Ваш Николай. Стихотворения 2 стр.

На возвышениях с южной стороны озера
Мы обнаружили остов гигантской деревянной пирамиды
Древесина истлела в труху
Ветхая конструкция грозила немедленным обрушением

Совершенно пустынные дикие места вокруг
Илья и Марта вдруг поцеловались
Григорий уронил карабин и встал на колени
Я ничего особенного не почувствовал было нестерпимо душно

После мы ни разу не вспомнили о находке
Как будто сговорились вычеркнуть тот день из памяти
Илья и Марта поженились, уехали в Чикаго
Григорий погиб, я потерял всякий интерес к изысканиям

2009

* * *

Да станет ли толку от дикой природы
Электричество любит людей
Плоскогорья ползут пеликаны орут
И карпы в прудах по ночам набивают землей берега

Дорога сияет и называется мостовою
Подвижное средство катается вниз головою
И через трещины в асфальте
Доносится задорное пение боевое

В отдельной квартире живут миллионы
Орбита как дом облегает любое подобие шара
И дом как рояль верещит и хохочет
Как будто прощения просит

2009

* * *

И девушки в огромных новых платьях
Впадают в море как проточная вода
У бедной продавщицы сладостей
Из-под ногтей выглядывают провода

На набережной крапива и олени
В жилых кварталах ни души
Короткие замыкания хороши

2009

* * *

Под пробковым дубом храпит великан
И плачет и любит войну
Серебряные пуговицы, отложной воротник
И ноги бойцы макароны

Из-под земли высовывают тонкие головы бродячие артисты
Угрюмые как верные друзья
Поедем на праздники в Цфат
Забыть нас товарищ нельзя

Как будто бы ищут фальшивомонетчиков среди нас
Ложимся поспим к великану
Как будто приземляются облака
Припудрить неровные щеки артиста

2009

* * *

Калькулятор погиб
Так называемая осень
Гремит и булькает в овраге
И дети говорят какое горе
Денег на армию нет
Мы ничего не успеваем
На крыше дома ангел и труба
На небе старая одежда
Мы дети идиоты мы

2009

* * *

Прощения просим у детского сада
Оладьями выстланы серые дали
И радуга висит
И тополя и клены так опасны
И ветры кучерявят теплый воздух
Картофель отварной плывет на блюде
Холмы редки и изнутри пусты
И буйволы как розовые люди
Стоят в кустах стесняясь наготы

2009–2010

* * *

Опалубка гуляет на ветру
Строительство как-то замешкалось
На площадке руководит случайный в сущности человек
В прошлом разжалованный офицер
Душа всего микрорайона
Как лютый зверь бормочет про себя
Настанет праздник а ничего не готово

2010

* * *

Любовь как сон причина саботажа
Из-за прорыва грунтовых вод
Заметно проседают целые кварталы
В кустах жасмина спят вповалку сторожа

Как будто можно жить не зная правил
Черный дрозд торгует табаком
На причале устроен обеденный стол
Матросы ходят босиком

2010

* * *

Так злобно и сладко поют молдаване
В садах Леонида по прозвищу Николай
Гуси стремятся к реке
Закаты на том берегу разжижают цвета и погоду

Никогда водоемы не в силах устроить туман
Николай забирается на самую крышу и пишет письмо
Здравствуйте дорогие мои
Государь кажется нездоров но все хорошо

До свидания ваш Леонид
Потому что прямая речь это позор
Как видим погасли огни и техперсонал ворожит
Фиолетовыми и красными глазами чертя мотыльков

В небе висит вниз головой пилот-космонавт
В поселке горит продуктовый ларек
Я молод и весел прошу объяснений передает в эфир Николай
Я сказочно нелюдим переживает в эфире пилот

2010

* * *

Не одна в моей жизни подмога
Наружный дозор не нужон
В фонарном стекле горит золотой фитилек
По периметру парка пробились канавы
Живые герои выкрикивают по памяти новости дня
И падают с ног
Беспрестанно меняются в лицах

Увы перемены важны
Беспокойный ум как разметочный карандаш
Начертит страну или город
Алкоголь продавать как горох
Неопознанных лиц изумлять простотой обихода

2010

* * *

И окунь и линь поднимались по нашей реке
И атмосферный фронт
Распространял свое влияние
И пожилой крестьянин с крошечною внучкою своей
Сидят на берегу
Искрилось молоко сверкал картофель
Клубились полчища врагов
И девочка двумя мизинцами очерчивала безопасный круг

2011

* * *

В последней главе переселенцам приходит конец
У нас ведь как – то пыльные бури то холода
И школьницы пляшут на синей траве
И львы как артисты на тротуарах лежат

А где наши совы, а где наши братья сверчки
Не пора ли домой господа?
Жесткий-жесткий Меркурий оцарапает Солнце спиной
И гаечный ключ молодой ударит в набат головой

2012

* * *

Как бы голубь клюет подоконник
Лаборанты пытаются петь
В ретортах маленький азот
И сумрачные гости из Пенджаба
Пристроились в углу

Дай Бог цветных карандашей
На занавесках вышитые пчелы
Жена заведующего кафедрой накрывает к столу
Она исполинского роста
Она останавливается в недоумении –
Зачем я здесь? Кто все эти люди?

2012

* * *

Замдиректора выходит из конторы
Куда подевались расчеты по чешскому оборудованию
Кого мы любим кто нам дорог
Жилищное строительство мое

Текстильщицы молоденькие замирают
И подворачивают рукава
Настало время для обеда
Так пусть разверзнется земля

На нас блудниц никто не смотрит
У нас кружится голова

2012

* * *

Наше море вмещается в желудь
И школьницы бросают деньги в воду
Строительные рабочие дремлют под белым шатром
Ветер разносит песок

По вертикали ходят тени
Безумный сторож прибрежного кинотеатра
Примеряет деревянный кинжал

Зима в разгаре
Никого из нас не видно
Мы неопасны следовательно некрасивы

2012

* * *

Наши герои изнеженны и голодны
Овраги пустынны
Под сосной как колода лежит Анастасиос
Дремлет и видит во сне железнодорожный вокзал
На платформе солдаты озираются по сторонам
Анастасиос поворачивается на другой бок
Солдаты разбегаются врассыпную

Песня солдат
Господи нас погубил лейтенант Спиридонов
Песня Анастасиоса
И реки станут выше меня
И города станут ниже меня

2012

* * *

В кафе "Гилель" заходит доктор Коэн
Выходит доктор Розенблат
Они конечно потешаются над нами
Обмениваются документами одеждой
Подражают пению дрозда

Привычка вычислять в уме
Несложные математические задачи
Как гром с ясного неба
Раздаются голоса

2013

* * *

На сцену выходит старик чародей
Я стал розмарин я предатель людей
Я жадно живу я питаюсь росой
Как будто колокольчик под дугой

Долгая жизнь в полях
На деле беспросветна и пуста
Сама природа уменьшается в размерах
Сперва до аиста и далее до воробья

Мой хваленый критицизм
Мне мало помогает
Как будто я школьник отважный
Бренчу на гитаре бумажной

И занавес скрывает чародея
И публика является на свет
Не в силах запомнить ни слова
Не в силах проделать дорогу домой

2013

* * *

Накануне нам стало известно
Пятнадцать городов
Вести с Луны
Поиск по регионам
Наши лучшие микрорайоны страны
Наши мокрые тела
Распадаются на части
Наши новые тела
Отличаются улучшенной статью
Наши тонкие голоса взывают к ответу
Боже Ричард
Боже Петр
Боже Григорий

2013

* * *

Находясь в командировке в заштатном городе
Посетил краеведческий музей
В панорамной постановке за стеклом
Изображающей сцену из первобытных времен
Разглядел чучело белки-летяги
Присев на музейную кушетку задремал
Очнулся как после наваждения
Школьники галдели, учительница призывала детей к порядку
Белка-летяга обнажала мелкие зубы
Учительница была хороша собой
Счастье это урок
Ученики это бесы

2013

* * *

Не твердость духа но пикантность тела
Предмет одушевленный неприятен
Прекрасный человек мне непонятен
Ближайшие соседи так нежны
Я хочу сказать что вокруг миллион мудрецов
Мы все влюблены
С нами решительно невозможно иметь никаких дел

2013

* * *

Не будет тайн но будет перечень приспособлений
Живой уголок однорукий солдат беспокойная дева
На каждом событии акт о приемке товара
Снаружи жилой пятиэтажный дом
Внутри безупречный вокзал или кинотеатр

По номеру паспорта видим достаток семьи
Казначейство выходит в народ
Деньги пахнут укропом
Малыми жизнями управляет маленький вертолет

2014

* * *

Тени красные порочные такие
Вдоль новых трактов итальянская сосна
Разбуженные обыватели простые
Стоят над оврагом в который упала луна

Поднимаются злаки мои
Негодуют волонтеры мои
Кого приглашают на танец
Того подозревают в любви

Мы прекрасные люди нас нужно беречь
Убийство похоже на вальс
Мотивы совести плодят мотивы мести
Порядок действий нет порядка действий

Поднимаются злаки мои
Негодуют волонтеры мои
Кого приглашают на танец
Того подозревают в любви

2014

* * *

К началу нынешнего года
Ангелы окончательно заменили производственных рабочих
В цехах звучит легкая музыка
Всех поголовно зовут Питер
Налицо простительная сумятица
Чтобы не сказать неразбериха
Управленцы налегают на алкоголь
Уверяют что ничего в сущности не переменилось

2014

* * *

Не в самом деле сирые бессмертны
Секунды времени равняются котлетам
В жилых кварталах тишина
На автономных генераторах оранжевая плесень

Как вдруг начинается движение масс
Последнее предупрежденье
Кому сказать я вас люблю
Когда я вас люблю

Когда нет практики доступных развлечений
Зачем быть артистом
Это жизнь в теплых тонах
Реальное распределение благ

2014

* * *

Звезда-лейтенант освещает дорогу звезде-казначею
Бессмысленная порча имущества
Имеет смысл когда трагедия беззлобна

Вот гора Абдельдил вот гора Небольшой Человек
Телефонная станция без присмотра
Все разом кричат и едят помидоры
Долина приводит к воде

Старшеклассники скинувши обувь
Гуляют парами по мелководью
Чайки командуют флотом беда миновала

2015

* * *

Я слышу только кашель
Пейзаж угловат
Возмездие душа благословенья
За угольною кучей прячется солдат

Олива хуже померанца
Распределение денежных средств в общем кажется
справедливым
Телесная любовь необходима
Фальшивая любовь непобедима

Из стиральной машины выходит мой брат
На правом плече оса
С неба свисают веревки
Как новые города

2015

* * *

В карманы сцены выгружают шоколад
На мокрой одежде блестят элементы слюды
Мне нужен паспорт дайте мне умыться
У нас перемены нас точно забудут

Вино жемчуга изумруд
Балтийский картофель
Остаточные принципы снабжения
Изумляют гримасами адресного благополучия

Отворите мне двери я буду как перст танцевать
Вы меня не узнали
Зачем вам меня узнавать

2015

* * *

Сценический образ как аэроплан
Тебя ненавидит госплан
Твоя математика старость
Литейный завод
Сползает в земельный пролом
Твой мизинец пронзает пятиэтажный дом
Крепежные скобы гудят по ночам
А поутру исчезают

Музыканты синеют и тают
На каждый восторг отвечают ударом в лицо
А поутру исчезают

2015

Поверить в ботанику

* * *

Гости съезжались на дачу
Под грохот скрипящего снега.
Дача стояла на склоне
Холма, внизу было озеро.

Хозяина не было дома,
Но предметы располагались таким образом,
Будто он на минуту вышел
И скоро вернется.

По комнатам расходились
Руки держа за спиной.
На коврах висело оружие,
Помутневшее от времени.

Стояла тишина, но княгиня
Сказала, молитвенно сложив ладони:
"Пожалуйста, уедем отсюда.
Здесь страшно. Я вас прошу".

Гости очнулись,
Поднялся невообразимый шум,
И через короткое время
Никого не осталось.

1987–1989

* * *

На войлочной свистульке
Танцы народов мира,
Качая головой,
Качая головой,
Отбивая пятками, в самом деле,
Войлок надкусывая, как опий,
Грузный, склонившийся,
Волосы чистый серпантин.
А что, мол, национальный сербский,
И национальный сербский, чисто,
Всхлипывает, играет.

1987–1989

* * *

Мы будто бы спим, и будто бы сон,
И Фридриху темного пива несем.

И Фридрих торжественно, неторопливо
Пьет, как вино, темное пиво.

Хмельное молчанье неловко хранит,
На Эльзу Скифлд, волнуясь, глядит.

Мы будто совещаемся, пусть, мол, их –
И оставляем влюбленных одних.

И ждем, и ждем, и ждем до утра,
И она выходит – пойдемте, зовет, пора.

А Фридрих спит и дышит покойно, тихо,
Как будто бы обнимает Эльзу Скифлд.

1987–1989

* * *

Бежал к обрыву,
Раскинувшись на плечах,
И насторожившись,
Опомнился вдруг.

И в тот же миг
Со всех сторон высыпали наизготове,
Пойдем, милый, извини,
Хорошо, идемте.

Было ли слышно,
Как возвращались,
Как завороженные,
Прекрасной толпой, гурьбой.

1987–1989

* * *

Последняя застава как гора,
И слышишь, как предупреждение,
Не пройдешь, товарищ,
Пройду, – отвечает.

Возьмите документы в залог,
Обручальное кольцо,
Что ж, счастливо, как говорится,
До самой встречи, – отвечает.

1987–1989

* * *

И солнце бледнеет до полной луны.

Англичанин выходит, ступает на снег.

И снег подтаивает, струится под ним.

И кто-то настроенный против него.

Рождается и умирает в душе у него.

И чувство потери тревожит его.

И он поднимается, ослепший.

Наощупь выводит на снегу – англичанин.

1987–1989

* * *

Эти маньчжурские плато
Напоминают Чкалов.
В Чкалове на Шевченковских
Точно такие места.

В Маньчжурии с первых дней
Чувствуешь подавленность,
Неуверенность в себе,
Ты немногословен, сдержан.

На Шевченковских легче,
Это же Чкалов.
Точно такие места –
Немногословен, сдержан.

1987–1989

* * *

В простодушии своем не замечая
Ни скатерти в жирных брызгах,
Ни рюмок национальных,
Ни хлебного тесака,
Раздвинув ноги, откинувшись на подушках,
Как гость –
Куда там в простодушии своем,
Звуки не расценивает,
На верхушки тополей глядит вприщур,
Сгорбившийся, не отдохнувший с дороги.

1987–1989

* * *

Ни один из истопников не признался,
Руки держа за спиной,
Шли не подозревая в глубь страны,
Не признаваясь и друг другу.

Нельзя не спеть о Баренцевом море, полагали,
Запевали нетронутыми голосами,
И вышли к морю наконец,
Стемнело наконец.

Как истопники умирают, кричали,
Погружаясь в воду, серебрясь,
Как шли в глубь страны прекрасно,
Пели прекрасно.

1987–1989

* * *

Ворота настежь, чернея,
Оборудованные корпуса,
Голая степь на карте,
Солончаки,
Ни одного миллиметра на карте,
Но ворота звенят, пожалуйста,
Пельмени, постель,
Да ведь это сестры,
Искаженные лица, наши сестры,
Оренбург не принимает,
Поздно, назад, это не Оренбург,
Там наши сестры,
Это не сестры.

1987–1989

* * *

В кузове перекатываются бочки с олифой,
В Чкалов, домой,
И взрывы не слышны,
Никак не вырвется Каминский,
Неплохо ведет, слишком нервно,
Кузов в потеках, прибывать продолжает,
Напрягаясь, Каминский, хохотом подгоняя,
По шлейфу олифы как петля,
И дверцей хлопнув, останавливается,
Проминает кулаком капот –
Где Чкалов, что за чертовщина?

1987–1989

* * *

Там аисты бесполезные зависают
И в камень, как в зеркало, глядят.
Сайгак полуголодный,
Ночные мыши,
В низине заброшенный кишлак.