Мой стих
Мой стих течёт… И мыслю, что живу,
Мгновенья преломляю, как в кристалле,
И плещется вино в моём бокале,
И кружится корабль на плаву.
Приятель добрый – славный Ганимед -
В движении и шелесте страничном.
И в воздухе библейском и античном
Сливаются пророк и кифаред.
Должно быть, прохудились облака,
Пока судьбу предсказывал астролог,
И звёздами зачатый археолог
Уже открыл последние века.
И стих течёт… И щедрый Ганимед
Вином прамнейским чествует сраженье,
Расплёскивая головокруженье
Каких-то необъявленных побед.
2.1990
Медитация
Я – Будда. Утро. Жду учеников.
Мои ученики ещё в постели.
Но кто моих детей будить посмеет,
Когда и сам учитель крепко спит.
1.1990
Весна
Внезапно кончится письмо,
И выдохнет далёкий голос
Непрозвучавшие слова.
И встанет утро над землёй,
Как голубая панорама,
Открытая со всех сторон.
Какая талая листва!
Какая тьма посередине!
И в небе птичий кавардак,
Такой же вещий и щемящий,
Как глубина из-под ресниц.
И нам несёт благую весть
Живое солнце в чёрных лужах,
Окрашивая углем лёд.
И так бы жить, перечеркнув
Слова, забытые впервые,
И править, словно стеклодув,
Узоры эти вековые.
И лёд топить на камельке,
И смыть все знаки на руке.
И говорить: что высота,
Что эти поле, лес и ветер,
Когда кругом лишь немота
И всё известно всем на свете,
Когда повсюду – ветер, ветер…
И непонятно ни черта.
Какая талая листва!
Какая тьма посередине!
Горит и плавится апрель.
Ну, а потом? Потом опять
Недолетевшее сопрано
Начнёт по клавишам нырять,
Пока не поздно и не рано
Ещё всё это повторять,
Что вот и плавится апрель!
Какая тьма посередине!
И всё внезапно оборвётся.
Как лёд, как будто в никуда,
Перелетит и перельётся.
Другого нам не остаётся.
Горит апрель, течёт вода.
3.1990
Общие места
1. "Силуэты женщин за окном…"
Силуэты женщин за окном.
Грусть крепка, как мраморная скука.
Это ли чужбина и разлука,
Вечная, как снимок под стеклом.
Родина! Не твой ли Эпикур
Этим утром выпил с Диогеном?
И стоят поэты под рентгеном
Новых истин или процедур.
Пафос увеличится стократ
И пойдёт гулять до самой кромки.
Вспомните, товарищи потомки,
Крашеный под омут медсанбат…
Пена в горле или просто снег?
Этот вот отбился. Ну и что же?
Ничего не помнит, но по роже
Видно, что решился на побег.
2. "Это снова текут по столу…"
Это снова текут по столу
Капли водки и лютые слёзы.
Отшумели дубы и берёзы.
И по кругу клубится туман.
Не пойму, и осилить едва
Светлой памяти взлёт лебединый.
Невиновный и всё же повинный,
И другим не вернуться назад.
К чёрту песни и ломаный стих.
Это море бушует в сосуде!
И монгол на огромном верблюде
Озирает пространство степей.
Это ветер гремучим песком
Засыпает зелёные страны,
И клубятся по кругу туманы -
Словно айсберги над головой.
Эскимос надевает пенсне
И трясёт снеговой бородою.
Через полюс стремятся за мною
Три упряжки голодных собак.
И консервный заржавленный нож
Вылетает из вспоротой банки,
И ложатся ничком куртизанки
На ещё не остывший песок.
Это память лебяжьим крылом
Выметает последние крохи.
И струится на крылья эпохи
Чья-то жизнь запоздалым лучом.
3. "В одиночестве каждый виновен…"
В одиночестве каждый виновен,
Как ни вейся по струнам смычок.
Мой ли дом из расшатанных брёвен?
Не замкнуть, не закрыть на крючок!
Запишусь в караул с домовыми
И пойду до рассвета шалить,
Если утро начнётся пивными,
Если лопнула звёздная нить.
Под ветвями могучего древа
Не осилить зелёной змеи.
От Адама зачала нас Ева,
Но мы, Господи, дети твои.
5.1990
Транспозиция
Транс
позиция лягушек на болоте,
Развешанных на стеблях впопыхах.
Земная пыль висит на облаках.
И мимо пролетают в самолёте
Колхозники с антеннами в руках.
Колхозники глядят в иллюминатор
И тихо пьют не виски и не ром.
Безбрежное болото за бортом.
И, словно лёд, холодный, навигатор
Ведёт машину на аэродром.
Ему так хорошо под облаками
Лягушечьи позиции менять
И зеленью лягушечьей играть,
Как женщины играют каблуками.
Но кто их станет в этом обвинять?
5.1990
Мужик
Кузнечик скачет и стрекочет,
Мужик вытаскивает невод,
А баба смотрит и хохочет,
И, словно рыба, ищет повод.
"Скажи, мужик, твои ли сети
Прорвались или проржавели,
Что все кузнечики и дети
Остались в солнечной купели?"
Мужик в ответ глазами водит
И тяжело переступает,
Пешком три моря переходит
И ничего не отвечает.
И ничего не замечает
Мужик, вытаскивая невод.
Он ни за что не отвечает,
И никакой не нужен вывод.
2.1990
Подражание Катуллу
Плачьте, о Купидоны и Венеры,
Все на свете изысканные люди!
Птенчик умер моей подруги…
Гай Валерий Катулл
Мой птенец ещё не умер,
Отнесу его подружке.
Пусть с ним Лесбия играет
И с руки на лоне кормит.
Дайте, Боги, ей увидеть
В это время сны Олимпа
И, пока порхает птенчик,
Золотой нектар отведать.
Слушай, Лесбия, и смейся,
Наслаждайся. Дивный щебет!
Рад и я, как эта птаха
Вся от радости трепещет.
Только страшно… Помнишь, дева,
Слёзы римского поэта?
Если вправду то случится,
Отвечай, чего мне делать?..
5.1992
Одиссей и Навзикая
О каком-то мире фантастичном
Там, где катит волны Енисей,
В самопальном рубище античном
Бредит современный Одиссей.
За камнями плачет Навзикая,
Зашивая рваную суму.
Что она – такая молодая,
Не понять, блаженному, ему…
9.1994
Знак Гефеста
Под пеплом Геркуланума с тобой
Хотел бы я остаться, словно те
Влюблённые, которым никогда
Уже свои уста не разомкнуть.
Счастливые! Не слышали грозы
И замысла хромого кузнеца
Не знали, в бренном городе легли
И встали отраженьем во Вселенной.
Я в зеркале увидел, как они
На нас с тобой глядели.
Вдалеке Алел уже проснувшийся вулкан.
Мы в небо поднимались над вулканом,
С тобою в отражение одно
Сливаясь, как они. Лишь им двоим
Открылось наше зрение. Гефест
Кладёт в огонь испуганную ночь.
И снег летит за окнами – как пепел.
И целый мир – огромный Геркуланум.
5.1994
Сократ и небо
Вот женщина, как облако…
Она – Рождённая из пены на рассвете,
О чём сегодня знают только дети,
Но вряд ли помнит женщина.
Война Кончалась. Победители с вершин
Бросали соль в аттические ночи,
И многомерный голос или почерк
Переполнял мифический кувшин.
Вот лампа и маяк. Окно с утра
Распахнуто… Вершины покаянны!
И женщины, как облака, туманны,
Меняют очертания. Игра Беспроигрышна.
Людям и богам Не быть за то в накладе и в ответе.
И к нам с тех пор привязан, словно к детям,
Философ, что молился облакам…
7.1995
Ода шмелю
Рифлёной пулей выдави стекло,
Смахни крылом расплавленные соты.
Воды с тех пор немало утекло,
Как шли на Рим авары или готы,
Как шли из Рима пенистой волной.
И воздух разрывая пешеходный,
Летел и вился всадник превосходный,
И ключ звенел над медной головой.
Застрянет пуля – будешь в дураках!
Наместник пьёт подкованную воду.
И цезарь, словно солнце на клинках,
Как шмель висит, но цезарю в угоду
Взлетает над полками саркофаг
С египетским засушенным приветом.
И фараон фланирует над светом,
Завёрнутый в песчаник или флаг.
И всё на месте, но при чём вода,
Раз ода – словно время роковое?
Он просто трутень или ерунда,
Слоистый, словно зеркало речное,
Фатально полосатый, как матрос,
Пожизненно казнимый заключённый,
Он верой и талантом обречённый,
Распятый над волнами альбатрос.
А Рим береговою полосой
Выпячивает юлианский мрамор,
И дикою германскою осой
Течёт нектар из кубков или амфор.
И пуля в нарисованных часах
Проскальзывает в тоненькое жало.
Мне этого не жалко, и не мало
Шмелю свинцовой каши на весах.
3.1990
Дальний свет
Когда в высокой колыбели
Я намечал пути светил,
Скрипели горние качели,
И дальний свет плодоносил.
Созвездья сыпались на карты,
И, как волшебник или лжец,
Я наступал на храм Астарты,
Срывая с портика венец.
На то была судьба, и слава
Лелеяла своим крылом.
Жрецов плешивая орава
Струилась в небо напролом.
Но в обнажённом женском теле
Уже крутился патефон,
Пока злословил на прицеле
Исайя или Соломон.
И я чертил ногой окружность,
Перевирая каждый миг,
Пока не вычислил наружность
У неизвестных миру книг.
А небо падало в багрянец,
И над землёй горел закат,
Огромный, как протуберанец
Любви утраченных пенат.
5.1990
"Продолжить с греками союз…"
Продолжить с греками союз,
И за папирусом в Египет!..
Пока из чаши свет не выпит,
Легка вода и прочий груз.
Я вёсла бросить не могу,
Поскольку миром правит Логос:
Качает Нил священный лотос,
И куст горит на берегу…
5.1990
Идиома
1
Египет Айгюптос Страна Та-Кемет
Чёрная Земля где упало мумией в ящик
БЕЛОЕ СОЛНЦЕ ПУСТЫНИ
2
на крышке жрецы начертали
КОМУ СУЖДЕНО ТОТ И ЛЯЖЕТ
3
тайна какая-то здесь
6.1994
Прозрачные импровизации
1. "Прозрачный слон бредёт среди песков…"
Прозрачный слон бредёт среди песков,
Бесплотный призрак, утреннее соло.
Он выжат из восходов и стихов,
Как самое изысканное слово.
Он меньше полосатого шмеля,
Но больше галактической системы.
Шагает слон, и вертится земля
В пределах нерешённой теоремы.
Его переполняют времена,
Прозрачные границы или виды.
Он помнит города и племена
Эпохи легендарной Атлантиды.
Но некому решить простой вопрос
В узилищах обыденности бренной:
Он призрак или просто альбинос -
В негроидном значении Вселенной?..
1991
2. "Прозрачно всё – камин, часы, стена…"
Прозрачно всё – камин, часы, стена…
В моём окне прозрачное свеченье.
И за окном прозрачная Луна
Несёт потустороннее значенье.
Жужжание прозрачного шмеля
Расстреливает светом партитуру,
И в полночь погружается земля,
Как в забытье учитель или гуру.
Пускай он созерцает со спины
Селену на прозрачном небосводе,
Но пропасть в небесах моей страны
Темна, друзья, как мистика в природе.
Но где, скажите, родина слона?
Погонщик где, плывущий величаво?
Несбыточным душа моя полна…
Душа полна, и сказано кудряво.
1993
3. "Всё это существует без меня…"
Всё это существует без меня -
Всё заданной прозрачности согласно.
И всё уже свершилось до меня,
Прошло туда-сюда волнообразно.
Прошло и повторяется. Опять
Начнёт всё щебетать и оперяться.
Но сколько можно перевоплощаться,
И как всё это надо понимать?
Слоны преображаются в слонов,
И люди – в человеков, и обратно.
Но, словно пионер, всегда готов
Я кануть, чтоб вернуться безвозвратно.
Когда бы вправду вечным был покой,
Когда бы мы навек бросали кости…
Но отправляясь к Богу, словно в гости,
Мы снова возвращаемся домой…
1.1995
Стихи во время дождя
В местечке под названьем Камыши,
Вдали от сопредельных территорий,
Я вычисляю путь своей души
Среди других дорог и траекторий.
Размытый вид. Безлюдие вокруг.
Философ-дождь грустит о человеке.
Посмотришь – и подумается вдруг,
Что это всё в другом каком-то веке,
Что миллионы или сотни лет
Пройдут от обусловленной разлуки,
Я снова возвращусь на этот свет
И проливным дождём умою руки,
И ничего не зная о былом,
Пойду бродить среди большого леса,
И пропою рокочущим стихом
Про подвиги Ясона и Улисса.
Держу ответ, как циркуль над водой,
Философ-дождь напомнил о пропаже.
И вот она, мечта, передо мной
Восходит во вневременном пейзаже.
Ту женщину и целый легион
Событий, уготованных мне Богом,
Уже не вычтет даже миллион
Бегущих лет. Здесь вечность за порогом.
Кружится дождь, как в пропасти слова.
Высокий лес шумит о человеке.
Местечко Камыши – вода, трава…
В каком ещё увидимся мы веке?
8.1991
Поэма о крыльях
Подумаешь, небо!
ТЮРЬМА ФАНТАЗИИ
7.1989
Сентябрь
Сентябрь, как ящик с лимонадом -
В зелёном – жёлтая вода.
Есть время перед листопадом
Принять ещё немного льда.
Но вдруг среди античных статуй
Возник монах и начал петь
Псалмы суровому солдату,
Что держит золото и медь.
Тогда и вспомнил я Египет,
Роняя свет на полотно,
Схватил ладонями эпитет
И осень выпустил в окно.
И день вздохнул песочным зноем,
Весь в белом, словно древний жрец,
Как будто следом за изгоем
Опять бредут стада овец.
И ливнем сколотое солнце,
Внезапно или впопыхах,
Сметает листья, как червонцы,
И лёд сгорает на руках.
И вновь пророческая осень
Берёт своё на старый лад.
Грустит на паперти Иосиф,
И в город входит листопад.
9.1989
Осеннее цветение
Осеннее цветение… Цветы,
Неторопливой жертвенной походкой,
Идут уже в другое бытие
Другого обязательного мира…
Пусть мир неповторим, но что понять,
Запомнить или выкинуть ребёнок
Успеет перед створками дверей -
Какой заряд хранит ликейский мел?
Сентябрь… Гладиолусы, шары,
Левкои, розы, астры, хризантемы -
Все пригодились, чтобы выстлать путь,
Верней, убрать гирляндами однёрку:
Задал им Бог по первое число!
Неповторимой жертвенной походкой
Они идут в анналы сентября,
И падает в гербарий жёлтый лист.
9.1994
Проба воздуха
Проба воздуха вполне криминогенна,
Осень жарит, словно автоген.
Каллиопа, Клио, Мельпомена…
Девять муз, классическая сцена,
И в дырявой бочке Диоген.
Осень отрезвляет лимонадом,
Надвигая шляпу на глаза,
Смотрит криминальным зоосадом
И сгорает вешним листопадом,
Глупая, как будто стрекоза.
Всё красиво, хорошо, спокойно,
Даже грязь присыпана песком.
Трафаретить это недостойно,
Не заметить – вовсе непристойно,
Если даже музы босиком
Входят за решётки или в парки,
И факир с удавом на руке
У кассира требует заварки,
И в партер лучи электросварки
Вносит Чаплин в чёрном котелке!
Это осень? Это просто сцена!
Птичий клин на бронзовом щите.
Это песня в бочке Диогена.
Каллиопа, Клио, Мельпомена…
Девять муз, и море в решете.
10.1990
Цвет и тени
Дождь в акварельной столице
Смыл очертания света:
Плавают красные рыбы
На полотне Фудзиямы…
Вот где скрывается тайна!
Мир евразийской пряжи
Белый, как снег. Император
Смотрится в зеркало Сены…
11.1991
Катунь
В. Шукшину
Рассвет не выловить в реке,
Когда река – поток рассвета,
Когда она, как будто Лета,
Теряет память вдалеке,
Предполагая только грусть
В певце: с рождения и после
Он между нами или возле
Читает реки наизусть.
Его теплом ещё согрет
Былой рубеж былинной славы,
Но возвращается двуглавый
Орёл на брошенный Пикет.
И свет пылает над холмом!
И ангел, словно перед боем,
Простого инока героем
Рисует в русле серебром.
Река не ведает преград,
И поднимая в гневе гребни,
Она выбрасывает камни,
Смывая золото назад,
И обретая берега,
Лишь управляет берегами,
Как свет, струится перед нами,
Вливая кротость во врага.
Сростки– 7.1990