаковые капитаны в одинаковых кабинетах стояли у открытых сейфов в стене. В одном кабинете капитан положил в сейф толстую папку жёлтого цвета, в другом ─ заглядывая в сейф, пучил глаза и, держась руками за голову, морщился от боли.
Визг в ушах сменился стуком, голова прекратила распухать, боль, иголки и оранжевое мельтешение исчезли, предметы в кабинете и капитан вернулись в обычное состояние.
Капитан убрал руки от головы, достал из сейфа ту самую папку, толстую, жёлтого цвета, вытащил из папки лист и не спеша изучил.
─ Ничего не понимаю, но лейтенанту конец. Оборотень! Грёбаный конфедерат! ─ выругался Супонев, бросая папку в сейф. ─ Разорваться, что-ли? Сержант, я за Ляховым. Присмотри за писакой.
Шпарин подождал, пока гулкие шаги в коридоре не стихли и вытянул руки.
─ Сними кандалы.
─ Счаз-з вам… ─ буркнул сержант сдвигаясь к стене, подальше от «писаки». ─ Не балуйте.
Шпарин подошёл к окну и перегнулся через подоконник.
─ Додоня, а твой капитан лежит на земле. Умер, наверное.
─ Чего…
Шпарин ударил сержанта, шагнувшего к окну, ногой в пах и скованными руками добавил по затылку. Додоня рухнул на пол. Шпарин вытащил из кармана сержанта ключи, освободился от наручников, поднял автомат и снова выглянул в окно.
На плацу бегуны в противогазах разделились на группы и тыкали в манекены автоматами ─ отрабытывали штыковой бой, к штабу подъехал тентованый грузовик, из кузова высыпали солдаты, из кабины вышли два офицера и вся группа военных уселась в курилке.
«Не уйти. Узнаю, хотя бы, из-за чего сыр-бор».
Шпарин положил автомат на стол, бросил наручники и достал из сейфа жёлтую папку. В правом верхнем углу: «Высшая степень секретности». Чуть ниже: «Департамент Закрытых Исследований». По центру: «Проект Сеть. Принципы моделирования пространства. Рабочая версия. Научный руководитель проекта профессор Гамкин». Рукописные листы, мелкий, стремительный почерк. Множество исправлений, зачёркиваний, дописок на полях. Шпарин, не вглядываясь в текст, выдёргивал из папки лист за листом, пробегал глазами и убирал назад. Формулы, схемы. Формулы, схемы…
Сержант пошевелился, сел и потрогал затылок.
─ Ловко дерётесь. Офицер?
─ Не только офицеры ловко дерутся.
─ Офицер, по выправке видно. Какое у вас звание?
─ Капитан, ─ ответил Шпарин, закрывая папку.
─ Автомат отдайте, господин капитан. Он меня изобьёт, ─ сказал Додоня и, открыв рот, показал широкую щель в зубах. ─ Всё время колотит.
В коридоре послышался топот. Шпарин вернул папку в cейф, сел на стул и протянул руки к сержанту.
─ Спасибо, ─ прошептал Додоня, хватая наручники со стола. ─ Я запомню.
Дверь открылась в кабинет, тяжело дыша, вошёл Супонев, без берета, с лиловым синяком под левым глазом и ссадиной на подбородке.
─ Как всё прошло, поймали оборотня? ─ спросил Шпарин, любуясь фингалом.
─ Лежит твой оборотень под брезентом с дыркой в башке. Настигли. Ещё немного и ушёл бы, ─ ответил капитан, осторожно прикасаясь к повреждениям на лице. ─ Сопротивлялся отчаянно, мерзавец.
─ Куда бы он ушёл, датый впополам? С двух шагов в меня не попал, ─ сказал Шпарин.
Капитан подтянул стул от стола, уселся и, сложив ладони, похрустел пальцами.
─ Что ты делал у режимного объекта? Советую больше не шутить, иначе проблемы на твоей смазливой морде возникнут сразу после того, как ты закроешь рот.
─ Повежливее, повежливее! ─ предупредил Шпарин. ─ Иначе проблемы возникнут у вас. Обратная связь, так сказать.
─ Да ты что? ─ наотмашь хлопая Шпарина по щеке, удивился Супонев.
Шпарин поднял руки над головой и ударил капитана в лицо.
─ Сволочь!.. ─ лёжа на полу и ощупывая физиономию, простонал капитан. ─ Нос…
***
Шпарина привели к зданию с шаром на крыше, опустили на лифте на третий подземный этаж и начали готовить к промыванию мозгов. Зал забит аппаратурой, в центре помещения массивное металлическое кресло, мощные слесарные тиски на углу металлического стола, хирургические инструменты на белой клеёнке. Люди в чёрных халатах содрали одежду, усадили Шпарина в кресло, вдели руки и ноги в широкие хомуты, намертво пристегнули к подлокотникам и ножкам, надели на голову ажурный сетчатый шлем и распахнули веки маленькими прищепками. На рукавах палачей в чёрных халатах краснели шевроны с чёрными цифрами от единицы до одиннадцати.
За прозрачной перегородкой в небольшом кабинете грузный полковник с пушистыми бакенбардами и Супонев в новом мундире. Полковник с бакенбардами и капитан сверлили друг друга глазами и беззвучно открывали рты. Капитан держался очень уверенно, выглядел похудевшим, распухший нос удлинился, ссадина на подбородке исчезла, синяк переместился на правый глаз. Разительные перемены насторожили, но сейчас Шпарина волновали действия людей в чёрных халатах толпящихся вокруг спецкресла.