2. Сюдзо Курасиге помощник военного атташе: «Прибыл в чине капитана пехоты <>. Манерой держать себя значительно менее заметен, чем Мике. При встречах больше молчит, предоставляя разговаривать ему»[39].
3. Кацудзи Масаки морской атташе. «Капитан II ранга японского флота <>.
Высказывает себя крайне расположенным к СССР. Подчеркивает разницу отношений к нам со стороны морских кругов в сравнении с военными. Много говорит в пользу укрепления дружбы между СССР и Японией до своего приезда в Москву <>.
В делах обращается за поддержкой НКИД. В проведении их крайне настойчив, назойлив. По-русски говорит хорошо»[40].
В составлении характеристик Флоринскому оказывали содействие заведующие отделами Востока и Прибалтики НКИД.
Подобная деятельность была важной, но не главной составляющей в работе Протокольного отдела.
В 20-х годах СССР стремился продемонстрировать миру все достижения, совершенные в первые годы существования советской власти. Популяризацией успехов в том числе приходилось заниматься и НКИД, в частности Протокольному отделу этого наркомата.
В 19241925 годах СССР установил дипломатические отношения со многими странами. Этот период вошел в историю советской внешней политики как «полоса признаний».
7 февраля 1924 года были установлены дипломатические отношения между СССР и Италией, подписан советско-итальянский торговый договор. Спустя пять месяцев, в июле 1924 года, состоялось важное событие в истории советско-итальянских отношений прибытие в Ленинград итальянского военного корабля «Мирабелло».
Начиная с 6 июля, в течение трех дней Д.Т. Флоринский принимал участие в совещаниях с представителями военного и морского командования для составления программы встречи с учетом полученной инструкции «скромно и сдержанно, но прилично»[41].
После окончательного согласования с итальянской стороной программа была утверждена. По прибытии в Ленинград 10 июля утром капитан «Мирабелло» В. Пини посетил представителя губисполкома Г.В. Циперовича, агента НКИД Вайна, также нанес визит капитану миноносца «Троцкий».
В 18 часов 30 минут был назначен обед в Доме Красной армии и флота. Заново отремонтированное помещение поражало не только грандиозностью, но, как отмечал Флоринский, тем «порядком, в котором оно содержится»[42]. Итальянцы сообщили, что с «Мирабелло» прибудет шесть офицеров и сорок матросов при восьми унтер-офицерах. В большом зале был накрыт стол на 110 приборов (для итальянских и советских моряков, а также пяти человек нашего комсостава), таким образом была соблюдена социальная справедливость. В смежном зале комсостава стол был накрыт на 18 приборов капитан и пять офицеров с «Мирабелло», командир «Троцкого», представители итальянского консульства, советские официальные лица. По словам Д.Т. Флоринского, наши военморы и красноармейцы проявили себя как приветливые и гостеприимные хозяева; они встречали итальянцев, рассаживали их за столом, занимали по мере сил беседой[43]. Итальянский комсостав держал себя «сдержанно и неприветливо», за исключением капитана, но итальянские матросы оказались «славными ребятами с самым незначительным процентом фашистов среди них»[44]. Благодаря тому, что четыре матроса с итальянской стороны говорили по-русски (они оказались сербами), а среди наших представителей нашлось несколько говорящих по-французски, завязалась беседа, дополняемая жестикуляцией, и «большая зала представляла красивую картину молодого веселья и оживленного общения наших и итальянских моряков, в противовес чопорной натянутости смежной залы комсостава. Во время беседы беспрерывно играл прекрасный оркестр, которому много и горячо аплодировали все присутствующие», сообщил Д.Т. Флоринский Г.В. Чичерину в докладной записке[45].
После обеда «наши ребята» показали итальянцам Уголок В.И. Ленина, читальню и так далее, многие пошли провожать гостей до пристани.
Следует отметить, что для итальянских моряков этот вечер прошел в непривычной для них обстановке, в то же время комсостав не смог упрекнуть советскую сторону в некорректности.
11 июля итальянские матросы осматривали Ленинград в сопровождении местных гидов и представителей итальянской колонии. После полудня на корабле «Мирабелло» состоялся прием от итальянской колонии.
12 июля советские официальные лица, включая капитана и комиссара корабля «Троцкий», а также штурмана, который привел миноносец «Мирабелло» в Ленинград, были приглашены на завтрак (в 12 часов 30 минут) на борт корабля. Закусочный стол накрыли в кают-компании, украшенной большим портретом Муссолини и портретами королевской семьи. Завтракали на палубе. Вечером Д.Т. Флоринский был приглашен к помощнику британского агента на обед в честь итальянских гостей. Д.Т. Флоринский обращает внимание на то, что англичанин нанес официальный визит капитану в сюртуке и цилиндре[46]. В своем дневнике Флоринский подробно сообщает обо всех деталях поведения английских дипломатов, которые являлись одними из самых активных участников светской жизни дипломатической Москвы. В начале 20-х годов дипломаты собирались каждое воскресенье на прием в английской миссии, но при этом сотрудники НКИД на них не приглашались. Встречаться с иностранцами в ресторанах представители наркома не имели возможности. Подобная ситуация не устраивала советскую сторону. Один из вариантов решения проблемы открытие в Москве дипломатического клуба, записку об организации которого начальник Протокольного отдела Д.Т. Флоринский составляет в январе 1923 года.
Официальные причины открытия просьба членов дипкорпуса и отсутствие контактов советских дипломатов со своими иностранными коллегами. «Редкие официальные приемы с банальными и шаблонными разговорами не создают нужной интимности и не могут служить целям мало-мальски серьезной информации»[47], пишет в записке Флоринский.
Одной из важных причин, по мнению Дмитрия Тимофеевича Флоринского, открытия дипломатического клуба является то обстоятельство, что клуб позволит осуществить «наблюдение за иностранцами в ту пору, когда они находятся только в своей среде отдельные группы в читальне, ресторане и так далее». Обеды, завтраки и другие приемы располагают к откровенности, наблюдение за дипломатами будет вести специально подобранный обслуживающий персонал[48].
Председателем клуба Флоринский предлагал назначить персидского или германского посла, на каждого из которых всегда можно «дружески и частным образом оказать давление в интересующих нас вопросах». Заместитель председателя представитель НКИД. В правление также входят два представителя с советской стороны и два иностранца. Флоринский предлагал принимать в клуб членов дипкорпуса без ограничений (причина отказа недостойный поступок кандидата). Для советских граждан самая строгая фильтровка[49].
Несмотря на доводы Флоринского, власть не решалась открыть клуб, коммуникативные и информационные функции которого могли принести не только пользу, но и вред советской стороне, которая опасалась утечки информации[50].
Народный комиссар иностранных дел Г.В. Чичерин и Д.Т. Флоринский искали пути «примирения» европейских протокольных дипломатических норм с нормами советской идеологии.
В 1923 году Д.Т. Флоринским была утверждена «Краткая инструкция о соблюдении правил принятого в буржуазном обществе этикета». В ней содержался главный идеологический принцип советского протокола представители рабоче-крестьянского правительства, соблюдая «необходимый минимум, ниже которого нельзя идти», не должны становиться рабами «чуждого нам по духу этикета»[51]
Примечания
1
Молочков Ф.Ф. Дипломатический протокол и дипломатическая практика. М., 1997. С. 120.
2
Квасов О.К. Протокол и этикет: дипломатический, деловой, общегражданский. М., 2011. С. 3839.
3
Вуд Д., Серре Ж. Дипломатический церемониал и протокол. М., 1974. С. 60.
4
Прадье-Фодере П. Курс дипломатического права. Т. 1. Париж, 1881. С. 202; Вуд Д., Серре Ж. Указ. соч. С. 121.
5
Женэ Р. Дипломатические договоры и дипломатическое право. Т. 1. Париж, 1931. С. 395; Вуд Д., Серре Ж. Указ. соч. С. 121.
6
Де Мелью Р.Ф. Трактат о дипломатическом праве. Мадрид, 1953. С. 211; Вуд Д., Серре Ж. Указ. соч. С. 122.
7
Лядов П.Ф. История российского протокола. М., 2004. С. 48.
8
Молочков Ф.Ф. Указ. соч. С. 123.
9
Там же.
10
Вуд Д., Серре Ж. Указ. соч. С. 6061.
11
Там же.
12
Молочков Ф.Ф. Указ. соч. С. 127.
13
Там же. С. 128.
14
Майский И.М. Воспоминания советского дипломата. www.royallib.com/book/mayskiy-ivan/vospominaniya-sovetskogo-diplomata-19251945-godi.htm (дата обращения 01.06.2020).
15
Там же.
16
Лядов П.Ф. Указ. соч. С. 8.
17
АВП РФ. Ф. 057. Оп. 41. П. 215. Д. 15. Л. 3461.
18
Окуневская Т.К. Татьянин день. М., 2003.
19
Плисецкая М.М. Я, Майя Плисецкая. Knijky.ru/books/ ya-mayya-pliseckaya.
20
Елагин Ю.Б. Укрощение искусств. Libking.ru/books/ nont-inont-biography/420677-119-yuriy-elagin-ukroshenie-iskusstv.htm#book (дата обращения 23.09.2021).
21
Там же.
22
Там же.
23
Озолс К. Мемуары посланника. http://loveread.ec/biography-author.php?author=Karlis-Ozols.
24
http://agk.mid.ru.
25
Related Archival material Programme (RAHE/1/1944/16). Программы театрализованного представления (1943 год) и концерта (1944 год).
26
Суходрев В.М. Язык мой друг мой. М., 2008. С. 158.
27
Квасов О.К. Указ. соч. С. 11.
28
Там же. С. 10.
29
Озолс К. Указ. соч. (дата обращения 21.09.2021).
30
Там же.
31
АВП РФ. Ф. 057. Оп. 1. П. 101. Д. 2. Л. 2.
32
АВП РФ. Ф. 057. Оп. 2. П. 101. Д. 1. Л. 1.
33
Там же. Л. 20.
34
АВП РФ. Ф. 057. Оп. 5. П. 102. Д. 2. Л. 9.
35
Там же. Л. 910.
36
Там же. Л. 10.
37
Там же. Л. 1011.
38
Там же.
39
Там же. Л. 11.
40
Там же.
41
АВП РФ. Ф. 057. Оп. 4. П. 101. Д. 3. Л. 5.
42
Там же. Л. 6.
43
Там же.
44
Там же. Л. 7.
45
Там же.
46
Там же.
47
АВП РФ. Ф. 057. Оп. 3. П. 101. Д. 1. Л. 2.
48
Там же. Л. 3.
49
Там же. Л. 45.
50
Проблема дипломатического клуба была решена в марте 1972 г. в Москве, на Спиридоновке был открыт культурно-спортивный комплекс для членов дипкорпуса.
51
АВП РФ. Ф. 057. Оп. 3. П. 101. Д. 1. Л. 2025.