Много бед выпало на долю простой домохозяйки Полины Ивановой. Ее сына покалечила бойцовая собака; муж, решивший отомстить хозяину пса, попал в тюрьму и там умер от сердечного приступа… А сам хозяин остался безнаказанным, благодаря "крепкой руке" в правоохранительных органах. Отчаявшись добиться справедливости, Полина вооружается именным пистолетом мужа и бутылкой с нитроглицерином, купленной на черном рынке, и берет в заложники начальника райотдела милиции, которого она считает виновным во всех ее несчастьях…
Этот роман - и захватывающий детектив, и трогательная любовная история, и остросоциальная драма. По его мотивам снят одноименный телесериал с Марией Шукшиной и Алексеем Серебряковым в главных ролях.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 6
Глава 3 12
Глава 4 16
Глава 5 21
Глава 6 25
Глава 7 30
Глава 8 34
Эпилог 40
Эдуард Володарский
Террористка Иванова
Глава 1
Валерию Чистову было тридцать два - высокий, крепко сложенный, он двигался легко и пружинисто. Он вошел в гостиничный номер, мгновенно огляделся. Рыжая, потертая кожаная куртка была расстегнута, и опытный глаз смог бы заметить под левой подмышкой кобуру с пистолетом. На голове была темная бейсболка, которую Валера сдвинул козырьком назад, когда вошел. В руке Валера держал черный кожаный кейс.
- Ну, здорово, - сказал Валера. - С приездом.
- Заходи, Чистюля, - улыбнулся Юрок Табиев. Ему было не больше двадцати пяти, на обнаженном до пояса теле играли мощные мышцы. Татуировки на плечах и предплечьях. Красивый кавказец. Атлет.
В гостиной на большом круглом столе, накрытом зеленой шелковой скатертью, стояли бутылка виски "Блэк Лейбл", хрустальная ваза с виноградом, грушами, яблоками и гранатами. И три пузатых больших бокала.
- Хороший номер, - оглядываясь, сказал Валера. - А почему три бокала, а не два? Ты еще кого-то ждешь?
- Да нет. Думал, ты придешь не один… - Юрок Табиев откупорил бутылку.
- Я всегда прихожу один, - отвечал Валера, подходя к столу.
- Ну, мало ли… Может, с другом пришел бы… может, с телкой… - беззаботно ответил Юрок.
- С другом… может, с телкой… - раздумчиво повторил Валера. - Ты любишь ходить на деловые встречи с другом или с телкой?
- Да пошутил я, пошутил, Чистюля, - улыбался Юрок, - мы и вдвоем хорошо махнем.
- Товар привез?
- Я ж по телефону сказал - привез.
- Покажи.
Юрок отставил бутылку и пошел в прихожую. Валера неотступно следовал за ним. Юрок отодвинул дверь платяного шкафа и достал объемистую спортивную сумку, поставил ее перед Валерой, расстегнул молнию.
- Смотри, - улыбнулся Юрок. - Какой-то ты осторожный стал. Будто в первый раз…
- Для меня любой раз, как первый. Тем более что раньше приезжал другой человек. Кстати, ты не в курсе, сам-то он где? - проговорил Валера Чистов, присев на корточки перед сумкой.
- Не в курсе. Магомет сказал - повезешь ты. Я лишних вопросов не задаю.
- Правильно, лишних вопросов задавать не надо. Может выйти себе дороже. - Чистов раскрыл свертки, надорвал оберточную бумагу, пощупал пакеты, потом вытянул одну за другой две больших темных бутыли, наполненных по самую пробку мутноватой, отливающей серебром на свет густой жидкостью, спросил:
- Нитроглицерин?
- Он самый. За него больше всего боялся - сумку нянчил на руках, как младенца.
Валера осторожно отвинтил крышку, с еще большей осторожностью вытянул пробку.
- Осторожно, - испуганно сказал Табиев. - Разнесет все в хлам…
- Не учи ученого, - процедил Валера. Он извлек из кармана резиновые перчатки, надел одну на правую руку и, зажав отверстие бутылки пальцем, медленно перевернул ее, потом вернул в прежнее положение. На пальце осталось пятно жидкости. Валера растер пальцем жидкость, понюхал, потом машинально вытер руку в перчатке о дверцу шкафа, вставил пробку в отверстие, притиснул глубже, навинтил крышку и осторожно поставил бутыль внутрь сумки.
Они пошли обратно в гостиную. Валера положил на стол черный кожаный кейс, щелкнул замками и откинул крышку - ровными рядами лежали пачки долларов.
- Это за две партии. Считать будешь?
- Зачем? - улыбнулся Юрок. - Магомет… и все остальные тебе доверяют, почему я должен тебе не верить?
Валера захлопнул крышку, защелкнул замки. Юрок налил в пузатые бокалы виски:
- Товар сам повезешь?
- Сам.
- И тебя никто не сопровождает? - Юрок взглянул на Валеру.
- Я же сказал, сам повезу.
- Рисковый ты мужик. Все сам. Неужели помощников нету?
- Зачем тебе мои помощники?
- На все воля Аллаха, но вдруг что-то случится с тобой, с кем мне тогда связаться?
- А что со мной может случиться? - Валера внимательно смотрел на него и к своему бокалу не прикасался.
- Мало ли! Жизнь полна неожиданностей, - Юрок махом выпил виски, взял гроздь винограда и оторвал целую горсть. Отправив ягоды в рот, стал смачно жевать.
- Выпей, чего ты? - предложил он Чистову с набитым ртом.
- За рулем, - ответил Валера. - Сам же сказал - жизнь полна неожиданностей.
Юрок коротко рассмеялся:
- Русские говорят - береженого Бог бережет.
- Вот именно… Пойду. Будь здоров. До следующей встречи. - Валера направился в прихожую, взял сумку, перекинул ремень через плечо и открыл дверь.
Юрок стоял в прихожей и смотрел на него. На прощание приветственно помахал рукой…
Валера вышел из гостиницы, спустился по пологим ступенькам. У обочины стояла вереница машин. Валера подошел к запыленному "лендроверу", издали нажал на брелок сигнализации, и замки в дверях щелкнули. Он открыл заднюю дверь и осторожно погрузил в багажник спортивную сумку, накрыл ее старой курткой, обложил со всех сторон длинношерстной попоной, потом от одного борта протянул длинный широкий ремень и защелкнул замок на другом борту машины. Ремень плотно прижал сумку к спинке заднего сиденья - теперь при движении не шелохнется.
Захлопнув дверь, Чистов пошел обратно в гостиницу.
Юрок Табиев блаженствовал в ванной, утопая в пене по самую шею и время от времени прихлебывая из бутылки. Потом он дотянулся до полированной табуреточки, взял из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой, с удовольствием затянулся, глядя в потолок. Плечистому черноволосому балкарцу было двадцать пять лет, и он был доволен жизнью.
В это время в двери номера "люкс" тихо повернулся замок. Дверь бесшумно отворилась, и в номер вошел Валера. Он медленно натянул на правую руку резиновую перчатку, затем вытянул из-за борта куртки пистолет с глушителем, тихо прошел через большую гостиную и встал на пороге ванной комнаты.
Юрок Табиев в это время отхлебнул очередной глоток виски и затянулся сигаретой. Вдруг он почувствовал чужой тяжелый взгляд, перевел глаза на дверь и окаменел.
- Ты слишком много болтал, Юрок. Мне жаль… - сказал Валера и медленно поднял пистолет. Прозвучали два глухих хлопка. Одна пуля попала точно посередине лба, и Юрок Табиев стал медленно сползать в пену.
Валера вернулся в гостиную, подобрал черный кейс, который Юрок поставил у тумбочки с большим телевизором, и вышел из номера.
Начальник убойного отдела райуправления МВД майор Пилюгин сидел на диване в гостиной и слушал объяснения дежурного администратора.
- Третий день он проживал у нас, третий день…
- Гостей у него много было?
- Да нет… в мои дежурства вообще никого. Правда, и он появлялся всегда к вечеру. Утром уходил - вечером появлялся. Только вчера весь день дома был.
- Девок водил?
- Один раз была. В первый день. Потом - нет, не помню…
Мертвый Юрок Табиев лежал на ковре посередине номера, закрытый до пояса простыней. В номере работали фотограф, оперативники и медэксперт.
- Михаил Геннадьевич, - позвал капитан Туле-генов, сидевший на корточках перед раскрытым платяным шкафом, - тут пыль какая-то… подозрительная. Надо эксперта вызвать.
- А сам в пакетики собрать не можешь? - ответил Пилюгин. - Отпечатки пальцев ищите… везде ищите…
- Все, что можно было, собрали, - отозвался старший лейтенант Голубев.
- Да, вчера заходил к нему один мужчина… - вспомнил администратор.
- Что за мужчина? Документы не спрашивали?
- А на каком основании? Сказал, что идет в сорок первый номер…
- Документы вы должны спрашивать у гостя или не должны? - настойчиво повторил Пилюгин.
- Ну, вообще-то должен. В вечернее и ночное время. А он приходил в первой половине дня.
- Так… А когда ваш постоялец вселился, какой-нибудь багаж при нем был? Кроме этого чемодана?
- Кажется, был еще один чемодан…
- Кажется или был? - нахмурился Пилюгин.
- Был, точно был, - закивал администратор.
- Где же он сейчас?
- Второго чемодана нету, - доложил старший лейтенант Голубев.
Утро было раннее, ясное и теплое. Полина приехала совсем рано - посетителей на кладбище почти не было. Две старушки прибирали старые могилки. Кладбищенские рабочие, здоровенные, мускулистые полуголые парни, грузили в самосвал сухие ветки, цепляли лопатами и вилами слежавшиеся полиэтиленовые пакеты, какое-то тряпье, обломки досок и кирпичей.
Полина долго шла по дорожкам, мимо больших и маленьких надгробий и крестов, и наконец завернула к могиле без ограды, еще не заросшей травой. По бокам ее еще лежали увядшие остатки цветов и засохшие еловые ветки. И памятника не было - только воткнут в могилу металлический шест с фотографией на деревянном щите. На фотографии улыбающийся майор средних лет, в парадном мундире с двумя орденами Мужества. Внизу надпись черной тушью: "Александр Иванович Иванов, 1972–2007". От дождей фотография покоробилась, цифры, написанные тушью, потекли и расползлись так, что их трудно было разобрать.
И стояла рядом с могилой сколоченная кособокая скамеечка, на которую Полина опустилась, проговорила тихо:
- Здравствуй, Сашенька… - и замерла, глядя на фотографию. И словно остановилось время, и память мгновенно начала отматывать его назад…
…Александр Иванов, бывший майор спецназа, списанный по болезни вчистую, лежал на нарах, закинув голову за руки, и смотрел в темное зарешеченное окошко тюремной камеры. В ней был еще с десяток заключенных, но все спали, кашляя и что-то бормоча во сне. Только у Александра глаза были широко открыты, и в темноте серебряно блестели белки.
И вдруг перед глазами предстало лицо жены Полины - такое ясное и прекрасное, с чистыми, обворожительными чертами. Она улыбалась и что-то говорила, ее резко очерченные губы медленно шевелились, но Александр никак не мог разобрать слов. И вдруг лицо ее стало таять, медленно удаляясь, и пропало совсем…
- Что, Поля? Что ты мне сказать хочешь? - Александр зажмурился, громко заскрипел зубами, ткнулся лбом в стену…
…Они сидели на пустых ящиках недалеко от входа в госпиталь, курили и наслаждались весенней теплой погодой. У друга Александра, капитана Репьева, были забинтованы рука и нога. Александр наблюдал, как мальчик-чеченец на другой стороне площади играл со щенком - крупным, лохматым и очень смешным. Он без устали напрыгивал на мальчишку, валил его на спину и принимался отчаянно лизать ему лицо розовым языком. Мальчишка громко смеялся, отбиваясь от ретивого щенка. По периметру площади стояли БТРы, возле которых возились солдаты. Некоторые тоже курили, развалясь под солнышком на броне. Через площадь то и дело сновали офицеры с папками и без папок, проезжали штабные "уазики".
Из госпиталя вышли еще несколько раненых солдат, тоже примостились кто на чем, задымили сигаретами, о чем-то переговаривались, смеялись.
И мальчишка продолжал с криками бороться со щенком. Мальчишка смеялся, а щенок заливисто лаял.
- Ну что, тебя вчистую списывают? - спросил Репьев.
- Пока на лечение… - Александр показал пальцем на сердце. - Какая-то стенокардия разыгралась… какие-то клапаны, хер его знает. Если операцию делать - шунтирование называется - тридцать тыщ баксов стоит.
- Не слабо, - усмехнулся Репьев.
- Раньше знать не знал, что это такое, а теперь вот…
- Тридцать тыщ баксов, - протянул Репьев. - А где ты их возьмешь, эскулапов наших не интересует?
- Понимаем, говорят, сумма большая, но мы тут ни при чем - за границей она столько же стоит.
- А лекарств подешевле нету?
- Да вроде нету… - развел руками Александр. - Говорят, только операция может помочь.
- Когда уезжаешь? - спросил Репьев.
- Обещали в пятницу из Ханкалы отправить. - Александр затянулся сигаретой.
- Курить бы бросил, Саша…
- Да-а… плевать, - махнул рукой Александр. - Не курю - еще хуже делается.
- Вот смотри, Сашок… прекрасная собака… лошади какие красавцы… деревья… овцы… небо… горы… орлы в горах… всякие другие звери… - раздумчиво говорил Репьев. - Это все Господь создал - смотри, сколько великого смысла во всем этом, а?
- Чего это тебя на философию потянуло? - спросил Александр.
- А вот это человек соорудил. - Репьев показал на заляпанные грязью БТРы со спаренными пулеметами. - БТРы… автоматы… мины… пули… вертолеты с ракетами… гранаты осколочные и противотанковые… Для чего все это? Чтобы уничтожать. Сколько веков этот поганый хищник человек уничтожает все живое на земле и саму землю… - Репьев зло посмотрел на Александра. - Реки отравлены, воздух - дышать нечем. Помнишь, первые месяцы в Чечне, сколько в лесах и в горах орлов было, птиц всяких. А косуль сколько было, помнишь? Вообще живности всякой - душа радовалась. А теперь? Взрываем, стреляем, убиваем. И чеченцам теперь тоже все равно - пусть все горит к чертовой матери! И они взрывают, жгут, убивают… Да ведь не только армия, Сашок! Я на побывку зимой домой поехал, отца-мать навестить - река была, воду для питья брали, рыбы навалом, ягод. И что увидел? Пару лет назад там химкомбинат в десятке километров в верховье построили. Так он реку загадил так, что даже купаться в ней опасно стало. Про рыбу даже не вспоминают. И такая вонь от реки стоит, что хоть нос зажимай. А ведь по ней не то что карбасы рыбацкие ходили, по ней пароходы людей возили… И таких уничтоженных рек, озер, полей, лесов по России знаешь сколько? А по планете? А лекарств, чтоб самого себя вылечить, - придумать не могут. Неинтересно это человеку. Тебе страшно не становится? Не за себя, мы люди давно конченые, за детей своих не страшно? За внуков не страшно?
- Что-то ты далеко заехал, Репьев… Что ты мне втолковать хочешь? - усмехнулся Александр.
- Да ничего особенного… Самая страшная тварь на земле - человек. Всех уничтожит. И себя в том числе. Мне вот интересно: Господь человека создал, а дальше что? Неужто Он не следит за ним, чего он творит на земле? На самотек пустил? Тогда совсем плохи наши дела… - Капитан сильно затянулся, выпустил дым, повторил: - Совсем плохи…
Александр не ответил. Он с едва заметной улыбкой следил, как щенок отнял у мальчишки толстую палку и помчался с ней по площади.
- Красивый щенок, - сказал Александр. - Хорошая собака будет.
- Аскер! Отдай! - Мальчишка с криками бросился за ним. - Аскер! Аскер!
Щенок пролетел размашистый полукруг, вернулся на старое место и стоял, размахивая толстым белым хвостом. Положив палку перед собой, он смотрел на мальчишку и улыбался, приглашая отнять у него палку, именно - улыбался, только это можно было подумать, глядя на его оскаленную веселую физиономию.
И офицеры улыбались, глядя на щенка и мальчишку…
И вдруг сидевший на броне БТРа солдат с силой швырнул в щенка консервную банку. Она ударила пса в бок, он проворно отпрыгнул и стал лаять на БТР, на солдат, лежавших на броне, и была в этом лае почти человеческая обида.
- Еще лает, тварь! - выругался солдат и, вскинув автомат, передернул затвор.
- Эй, эй! - крикнул Александр, вскочил, зашагал к БТРу. - А ну, солдат, быстро ко мне! Я кому сказал, твою мать, ко мне быстро!
Солдат, белобрысый парень лет двадцати, с недоумением смотрел на ковыляющего к БТРу раненого офицера, нехотя слез и стоял, держа автомат в опущенной руке.
- Ты, салабон паршивый… - с яростью выговорил майор Иванов, - ты в кого стрелять собрался? Это же… безобидный щенок! Что он тебе сделал? А ну, дай сюда!
Александр почти вырвал у солдата оружие и вдруг с маху ударил его левой рукой в скулу. Солдат, не ожидавший сильного удара, упал на спину, медленно поднялся, держась рукой за щеку, с затравленной злобой смотрел на Иванова.
- Доложишь своему ротному, что я отобрал у тебя оружие, понял?
Солдат молчал.
- Не слышу! - рявкнул Иванов.
- Так точно, - сплюнув кровяную слюну, ответил солдат. - Доложить ротному.
- Вот с ротным и придешь за автоматом, дошло?
- Так точно…
- Выполнять! Быстро! Я в госпитале буду.
Солдат, спотыкаясь, побрел от БТРа, пару раз оглянулся, пробормотал, сплевывая:
- Ладно, майор, сочтемся…
Майор Иванов с автоматом в руке вернулся к капитану Репьеву, сел на ящик, вытянув ноги, бросил оружие рядом на землю.
- Злые пацаны стали: чуть что - сразу за автомат, - сказал Александр. - Мы разве такие были?
- Я по собакам не стрелял, - ответил Репьев.
- Во-во, я про то и толкую… Мы пацанами разве в драке когда ногами лежачего били? Западло считалось. А теперь забьют до смерти, глазом не моргнут… Может, мы виноваты?
- Ну, не знаю, в чем я перед ними виноват, - усмехнулся Репьев.
- Не так воспитывали…
- Как нас воспитывали, так и мы воспитываем, - сказал Репьев.
- Не скажи… - вздохнул Александр. - Меня батя воспитывал… ну, как скажешь? Учил жизнь уважать… живое любить. А этим все по барабану…
…Александр Иванов сел на нары, согнувшись и прижав руку к сердцу. Лицо его сморщилось от боли. Он сидел, покачиваясь из стороны в сторону, закрыв глаза и прикусив губу. Наконец боль немного отпустила, и он нашарил под подушкой пачку сигарет, чиркнул спичкой, закурил. Уперев локти в колени, он глядел в небольшое тюремное окно. В лунном свете на решетке были видны клочья паутины. Александр курил и думал… А что еще делать в тюремной камере, как не думать и вспоминать?
…Сразу вспомнилась сытая холеная физиономия Муравьева. Когда Александр открыл дверь, тот полагал, что его пригласят в квартиру, и даже шагнул вперед. Но Александр стоял не шевелясь на пороге и в квартиру приглашать гостя не собирался. Он смотрел на Муравьева и молчал. Но этот враждебный, не обещающий ничего хорошего взгляд не смутил Муравьева:
- Я извиняюсь за непрошеный визит…
- Извините, - хрипло перебил его Александр.
- Что? - не понял Муравьев.
- Вежливые люди говорят - извините, - пояснил Александр.
- А я как сказал? - усмехнулся Муравьев. - Я и сказал - извиняюсь.
- Воспитанные люди просят прощения, а не берут его, - вновь хрипло проговорил Александр. - Ладно, вы этого не поймете. Чего надо?