Американский Турист в Польше

Эдвард Ли"Американский Турист в Польше"

Вроцлав занимает достойное место среди городов в этой великой стране. Он может похвастаться не только католической архиепархией, в которой более семидесяти церквей с кирпичными стенами, датируемые 1100-ми годами, но и многими ресторанами быстрого питания McDonalds, которые качественно гораздо лучше, чем любой McDonalds в Америке. Что касается известных местных жителей, то и в этом не было недостатка: Алоис Альцгеймер, барон Манфред фон Рихтгофен, Пeтер Лорре и Луис М. Кон - главный подозреваемый, как зачинщик Великого чикагского пожара в 1871 году, который погубил триста человек и оставил около ста тысяч без крова. Следует отметить, что Вроцлав пишется Wroclaw, а не как можно было бы ожидать, Vrushlahv или Vrotswav, или что-то в этом роде. Другими словами, то, как пишутся слова, кардинально отличается от того, как они звучат. Например, самое популярное пиво во Вроцлаве - и, возможно, во всей стране - пишется Zywiec. Вы можете подумать, что это будет произноситься как Зивек, но нет, это произносится как Живец. Этот факт, вероятно, объясняется польским языком, который содержит не двадцать шесть, а тридцать две буквы и девять гласных, а не пять, плюс многочисленные диалекты, но есть и другие фонологические причины. Но, достаточно языка.

Вроцлав стоит на реке Одер, протяжённостью пятьсот миль, известной своей великой красотой и склонностью к внезапным наводнениям. Город был практически разрушен русскими во время Второй мировой войны, потому что Вроцлав, тогда известный как Бреслау, был частью Третьего рейха Германии. Кстати, город был последним оплотом, который сдался союзникам, за день до безоговорочной капитуляции рейха. Сам Гитлер высоко ценил город, часто посещая его, и, как известно, совершал долгие одиночные прогулки по огромному Залу Столетия, построенному знаменитым архитектором Максом Бергом в ознаменование окончательного поражения Наполеона в Лейпцигской битве, которая наконец закончила французский бич Европы. Более того, ходят слухи, что призрак Гитлера регулярно виден там, прогуливающийся возле фонтана и в садах Зала Столетия. Но это всё для привлечения туристов

Во Вроцлаве есть отличные отели: The Mercure и The Orbis. Это отели с очень приятными ценами, во всяком случае для американских кошельков. Цены во Вроцлаве, по крайней мере, на всё дешевле на треть. На всё, кроме бензина и недвижимости. Но эти последние факторы не относятся к среднестатистическому американскому туристу, одному из таких туристов, чей опыт я должен рассказать вам сейчас. Этот джентльмен по имени Фостер Морли из Флориды однажды посетил Вроцлав, и он объявил мне, что это был самый красивый город, в который он когда-либо ездил, и он полон самых красивых людей. Однако, после его второй поездки, несмотря на все его почести, он не вернулся туда, и никогда уже этого не сделает.

Возможно, мой рассказ поможет пролить свет на причину этого

* * *

Счастливый Морли с сумками в руках вышел из дверей чересчур опрятного Вроцлавского аэропорта, улыбаясь так же ярко, как дневное солнце. На самом деле, во время своего предыдущего визита сюда, он ни разу не видел плохой погоды. Этот аэропорт был известен как Аэропорт Коперника, названный в честь известного математика и астронома, который впервые определил тот факт, что Солнце, а не Земля, является центром нашей Солнечной системы. Но это на самом деле было немного незаслуженно, потому что греческий астроном Аристарх с острова Самос почти две тысячи лет назад изложил этот факт в письменном виде. Но всё же Николай Коперник был гением и учёным первого порядка, и одним из самых умных людей своего времени (1473-1543). Гений, да, возможно. Но, существовали и противоположные точки зрения. Например, датский астроном Тихо Браге полагал, что Солнце вращается вокруг Земли. Кстати, он потерял свой нос в битве на мечах против двоюродного брата после пьяной ссоры из-за женщины на чьей-то свадьбе. Но, как дворянин, Браге был быстро снабжён фальшивым носом из латуни, серебра, золота или бронзы - никто не знает наверняка. Браге умер в 1601 году, когда его мочевой пузырь разорвался во время банкета в Праге.

Ах, но какое это имеет отношение к нашему американскому герою мистеру Фостеру Морли?

Ничего общего, но я рассказал вам об этом здесь, потому что нахожу это интересным.

Но вернёмся к нашей истории.

Мистер Морли был человеком старше среднего возраста, пятьдесят с лишним лет, и джентльменом досуга - у него не было настоящей работы, но, казалось, у него было достаточно денег, чтобы финансировать свою жизнь. Он получил прекрасную степень в Дартмуте, но она мало ему пригодилась, кроме того, что он ради собственного удовольствия занимался своими же исследованиями. Кто-то может описать его как высокого, лысого, седобородого и милого человека, и хотя он вовсе не неприятен в общении, он оказался не слишком социально адаптированным существом. Он был очень одинок в этом мире и жил совершенно один и для себя, и чувствовал себя вполне довольным этим внутренним состоянием одиночества. Поэтому лишний раз не нужно упоминать, что ни ребёнка, ни котёнка (как гласит пословица) у него не было, и если бы они появились, ну, это было бы воспринято соседями как присутствие очень нового и неуместного элемента в том, что они знали как жизнь мистера Фостера Морли. Его самые близкие и доверенные лица существовали в виде небольшой группы онлайн-переписок (я сам являюсь одним из таких членов), которые любили делиться друг с другом взаимными интересами - главным образом, научными просвещениями и описаниями поездок в другие страны. Другими словами, группа людей, склоняющаяся к высокомерному, педантичному и интеллектуальному общению. Однако по какой-то причине мне показалось, что я наслаждаюсь немного более доверительной дружбой с мистером Морли, потому что я и только я знал то, чего не знали другие. Несмотря на то, что Морли был человеком, увлекающимся антиквариатом и архитектурой, он, если можно так выразиться, был человеком, не отстающим от моды.

Все таксисты в Польше были, кажется, ухоженными мужчинами в кожаных куртках, которые не были склонны к болтовне, и все они, кажется, водили блестящие седаны Mercedes. Именно на заднем сиденье одного из таких седанов Морли уселся поудобнее, а водитель убрал багаж. Через мгновение счётчик включился, и машина плавно выехала по дороге из аэропорта. Взгляд назад наградил Морли потрясающим видом на объект, который, казалось, был из архитектурного проекта Баухауза: красота через функциональность, и это впечатление было усилено текущей погодой: солнечным, мягким и едва облачным небом, настоящей жемчужиной дня. Морли уже сообщил водителю о пункте своего назначения.

- Центр, - сказал он, - но дайте мне минуту, чтобы найти адрес отеля.

Центр был универсальным обозначением центра города, одного из самых восхитительных мест, которые Морли когда-либо видел на земле. Дальнейшее описание будет более подробным, когда придёт подходящее время, но для общего взгляда на Вроцлав необходимо сказать несколько слов. Никогда в своей жизни Морли не видел такого резкого столкновения архитектуры, но здесь слово столкновение не должно восприниматься как качество раздора. Во-первых, например, когда они выходили из аэропорта, длинные, низкие ряды зданий эпохи коммунистического времени приветствовали глаз; казармы военные, видимо, и давно не использовались. Их окружали заборы из колючей проволоки, в то время как выцветшие стены из серого цемента были усеяны неисчислимыми пулями, которые, как слышал Морли, были результатом того, как польские войска отпраздновали окончание мёртвой хватки бывшего Советского Союза в этой стране.

Возможно, это было напоминанием о том, что времена не всегда были такими хорошими, - подумал Морли.

И всё же, когда Mercedes свернул на перекрёсток с круговым движением, первым, что он заметил, было яркое здание Burger King.

Ах, напоминание о Западе!

В конце концов, начались нужные ему улицы, и Морли, как и во время своего первого визита, восхищался вышеупомянутым столкновением стилей зданий. Готические церкви старше пятисот лет стояли бок о бок с домами 1920-х годов, беззаботными коммунистическими квартирами в стиле 60-х годов и длинными сверкающими современными торговыми центрами с чёрным остеклением (здесь они называются галереями), которые не уступали даже самым модным торговым центрам в Америке. Здесь была ещё одна восхитительная визуальная особенность: большинство из этих старых, серых жилых домов эпохи коммунистического времени были теперь весело окрашены яркими цветами и узорами в стиле поп-арт. Во всяком случае, способ, которым это удивительное расхождение стилей соответствовало представлению нового видения городской красоты, всегда был чем-то, что неизменно увлекало внимание Морли. Добавьте к этому общую безупречность города, и вы окажетесь в мегаполисе с уникальным, впечатляющим и вдохновляющим видом. Но была и другая черта, которая для такого человека, как Фостер Морли, показалась ещё более вдохновляющей, и это было женским полом. Местными женщинами. Фостера Морли можно было охарактеризовать как вежливого, высококультурного и воспитанного джентльмена с нормальным здоровым интересом к представителям противоположного пола, а также с нормальным здоровым интересом к выполнению инстинктов, вызванных его сексуальным влечением. Да. Некоторые могут выразить это так. Но большинство, я боюсь, выразились бы по-другому: он был сексистской свиньёй, оргазм-наркоманом и хроническим любителем кисок. Когда дело доходило до сексуального освобождения, его высшие манеры и интеллектуальные способности как ветром сдувало. Представление о его поведении было всего лишь блеском, хорошо отточенным шпоном, под которым существовала душа, пронизанная вожделением и желаниями, которые любой порядочный человек назвал бы ненормальным. Более подробное описание этого скоро начнётся, но сначала нужно кратко заметить, что польские женщины имели превосходный генетический фонд. Морли размышлял об этом постоянно. Куда бы ни опускался его взгляд, его встречала пара грудей, которые даже самые привередливые должны были бы назвать притягательными. Анатомические очертания в виде разворота ног, как у взлётно-посадочной полосы, и глаз, как Что ж, эти избитые сравнения хорошо вписываются в возможности этого человека. Следующая мысль мистера Морли, однако, позволит читателю более чётко визуализировать искомые изображения: глядя в окно машины, повсюду, куда бы он ни посмотрел, были ошеломляющие великолепные кирпичные дома. Морли осторожно прикусил нижнюю губу, глядя на них. То есть он мягко прикусил нижнюю губу и более чем нежно сжал промежность (водитель не мог этого заметить) и радовался тому таинственному удовлетворению, которое приходит к пожилым мужчинам после ощущения предэякуляторной жидкости, выходящей из конца пениса. Это была анатомическая уверенность в том, что он ещё не полностью высох, что оценил бы любой, уже не молодой, мужчина.

Боже мой! Да, действительно, я снова в Польше!

Он обрадовался, когда заметил статную молодую женщину, идущую по тротуару с практически обнажённой грудью. Как это может быть? Разве не существует законов, запрещающих такие непристойные проявления эксгибиционизма? Ответ искать долго не пришлось. Видите ли, на одном большом, мокром, торчащем соске был рот младенца, питавшегося молоком так, как того хотела природа. Действительно, грудное вскармливание в общественных местах было не только разрешено в Польше, но и поощрялось (и то же самое в большинстве стран Европы), и этот факт оказался полезным как для младенцев, так и для матерей. А также, да, для извращенцев-вуайеристов, как наш главный герой. Тем не менее, уравновешенный водитель не повёл и глазом: он, конечно, привык видеть такое ежедневно. Морли смотрел с ещё бóльшим интересом, поскольку их поворот на Свидницкую улицу позволил увидеть более ясный угол обзора. Ребёнок, казалось, сосал так, как будто хотел опустошить материнскую грудь полностью. Молоко стекало с его крошечного рта, и выражение лица матери, когда она шла ногами по асфальту, свидетельствовало о том, что ей очень нравилось ощущение того, как ребёнок всасывает её молочные железы. Морли мечтательно посмотрел:

Как я завидую этому ребёнку! Если это мальчик, у него уже есть отличные навыки!

Морли с мечтанием задумался, что заплатил бы за возможность влить необходимую сперму в её лоно, чтобы сделать ещё ребёнка этой дамочке

- Где вас высадить? - спросил водитель, не оглядываясь.

- О, да! Дайте мне минутку. У меня где-то была бумага- а затем мистер Морли просунул руку в сумку и ему удалось достать распечатку с Booking.com вместе с названием отеля.

Ах, вот онa. Как я мог забыть название?

Предыдущие организации в этом городе показали ему много отелей с похожими названиями, таких как Orbis, Ibis, Ebis, Elbis - очевидно, или, по крайней мере, так он предполагал, - предприятия одной управляющей или холдинговой компании. Во время своего первого визита он остановился в the Orbis, который величественно расположился на нетронутой, засаженной цветами возвышенности, обращенной ко входу в Центр, который он забронировал из-за истории этого места, когда отель был дипломатическим в коммунистические времена. Многие предполагаемые шпионы якобы останавливались там. В целом, его пребывание там было более чем приятным, с его чистыми, тихими комнатами, очень вежливым и эффективным обслуживающим персоналом, а также замечательным баром и меню, которое могло похвастаться лучшим копчёным лососем, который он когда-либо ел. Но Морли время от времени предпочитал немного разнообразия, и несколько последних дней своего первого визита он провёл в the Ibis. Он знал, что ибис был какой-то морской птицей. Это было странно, ведь недалеко от Вроцлава не было моря, но это не имело значения. Там было так же отлично, как и в the Orbis, но на этот раз он выбрал the Iblis (обратите внимание на l между b и i, для удобства дифференциации), подчиняясь какому-то внутреннему желанию, которое он не мог точно определить. Скорее всего, выбор был сделан из-за расположения отеля в идеальной шаговой доступности от замечательного корейского ресторана на западе (чьи говяжьи бульгоги были такими же хорошими, как в Сеуле).

А может быть, была какая-то другая причина, по которой он выбрал это место?

Вскоре после бронирования он вспомнил из своих уроков в университете в Дартмуте, что слово Иблис обозначало исламское имя злого духа в Коране. Морли совсем не увлекался оккультизмом, но у него были склонности к истории, и это место оказалось совершенно уникальным, в этом отеле можно было бы устроить Да, это был отель, по сути, называемый дьявольским именем.

- Иблис, - сказал он водителю.

Водитель резко оглянулся.

- Иблис?

Почему поведение этого человека так изменилось за короткий срок?

Морли не мог не заметить этого.

- У меня есть адрес этого места

- Я знаю адрес, - проворчал водитель. - Я подброшу вас.

- Мне показалось если вы не возражаете, когда я упомянул об этом месте, вы негативно отреагировали на это.

- А?

- Что-то не так с Иблисом? Не стесняйтесь, можете сказать.

Или это было воображение Морли?

- Нет, нет, - прохрипел водитель. - Ничего страшного.

- Ой, извините, просто мне показалось, что

- Ничего страшного! - сказал водитель более резко. - Просто Иблис принадлежит полякам, но большинство сотрудников, которых они нанимают, являются боснийцами, которые делают свою работу за меньшие деньги. Та же работа, но меньше денег. За хорошую работу поляка нужно и платить хорошо. В других отелях и ресторанах они нанимают украинцев по той же причине. Кроме того, у нас здесь повсюду цыгане.

Морли сразу же понял проблему. Обычные предрассудки стран, которые держат обиды на несправедливости, которые произошли сотни лет назад или больше.

- Ах, я понял! - всё, что он сказал. - У нас есть похожие вещи в моей стране.

- И цыгане, и украинцы, и боснийцы, - прокомментировал водитель, - никто не является настоящими католиками, конечно же.

Польша была почти на девяносто процентов католической.

Я и сам не совсем настоящий католик, - подумал Морли, подавляя смешок. - Я приехал сюда за домами дурной репутации, а не домами Бога.

- Хорошо, я ценю вашу информацию. Я не знал об этих социальных аномалиях здесь.

- А? - раздражённо сказал водитель.

Морли не ответил. Вместо этого его глаза удивлённо открылись, когда он заметил большой знак и почти готические красные буквы на чёрном фоне:

ИБЛИС.

- Здесь ваш отель. Иблис, - объявил водитель.

В целом, это была архитектура прошлых лет, а не удручающая новая. Морли наслаждался старыми отелями, потому что с их возрастом появляется характер и особая атмосфера. Не то, чтобы он был очень древним, но достаточно старым: краеугольный камень гранитной арки датировался 1876 годом.

Был ли тогда Вроцлав частью Пруссии? - подумал он. - Или тогда была династия Габсбургов? Чёрт! Это же такая история!

Здание отеля состояло из красного кирпича, и он подумал, что большинство кирпичей были оригинальными, времён его постройки. Очевидно, что Жуков и его советская армия уничтожения не были обеспокоены его сносом. Были также свидетельства отделки позднего периода готического возрождения: маленькие башенки и пики на крыше, а также серые и ухмыляющиеся горгульи. Когда Морли вышел из машины, он был уверен, что может с нетерпением ждать прекрасного пребывания в таком особом месте старой Европы, ведь ему было в несколько раз больше лет, чем самому Морли. Морли направился к богато украшенной входной двери для регистрации. Восхищение этой страной было незамедлительным: стоимость проезда в такси из аэропорта до отеля равнялась семнадцати долларам США. Он оставил столько же водителю, так как во Флориде стоимость проезда составила бы сто долларов без чаевых. Водитель благодарно кивнул, вернулся к своей машине и поспешно уехал. Поведение водителя можно было бы посчитать странным, но наш мистер Морли был слишком погружён в атмосферу этого места, чтобы это заметить. По своей привычке он уделил время, чтобы визуализировать и, следовательно, насытить себя деталями своего дневника путешествия, который, по правде говоря, представлял собой скорее журнал его сексуальных подвигов, а не путешествий, который он решил однажды опубликовать в интернете, используя псевдоним, конечно.

Кто знает?

Возможно, даже автор этого самого повествования опубликует однажды такую же книгу

Войдя в парадные двери, он оказался в небольшом, хорошо украшенном вестибюле со стеклянными дверями с латунным профилем. Эти двери были, без сомнения, установлены, чтобы перехватить холодный воздух, дующий прямо с улицы зимой. Но поскольку сейчас была не зима, вторые двери служили исключительно для красоты. По какой-то причине Морли не сразу заметил, что в вестибюле был ещё кто-то. К нашему путешественнику сразу же обратился высокий, неприятный мужской голос, искажённый каким-то производным акцента, который не может быть эффективно воспроизведён посредством письменного слова. Это звучало типа: Дайте мне пять евро! Пять евро, пять евро, пять евро Морли не был расположен к внезапным знакомствам, и его неприятное ощущение было утроено присутствием нехороших запахов человека, немытого неделями, а также его ошеломляюще испачканной одеждой. Морли не смог открыть рот. Разумеется, незнакомец был не более и не менее, чем обычный нищий, которых было много в Польше. Этот нищий, однако, был нетипичным в нескольких отношениях, и пара слов должна быть затрачена на этот пункт.