Наверное,и всамомделе трудноговоритьо
душевном здоровье применительно к Мисиме, однако на роковой шаг его толкнула
невнезапнаявспышкабезумия.Всяжизньписателя,отраженнаявего
произведениях,была,посутидела,подготовкойккровавомуфиналу.
Исчерпывающийответ на вопрос потрясенныхсовременников "почему?"данна
страницах написанныхМисимой книг. Творчество писателя освещено зловещими
магическим сиянием его эстетической концепции Смерти.
"Вот все, что мызнаем о нем, -- и вряд ликогда-либоузнаем больше:
смертьвсегда была единственнойего мечтой. Смерть представалаперед ним,
прикрывая свой лик многообразными масками. Ион срывал их одну за другой --
срывал ипримерял на себя. Когда же ему удалось сорвать последнюю из масок,
перед ним,должно быть, предстало истинноелицо смерти, номынезнаем,
способно ли было даже онопривести его втрепет. До этого моментажелание
умереть заставляло его неистовостремиться к новым маскам, ибо, обретая их,
он постепенно становился всепрекраснее.Следуетпомнить, чтоумужчины
жажда статькрасивеесовсеминойприроды,чем у женщины: умужчины это
всегда желание смерти..."
Эти строки написаны самим Мисимой, и,хотяречьидет о героеромана
"Дом Киоко"(1959)актере Осаму, совершившем самоубийство вместе сосвоей
любовницей, писатель излагаетздесь эстетическуюформулу, определившую его
собственную судьбу: для Мисимы Прекрасное и Смерть всегдаявлялисьчастями
неразрывного равенства. Это стержень, на который нанизывается весь жизненный
путь Мисимы, всеего творчество. В тридцать восемь лет онписал --на сей
раз ужене оперсонаже, о себе: "Я начинаю понимать, чтоюность, цветение
юности -- ерунда истоит немногого.Ноэтововсенеозначает, что яс
приятностьюожидаюстарости.Остается лишьодно:смерть --мгновенная,
вездесущая,всегдастоящаярядом.По-моему,этоединственнаяподлинно
соблазнительная, подлинно захватывающая, подлинно эротическая концепция".
ЮкиоМисима всюжизньбыл завороженэтой идеей, смертьманила его,
"прикрывая свой ликмногообразиеммасок";приходили иуходилистрастные
увлечения,временами писатель, казалось, надолго забывал о роковом магните,
но с каждым годом тот притягивал его все сильнее, "Все говорят, что жизнь --
сцена. Но для большинства людей это не становится навязчивой идеей, а если и
становится, то не втаком раннем возрасте, каку меня. Когда кончилось мое
детство, я уже был твердо убежден в непреложности этой истиныи намеревался
сыграть отведенную мне роль, ни за что не обнаруживая своей настоящей сути".
Это признание, вкоторомключкомногим поступкам Мисимы,прирожденного
лицедея и мистификатора,-- из романа "Исповедь маски" (1949), произведения
скрупулезно,безжалостноавтобиографичного.Двадцатичетырехлетнийавтор
попытался,препарируясвоюсмятенную,изломаннуюдушу,"избавитьсяот
сидящеговнутри чудовища", от тяготеющих над нимсдетства мрачных теней.
Благодаря"Исповедимаски"мызнаем,какбылустроенмиртихого,
болезненногомальчикапоимениКимитакэХираока (таковоподлинноеимя
писателя, псевдоним Юкио Мисима он взял в шестнадцатилетнем возрасте).
Кимитакэ был страннымребенком, да это инеудивительно--росон в
условиях,которыетрудноназватьнормальными.Семи недельот родуего
забралак себебабушка, женщина властная, истеричная,измученнаятяжелой
болезнью. До двенадцати лет мальчик жил с ней в одной комнате, оторванный от
сверстников, нечасто видя родителей, младших брата и сестру. Играть в шумные
игрыемузапрещалось,гулять тоже --единственнымразвлечением,всегда
доступным ребенку, стало фантазирование.
Фантазииубледного,скрытногомальчикабылинеобычными:вних
постоянно фигурироваликровьисмерть,прекрасных принцев рвали на куски
свирепые драконы, а если в сказке погибший герой оживал, маленький Кими-такэ
вычеркивалсчастливыйконец."...Огромноенаслаждениедоставляломне
воображать, будто я погибаю в сражении или становлюсьжертвой убийц. И в то
же время я панически боялся смерти. Бывало, доведу горничную дослез своими
капризами, а на следующееутро смотрю-- она как ни в чем не бывало подает
мне с улыбкой чай. Я видел в этой улыбке скрытую угрозу, дьявольскую гримасу
уверенностивпобеде надо мной.И я убеждал себя, что горничнаяиз мести
замыслила меня отравить. Волны ужаса раздували мне грудь.Яне сомневался,
что вчае отрава, и ни за что насвете не притронулся бы к нему..." Мисима
вспоминает, как подростком его приводили в эротическое возбуждение картинки,
накоторыхбылиизображены кровавыепоединки,вспарывающиесебеживот
самураи и сраженные пулями солдаты.
В шестнадцатьлет Мисима пишет свое первое значительноепроизведение,
романтическую повесть "Цветущий лес", где Красота, Экстаз и Смерть предстают
как нечто равнозначное.Войнаусугубляету юноши ощущениенадвигающегося
конца света. Позднее Мисима напишет: "Нарциссизм, свойственный возрасту, что
отделяет юношу от мужчины, способен впитывать любыевнешние обстоятельства.
Даже крушение вселенной. В двадцать летя мог вообразитьсебякем угодно.
Гением,обреченным на раннюю гибель. Последнимвосприемникомтрадиционной
японской культуры. Декадентом из декадентов, императором декадентского века.
Даже летчиком-камикадзе из эскадрильи Прекрасного!"
Всорок пятом, когда стало ясно, что императорскаяЯпония обречена, и
всеждалинеминуемойгибели,двадцатилетнийМисима, продолжая грезить о
смерти ("И вновь, с ещебольшей силой, я погрузился в мечты о смерти, в ней
виделяподлиннуюцельсвоейжизни..."),темнеменееотреальной
возможностиумереть уклоняется --подпредлогом слабого здоровья избегает
призыва в армию. Потом еще неразумозрительное влечениексмертибудет
отступать привозникновениине воображаемой,ареальной угрозы, только к
концу жизни жажда саморазрушения станет неодолимой.