— Выбор подтвержден, поздравляю, — оповестил голос, Марвин мог поклясться, что уловил в нем нотки сарказма. — Уборщик навоза низшей категории, контракт на пятнадцать лет без права обжалования или увольнения. Внимание, включаю перенос к месту работы.
— Что? — ужаснувшись, закричал Марвин. — Никогда! Стой!
Но было поздно, перенос уже начался. Одновременно с тем лопнула перегретая дверь, взорвавшись тысячами мелких осколков и впустив в кабину фаербольный залп.
Последнее, что запомнилось Марвину, была расцветшая в стеклянном облаке удивительной красоты радуга. А еще — кучно летящие ему в грудь пять-шесть белых шариков, странно похожих на малое звездное скопление.
* * *
Каморка, в которой очутился Марвин, напоминала по размерам оставленную им комнатку трудоустройства. Только без экрана с наборной панелью и без двери.
Скорей всего это была приемная кабина, но изготовленная явно не в заводских условиях: пол, стены и потолок сделаны из неровных кусков листового железа — где прихваченного сваркой, где клепками, а где просто свинченного болтами. Казалось, что кабину собирали на свалке металлолома из того, что под руку попадется. Абы как, главное, чтоб побыстрее.
Железо было очень холодным. Марвин зябко переступил с ноги на ногу и только сейчас понял, что он совершенно голый. Мало того что пропала вся одежда и деньги, исчез даже его личный паспортный жетон. А это уже никуда не годилось.
— Издеваетесь, да? — раздраженно спросил он у дверного проема. — Мол, знай свое место, навозоуборщик низшей категории? Только учтите, — повысил голос Марвин, — я попал сюда абсолютно случайно и потому требую признать контракт недействительным! — Подождав с полминуты и не получив никакого ответа, Марвин решил все же выйти из кабины. Да и то, сколько можно стоять босиком на ледяном полу? Того гляди простынешь.
Как оказалось, никто Марвина не встречал. Влево и вправо от кабины тянулся бесконечно длинный коридор, тихий, сумрачный, с рядами высоких дверей и портретами бородатых старцев на стенах. Кое-где между портретами тлели шары выдохшихся самосветных ламп, ничего толком не освещая, но создавая тягостное ощущение полной заброшенности. Дубовый паркетный пол, покрытый слоем пыли, лишь усиливал впечатление нежилого места.
Впереди, перед кабиной, находилась просторная лестничная площадка с двумя уходящими вверх и вниз мраморными лестницами, с затянутой железной сеткой лифтовой шахтой между ними. На закрытой дверце лифта поблескивала бронзовая табличка с мелким, нечитаемым издали текстом.
— Где это я? — недоуменно пробормотал Марвин, оглядываясь по сторонам. — На скотный загон точно не похоже. Заброшенный замок, что ли? Или коллективный склеп с портретами покойников? Ой не нравится мне это место, ой настораживает.
Однако отступать было некуда, не лезть же назад в холодную кабину.
Зацепив за что-то ногой, Марвин глянул вниз. Справа от дверного проема высился столик с пыльной стопкой запечатанных в целлофан комплектов одежды; внутри каждого пакета лежала бирка с размером, выбирай что тебе нужно. Под столиком виднелись матерчатые туфли, пять или шесть пар — обувь, скорей всего, тоже была разной по величине.
— Становится интересно, — заметил Марвин, беря подходящий комплект.
Серая футболка с черным драконом на груди и короткие, до колен, серые штаны на резинке напоминали спортивную форму, однако привередничать не приходилось. Подобрав по размеру обувку, Марвин вновь огляделся, соображая, куда идти, — не стоять же на месте истуканом. Хотя, если честно, бродить по унылому коридору ему совершенно не хотелось. Впрочем, как и спускаться-подниматься по мрачным неосвещенным лестницам. Оставалось только одно: подтянув сползающие штаны, Марвин подошел к дверце лифта.
На бронзовой табличке чернело строгое предупреждение: «Только для работников ОЧД». Марвин пожал плечами и надавил на кнопку вызова. Где-то далеко внизу, в шахтовой глубине, задребезжал едва слышный звонок; потарахтев секунду-другую, он умолк. И, видимо, навсегда: как Марвин ни старался, как ни нажимал кнопку, на том дело закончилось — ни звонка, ни лифта. Ничего.
Марвин постоял возле двери, рассеянно потирая подбородок, но делать было нечего, пришлось вернуться в коридор. Потоптавшись возле приемной кабины, он принял решение — пожалуй, не самое умное и не самое уместное в здешней мертвящей обстановке. Приложив ладони ко рту, Марвин громко закричал:
— Люди-и, ау! Здесь есть хоть кто-нибудь? Черт с вами, я согласен на работу!
Прокатившийся по коридору вопль вернулся к нему невнятным эхом, больше похожим на заунывный стон. Марвин уже собрался было, плюнув на опасения, пойти куда-нибудь, да хотя бы по лестнице вниз, когда в левой части коридора началось странное, едва заметное движение.
Марвин замер, пытаясь понять, что происходит: и без того тусклые лампы потемнели, превратившись в призрачно дрожащие пятна света. Вдалеке, на грани видимости, заклубилось нечто вязкое, тяжелое, напоминающее густой туман; из коридора потянуло ровным промозглым сквозняком. Неожиданно стало слишкомтихо, навалившаяся тишина была гнетущей, как могильная плита, — казалось, что все звуки какие ни есть утонули в приближающихся клубах непонятно чего.
— Это еще что такое? — Марвин испуганно попятился, глянул в другую сторону коридора — оттуда надвигалась точно такая же напасть.
К счастью, он не успел запаниковать настолько, чтобы бежать сломя голову по лестнице, мало ли какие еще более страшные сюрпризы могли его там ожидать. Но и оставаться на месте было слишком опасно… Положение становилось безвыходным. Вернее, выход-то был, даже два, по количеству лестниц на площадке, но воспользоваться ими Марвину очень и очень не хотелось.
Внезапно Марвин почувствовал в кончиках пальцев нарастающий жар, будто их окунули в расплавленный воск. Он невольно посмотрел на ладони — увиденное потрясло его настолько, что Марвин на миг позабыл о надвигающейся опасности.
Ладони мерцали наподобие коридорных самосветных ламп, а подушечки пальцев сияли почти дневным полуденным светом. Что это могло означать, отчего и почему случилось, Марвин не знал. Но совершенно инстинктивно он направил руки в стороны надвигающихся слева и справа вязких клубов: в тот же миг из пальцев со знакомым Марвину шипением вылетели белые шарики армейских спецзарядов. Исчезнув в завихрениях уже близкого тумана, они взорвались в его белесой глубине, расплескались огненными вихрями, выжигая дотла кисельно-вязкое нечто. Через несколько секунд все было закончено, коридор вновь стал унылым и скучным. Но главное — пустым.
Правда, кое-какие изменения произошли: теперь паркетный пол был идеально чистым, будто его тщательно отмыли, а настенные лампы словно подзарядились от буйной энергии вспышек и светили гораздо ярче. Висевшие меж дверей портреты не пострадали, но утеряли академическую строгость, покосившись самым неподобающим для чопорных старцев образом.
— Елки-палки, что со мной? — в изумлении прошептал Марвин, рассматривая погасшие, нисколько не обгоревшие пальцы. — Ничего не понимаю. — Он вытер вспотевшие ладони о штаны. — Чудо, одно слово! Хотя и очень своевременное. Ну а теперь, думаю, можно… — Он не успел договорить: из лифтовой шахты донесся натужный звук поднимающейся кабины.
Медленно выплыв снизу, кабина поравнялась с дверью и с лязгом остановилась. Затем щелкнул дверной замок — в коридор, предварительно осмотревшись, вышел парень, схожий с Марвином и ростом, и возрастом. Приехавший держал в руке крепкую сучковатую палку с рогатиной-рукоятью: охваченная толстыми медными кольцами, палка напоминала то ли дубину, то ли рабочий жезл какого-нибудь деревенского колдуна-самоучки. Из числа тех, кто свято верит в свое могущество, пугая тем жезлом не желающих платить дань старух. Хотя, прямо говоря, на сельского колдуна парень ничуть не походил, скорее был похож на вольного фрилансера — длинные, затянутые в хвост темные волосы, синяя куртка-ветровка с множеством карманов, линялые до белизны джинсы и потертые черные кроссовки. Под распахнутой курткой виднелась такая же, как у Марвина, футболка с драконом на груди.
— Привет, новенький! — помахивая окольцованной палкой, жизнерадостно поприветствовал Марвина парень. — Извини, что задержался, сигнал-то я получил вовремя, но в здешнем крыле лифт становится древней колымагой. Еле плетется, зараза. Ну, давай знакомиться, я — Далий, а тебя как зовут?
— Марвин, — отозвался Марвин, пытаясь с независимым видом сунуть руки в карманы штанов, но никаких карманов там предусмотрено не было. — Частный детектив, если чего. С практикой.
— Детектив — это хорошо, — горячо одобрил Далий, — у нас сыщиков еще не было, ты, значит, первым будешь.
— Навоз разгребать, да? — возмутился Марвин. — Нет, я уж лучше последним, после всех ваших вторых и третьих. Чтобы не слишком пачкаться.
— Какой навоз? — нахмурился парень. — Зачем? Ах да, — спохватился он, — тебе небось в кабине трудоустройства назначили? — И противно захихикал.
Марвину захотелось от души врезать ему по наглой физиономии, но дубинка с кольцами не позволяла.
— Лады, — успокоившись, сказал Далий, — после обсудим, кто там первый, а кто последний. Надо поскорее отсюда убираться, этаж-то заброшенный, сюда уже лет пятьдесят никто не заглядывал. За эти годы тут любая дрянь завестись могла — двери старые, ненадежные, сам понимаешь… Блин, и угораздило же тебя возникнуть именно в прототипе. — Далий ткнул палкой в сторону железной каморки. — Хлам, а не кабина.
— Прототип? — не понимая услышанного, переспросил Марвин. — В каком смысле?
Но жизнерадостный Далий уже отвлекся от разговора, с большим любопытством изучая вычищенный Марвином коридор.
— Обалдеть! — потрясенно воскликнул он. — Ты, что ли, постарался?
— Было дело, — неохотно согласился Марвин. — Оттуда, в смысле с обеих сторон, попер какой-то туман с холодом, а у меня из пальцев фаерболы сами собой полетели, армейские, с усиленным зарядом. Почему, понятия не имею. Но вовремя, прям как подгадали.
— Полетели потому, что ты здорово испугался, — снисходительно пояснил Далий, засовывая палку под мышку. — Значит, коридор чистый и посох ифрита нам не потребуется. Молодец! — Он одобрительно хлопнул Марвина по плечу, забыв убрать ладонь. — Надо же, с ходу — и в работу! В самую, так сказать, гущу событий. Это ты правильно, это по-нашему.
— Но почему именно фаерболы? — Марвин снял руку Далия с плеча, тот, похоже, не обиделся. — К тому же военного образца.
— Ты последнее что помнишь? — деловито поинтересовался Далий. — В смысле сразу перед переносом.
— За мной гнались, — поморщился Марвин, неприятные воспоминания были слишком свежими. — Стреляли из огнестрелов, как раз фаерболами. Взорвали дверь и чуть меня не убили. Я, к счастью, вовремя успел исчезнуть.
— Ошибаешься, — возразил Далий. — Не успел. Отсюда твоя способность метать огненные заряды. Очень, между прочим, удачный посмертный бонус. А меня ножом в кабине зарезали, тоже во время транспортировки, я теперь вот чего могу. — Он поднял правую руку, сжал пальцы в кулак: между костяшками, словно выброшенный пружиной, выскочил длинный и узкий, как у стилета, острый клинок. Выпрыгнул совершенно бескровно, не причиняя владельцу каких-либо болезненных ощущений.