Туннель из костей

Виктория Шваб

Туннель из костей

Victoria Schwab

TUNNEL OF BONES

Text copyright © 2019 by Victoria Schwab

© Е. Мигунова, перевод на русский язык

©ООО «Издательство АСТ», 2020

Часть первая

Город света

Глава первая

По городу, дребезжа и погромыхивая, едет поезд.

За окнами мелькают тени еле заметный намек на движение,  темные на темном. Я чувствую, как вздымается и опадает Вуаль, слышу стук призраков по обе стороны от нее.

 Хм, не нравится мне это,  замечает мой лучший друг Джейкоб, пряча руки в карманы.

 Трусишка,  шепчу я в ответ, как будто мне самой не страшно в присутствии множества духов.

На коленях у меня переноска, оттуда хмуро выглядывает Мрак. В зеленых глазищах горит огонек, кот явно жаждет мести за то, что его снова лишили свободы. Напротив мама и папа с нашими чемоданами. Карта метро над их головами похожа на клубок разноцветных линий. Не план, а головоломка или лабиринт. Как-то раз я была с родителями в Нью-Йорке, и там мы каждый день ездили на метро, но я так и не научилась разбираться в этой путанице.

А ведь там все надписи были на английском.

Джейкоб сидит рядом со мной, привалившись к стене, а я опять смотрю в окно. В стекле мое отражение растрепанные темные волосы, карие глаза, круглое лицо и старомодная фотокамера на шее, но рядом со мной, там, где должен быть Джейкоб, пусто.

Наверное, нужно объяснить: сам Джейкоб предпочитает называть себя «человеком с ограниченными телесными возможностями», но вообще-то он призрак. Его никто не видит, кроме меня. (И Лары, девочки, с которой мы недавно познакомились но это только потому, что она такая же, как я. Мы обе пересекли границу между жизнью и смертью и вернулись обратно.) Вам, наверное, кажется странным, что мой лучший друг привидение? Возможно, так и есть Но в моей жизни это далеко не самое странное.

Меня зовут Кэссиди Блейк, и год назад я едва не утонула. Джейкоб спас мне жизнь, и с тех пор я могу пересекать Вуаль и попадать в странное место, где полно призраков. Моя задача вызволять оттуда неупокоенные души.

Джейкоб возмущенно фыркает:

 Это твоя задача по мнению Лары.

Забыла сказать: Джейкоб читает мои мысли. Видимо, это случается, когда мертвый выталкивает живого, который пересек границу смерти, обратно. Все немного запутывается

Итак, мы с погибшим парнем-телепатом друзья не разлей вода. А если вам кажется, что странностей все еще маловато, то я добавлю. Единственная причина, по которой мы все сейчас едем в этом поезде, заключается в том, что мои родители снимают реалити-шоу о городах, в которых больше всего призраков.

Понимаете?

То, что Джейкоб призрак, уже начинает казаться нормальным.

 Пара-нормальным,  поправляет он меня, усмехнувшись.

Я закатываю глаза. Поезд тормозит, диктор объявляет следующую остановку:

 «Площадь Согласия».

 Это наша!  вскакивает мама.

Поезд подползает к перрону, мы выходим, пробираемся сквозь толпу. Папа забирает у меня переноску с Мраком (какое облегчение наш кот намного тяжелее, чем кажется на первый взгляд!), и мы с вещами тащимся по лестнице вверх.

На улице я останавливаюсь, задохнувшись не от подъема, а от вида, который открылся перед нами. Мы стоим на краю громадной площади. Она круглая, и светлые каменные стены окружающих ее домов отражают свет вечернего солнца. Все кругом, ограды и фонарные столбы, фонтаны и балконы, горит золотом, а вдалеке, как стальное копье, возвышается Эйфелева башня.

Мама вскидывает руки, как будто хочет поймать и заключить в объятия весь город целиком.

 Добро пожаловать в Париж!

Вы, может быть, думаете, что город он и есть город, и все города одинаковы.

Но вы ошибаетесь. Мы только что прибыли из шотландского города Эдинбурга, скопища массивных камней и узких улиц, такие места кажутся мрачными, будто вечно погруженными в тень.

А Париж?

Париж просторный, элегантный, светлый.

Теперь, когда мы поднялись наверх, призрачный стук поутих, а Вуаль едва заметное серое мерцание,  легко касается моей кожи. Может быть, в Париже не так много привидений, как в Эдинбурге. Может быть

Но, если бы так было, мы сюда не приехали бы.

Мои родители гоняются не за сказками. Они гоняются за историями о призраках.

 Сюда,  говорит папа, и мы сворачиваем на широкую улицу, которая называется Рю де Риволи. По одну сторону дорогущие магазины, по другую деревья.

Вокруг люди, шикарно одетые, женщины на высоких каблуках. А вот двое подростков подпирают стенку: у парня к губе будто приклеилась сигарета, а девочка в шелковой блузке с бантом на воротнике как будто сошла со страницы модного журнала. Еще одна девушка в блестящих балетках вместе с парнем в полосатой рубашке поло выгуливает пуделя. Здесь даже собаки стильные и ухоженные.

Посмотрев на свою лиловую футболку, серые мешковатые штаны и разношенные кроссовки, я вдруг чувствую, что моя одежда не подходит для Парижа.

Джейкоб, тот всегда выглядит одинаково: светлые волосы взъерошены, футболка с супергероем мятая, темные джинсы протерлись на коленках, а кроссовки так исцарапаны, что я даже не могу сказать, какого они цвета.

Джейкоб пожимает плечами.

 Я такой, какой есть,  беспечно заявляет он.

Легко не обращать внимания на то, что другие думают о тебе, если эти другие тебя даже не видят.

Я поднимаю фотоаппарат и в глазок видоискателя смотрю на тротуары Парижа. Камера у меня старенькая, с черно-белой пленкой. Она, можно сказать, винтажная и была ценной еще до того, как вместе со мной едва не утонула в ледяной речке. Это случилось там, где я живу, на севере штата Нью-Йорк. А потом, в Шотландии, камера побывала в могиле, и линза объектива разбилась. Замечательная девушка из фотомагазина помогла мне и нашла другую линзу, вот на новом стекле прямо посередине есть мутное пятнышко что-то вроде отпечатка пальца. Еще один дефект, в придачу к остальным.

Но одно свойство моей камеры и впрямь уникально. Я имею в виду то, как она работает за Вуалью. Ей удается ухватить и передать частичку другой стороны. Конечно, она видит не так хорошо, как я, но определенно видит она больше, чем ей полагается. Тень мира теней.

Не успеваю я опустить камеру, как мой телефон подает признаки жизни.

Пришло сообщение от Лары.

С Ларой Чаудхари мы познакомились в Эдинбурге. Мы ровесницы, но я могу точно сказать: во всем, что касается охоты за призраками, она на много лет опережает меня. Это неслучайно. Каждое лето Лара проводит, общаясь с духом своего покойного дяди, который увлекается увлекался всякими паранормальными явлениями. Сам он не был промежуточником (так Лара называет таких, как мы с ней), но собрал огромную библиотеку, посвященную сверхъестественному, а еще у него было зловещее хобби.

Лара: Еще не попала в переделку?

Я: Что еще за переделка?

Лара: Кэссиди Блейк.

Я так и слышу раздражение в ее безупречно британской речи.

Я: Мы только приехали.

Я: Подожди немного.

Лара: Это не ответ.

Я поворачиваю телефон, изображаю дурашливую улыбку и делаю селфи с поднятым большим пальцем, посреди людной улицы. Джейкоб тоже в кадре, но на фото его, конечно, не видно.

Я: Мы с Джейкобом шлем тебе привет.

 Ты шлешь привет,  хмыкает он, заглядывая через мое плечо.  Мне ей сказать нечего.

Лара как будто слышит его и моментально отвечает.

Лара: Скажи призраку, пусть отодвинется.

 Ну, вот мы и пришли,  мама кивает на гостиницу прямо перед нами. Убрав телефон, я поднимаю голову.

Вход выглядит нарядно матовое стекло, ковер перед дверью, сверху козырек с названием: «ОТЕЛЬ ВАЛЁР». Швейцар в ливрее открывает дверь и придерживает ее, пока мы входим.

Есть места, которые прямо кричат о своих призраках, но этот отель к ним не относится. Мы проходим через большой сверкающий вестибюль сплошной мрамор и позолота. Кругом колонны, букеты в вазах, серебристая тележка для напитков уставлена фарфоровыми чашками. Здесь как в шикарном универмаге. И посреди этого великолепия наша компания двое взрослых, девочка, кошка и призрак выглядит совершенно неуместно.

 Bienvenue,  говорит женщина на стойке регистрации, переводя взгляд с нас на наш багаж и черного кота в переноске.

 Здрасьте!  бодро здоровается мама, и женщина продолжает по-английски.

 Добро пожаловать в отель «Валёр». Вы останавливались у нас раньше?

 Нет,  отвечает папа.  Мы вообще в первый раз в Париже.

 Вот как?  женщина выгибает темную бровь.  Какова цель вашего визита?

 Мы приехали по работе,  говорит папа, а мама в то же самое время говорит:  Мы снимаем телевизионное шоу.

Настроение женщины меняется, она недовольно поджимает губы.

 Ах да,  бросает она,  вы, должно быть искатели привидений.

От того, как она это произносит, у меня начинает гореть лицо и в животе что-то ёкает.

Джейкоб рядом со мной с хрустом разминает пальцы.

 Я смотрю, мы встретились со скептиком.

Месяц назад он не мог даже надышать на стекло облачко пара. А сейчас озирается в поисках того, что можно разбить. Его внимание привлекает тележка с напитками. Я сверлю его предостерегающим взглядом и одними губами произношу: нет!

В голове эхом раздается голос Лары:

«Призракам не место в промежутке и уж подавно нечего им делать по эту сторону. Чем дольше он здесь, тем сильнее становится».

 Мы исследуем паранормальные явления,  поправляет мама служащую.

Та морщит нос.

 Сомневаюсь, что вы найдете здесь что-то подобное,  говорит она, стуча по клавиатуре пальцами с идеальным маникюром.  Париж центр искусства, культуры, истории.

 Ну, я вообще-то историк, так что  вступает папа.

Но мама кладет ему руку на плечо, как будто хочет сказать: Не кипятись, дело того не стоит.

Женщина за стойкой протягивает наши ключи. И тут Джейкобу удается-таки толкнуть тележку, одна из чашек ползет к краю. Совершив бросок, достойный вратаря, я успеваю поймать ее.

 Плохой призрак!  шепчу я.

 Так неинтересно,  отвечает Джейкоб, и мы следом за родителями поднимаемся по лестнице.

В Шотландии люди говорили о привидениях так, будто рассказывали о своей чудаковатой тетушке или о непутевом соседском мальчишке. Как о чем-то странном, но бесспорно существующем. Эдинбург просто кишел призраками, снизу доверху, от подземелий до замка на горе. Даже в Лейнс-Энд, маленькой симпатичной гостинице, где мы жили, имелся свой постоянный призрак.

Но здесь, в отеле «Валёр», нет ни темных уголков, ни зловещих звуков.