Сегодня мы смотрим на животных совсем иначе, и нам нравится то, что мы видим. У нас наконец открылись глаза этим мы обязаны многим и многим людям, среди которых и лауреат Нобелевской премии по физиологии, австрийский зоопсихолог Конрад Лоренц, и такие приматологи и этологи, как британская исследовательница Джейн Гудолл, канадская активистка Бируте Галдикас, нидерландский ученый Франс де Вааль, американский ученый и поборница охраны дикой природы Дайан Фосси; среди них и французский исследователь подводного мира Жак-Ив Кусто со всей своей семьей. Благодаря исследователям и ученым, а также защитникам прав животных, тысячи которых последовательно и неустанно трудились ради их блага, мы стали обретать любовь, понимание и уважение ко всему живому миру. Человек вступает в новую эру заботы о животных, и это наполняет нас радостью.
Первая часть книги посвящена победам нам их приносит новое понимание животных. Мы рассказываем о стремлении человека понять, кто есть животные, исследовать разнообразие их талантов, языков общения, сложного уклада. Вторая часть книги составлена уже с учетом обретенного нами понимания, кто такие животные. Она подводит нас к дальнейшему логическому выводу: нам следует выстраивать свое отношение к животным так, чтобы научиться уважать их индивидуальность и способности. Другими словами, человек может счастливо и разумно организовать свою жизнь, в которой не будет места эксплуатации животных.
Несомненно, вас поразят факты, о которых вы прочитаете. Вы узнаете, на что способны животные: выполнять задания, поражающие воображение; изобретать невероятные игры; отправляться в удивительные путешествия; совершать немыслимые для человека подвиги. Их возможности ставят в тупик даже ученых. Вы также узнаете, на что способны люди: моделировать для фильмов компьютерные анимации обезьян они неотличимы от реальных, но гораздо более «покладисты» на съемочной площадке; с помощью сверхмощных компьютеров, запрограммированных на конкретные данные человека, фактически за сутки синтезировать лекарственные препараты без всякого тестирования на животных; продавать куриные окорочка, для производства которых не потребуется истреблять кур. Вы узнаете о существовании множества способов, как помочь всем животным вести полноценную и счастливую жизнь ту, которую они заслужили, или хотя бы сделать так, чтобы их оставили в покое.
Возможно, когда все люди начнут лучше понимать, кто такие животные на самом деле, мы приблизимся к тому, во что верила Дженни Большое Облако из племени сиу, однажды сказавшая: «Буйвол и койот наши родные братья. Птицы наши двоюродные братья. Даже крошечный муравей, даже маленькая вошь, даже самый мелкий цветок все они наши родственники. Мы завершаем свои молитвы словами mitakuye oyasin (митакуйе оясин), что означает все связаны то есть все растущие, ползающие, бегающие, прыгающие, летающие на нашей земле являются сородичами».
Часть I. Новое понимание животных
Ученые из немецкого Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка буквально потеряли дар речи. Оторопь была вызвана не открытием нового ископаемого и не скелетом доныне неизвестного предка человека. Их воображение поразил бордер-колли Рико. На вид вполне обычный десятилетний пес продемонстрировал в проведенных в 2004 году опытах свое умение не только приносить по команде более двухсот предметов, но и запоминать их, что он и доказал месяц спустя. Решив выяснить пределы возможностей Рико, группа ученых подвергла его целой серии когнитивных тестов и выявила поразительные способности к освоению новых задач. Пес легко приносил из соседней комнаты уже знакомые ему предметы, но главное каждый раз, когда его просили о новой вещи, с которой раньше ему не приходилось иметь дело, Рико разыскивал точно ее, так как догадывался, что незнакомое имя связано с незнакомым ему предметом. Как показал данный случай, когнитивные способности бордер-колли практически соответствуют способностям человекообразной обезьяны, дельфина, попугая и в конечном счете человеческого детеныша.
Часть I. Новое понимание животных
Ученые из немецкого Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка буквально потеряли дар речи. Оторопь была вызвана не открытием нового ископаемого и не скелетом доныне неизвестного предка человека. Их воображение поразил бордер-колли Рико. На вид вполне обычный десятилетний пес продемонстрировал в проведенных в 2004 году опытах свое умение не только приносить по команде более двухсот предметов, но и запоминать их, что он и доказал месяц спустя. Решив выяснить пределы возможностей Рико, группа ученых подвергла его целой серии когнитивных тестов и выявила поразительные способности к освоению новых задач. Пес легко приносил из соседней комнаты уже знакомые ему предметы, но главное каждый раз, когда его просили о новой вещи, с которой раньше ему не приходилось иметь дело, Рико разыскивал точно ее, так как догадывался, что незнакомое имя связано с незнакомым ему предметом. Как показал данный случай, когнитивные способности бордер-колли практически соответствуют способностям человекообразной обезьяны, дельфина, попугая и в конечном счете человеческого детеныша.
Довольно часто эксперименты с животными оканчиваются именно этим: исследователи сравнивают умственные способности своих испытуемых с интеллектом человека. Но так ли просто поддаются сравнению интеллект животного и интеллект человека? И даже разум одного животного и разум другого? Если Рико мог, используя метод исключения, правильно находить теннисный мячик, делает ли это его умнее полярной крачки, которая каждый год путешествует между Северным и Южным полюсами, преодолевая более 70 тысяч километров? Кошка, играющая на пианино, умнее ли она шимпанзе, способного выучить язык жестов и чья ДНК почти на 99 % совпадает с человеческой?
Сравнивать умственные способности животных не легче, чем сравнивать умственные способности разных людей. Платон или Аристотель? Ньютон или Эйнштейн? Мане или Моне? Кто из них умнее? Красногубая рыба-ласточка или китайская исполинская саламандра? Индийский слон или африканский слон? Кто умнее? Ранжирование интеллекта животных в итоге оказывается бесполезным занятием. Более того, последние исследования показали, что из предполагаемых 9 миллионов видов, населяющих планету, открыто только 15 %. Кто знает, какие сказочные существа живут в глубинах океана, парят в стратосфере, ползают в труднодоступных джунглях? Каким фантастическим разумом они обладают? И способны ли мы, люди, его постичь?
Довольно часто интеллект рассматривается лишь как единственный фактор, по которому мы определяем, какие животные заслуживают нашего сострадания, а какие нет. При этом наше весьма ограниченное представление о собственном, человеческом интеллекте лишает всякого смысла попытки классифицировать наших собратьев-животных по критериям сходства их мозга с нашим. Или это просто неразумный способ можно и так сказать определить критерий значимости.
Цель нашей книги не только поставить под сомнение вопрос о превосходстве человеческого интеллекта или продемонстрировать, что животные мыслят и действуют подобно людям, но и показать их отличие как от нас, так и между собой и оценить это по достоинству. Разве подлежат сравнению умственные способности гиббона, перемещающегося по тропическим лесам с помощью мощных прыжков, и гигантского синего кита, оглашающего просторы океана своим пением? Каждое животное преуспевает в своем занятии. Как вы увидите дальше, животные мыслят, путешествуют, ориентируются на местности, общаются, любят, играют и делают все это исключительно уникальными способами.
Тем не менее в течение долгого времени, когда мы заводили речь о животных, все сводилось только к интеллекту. По мнению ученых, единственное, что имело значение, это разум. Многие считали, что развитие интеллекта представляет собой непрерывную поступательную эволюцию, которую венчает человек, и все остальные виды едва ли могут соответствовать его уровню. Однако любой другой вид мог бы точно вписаться в этот эволюционный диапазон. Именно такую концепцию изложил Чарлз Дарвин в 1871 году в своем позднем труде «Происхождение человека и половой отбор». Когда Дарвин писал: «Как бы ни было велико умственное различие между человеком и высшими животными, оно только количественное, а не качественное»{1}, то он, по сути, имел в виду, что все животные происходят от одного предка и потому обладают одним и тем же набором умственных способностей, но на разных уровнях.
Идея не нова. Еще в IV веке до нашей эры был известен аристотелевский принцип совершенствования scala naturae, то есть «лестница природы». Как и позже Дарвин, Аристотель утверждал, что все живое без труда можно распределить по специальной шкале (scala naturae): на одном ее конце «низшие» животные, что-то вроде разных червей; в ее середине «промежуточные» животные, например собака и кошка; на противоположном конце «высшие» животные, такие как обезьяна и человек. В Средние века христианские теологи, преобразовав идею Аристотеля, создали свою иерархическую шкалу, названную «великая цепь бытия», которая была упорядочена согласно степени совершенства организмов. На вершине ее располагался Бог, за ним следовали ангелы, далее люди, животные, растения и, в самом конце, неорганические вещества. Каждое звено цепи имело собственную иерархию. У людей наверху располагались короли, высшая аристократия и дворяне, тогда как крестьяне низводились до самого дна общества. Животные высшего ранга были представлены крупными хищниками, например львами и тиграми, их нельзя приручить, и потому они считались более исключительными, чем покоренные, одомашненные животные, такие как собаки и лошади. Насекомые тоже имели свою систематизацию: пчелы, дающие мед, располагались выше комаров и травоядных жуков. Самый низ занимали ползучие гады их положение объяснялось коварным поведением змея в Эдемском саду.
Даже на протяжении XX столетия ученые не отступали от убеждения, что эталоном оценки животных может быть только человеческий интеллект. Для определения мыслительных способностей животных придумывались все более безжалостные эксперименты, многие из которых проводились в Висконсинском университете в Медисоне под началом психолога Гарри Харлоу. Харлоу приобрел известность еще в 1950-е годы серией опытов над макаками-резусами, во время которых отнимал у матерей младенцев и конструировал для них суррогатных матерей из проволоки. Отчаянные попытки травмированных детенышей найти живой отклик и ласку у неодушевленной матери послужили основой для дальнейших исследований последствий разлучения с матерью, социальной изоляции и потребностей в зависимости от других. (Многие историки науки считают, что именно жестокость опытов Харлоу в немалой степени способствовала началу движения за освобождение животных.) Позже Харлоу разработал серию экспериментов, названных «протоколы обучения», которые эффективно определяли, насколько субъект готов учиться. Например, животному предъявляли две двери, за одной из которых находилась еда; опыт продолжался до тех пор, пока испытуемый не находил правильную дверь. Придумывая подобные эксперименты и как бы следуя заветам аристотелевской scala naturae, ученые создавали собственные межвидовые тесты для оценки коэффициента умственного развития, чтобы классифицировать существующих в нашем мире животных.