Кого мы ищем в «Фейсбуке»?
Елена Чиркова
© Елена Чиркова, 2019
Кого мы ищем в фейсбуке?
Рассказ
***
Я привычно нажала на клавишу «f».
С фото на меня смотрела девушка.
Морской бриз играл ее длинными волосами. Платье, светлое, летящее, делало ее похожей на белую птицу, живописно вписанный самой природой в свежий акварельно-голубой пейзаж.
***
Я оторопела.
Сердце кулаками затарабанилось в грудную клетку, как человек, попавший в западню.
Не совладав с лавиной накативших чувств, я резко захлопнула ноутбук, встала из-за стола.
Мне требовалась передышка.
Я еще долго простояла у открытого окна, так и не решив, что дальше делать: налить себе чаю или сходить в магазин.
***
Ирина Федоровна
Так зовут молодую смеющуюся женщину.
Некоторое время назад, наша семья покинула Пермь, и мне казалось, я безвозвратно потеряла в этом городе чьи то знакомые лица, голоса, вечерние прогулки по привычным, пермским улицам Казалось, что Ирину Федоровну я потеряла тоже.
Увиденное фото, вернуло меня в прошлое.
***
Тогда моей дочке было два.
Мы вместе тонули в омуте недуга под названием «дисфазия».
Врачи терпеливо мне твердили, что дочка не распознает человеческую речь. Что слова для нее, как шум морского прибоя: монотонны и однообразны.
Я не верила в приговор.
Мы с дочкой вместе барахтались в «дисфазийном топком болоте», отчаянно «гребя лапками». Я выталкивала ее над темной, застоявшейся водой. Девочка заглатывала воздух, потом мы снова камнем шли на дно.
И там много, много раз
***
«А вы на море поезжайте. Дельфины таким детишкам помогают». Сказала мне работница конного двора, куда я привезла дочку покататься на лошадке.
Дочка сидела в седле, а вид ее был отрешен и безучастен. Так что хозяйка лошади, по-видимому, разочаровалась в лечебной силе верховой езды, переложив сей груз, на терпеливые дельфиньи спины.
Но до дельфинария далеко, а до местного акватеррариума с зоопарком рукой подать. Изо дня в день мы стали туда наведываться.
Милосердные бабульки-билетерши сочувственно вздыхали, завидев нас, украдкой поводили глазами в сторону открытых зоосадовых дверей.
Дескать, Бог с вами. Идите так. Билетов не надо.
***
Дочке исполнилось три.
Настала пора идти в детский сад.
Женщина! Вы не понимаете! Вы же собственной дочке хуже делаете. Комиссия умных тетенек, убеждала меня в том, чтобы отдать дочку в коррекционный садик. Зоологические уроки дали-таки результат. Но результат был хиленький, как колосок, в засушливую погоду. И под нажимом умных вопросов, дочка сползала под стол. В коррекционном учреждении отличные специалисты работают. Психологи, дефектологи, логопеды!
Нет. Упрямилась я, едва сдерживая слезы под нажимом компетентной комиссии. Дайте путевку в логопедический садик. Моя дочка справиться.
Вы сами в свои слова верите? Да поймите же вы, наконец, никто в логопедическом садике с вашим ребенком возиться не будет. В логопедическом учреждении пребывают дети с легкими нарушениями речи. А у вашей девочки тяжелое Вас логопед обратно завернет. Снова сюда, на медико-педагогическую комиссию через месяц вернетесь. Вы этого ходите?
Дайте путевку в логопедический садик. В голос взревела я и промокнула бурные потоки слез в нашейный услужливый платок.
Оформляйте путевку в логопедический. Сдалась-таки самая главная педагогиня, повелительно кивнув секретарше.
***
Дочка пошла в детский сад.
Через несколько дней раздался телефонный звонок.
Звонившая женщина объяснила, что зовут ее Ирина Федоровна, что она логопед моей дочери, и что ей нужно со мной поговорить.
В садик я брела, как на каторгу, готовилась к худшему.
В крохотном кабинете, с детскими столами, стульчиками, с настенным зеркалом в уголке, меня встретила Ирина Федоровна, очень худенькая, голубоглазая, почти юная.
Она долго разъясняла, расшифровывала мне свои заметки записи.
Я ее почти не слышала. В голове стучало одно: предсказание педагогини из комиссии. «Завернет в коррекционный? Мучительно думала я. Завернет не завернет? Завернет-не завернет?».
***
Не завернула.
Шло время, перелистывая уроки в логопедическом крохотном кабинетике.
Сидя перед зеркалом, рядом с дочкой, на детском, под хохлому расписанном стульчике, Ирина Федоровна терпеливо учила ее складывать губы в трубочку, дуть на ватный шарик и трогать нос языком.
Дочка полюбила Ирину Федоровну. Любовь проросла в ней первыми словами, слова сложились в кособокие сначала предложения, а предложения в разговор.
Много было труда, и были моменты отчаянья, ибо нет той волшебной таблетки, которая излечивает ребенка от дисфазии.
Лечила ваша любовь, Ириночка Федоровна, ваше терпение и смелость.
Ваши молитвы чистоговорки благословили дочку на поход в первый класс
***
Прошло два года.
Осенью дочка пойдет уже в третий класс.
Наша теперешняя школа далеко далеко от Перми, на маленьком острове. Согласно учебному плану здесь ежедневно учат английскому; трижды в неделю турецкому языку.
Но дочка справляется.
Она так и не избавилась от дребезжаще раскатистого, французского «р». Но через пару, вроде бы, лет в школе начнутся еще и уроки французского языка. Стало быть, пригодится.
Все хорошо.
Вот и балетная новая пачка пошита для дочки, в Лефкоше, на Кипре отчетный концерт.
Но почему же так больно колотится сердце, при виде фото знакомой смеющейся девушки со светлыми волосами?
Письмо Лизе
Рассказ
***
Вчера написала письмо своей племяннице Лизе.
И уже занесла палец над клавиатурой ноутбука, чтобы нажать кнопку «энтер». Но вдруг, неожиданно для меня, моя же рука зависла в воздухе.
Замерла
Я передумала отправлять письмо личным сообщением, отпустив лететь его в общей ленте.
Почему?
***
Сначала я и сама себе не могла этого объяснить.
Но все же попробовала.
И скажу так: очевидно, в людях живет неистребимое желание верить в сказки.
Дело в том, что я крестная мать своей племяннице Елизавете.
И поверьте мне, не только все Золушки мечтают стать принцессами; но и все крестные, рано или поздно, мечтают стать феями.
Каюсь, что фея-крестная из меня получилась так себе
Но, не смотря на это, мне хочется созерцать свою «Золушку» в самом восхитительном облике.
Так сказать, на балу.
***
Только, пожалуйста, не подумайте, что я сейчас «взмахну волшебной палочкой» и Лиза предстанет перед вами в шике, в блеске, в кружевах и в хрустальных туфельках.
Нет, фурора не будет.
Я постараюсь, не написав о Лизе ничего, дать понять о ней очень многое.
***
Думаю, стоит пояснить разве что следующее: Лизе 20 лет и она балерина.
Пожалуй, этого достаточно.
Итак, письмо Лизе.
***
Здравствуй, Лиза!
Ты пишешь, что прочитала мою книгу.
Господи, тебе ли читать мои книги?!
Ты такое воздушное, нежное, благородное создание, которому нужно читать романы исключительно про красивую любовь; слушать французские бесхитростные песенки; выискивать в витринах магазинов наряды и мечтать о долгих пеших прогулках по Риму.
Лиза, моя книга для взрослых, уже изрядно поживших, тётенек, как я сама
Это эмоционально тяжелый роман.
Поэтому я вполне понимаю твое некоторое замешательство в подборе слов для выражения твоих чувств после его прочтения.
Оставь мой роман на потом.
А пока живи абсолютно другими переживаниями. Я желаю тебе легкости, волшебства, влюбленности и изящества!
А мой роман перечитай лет через 30.
Договорились?
***
Знаешь, Лиза, я недавно шла по берегу моря, берег был песчаным, и вдруг я увидела маленькое чудо.
Среди раскаленного солнцем песка (так что босой ногой было ступить невозможно) я заприметила цветок.
Это был очень красивый цветок!
Его стебелек казался невысоким, а нежно-белое соцветие изумляло своей чрезвычайной трепетностью «натянутых в струночку» сначала, и элегантно изогнутых после, узких лепестков.
Я не поверила своим глазам.
***
На минуту мне показалось, что какой-то человек, просто, походя, воткнул где-то сорванный раньше цветок, а, воткнув в раскаленный песок, оставил его умирать.
Я опустилась к цветку, тихонечко потянула за стебелек.
Цветок был живой!
Его корни уходили глубоко в зыбучую бездну.
Но это еще не все: растение источало тончайший ванильный запах.
На фоне наступившего вечера, когда небо и море, сливаясь друг с другом в едином вселенском танце, плетут фиолетово-алый узор, ароматный белый цветок казался фантасмагорией.
***
Вдоволь налюбовавшись этим растением, и надышавшись его чарующим запахом, я пошла домой.