На крыльях орла

Кен ФоллетНа крыльях орла

Ken Follett

ON WINGS OF EAGLES

© Ken Follett, 1983

© Перевод. Н. Н. Сотникова, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2016

* * *

Кен Фоллеттзнаменитый британский писатель, автор 17 международных бестселлеров. Лауреат премии Эдгара По. Общий тираж книг Фоллетта130 миллионов экземпляров. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Популярность Кена Фоллетта во всем мире сравнима, пожалуй, лишь с поразительным успехом Джона Гришэма.

Действующие лица

Даллас

Росс Перо́, председатель совета директоров «Электроник дейта системз корпорейшн», Даллас, Техас.

Мерв Стоффер, правая рука Перо.

Т. Дж. Маркес, вице-президент «ЭДС».

Том Уолтер, финансовый директор «ЭДС».

Митч Харт, бывший президент «ЭДС» с хорошими связями в Демократической партии.

Том Люс, основатель далласской юридической фирмы «Хьюгс энд Хилл».

Билл Гейден, президент «ЭДС Уорлд», дочерней компании «ЭДС».

Морт Мейерсон, вице-президент «ЭДС».

Тегеран

Пол Чьяппароне, управляющий по региону «ЭДС корпорейшн Иран»; Рути Чьяппароне, его жена.

Билл Гейлорд, заместитель Пола; Эмили Гейлорд, жена Билла.

Ллойд Бриггс, особа  3 после Пола и Билла.

Рич Галлахер, помощник Пола по административной работе; Кэйти Галлахер, жена Рича; Баффи, пудель Кэйти.

Пол Буча, ранееуправляющий по региону «ЭДС корпорейшн Иран», в последнее время обосновавшийся в Париже.

Боб Янг, управляющий по региону «ЭДС корпорейшн» в Кувейте.

Джон Хауэлл, адвокат фирмы «Хьюгс энд Хилл».

Кин Тейлор, управляющий проектом «Банк Омран».

Команда

Кол Артур Д. «Бык» Саймонс, командир.

Джей Кобёрн, заместитель командира.

Рон Дэвис, наводящий.

Ралф Булвэр, стрелок.

Джо Поше, водитель.

Гленн Джэксон, водитель.

Пэт Скалли, обеспечение флангов.

Джим Швибах, обеспечение флангов и взрывчатых веществ.

Иранцы

Абулхасан, заместитель Ллойда Бриггса и самый старший иранский служащий.

Маджид, помощник Джея Кобёрна; Фара, дочь Маджида.

Рашид, Сайед и Мотоциклист: инженеры по системам обучения.

Гулам, служащий по персоналу/закупкам в подчинении Джея Кобёрна.

Хусейн Дадгар, проверяющее должностное лицо.

В посольстве США

Уильям Салливен, посол.

Чарльз Наас, посланник-советник, заместитель Салливена.

Лу Гёлц, генеральный консул.

Боб Соренсен, служащий посольства.

Али Джордан, иранский служащий посольства.

Барри Розен, пресс-атташе.

Стамбул

Господин Фиш, находчивый агент туристической фирмы.

Илсман, служащий МИТ, турецкой разведывательной службы.

Чарли Браун, переводчик.

Вашингтон

Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности.

Сайрус Вэнс, государственный секретарь.

Дэвид Ньюсам, заместитель секретаря в Государственном департаменте.

Генри Пречт, глава иранского отделения в Государственном департаменте.

Марк Гинзберг, Белый дом, чиновник по связи с Государственным департаментом.

Адмирал Том Мурер, бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов.

Признательность

Многие люди оказали мне помощь, бессчетные часы беседуя со мной, отвечая на мои письма, читая и внося поправки в черновые варианты этой книги. За терпение, искренность и готовность к сотрудничеству я в особенности благодарен нижеследующим:

Полу и Рути Чьяппароне, Биллу и Эмили Гейлорд;

Джею и Лиз Кобёрн, Джо Поше, Пэту и Мэри Скалли, Ралфу и Мэри Булвэр, Джиму Швибаху, Рону Дэвису, Гленну Джексону;

Биллу Гейдену, Кину Тейлору, Ричу и Кэйти Галлахер, Полу Буча, Ллойду Бриггсу, Бобу Янгу, Джону Хауэллу, «Рашиду», Тони Дворанчику, Кэйти Маркетос;

Т. Дж. Маркесу, Тому Уолтеру, Тому Люсу;

Мерву Стофферу, для которого ничто не представляет собой чрезмерных затруднений;

Марго Перо, Бетт Перо;

Джону Карлену, Аните Мелтон;

Генри Киссинджеру, Збигневу Бжезинскому, Рамсею Кларку, Бобу Страусу, Уильяму Салливену, Чарльзу Наасу, Лу Гёлцу, Генри Пречту, Джону Стемпелю;

доктору Манушеру Размара;

Стэнли Саймонсу, Брюсу Саймонсу, Гарри Саймонсу;

подполковнику Чарльзу Крону в Пентагоне; майору Дику Медоуз, генерал-майору Роберту Маккинону;

доктору Уолтеру Стюарту, доктору Гарольду Киммерлингу.

Как обычно, мне помогали два неутомимых исследователя: Дэн Старер в Нью-Йорке и Карен Мейер в Лондоне.

Мне также оказывал содействие замечательный персонал службы связи головного офиса «ЭДС» в Далласе.

Более чем сотню часов интервью, записанных на магнитофон, обеспечили в основном Сэлли Уолтер, Клэр Вудворд, Линда Хафф, Черил Хиббитс и Беки ДеЛуна.

Наконец, я благодарю Росса Перо, без чьей удивительной энергии и целеустремленности не воплотилась бы в реальность не только эта книга, но и то предприятие, которое лежит в основе ее сюжета.

Предисловие

Этоправдивая история о группе людей, обвиненных в преступлениях, которых они не совершали, и решивших самостоятельно отстаивать свою правоту.

Когда эта авантюра увенчалась успехом, состоялся судебный процесс, и с них были сняты все обвинения. Это судебное дело не является частью моего повествования, но, поскольку оно установило их невиновность, я включил некоторые детали констатирующей части судебного вердикта и вынесенного решения суда в качестве приложения к этой книге.

Повествуя об этой истории, я позволил себе две небольшие вольности по отношению к истине.

Несколько человек фигурируют под псевдонимами или кличками, как правило, с целью защитить их от мести правительства Ирана. Вымышленными именами являются: Маджид, Фара, Абулхасан, господин Фиш, Прохиндей, Рашид, Мотоциклист, Мехди, Малек, Гулам, Сайед и Чарли Браун. Все прочие имена являются настоящими.

Во-вторых, припоминая разговоры, имевшие место три или четыре года назад, люди редко воспроизводят слова, в действительности использованные в то время; более того, реальные разговоры с их жестами, паузами и незаконченными предложениями, будучи записанными на бумаге, зачастую оказываются полностью лишенными смысла. Так что диалоги в этой книге были и переделаны, и отредактированы. Однако каждый переиначенный разговор был показан по меньшей мере одному из участников для поправки или одобрения.

С учетом этих двух уточнений, я полагаю, что каждое слово из последующего ниже повествования является доподлинно истинным. Это не «беллетризация» или «небеллетризованная история». Я ничего не выдумал. То, о чем вы собираетесь прочитать, произошло в действительности.

Глава первая

I

Все это началось 5 декабря 1978 года.

Джей Кобёрн, директор по персоналу «ЭДС корпорейшн Иран», сидел в своем офисе на окраине Тегерана, и голова у него пухла от забот.

Офис этот располагался в четырехэтажном бетонном здании, известном под названием «Бухарест» (поскольку оно находилось в переулке, ответвлявшемся от Бухарестской улицы). Кобёрн обретался на втором этаже в кабинете, который по американским стандартам считался большим. На паркетном полу стоял элегантный рабочий стол, а на стене висел портрет шаха. Директор сидел спиной к окну и через стеклянную дверь мог надзирать за просторным помещением без перегородок, где его персонал трудился за пишущими машинками и телефонами. На стеклянной двери висели жалюзи, но Кобёрн никогда не задергивал их.

Стоял ужасный холод. Холодно было постоянно: тысячи иранцев бастовали, тепловая энергия подавалась в город с перерывами, и в большинстве дней отопление отключалось на несколько часов.

Кобёрн, высокий широкоплечий мужчина, обладал ростом пять футов одиннадцать дюймов и весом двести фунтов. Его рыжевато-каштановые волосы были по-деловому коротко подстрижены, тщательно причесаны и разделены пробором. В возрасте тридцати двух лет он выглядел на сорок. Однако молодость проглядывала в привлекательном открытом лице и готовности одарить собеседника улыбкой, хотя ему был присущ налет преждевременной зрелости человека, который слишком быстро возмужал.

Всю жизнь Кобёрн нес на плечах груз ответственности: еще мальчиком, работая в цветочном магазине отца; в возрасте двадцати летв качестве пилота вертолета во Вьетнаме; далеев роли молодого мужа и отца; а нынена посту директора по персоналу, державшего в своих руках бразды руководства безопасностью 131 американского сотрудника и 220 членов их семей в городе, где на улицах царил разгул насилия толпы.

Сегодня, как и в любой другой день, Кобёрн звонил по всему Тегерану, пытаясь узнать, где возникли столкновения, где они вспыхнут в следующий раз и каковы перспективы на ближайшие несколько дней.

По меньшей мере раз в день он связывался с посольством США. В посольстве был оборудован информационный пункт, действовавший круглые сутки. Американцы звонили из различных районов города, сообщая о демонстрациях и беспорядках, а посольство распространяло извещения, что тот или иной район города следует избегать. Но Кобёрн считал, что ожидать заблаговременной информации и совета от посольства было почти бесполезно. На еженедельных брифингах, которые он прилежно посещал, ему всегда внушали, что американцы должны как можно больше оставаться в помещении и любыми способами держаться подальше от скоплений людей, но общее положение таково, что шах держит ситуацию под контролем и в данный момент эвакуация не рекомендуется. Кобёрну была понятна проблема сотрудников дипломатической миссии,  если посольство США заявит, что власть шаха пошатнулась, шах несомненно падет,  но они проявляли такую осторожность, что вообще почти не выдавали никакой информации.

Разочарованное посольством, американское деловое сообщество в Тегеране организовало свою собственную информационную сеть. Самой большой корпорацией США в городе была «Белл хеликоптер», чьей работой в Иране управлял отставной генерал-майор Роберт Н. Макиннон. Он имел первоклассную разведывательную службу и делился всеми добытыми сведениями. Кобёрн также водил знакомство с парой офицеров-разведчиков в среде военных США и поддерживал связь с ними.

Сегодня в городе было относительно спокойно: крупные демонстрации не состоялись. Последняя вспышка серьезных беспорядков произошла три дня назад, 2 декабря, в первый день всеобщей забастовки, когда, по сообщениям, в уличных столкновениях погибли семьсот человек. Согласно источникам Кобёрна, можно было ожидать, что затишье продлится до 10 декабрясвященного для мусульман дня Ашура.

Священный день Ашура вызывал тревогу у Кобёрна. Зимний мусульманский праздник совершенно не походил на Рождество. Будучи днем поста и траура по поводу смерти внука Пророка, Хусейна, в качестве духовного настроя он призывал к покаянию. Состоятся массовые уличные процессии, в ходе которых наиболее истовые верующие будут предаваться самобичеванию. В подобной атмосфере возможно быстрое возникновение вспышек истерии и насилия.

Кобёрн опасался, что в этом году такое насилие может быть направлено против американцев.

Вереница скверных инцидентов убедила его, что антиамериканские настроения быстро усиливались. Под его дверь просунули карточку с надписью: «Если вам дороги ваша жизнь и имущество, убирайтесь из Ирана». Его друзья получили подобные же почтовые открытки. На стене его дома появилась надпись, нанесенная распылителем: «Здесь живут американцы». Автобус, который возил его детей в американскую школу Тегерана, раскачала толпа демонстрантов. На других сотрудников «ЭДС» орали на улицах, а их автомобили пострадали от повреждений. В один жуткий день после обеда, в Министерстве здравоохранения и социального обеспечениясамом крупном клиенте «ЭДС»,  служащие-иранцы будто сорвались с цепи, принявшись бить окна и жечь портреты шаха, в то время как сотрудники «ЭДС» в этом здании забаррикадировались внутри помещения, пока толпа не разошлась.

Некоторым образом наиболее зловещим признаком стало изменение отношения к Кобёрну его квартирного хозяина.

Подобно большинству американцев в Тегеране, Кобёрн снимал половину дома на две семьи: он и его жена жили на втором этаже, а семья хозяина квартирына первом. Когда Кобёрны прибыли в марте прошлого года, хозяин жилья взял их под свою опеку. Обе семьи сдружились. Кобёрн и хозяин обсуждали религию: владелец дома снабдил своего квартиросъемщика Кораном в английском переводе, а его дочь читала отцу Библию Кобёрна. По уик-эндам они все вместе выезжали на лоно природы. Скотт, семилетний сын Кобёрна, играл на улице в футбол с сыновьями хозяина. В какой-то уик-энд Кобёрнам оказали честь, пригласив их на мусульманскую свадьбу. Это было захватывающее событие. Весь день мужчины и женщины были отделены друг от друга, так что Кобёрн и Скотт пошли с мужчинами, а его жена Лиз и три дочерис женщинами, при этом Кобёрну так и не довелось лицезреть невесту.

После лета все стало постепенно меняться. Поездки по уик-эндам прекратились. Сыновьям хозяина запретили играть со Скоттом на улице. В конце концов все контакты между двумя семьями прервались даже в пределах дома и двора, а дети получали нагоняй просто за то, что заговорили с кем-нибудь из семьи Кобёрна.

Ненависть хозяина к американцам вспыхнула отнюдь не внезапно. Как-то вечером он доказал, что все еще заботится о Кобёрнах. На улице произошел инцидент со стрельбой: один из его сыновей осмелился высунуть нос из дому после комендантского часа, и солдаты открыли стрельбу по мальчику, когда тот бежал домой и перелезал через стену, окружающую двор. Кобёрн и Лиз наблюдали за всем этим со своей веранды, расположенной наверху, и Лиз до смерти перепугалась. Хозяин подошел к ним, дабы сообщить о случившемся и уверить, что все обошлось хорошо. Но мужчина явно чувствовал, что ради безопасности своей семьи ему не следует проявлять на людях дружелюбие по отношению к американцам: он ощущал, в какую сторону ветер дует. Для семьи Кобёрнов это стало еще одним дурным знаком.

Теперь до Кобёрна дошли слухи, что в мечетях и на базаре велись дикие разговоры о священной войне против американцев, которая должна была начаться на Ашуру. Это случилось пять дней назад, однако же американцы в Тегеране вели себя на удивление спокойно.

Кобёрн вспомнил то время, когда был введен комендантский час: это мероприятие даже не помешало ежемесячной игре в покер сотрудников «ЭДС». Он и его партнеры просто приводили с собой своих жен и детей, превращая игру в вечеринку с ночевкой и оставаясь до утра. Они привыкли к звукам стрельбы. Большинство крупных столкновений происходило в более старом, южном районе, где располагался базар, и в зоне вокруг университета; но время от времени выстрелы раздавались везде. После нескольких первых случаев у американцев развилось странное равнодушие к ним. Кто бы ни говорил, делал паузу, затем возобновлял речь, когда стрельба прекращалась, точно так же, как это могло бы иметь место в Штатах, когда над головой пролетал реактивный самолет. Все выглядело таким образом, как будто они и мысли не допускали, что выстрелы могли быть нацелены на них самих.

Кобёрн не был совершенно равнодушен к стрельбе. Ему довелось часто попадать под огонь в молодости. Во Вьетнаме он служил пилотом как тяжело вооруженного вертолета при поддержке наземных операций, так и летательных аппаратов, транспортировавших вооруженные подразделения или боевое снаряжение, приземлявшихся и взлетавших на поле боя. Кобёрн убивал людей и видел, как люди умирают. В те дни в армии награждали «Авиационной медалью» за каждые двадцать четыре часа боевых вылетов: Кобёрн вернулся домой с тридцатью девятью такими медалями. Он также получил два креста «За летные боевые заслуги», две «Серебряные звезды» и пулю в ляжкусамую уязвимую часть тела пилота вертолета. В течение того года молодой пилот узнал, что может довольно хорошо владеть собой в бою, когда дел было по горло и не оставалось времени на испуг. Но каждый раз, возвращаясь с задания, когда все было кончено и он мог обдумать то, что сделал, колени у него начинали трястись.

Странное дело, но Кобёрн был благодарен судьбе за этот опыт. Он быстро возмужал, и это обеспечивало ему преимущество перед своими ровесниками в деловой жизни. Это также внушило ему здоровое уважение к звукам артиллерийского огня.

Но ни большинство его коллег, ни их супруги не испытывали подобных чувств. Когда обсуждалась эвакуация, все выступали против. Они вложили время, труд и гордость в подразделение «ЭДС корпорейшн Иран» и не желали расставаться с ним. Их жены превратили съемные квартиры в настоящие семейные гнездышки и строили планы на Рождество. У детей были свои школы, свои друзья, свои велосипеды и домашние животные. Несомненно, они внушали себе, что, если мы все притаимся и будем выжидать, неприятности минуют нас.