Оставьте ангелов без работы
Елена Чиркова
© Елена Чиркова, 2019
ЧАСТЬ 1
СТРАННАЯ ПАРОЧКА
Глава 1
В аэропорту Амстердама стоит белый рояль.
А я никогда в жизни не видела рояля. Тем более белого. Поэтому обалдела.
Ну что, Прекрасная, настроение каково? Пихнула я локтем Елену.
Елена даже бровью не ведет, катит чемодан к стойке регистрации, рассеянно глядит по сторонам, меня в упор не видит. Ну, ничего. За много лет я привыкла.
Ну что, настроение каково? Во! Сама себя веселю я, привычно сплетая из пальцев правой руки знакомый каждому ребенку, воодушевляющий жест. Левой прижимаю к боку книгу кулинарных рецептов. Люблю почитать про еду, когда делать нечего.
Елена становится в очередь, на регистрацию, вытягивает из сумочки документы. Сижу, жду, подперев рукой щеку, по пацански развалившись на пластиковом жестком стуле, вытянув ноги, глаз не свожу со своей Прекрасной.
Елена. Моя Елена
Если посмотреть со стороны, мы та еще парочка.
Елена балерина, сероглазая красавица с темными вьющимися волосами, словно речные водоросли.
Я привет из девяностых. Обесцвеченная овечья челка низко-низко над желудевыми глазами; джинсы-варенки да белая майка-алкоголичка.
Мне тридцать. И мне всегда будет тридцать.
Регистрация на рейс окончена. Сидим, ждем теперь вместе. У Елены в глазах страх. Она всегда дрожит перед полетом. Дрожит всегда, а меня позвала в первый раз. Так что я не только рояль, но и аэропорт в первый раз вижу.
Ну, все. Нам пора.
Самолет летит, самолет гудит Радостно шагаем по «рукаву», прямиком к одинаковым стюардессам. У-у-у, мы летим в Москву-у-у.
Глава 2
Пассажиры толпятся в проходе. Занимают места.
Я прикасаюсь к запястью Елены. Пульс участился. Нервничает.
Что делать?
С тех пор, как я рядом с Еленой, вопрос «что делать?» стучит в моих висках постоянно. Как звук колес в вагоне скорого поезда: « Что делать? Что делать? Что делать»?
Но этим утром я точно знаю, что делать. Заранее подсуетилась.
Заботливый город Амстердам.
Он уже разложил в ароматных кофейнях, газетных киосках, в аэропортах и на бортах самолетов свежую прессу с культурной новостью: звездароссийского балета, Елена Черепахина, предпочитает на ужин жареную картошку.
Итак, пресса! На борту самолета есть свежая пресса.
Срываюсь с места по направлению к стюардессам. Еще перед взлетом они должны раздать пассажирам газеты.
А вот и газетки. Свеженькие. Аккуратненькие! Стюардесса катит тележку и улыбается.
Улыбаюсь и я. Радостно сую руки в карманы потертых штанов. Привычка.
Наконец, улыбается и Елена, потому что на откидной столик ложится газета с ее фото.
«А ведь только вчера снимок сделали», читаю я мысли Елены.
А дело было так. Труппа российского балета прилетела на гастроли в Амстердам, представлять балет «Щелкунчик». Елена солистка, восходящая звезда. Она Машу танцует.
Выступление прошло успешно. После спектакля, в гримерку к Елене постучал интервьюер. Елена его впустила.
Я сидела, набычившись в углу, нервно теребила угол пыльной багровой шторы и думала: «Ну, как же галантен этот молодой голубоглазый голландец»!
Ревную?
Ревную.
Елена присела на краешек бардового, с золотым орнаментом, кресла, положив руку на изящный подлокотник. Острые Еленины позвонки, торчащие из усталой, едва опавшей спины; ноги, сплетенные в неправдоподобно красивую композицию делали ее похожей на вымышленное создание из, только что оконченной сказки.
И мне вдруг жутко захотелось, чтоб перед голландцем сидела бы сейчас не Маша! Было бы забавно, если мгновение спустя, Еленин носик удлинился бы, вдоль позвоночника пробилась бы, и сразу ощетинилась серебристо-серая шерстка.
Эге гей! Озорно вскрикнула бы Елена. Где ты, Мышиный Король? Жди меня! Я с тобой.
Елена выскользнула бы из приторно нежного, в атласных розовых ленточках, сценического платья, и мышью юркнула бы в норку, вслед за поверженным Мышиным плохим Королем.
А красавчик интервьюер остался бы «с носом»! Вот такая фантасмагория.
Но нет. Мои мечтанья не сбылись. Елена по-прежнему сидела в кресле. Красиво-каменная.
Самодовольный блондинчик считывал с бумажки заготовленные вопросы.
Елена, что вас восхышает покушать?
Покушать? О Я обожаю картошку.
Картошку? Но в Голландии много, очи-и-инь много элитной картошки!
Здорово. У нас в России тоже много картошки. Моя бабушка отлично жарит картошку с луком и укропом.
Не е-ет! Вы такая тонкая. Вы что, почитаете картошку?
Почитаю. Еще как почитаю. Особенно на ужин! Картинно, якобы от раскаянья, вздохнула Елена.
Елена, я не очень понял. Неуверенно замялся красавчик. Вы шутите или нет? Или я так и писать: «Балерина Черепахина почитает на ужин жареную картошка».
А давайте похулиганим! Так и пишите Хохотнув, подтвердила балерина. Дескать, очень люблю картошку.
По виду блондина было видно, что он запутался. Однако уточнять смысл сказанного у Елены он не стал, видимо, чтобы окончательно не заблудиться в туманных дебрях едва для него уловимого словесного непонимания.
Интервьюер поставил точку в своем блокноте, рассыпался в благодарностях, попрощался и ушел. Я с облегчением вздохнула.
Глава 3
А теперь, вот они, газетки. Лежат перед «звездным» Елениным взором.
Елена сидит, свою фотку рассматривает. По лицу вижу, что шутка про ужин ей нравится.
Самолет набирает высоту. Пассажиры вжимаются в кресла.
Сую руку в карман. Орудую прямо как фокусник. Аккуратно вытягиваю из кармана «вареных» джинсов почти незримую тряпочку. Нет, это даже не тряпочка. Скорее, паутинка, что ли Кладу ее на спину своей Прекрасной. Ближе к шее, чуть выше лопаток.
Паутинка живая. Прямо на глазах она, как облачко в июльском небе, начинает ползти и шириться по спине Елены. Под звук ветерка, гуляющего в пшеничном поле, невзрачная тряпочка превращается в два белых крыла, до поры до времени безвольно лежащие поверх тощих Елениных плеч, похожие по пуховую косынку ее бабушки Нюры.
Самолет летит ровно. Почти бесшумно.
Я вновь прикасаюсь к запястью дремлющей Елены. Пульс нормальный.
Ну что же, Прекрасная. Мне пора.
Тихонько тяну послушные крылья с слегка захрапевшей своей «звезды».
Накидываю их себе на спину. Крылья обретают характер. Вздымаются, встают, как конь на дыбы.
Вгрызаются в позвоночник.
Рвут.
И выносят меня вон. Сквозь мутный кругляш замурованного иллюминатора.
Глава 4
Здравствуй. Я Ангел-Хранитель. С наслаждением ныряя в бирюзово-желтую лазурь бездонного неба, поприветствую я тебя, глядя, как ты стоишь на земле, подняв глаза к солнцу.
Мой? Наверняка, спросишь ты, заметив в летнем небе причудливое облачко, похожее на тельце с крыльями.
Да. Я и твой Ангел тоже. Потому что Ангел это любовь, как и сам Бог. А Бог любит каждого.
Почему ты со мной говоришь? Взволнованно обратишься ты ко мне, человечку с нимбом. Что такое ВАЖНОЕ ты хочешь мне сказать?
Я хочу сказать тебе, что ТЫ НЕ ОДНА (ТЫ НЕ ОДИН). Отвечу я, необратимо растворяясь в бирюзе. У тебя есть Ангел-Хранитель. Он всегда рядом. Он бережет тебя. Он очень любит тебя. Он отвечает за тебя перед самим Господом Богом.
Глава 5
В законе Божьем об ангелах сказано:
«Ангелы духи бестелесные (потому невидимые) и бессмертные, как и наши души; но их Бог одарил более высокими силами и способностями, чем человека. Ум их совершеннее нашего. Они всегда исполняют волю Божию, они безгрешны, и теперь благодатью Божией так утвердились в делании добра, что и грешить не могут».
Эти слова чистая правда.
Однако, сразу уточню: я не «чистокровный» ангел. Люди ошибочно полагают, что Ангелами могу т служить умершие люди, бабушки, дедушки, другая родня Это мнение неверно. Ангелы это существа, сотворенные Богом особо. Согласно свидетельству Священного Писания, Ангелы были созданы Богом еще до начала видимого мира, как служители Божьи.
А я не «чистокровный» Ангел. Потому что прежде чем стать Ангелом, в прошлой, земной жизни я была человеком.
Тогда кто же я?
Если я скажу, что я «полу человек», «полу-Ангел» это прозвучит очень дерзко; примерно так, как если бы капля воды громогласно заявила бы о себе: «Я полу капля, полу-океан»
Да, очень жаль такую каплю
Я не стою и перышка из Ангелова крыла, ни даже крохотной пушинки, ни единой его молекулки.
Однако, Бог так милостив и прозорлив, что дал мне на время воспользоваться инструментами Ангела. Бог дал мне крылья как способ мгновенного перемещения из одной точки в другую; Книгу о Былом источник информации о прошлом любого человека; и Пурпурное Сердце измеритель любви в жизни человека.