Небо черно от крыльев... Как песок в песочных часах, время убегает от Люс и Даниэля. Чтобы остановить Люцифера от уничтожения прошлого, они должны найти место, где ангелы пали на землю. Темные силы следуют за ними по пятам и Даниэль не знает, сможет ли он и дальше жить, теряя Люси снова и снова. Тем не менее, вместе они должны будут участвовать в грандиозной битве, которая не обойдется без жертв... и ангельской пыли. Великие жертвы перенесены. Сердца разбиты. И вдруг Люси узнает что должно случиться. Ибо ей было предназначено быть с кем-то другим, кроме Даниэля. Проклятие, которое они несут за собой, всегда было только о ней и любви, которой она пренебрегла. Выбор, который она сделает, будет единственно верным и действительно значимым. Кто же останется победителем в этой борьбе за Люси? Поразительное заключение серии "Падшие". Небеса больше не могут ждать.
Пролог. Падение
Сначала была тишина...
В пространстве между Небесами и падением, глубоко на неизвестное расстояние, был момент, когда славный гул Небес исчез, и его заменила тишина, настолько глубокая, что душа Даниэля напряглась, чтобы различить какой-либо шум.
Затем появилось ощущение падения... Даже его крылья не могли препятствовать падению, как будто Трон приложил к ним луны. Они тяжело бились, и когда это получалось, это не влияло на его падение.
Куда он падал? Не было ничего ни перед ним, ни за ним. Ничего вверху и ничего внизу.
Только густая тьма и размытый контур того, что осталось от души Даниэля.
При отсутствии звука, воображение охватило его. Оно наполнило его голову чем-то за пределами звука, чем-то неизбежным: преследующими словами проклятия Люсинды.
Она погибнет... Она никогда не пройдет через подростковый возраст - будет умирать снова и снова, и снова в момент, когда она вспомнит твой выбор.
Ты никогда не будешь с ней вместе по настоящему.
Это было грязное проклятие Люцифера, его озлобленное приложение к приговору Трона, высказанному на Небесном Лугу. Теперь смерть приближалась к его любви. Мог ли Даниэль остановить это? Мог ли даже признать это?
Что ангелы знали о смерти? Даниэль был свидетелем того, как она мирно приходила к некоторым из новой породы смертных, именуемых людьми, но смерть не касалась ангелов.
Смерть и юность: два абсолюта в Проклятии Люцифера.
Ни то, ни другое ничего не значило для Даниэля. Все, что он знал, это то, что существование отдельно от Люсинды - это не то наказание, которое он мог вынести.
Они должны быть вместе.
- Люсинда! - крикнул он.
Его душа должна была согреться только при мысли о ней, но там была только ноющая боль, от изобилия того, чего не было.
Он должен был ощущать своих братьев вокруг ... Всех тех, кто сделал неправильный выбор, или сделал его слишком поздно; тех, кто не сделал выбор вообще и был сброшен из-за своей нерешительности. Он знал, что на самом деле не был одинок; очень многие из них пали, когда облачная почва под ними открылась в пустоту.
Но он не мог никого увидеть или почувствовать.
До этого момента он никогда не был один. Сейчас он чувствовал себя последним ангелом во всех мирах.
Не думай так. Или ты потеряешь себя.
Он старался держаться... Люсинда, Голосование, Люсинда, выбор... но по мере его падения, становилось все труднее помнить. Например, какие были последние сказанные Троном слова, которые он слышал.
---
Врата Небес...
Он не мог вспомнить, что следовало за этим, мог только смутно вспомнить, как замерцал прекрасный свет и жесткий холод захлестнул луг, и деревья во Фруктовом саду упали друг на друга, вызывая волны яростного беспокойства, которые ощущались по всему космосу - цунами небесной почвы, которое ослепило ангелов и разгромило их славу.
Было что-то еще, что-то как раз перед уничтожением Луга, что-то вроде... воссоединения.
Смелый и яркий ангел взмыл во время Голосования - он сказал, что он Даниэль, вернувшийся из будущего.
Печаль была в его глазах, глазах, что казались такими... старыми.
Этот ангел... эта версия души Даниэля... действительно пострадала? Или Люсинда? Даниэль кипел от гнева.
Он нашел бы Люцифера, ангела, который жил в тупике всех идей. Даниэль не боялся предателя, который был Утренней Звездой.
Где и когда бы только они не достигли конца этого забвения, Даниэль отомстит. Но сначала он должен найти Люсинду, потому что без нее ничто не будет иметь значения. Без ее любви ничто не будет возможным.
Их любовь делала немыслимой идею выбрать Люцифера или Трон. Единственная сторона, которую он мог выбрать, это она. Поэтому теперь Даниэль будет платить за этот выбор, но он еще не осознавал все стороны наказания, которое его постигнет. Только то, что она исчезла с места, к которому принадлежала - с его стороны.
Боль разлуки с его родственной душой внезапно охватила Даниэля, резко и жестко. Он безмолвно застонал, его разум затуманился, и внезапно, он испугался того, что не помнит причины.
Он упал вперед, вниз, сквозь более плотную тьму.
Он не мог больше видеть, чувствовать, или вспомнить, как оказался здесь, нигде, мчась через небытие... куда?
Как долго?
Его память рассыпалась и увяла. Стало все труднее и труднее вспомнить слова, сказанные ангелом на белом лугу, который выглядел настолько...
Кого этот ангел ему напоминал? И что такого важного он сказал?
Даниэль не знал, не знал больше ничего.
Только то, что он падал сквозь бесконечную пустоту.
Он был полон желания найти что-то... кого-то.
Желания снова почувствовать себя целым.
Но внутри тьмы была только тьма...
Тишина, заглушавшая его мысли...
Ничто было всем.
Даниэль пал.
Глава первая. Книга Наблюдателей
- Доброе утро.
Теплая рука коснулась лица Люси и заправила прядь волос за ее ухо.
Перекатясь на спину, она зевнула и открыла глаза. Она спала крепко, и ее сны были о Даниэле.
- О, - ахнула она, ощущая свою щеку. Там был он.
Даниэль сидел рядом с ней. На нем был черный свитер, а вокруг шеи был повязан тот же красный шарф, который, запомнился ей, еще при их первой встрече в Мече и Кресте. Он выглядел еще лучше, чем был в ее снах.
Его вес заставил край кровати немного прогнуться, и Люси подвинула ноги, чтобы прижаться ближе к нему.
- Ты мне не приснился, - сказала она.
Глаза Даниэля были более тусклыми, чем она привыкла, но они все еще пылали ярко-фиолетовым, когда пристально смотрели на ее лицо, изучая черты лица, будто видя впервые. Он склонился, и прижал свои губы к ее.
Люси обхватила его, обернув свои руки вокруг его шеи, радуясь ответить на его поцелуй. Она не заботилась о зубах, которые не почистила, об изголовье кровати. Она не заботилась ни о чем другом, кроме поцелуя. Теперь они были вместе, и никто не сможет остановить их ухмыляться.
И тогда все рухнуло, возвращаясь назад:
Острые когти и тускло-красные глаза. Удушающее зловоние смерти и гнили.
Темнота всюду, закончилась гибелью, сделала свет, любовь и все хорошее в мире усталым, сломанным и мертвым.
Люцифер был чем-то еще для нее...
Билл, злобная каменная горгулья, которого она ошибочно приняла за друга, оказался самим Люцифером - это казалось невозможным.
Она подпустила его слишком близко к себе, и теперь, из-за того, что она не сделала так, как он хотел - выбрав не убивать свою душу в Древнем Египте, он принял решение начать все с начала.
Покорить время и стереть все после Падения.
Каждая жизнь, каждая любовь, каждый момент, которые каждая смертная и ангельская душа когда-нибудь испытывала, будут украдены и отброшены на безрассудные прихоти Люцифера, как будто Вселенная была настольной игрой, и он был скулящим ребенком, который сдавался, как только начинал проигрывать. Но Люси понятия не имела, что он хотел выиграть.
Ее кожа становилась горячей, когда она вспоминала его гнев. Он хотел, чтоб она видела это, чтобы она дрожала в его руке, когда он возвратил ее в прошлое, ко времени Падения. Он хотел показать ей, что это лично для него.
Тогда он бросил ее в сторону, вытягивая Предвестник в сеть, чтобы захватить всех ангелов, которые падут с Небес.
Так же, как Даниэль поймал ее в этом звездном пространстве, Люцифер исчез и заставил Падение начинаться снова. Теперь он был там, с падшими ангелами, включая прошлую версию себя.
Как и остальная их часть, Люцифер упал бы в бессильной изоляции...
со своими братьями, но отдельно, вместе но один. Миллионы лет назад, ангелам потребовались девять смертных дней, чтобы пасть с Небес на Землю. Когда второе Падение Люцифера последовало той же траектории, у Люси, Даниэля, и остальных осталось только девять дней, чтобы остановить его.
Если они не смогут, то как только Люцифер и его Предвестник, полный ангелов, падут на Землю, произойдет отклонение во времени, которое отразится назад по всему пути к первоначальному Падению, и все начнется с начала. Как если бы семь тысяч лет между прошлым и настоящим вообще не существовали.
Как будто Люси даже не начала понимать проклятие, понимать, где она вмешалась во все это, чтобы запомнить то, кем она была и кем могла быть.
История и будущее мира в опасности - если Люси, семь ангелов и два Нефилима не остановят Люцифера. У них было только девять дней и не единой идеи, с чего начинать.
Люси была настолько уставшей предыдущей ночью, что она не помнила, как ее положили на кровать, набросив это тонкое синее одеяло на ее плечи. На балках маленького домика были паутины, раскладной стол усеян полувыпитыми кружками горячего шоколада, который прошлой ночью Габби сделала для всех. Но для Люси это все казалось сном. Ее полет вниз из Предвестника на этот крошечный остров около Тайби, эта безопасная зона для ангелов была скрыта ослепительной усталостью.
Она заснула пока другие еще разговаривали, позволяя голосу Даниэля ее усыпить. Теперь домик был тихим, и в окне за силуэтом Даниэля небо было серым из-за начала восхода.
Она потянулась чтобы прикоснуться к его щеке. Он повернул голову и поцеловал ее ладонь. Люси сжала глаза, чтобы остановить слезы. Почему после всего, что они пережили, Люси и Даниэль должны побороть зло, чтобы могли свободно любить?
- Даниэль, - голос Роланда раздался из-за дверного проема хижины.
Его руки были в карманах его пальто, и серая шерстяная кепка короновала его локоны. Он утомленно улыбнулся Люси.
- Время.
- Время для чего? - Люси приподнялась на своих локтях.
- Мы уезжаем? Уже? Я хотела попрощаться с моими родителями. Они, наверное, волнуются.
- Я думал отвезти тебя к ним домой сейчас, - сказал Даниэль, - чтобы попрощаться.
- Но как мне объяснить исчезновение после обеда на День благодарения?
Она помнила слова Даниэля ночью ранее: Хотя было такое чувство, что они повели в Предвестниках целую вечность, на самом деле прошло лишь несколько часов.
Тем не менее, для Гарри и Дорин Прайс несколько часов отсутствия дочери казались вечностью.
Даниэль и Роланд переглянулись. - Мы позаботимся об этом, - сказал Роланд, передавая Даниэлю связку ключей от машины.
- Как вы об этом позаботитесь? - спросила Люси. - Мой отец однажды вызвал полицию, когда я на полчаса опоздала из школы...
- Не беспокойся, дитя, - сказал Роланд. - Мы тебя прикрыли. Ты должна только быстро сменить одежду. - Он указал вперед на рюкзак, лежащий на кресле-качалке у двери. - Габби принесла твои вещи.
- Эм, спасибо, - сказала она сконфуженно. Где же Габби?
Где были остальные? Ночью назад комната была переполнена положительно уютным свечением крыльев ангелов и запахом горячего шоколада и корицы. Воспоминание об этом уюте, связанным с обещанием попрощаться с родителями, не зная даже, куда она собиралась, опустошило ее утро.
Деревянный пол был грубым для ее босых ног.
Посмотрев вниз, она осознала, что до сих пор была одета в узкое белое платье, в котором была в Египте, в последней жизни, которую она посетила через Предвестник. Билл заставил ее надеть это.
Нет, не Билл. Люцифер. Он одобрительно покосился, когда она спрятала звездную стрелу за свой пояс, рассматривая совет о том, как убить ее душу, который он ей дал.
Никогда, никогда, никогда. У Люси было слишком много, для чего стоило жить.
В старом зеленом рюкзаке, который она раньше брала в летний лагерь, Люси нашла свою любимую пару пижамы...
Красно-белый полосатый фланелевый набор - аккуратно свернутый, с соответствующими белыми шлепанцами.
- Но сейчас утро, - сказала Люси. - Зачем мне пижама?
Даниэль и Роланд снова переглянулись, и на этот раз, они пытались не засмеяться.
- Просто доверься нам, - сказал Роланд.
После того, как она оделась, Люси последовала за Даниэлем из домика, позволяя его широким плечам защищать ее от ветра, пока они спускались с каменистого берега к воде.
Крошечный остров Тайби был в миле от береговой линии Саванны. Роланд обещал, что за морем будет ждать машина.
Крылья Даниэля были скрыты, но он, должно быть, почувствовал, как она пожирает глазами то место, где они должны быть. - Когда все будет в порядке, мы полетим куда угодно, чтобы остановить Люцифера. До тех пор, лучше оставаться близким к земле.
- Хорошо, - сказала Люси.
- Ты помчишься к другой стороне?
Ее дыхание заморозило воздух. - Ты же знаешь, я обгоню тебя.
- Верно. - Он просунул руку вокруг ее талии, согревая ее.
- Может нам тогда лучше взять лодку? Защитим мою знаменитую гордость.
Она смотрела на него с небольшой металлической лодки, которая стояла на якоре. Мягкий свет на воде напоминал ей тот день, когда они мчались по тайному озеру в Мече и Кресте. Ее кожа блестела словно нагретый солнцем камень, давая тепло их высушенным за целый день телам. Единственное, что она знала о Даниэле, это то, что он ангел, но это не мешало ей любить его, хоть опасность столь велика.
- Мы же раньше плавали вместе в моей жизни на Острове Tаити, да? - спросила она, заметив, как волосы Даниэля блестят от воды, удивляясь тому, что помнит свою прошлую жизнь.
Даниэль уставился на нее, и она знала, сколько это означало для него, быть наконец в состоянии разделить свои воспоминания об их прошлом. Он выглядел таким взволнованным, что Люси подумала, что могла бы закричать.
Вместо этого он нежно поцеловал ее в лоб и сказал,
- Ты обгоняла меня все эти разы также, Лулу. - Они не говорили много, как только Даниэль начал грести. Для Люси было достаточно просто смотреть, как его мускулы напрягались и сгибались каждый раз, когда он отклонялся назад, слыша, как весла окунались в воду и поднимались, дыша в соленой воде океана. Солнце поднималось над ее плечами, согревая ее затылок, но как только они достигли континента, она увидела что-то, из-за чего у нее пробежала дрожь по спине.
Она сразу же узнала белый Таурус 1993 года.
- Что-то не так? - Даниэль заметил, что Люси напряглась, когда шлюпка коснулась берега. - Ах. Это. - Он казался беззаботным, когда выпрыгнул из лодки и протянул Люси руку. Земля была рыхлой и пахучей. Это напомнило Люси ее детство: бег в лесах Джорджии в ожидании свободы и приключений.
- Это не то, что ты думаешь, - сказал Даниэль. - Когда София сбежала из Меча и Креста..., - дрожа, Люси ждала, надеясь, что Даниэль не будет говорить все это после того, как она убила Пенн, - после того, как мы узнали, кем она была на самом деле, ангелы конфисковали ее автомобиль. - Его лицо укрепилось.
- Она итак должна нам слишком много.
Люси думала о белом лице Пенн, когда жизнь уходила от нее.
- Где сейчас София?
Даниэль покачал головой. - Я не знаю. К сожалению, мы, возмозжно, скоро узнаем. У меня есть чувство, что она еще вставит палки нам в колеса. - Он вытащил ключи из своего кармана, и вставил один в пассажирскую дверь.
- Но это не то, о чем ты сейчас должна беспокоиться. - Люси посмотрела на него, на то, как он опустился на сиденье, покрытое серой тканью. - Так, о чем я должна беспокоиться прямо сейчас? - Даниэль повернул ключ и машина медленно завелась. Последний раз, когда она сидела в этом сиденье, она волновалась о том, что сейчас наедине с ним. Это была ночь, когда они впервые поцеловались... как она думала тогда, так или иначе.
Пряжка колола ее локоть, до тех пор, пока она не почувствовала пальцы Даниэля на своей руке. - Помни, - сказал он мягко, достигая пряжки ее ремня, позволяя своим рукам задержаться на ее руках.
- Всему свое время. - Он поцеловал ее в щеку, а затем медленно поставил машину в обратном направлении от мокрого леса, на узкой двухполосной дороге. Они были единственными, кто находился там сейчас.
- Даниэль? - снова спросила Люси. - О чем еще мне следует беспокоиться?
Он бросил взгляд на пижаму Люси. - Насколько хорошо ты можешь притворяться больной?
Белый Таурус остановился на аллее за домом родителей, и Люси прокралась через три куста азалии рядом с окнами ее спальни. В летнее время перед окнами росли кусты помидоров на черной почве, зимой же двор выглядел пустым и скучным, и не совсем как дома. Она не могла вспомнить, когда последний раз стояла здесь. До этого она тайком из трех различных школ-интернатов выбегала во двор, но никогда не из дома родителей. Теперь она пробиралась внутрь и не знала, как открываются ее окна. Люси посмотрела на сонные окрестности, на утреннюю газету, которая лежала в мокром полиэтиленовом пакете на краю родительского газона, на старое баскетбольное кольцо Джонсонов на другой стороне улицы.