Андерсен Ганс Христиан
Ганс Христиан АНДЕРСЕН
Жил был купец, такой богач, что мог бы вымостить серебряными деньгами целую улицу, да еще переулок в придачу; этого, однако, он не делал,-он знал, куда девать деньги, и уж если расходовал скиллинг, то наживалцелый далер. Так вот какой был купец! Но вдруг он умер, и все денежкидостались сыну.
Весело зажил сын купца: каждую ночь - в маскараде,змеевпускализ кредитных бумажек, а круги по воде - вместо камешков золотыми монетами. Не мудрено, что денежки прошли у него между пальцевиподконецизвсего наследства осталось только четыре скиллинга, и из платья - старый халат да пара туфель-шлепанцев. Друзья и знать его больше не хотели - им ведьтоже неловко было теперь показаться с ним на улице; ноодинизних,человек добрый, прислал ему старый сундук с советом: укладываться!Отлично;одно горе - нечего ему было укладывать; он взял да уселся в сундук сам!
А сундук-то был непростой.Стоилонажатьназамок-исундук взвивался в воздух. Купеческий сын так и сделал. Фьють! - сундук вылетел с ним в трубу и понесся высоко-высоко, под самымиоблаками,-толькодно потрескивало! Купеческий сын поэтому крепко побаивался, что вот-вот сундук разлетится вдребезги; славный прыжок пришлось бы тогда совершить ему! Боже упаси! Но вот он прилетел в Турцию, зарыл свой сундук в лесу в кучусухих листьев, а сам отправился в город, - тут ему нечего было стесняться своего наряда: в Турции все ведь ходят в халатах и туфлях. Наулицевстретилась ему кормилица с ребенком, и он сказал ей:
- Послушай-ка, турецкая мамка! Чтоэтозабольшойдворецтут,у самого города, еще окна так высоко от земли?
- Тут живет принцесса! - сказала кормилица. - Ей предсказано, что она будет несчастна по милости своего жениха, вот к ней инесмеетявляться никто иначе, как в присутствии самих короля с королевой.
- Спасибо! - сказал купеческий сын, пошел обратновлес,уселсяв свой сундук, прилетел прямо на крышу дворца и влез к принцессе в окно.
Принцесса спала на диване и была так хороша собою, что он немогне поцеловать ее. Онапроснуласьиоченьиспугалась,нокупеческийсын сказал, что он турецкий бог, прилетевший к ней по воздуху, и ей этоочень понравилось.
Они уселись рядышком, и он стал рассказывать ей сказки: о ееглазах, это были два чудных темных озера, в которых плавали русалочки-мысли; оее белом лбе: это быласнежнаягора,скрывавшаявсебечудныепокоии картины; наконец, об аистах, которые приносятлюдямкрошечныхмиленьких деток.
Да, чудесные были сказки! А потом он посватался за принцессу,иона согласилась.
- Но вы должны прийти сюда в субботу! - сказала онаему.-Комне придут на чашку чая король с королевой. Они будут очень польщены тем,что я выхожу замуж за турецкого бога, новыужпостарайтесьрассказатьим сказку получше - мои родители оченьлюбятсказки.Толькомамашалюбит слушать что-нибудь поучительное и серьезное, апапаша-веселое,чтобы можно было посмеяться.
- Я и не принесу никакого свадебного подарка, кроме сказки! -сказал купеческий сын.
Принцессажеподарилаемунапрощаньесаблю,всювыложенную червонцами, а их-то ему не доставало. С тем они и расстались.
Сейчас же полетел он, купил себе новый халат, а затем уселсявлесу сочинять сказку; надо ведь было сочинить ее к субботе,аэтонетак-то просто, как кажется.
Но вот сказка была готова, и настала суббота.
Король, королева и весь двор собралиськпринцессеначашкучая. Купеческого сына приняли как нельзя лучше.
-Ну-ка,расскажитенамсказку!-сказалакоролева.-Только что-нибудь серьезное, поучительное.
- Ну чтобы и посмеяться можно было! - прибавил король.
- Хорошо! - отвечал купеческий сын и стал рассказывать.
Слушайте же хорошенько!
-Жила-былапачкасерныхспичек,оченьгордыхсвоимвысоким происхождением: глава их семьи, то есть сосна, былаоднимизкрупныхи старейших деревьев в лесу. Теперь спички лежали на полке междуогнивоми старым железным котелком и рассказывали соседям о своем детстве.
- Да, хорошо нам жилось, когда мы были молоды-зелены (мы ведь тогда и в самом деле были зеленые!), - говорили они. - Каждое утро и каждыйвечер у нас был бриллиантовый чай - роса, день-деньской светило на насвясную погоду солнышко, а птички должны были рассказыватьнамсвоисказки!Мы отлично понимали, что принадлежим к богатой семье: лиственные деревья были одеты только летом, а у нас хваталосредствиназимнююиналетнюю одежду. Но вот явились раз дровосеки, и начались великие перемены! Погибла и вся наша семья! Глава семьи - ствол получил после того местогрот-мачты на великолепном корабле, который мог бы объехать кругом всего света,если б только захотел; ветви уже разбрелись кто-куда, а нам вот выпало надолю служить светочами для черни. Вот ради чего очутились на кухне такие важные господа, как мы!
- Ну, со мной все было по-другому! - сказал котелок, рядом скоторым лежали спички. - С самого появлениянасветменябеспрестанночистят, скребут и ставят на огонь. Я забочусь вообще о существенном и,говоряпо правде, занимаю здесь в доме первое место. Единственноемоебаловствоэто вот лежать после обеда чистеньким на полке и вести приятнуюбеседус товарищами. Все мы вообще большие домоседы, если не считать ведра, которое бывает иногда во дворе; новости же нам приносит корзинка для провизии; она часто ходит на рынок, но у нее уж чересчур резкий язык. Послушатьтолько, как она рассуждает оправительствеионароде!Наднях,слушаяее, свалился от страха сполкииразбилсявчерепкистарыйгоршок!Да, немножко легкомысленна она - скажу я вам!
- Уж больно ты разболтался! -сказаловдругогниво,истальтак ударило по кремню, что посыпалисьискры.-Неустроитьлинамлучше вечеринку?
- Конечно, конечно. Побеседуем о том,ктоизнасвсехважнее!сказали спички.
- Нет, я не люблю говорить о самой себе, - сказала глиняная миска.Будем просто вести беседу! Я начну и расскажу кое-что из жизни, чтобудет знакомо и понятно всем и каждому, а это ведь приятнее всего. Таквот:на берегу родного моря, под тенью датских буков...
- Чудесное начало! - сказали тарелки. - Вот это будет история как раз по нашему вкусу!
- Там в одной мирной семье провела я свою молодость. Вся мебельбыла полированная, пол чисто вымыт, а занавески на окнах сменялиськаждыедве недели.
- Как вы интереснорассказываете!-сказаламетелка.-Ввашем рассказетакислышнаженщина,чувствуетсякакая-тоособенная чистоплотность!
- Да, да! - сказало ведро и от удовольствия даже подпрыгнуло, плеснув на пол воду.
Глиняная миска продолжала свой рассказ, и конец был на хуже начала.
Тарелки загремели от восторга, а метелка достала изящикаспеском зелень петрушки и увенчала ею миску; она знала, что этораздосадуетвсех остальных, да к тому же подумала: "Если я увенчаю ее сегодня, она увенчает меня завтра!"
- Теперь мы попляшем! - сказали угольные щипцы и пустились в пляс.И боже мой, как они вскидывали то одну, то другуюногу!Стараяобивкана стуле, что стоял в углу, не выдержала такого зрелища и лопнула!
- А нас увенчают? - спросили щипцы, и их тоже увенчали.
"Все это одна чернь!" - думали спички.
Теперь была очередь за самоваром: он долженбылспеть.