Ланс не чокнутый. Он был нездоров. Он был болен.
Чушь собачья, фыркнул папа, вскинув руки. Твой дядя был ребенком, который слетел с катушек, потому что не мог понять, как удержаться на чертовой работе и устроить свою жизнь. Он был наркоманом и манипулировал жалостью твоей матери, чтобы она привела его в наш дом. Он был воплощением слабости, а твоя мать позволила ему на тебя влиять. Не следовало разрешать тебе находиться рядом с этим психом и его жалкими проблемами.
Слова, слетевшие с его уст, вызвали у меня желание перескочить через его стол и ударить его по лицу. Ланс не был психом он боролся со своим сознанием. То, что он не мог найти свое место, не делало его слабым. Как отец посмел изобразить его в таком свете? Ланс был большим мужчиной, чем он сам. К сожалению, депрессия поглотила его быстрее, чем он сумел найти выход.
Посмотри на себя, Лэндон. Какого черта ты делаешь со своей жизнью? Нет образования. Нет целей. Нет будущего. Ты идешь прямо по стопам этого неудачника, а твоя мать ведет тебя туда же, куда вела его. Я не удивлюсь, если в один день ты тоже окажешься под землей.
Озноб пробежал по моему телу, кислота комом подкатила к горлу. Как он мог такое сказать? Как он мог сказать, что не удивится, если я умру, как Ланс?
Я чертовски тебя ненавижу, выплюнул я, чувствуя, как с каждым новым словом в моем животе нарастает ярость.
Как человек может быть таким жестоким?
На его лице не промелькнуло ни намека на раскаяние. Он не чувствовал вины из-за своих слов и даже не осознавал, что перешел черту.
Казалось, он доволен собой и гордится тем, что сумел ударить меня по больному. Откинувшись на спинку стула, он скрестил руки на груди.
Ты ненавидишь меня, потому что я не нянчусь с тобой, как твоя мать. Это называется жесткой любовью, Лэндон, и кто-то должен сказать тебе правду. В этом мире ты никогда не добьешься успеха без надежного костяка и толстой кожи. Люди будут втаптывать тебя в грязь, а не кормить из бутылочки, как твоя мать. Сейчас тебе девятнадцать лет, и пора начинать вести себя в соответствии с возрастом.
А когда ты начнешь вести себя в соответствии с возрастом? рявкнул я в ответ и стиснул зубы.
Я уже это делаю, Лэндон. Я взрослый мужчина, который занимается своим делом. Я понимаю, что мать нянчится с тобой, и, уверен, что в твоей жизни есть люди, которые поступают так же, но так будет не всегда. В какой-то момент они устанут от тебя и больше не будут мириться с твоими глупостями. Терпение тех, кому небезразлична твоя плачевная судьба, не вечно, и, поверь мне, оно иссякнет быстрее, чем ты думаешь. Сколько людей стояло у могилы Ланса после его смерти? Практически никто. Люди не задерживаются с такими, как Ланс, и с такими, как ты. Так что смирись с этим, будь мужчиной и измени то, кем ты являешься и как ты живешь. В противном случае ты останешься несчастным и покинутым и проведешь жизнь, цепляясь за юбку матери.
Прийти сюда было гребаной ошибкой, пробормотал я, вставая со стула. Я забыл, что ты за человек.
Он невозмутимо начал что-то печатать на своем компьютере.
Хорошо. Уходя, закрой дверь.
Я был уже у двери, когда снова услышал голос отца:
Я рассмотрю оплату счетов твоей матери только в одном случае.
В каком?
Ты пойдешь в юридическую школу, как мы и планировали. Можешь работать здесь по выходным и вернуть свою жизнь в правильное русло.
Я не собираюсь этого делать.
Тогда твоей маме придется разбираться самой. Не возвращайся, пока не будешь готов стать настоящим мужчиной. Пока ты продолжаешь вести себя как ребенок, я не хочу иметь с тобой ничего общего.
Я сюда не вернусь, поклялся я. И я больше никогда не хочу тебя видеть. В следующий раз увидимся на твоих чертовых похоронах, пробормотал я.
Или на твоих, парировал он, и его слова были покрыты зловещей ненавистью.
Я не мог поверить, что моя мать могла полюбить такого человека, как он.
Я вышел из кабинета, чувствуя себя полностью разбитым, злым и несчастным очень несчастным. Не потому, что мой отец оказался чертовым монстром, а потому, что я был не в состоянии помочь маме.
Она нуждалась в отдыхе, а я понятия не имел, как облегчить ей жизнь.
Сидя в машине возле офиса, я крепко сжал руль и сделал несколько глубоких вдохов. Сердце бешено колотилось, и я пытался остановить нарастающую панику, в то время как слова отца снова и снова всплывали в моей памяти.
Я не удивлюсь, если в один день ты тоже окажешься под землей.
Я не такой, я не такой, я не такой, повторял я сквозь почти сомкнутые губы.
Я не был слабым ребенком, каким меня считал мой отец. Я не был моим дядей. Я был измучен, но не сломлен.
Держась за руль, я всеми силами пытался вырваться из темноты. Мне удалось выровнять дыхание и вернуть пульс к нормальному ритму. Всего несколько месяцев назад не получилось бы. Разговор с отцом вырвал бы меня из жизни на несколько часов.
Сейчас это отняло у меня минуты.
*
Он действительно это сказал? спросила Шей, сидя на моей гостиничной кровати.
Она пришла ко мне сразу после школы, и я заказал нам пиццу.
Ага. Он сказал, что я закончу так же, как Ланс, в могиле, потому что я слабый.
Что за чудовище, вздохнула она, покачав головой. Не понимаю, как отец может сказать что-то настолько жестокое своему собственному ребенку.
Он называет это «жесткой любовью».
Я бы назвала это откровенной ненавистью. Надеюсь, ты в это не веришь, Лэндон. Надеюсь, ты знаешь, что все его слова ложь. Ты один из самых сильных людей, которых я знаю. Твоя уязвимость это то, что делает тебя сильным, и мне жаль, что твой отец все это наговорил.
Я просто злюсь, что не могу помочь маме, вот и все.
Шей начала промокать пиццу салфеткой.
Я приподнял бровь:
Что ты делаешь?
Вытираю масло. Говорят, что это может сэкономить до пятидесяти калорий на каждый ломтик.
Звучит как полный бред.
Она пожала плечами:
Не знаю, но я сделаю все возможное, чтобы сэкономить несколько калорий.
С каких это пор тебя волнует подсчет калорий?
Хм, с тех пор, как из-за стресса я набрала десять фунтов. Я не могу пойти в колледж в таком виде, потому что первокурсницы будут тыкать в меня пальцем, так что с некоторых пор я на диете.
Я уставился на нее как на сумасшедшую, потому что ее слова звучали безумно.
Тебе не нужно сидеть на диете, Шей.
Нужно.
Получается, от конфет ты тоже отказалась?
Она толкнула меня в плечо:
Не говори глупости.
Улыбнувшись, я поставил коробку с пиццей на стол. Затем потянулся к Шей и усадил ее к себе на колени.
Я люблю каждый твой дюйм и каждый твой изгиб.
Ее губы изогнулись в чертовски милой улыбке:
Даже если моя задница превратится в умпа-лумпу?[6]
Черт возьми, да. Я не знаю, в курсе ли ты, но я считаю себя настоящим ценителем задниц. Я бы с радостью зарылся лицом в твою умпа-лумпу до самой шоколадной фабрики.
Фу, она поморщилась и хихикнула, ерзая бедрами на моих коленях. Звучит как отсылка к какашкам.
Ради тебя я бы отправился в шоколадный лес, пошутил я.
Лэндон!
Чтобы попробовать твои «Тутси Роллс»[7].
Боже мой. После переезда в Калифорнию ты стал странным.
Я всегда был странным. Ничего нового.
Она поморщила нос и кивнула:
Это правда. Ты съел туалетную бумагу из задницы другой девушки.
Там не было бумаги! Я сурово наставил на нее указательный палец: Эй, а помнишь тот день, когда ты погладила мою голову вместо головки?
Я ухмыльнулся, вспомнив ее первую попытку подрочить руками. Боже, я так полюбил эту девушку. Полюбил ее невинность, ее смех, ее неудачи, ее любовь.
Замолчи. Чтобы ты знал, я работаю над своей техникой. Я тренировалась.
Мои брови взлетели вверх:
С кем это?
О, ну, знаешь. С Рэнди, Джейсоном, Джоном, Генри Уолтером, Ником. В общем, с любым парнем, который встречался на моем пути, сообщила она.
Я положил руку ей на поясницу и притянул ближе к себе, прижав ее к своей груди.
Пытаешься заставить меня ревновать, Цыпа?
А что? У меня получилось? спросила она, закусив нижнюю губу.
Может быть совсем немного.
Она улыбнулась и наклонилась ближе, прижавшись к моим губам.
Ты, только ты, прошептала она, прежде чем меня поцеловать.
Ее руки опустились мне на грудь, и я надеялся, что она знает мое сердце бьется только для нее.
Тем не менее я изучила несколько новых техник. Рейн заказала мне игрушку через телемагазин.
Мой интерес пробудился:
Игрушка, да?
Не воодушевляйся слишком сильно. Такую же она заказала для своей бабушки, потому что ее дед больше не такой дикий жеребец, как прежде.
Хорошо, добавим эту информацию к списку вещей, которые мне не следует знать, особенно о бабушке моей лучшей подруги. Я постараюсь больше никогда в жизни об этом не вспоминать.
Чтобы ты знал, для пожилых людей совершенно нормально вести половую жизнь. Ты в курсе, что они являются второй по численности возрастной группой, наиболее подверженной риску ЗППП?[8]
Такое ощущение, что ты пытаешься меня предостеречь.
Она хихикнула, и, черт возьми, я бы отдал все, чтобы слышать этот звук до конца своих дней.
Хорошо, извини. Вернемся к игрушке. Видишь ли, с ее помощью я научилась кое-каким движениям, объяснила она, мягко покачиваясь у моей промежности. Ткань ее платья касалась моих джинсов, создавая приятное трение.
Что за черт? Я же знал, что не стоит надевать джинсы рядом с этой девушкой.
Черт, ладно.
Что еще ты узнала?
Ну это.
Она приподняла платье, прижавшись трусиками к моему паху. Они были красными, кружевными и совершенно идеальными, и, черт возьми, я мечтал только о том, чтобы зарыться в них лицом, прежде чем сорвать их прямо с ее тела. Она начала вращать бедрами из стороны в сторону. Раскачиваясь на моем вставшем члене, она сводила меня с ума.
Это называется восьмерка.
Я закрыл глаза, пока она продолжала двигать своими гипнотическими бедрами.
Я уже обожаю восьмерку.
Думаю, тебе стоит снять джинсы.
Это все, что ей нужно было сказать, через секунду я уже отшвырнул их в сторону. Она сняла платье, оставшись в красных трусиках, которые я собирался сорвать, и в таком же лифчике, который я готовился расстегнуть при первой же возможности. Когда я вернулся к кровати, она снова забралась ко мне на колени и продолжила выполнять восьмерку черт возьми, я действительно не зря снял штаны.
Ее промежность двигалась вверх и вниз по моему члену, пока я крепко сжимал руками ее задницу. Ее попка была безупречной, но я поклялся, что буду хотеть ее, даже если она действительно превратится в умпа-лумпу. Ее груди оказались прямо перед моим лицом, и я зарылся лицом прямо между ними. Потянувшись к ее спине, я, как фокусник, одним движением расстегнул лифчик. Она позволила ему упасть на пол.
Снова уткнувшись лицом в ее грудь, я облизывал ее соски так, словно они остались моим единственным источником пищи. Она застонала, двигаясь навстречу моему языку и продолжая выполнять восьмерки бедрами, в то время как мой член был готов вырваться из боксеров.
Продолжая наслаждаться ее идеальными грудями, я стонал, чувствуя, как она замедлила свои движения, вверх и вниз, вверх и вниз, вверх и
Я так сильно хочу тебя прямо сейчас, прорычал я, нежно покусывая ее сосок, пока она постанывала от удовольствия.
Я тоже хочу тебя, прошептала она, приблизив рот к моему уху и слегка вцепившись в него зубами.
Позволь мне заняться с тобой любовью.
Я глубоко вздохнул, чувствуя пульсацию члена под ее медленными движениями. Напоминание: поблагодарить Рейн за игрушку, которую она купила для Шей. Еще одно напоминание: никогда не думать о том, что бабушке Рейн известно хоть что-нибудь о восьмерке.
Я хочу заняться с тобой любовью, ответила она, положив палец мне под подбородок и запрокинув мою голову так, чтобы встретиться со мной взглядом.
Ее рот коснулся моего, и она слегка прикусила мою нижнюю губу.
Я хочу прокатиться на тебе, Лэндон. Хочу быть сверху, если ты не против.
Целиком и полностью за.
Мы сняли нижнее белье и вернулись на кровать. Я достал из кармана презерватив и надел его. Шей провела пальцами вверх и вниз по моей груди, прежде чем снова прижаться к моему затвердевшему члену.
Черт возьми, Шей, простонал я, чувствуя ее влажность, чувствуя, как мое желание становится все сильнее и сильнее. Это так приятно.
Она обхватила рукой мой член и вдруг остановилась.
Подожди, хочешь, я выключу свет? Я знаю, тебе спокойнее
Нет, я обхватил ее тело руками и покачал головой.
Я хотел видеть ее всю. Хотел видеть, как она оседлает меня, примет меня, овладеет мной. Видеть, как эти груди подпрыгивают вверх и вниз. Видеть каждый ее дюйм, каждый изгиб. Я хотел этого. Хотел ощутить каждую секунду нашего секса.
Трахни меня с включенным светом.
Именно это она и сделала. Когда я вошел в нее, ее идеальные груди подпрыгнули прямо перед моим лицом и она вонзила ногти мне в лопатки. Она трахнула меня при включенном свете.
Никогда в жизни я не думал, что секс может доставлять такое удовольствие. Никогда в жизни не думал, что мое сердце способно так биться из-за другого человека. Никогда в жизни не думал, что смогу найти любовь. Заниматься сексом с Шей Гейбл было не просто потрясающе, это была чертова привилегия, и я надеялся, что смогу заниматься с ней любовью до конца жизни.
Мы оба кончили она несколько раз и лежали в постели, задыхаясь и слившись в одно неразрывное целое. Я убрал с ее лица волосы, и она еще крепче ко мне прижалась.
Каждое мгновение с тобой кажется мне моим новым любимым воспоминанием, прошептала она, кусая нижнюю губу.
Я не знаю, как справлюсь с завтрашним днем. Я не знаю, как я сяду в самолет и снова с тобой попрощаюсь.
Никаких прощаний, только «спокойной ночи». Она поцеловала меня в губы. Я знаю, что наши отношения нельзя назвать обычными, но я счастлива быть с тобой, Лэндон. Я хочу, чтобы ты действительно это знал. Это, сказала она, положив руку мне на сердце, мы, она приложила мою руку к своей груди, и я счастлива, что это так. Мне нравится наша запутанная история любви.
И мне, заверил ее я. Как только я сяду в самолет, начну мечтать о том моменте, когда смогу к тебе вернуться.
Она наклонилась и поцеловала меня в губы.
У меня есть кое-что для тебя, произнесла она, вставая с кровати.
Она поспешила к своей сумочке и вытащила маленькую коробочку.
Сев на край кровати, она открыла ее, достав ожерелье в форме сердца. Не мультяшного сердечка, а самого настоящего человеческого сердца вернее, его половин.
Оно делится пополам. У меня останется одна половина, а у тебя вторая. У каждого из нас будет частичка сердца другого где бы мы ни были. Она застенчиво улыбнулась и покачала головой: Я знаю, это немного банально, так что я не обижусь, если тебе не понравится.
Не понравится? воскликнул я. Ты серьезно? Это просто прекрасно. Ты наденешь его мне на шею?
Она повесила кулон мне на шею, и я в очередной раз поразился тому, как моя любовь к этой девушке растет с каждой секундой.
Однажды я вернусь к тебе, и мы будем жить долго и счастливо, Шей.
Она прижалась своим лбом к моему.
Обещаешь? спросила она с надеждой и страхом одновременно.
Я поцеловал ее в губы и прижал к себе.
Обещаю.
*
В Шей было так много вещей, которые мне нравились, но больше всего мне нравились те мелочи, те маленькие черты, которые большинство людей упускали из виду. Например, тот факт, что она всегда открывала окна своей машины, даже если на улице было минус пять. Или то, как она во весь голос ужасающе фальшиво подпевала любимым песням, но при этом выглядела чертовски очаровательно. Ей никогда не удавалось запомнить тексты песен. То, как она жевала воротник своей кофты, когда нервничала. То, как она любила животных и не могла пропустить ни одну собаку, не почесав ее за ушком. Или то, что, когда она была счастлива, она всегда заявляла об этом вслух. Она всегда говорила, насколько она счастлива и довольна, хотя улыбка уже выдавала ее с головой.