ЗОЯ (достает из-за чулка купюру, данную ей Пал Палычем, рассматривает ее со всех сторон, мнет, трет, нюхает, рассуждая). Может, фальшивая? ( Смотрит на свет.) Да нет, вроде, без Ленина, значит, настоящая. ПАЛ ПАЛЫЧ (продолжает названивать друзьям-приятелям). Федя, тебя еще не сняли? Хе-хе, ну так скоро снимут… Меня? Меня нет, Не снимут, никогда уже. Я врос… Куда? В кресло, в свое родное кресло. Навечно.
В это время в приемную входит группа молодых современных парней и девушек в красных, желтых, голубых пиджаках, ярких галстуках и строгих прическах. Они по-деловому начинают двигать мебель, звонить по Зоиному телефону, разговаривать между собой, не обращая внимания на Зою: "Да пришли. Сейчас все перепишем… Лизинг… фьючер… моржа… дисконт… здесь все надо менять… Пахнет, как в погребе". Один заглядывает в кабинет к Пал Палычу, прислушивается, как тот хвалится по телефону, что он врос, и сообщает своим: "Этот старый пень аж от страха в свое кресло врос… А указ о снятии где?..отдайте его вон этой" (и кто-то из них показывает на Зою, застывшую на месте, безмолвную и напуганную, прижавшую к груди какой-то журнал).
Потом несколько молодых людей проходят в кабинет Пал Палыча: "Все, папаша, отсиделся, отвоевался, пора освободить помещение".
ПАЛ ПАЛЫЧ . Как?! Меня нельзя! Я не могу! Как же мое кресло?
МОЛОДЫЕ ЛЮДИ . Не можешь без кресла, значит, освобождаем вместе с креслом. ( И начинают отодвигать его вместе с креслом.)
ПАЛ ПАЛЫЧ (хватается за стол, кричит). Зоя! Милиция! Помогите. (И уже совсем истошно.) Караул, грабят!!
Зоя от криков вскакивает, но, видя, что никто на эти крики не обращает внимания, и все так же продолжают по-деловому двигать и переставлять мебель, опять садится на свой стул, закрывает лицо руками: что-то будет?
Звучит траурная музыка Бетховена.
Занавес.
Действие второе
Сцена первая
Бар. Звучит музыка Юрия Лозы.
За стойкой бармен трясет шейкером. Несколько столиков.
За одним Художник, Ева и Чижиков пьют водку.
За другим – спиной к зрителям сидит Убийца, он пьет пиво.
За третьим – молодые люди, современные бизнесмены, пьют "колу".
У входа в ливрее швейцара стоит Сумасшедший.
ХУДОЖНИК (бармену). Человек, еще по одной.
Бармен разливает и несет.
ЧИЖИКОВ . Ну, что выставка, успешна?
ХУДОЖНИК . Класс! Три картины загнал. Теперь гуляем.
ЧИЖИКОВ . Вот и хорошо. Значит, Ева моя?
ХУДОЖНИК . Ты что?! У меня же запой начинается. Кто за мной ухаживать будет?
ЧИЖИКОВ . А Фикус?
ХУДОЖНИК . Хамло твой Фикус. Я его в музей сдал. Так что теперь мне без Евы опять никак нельзя. (По-отечески гладит Еву по голове.)
ЧИЖИКОВ . Опять обманул. Я же из-за тебя фальшивомонетчиком стал. ( Пытается сделать вид, будто плачет.)
ХУДОЖНИК . А я вот сейчас встану и скажу всем, что ты фальшивку своему шефу подкинул. Тебя – хап, и никакой Евы не надо будет. Будешь одни бананы с воблой жрать.
ЧИЖИКОВ ( испуганно ). Какие бананы с воблой?
ХУДОЖНИК Это я тебе в тюрьму такие передачки буду носить. ( Заливисто хохочет, достает сигару.) Ева!
Ева тут же щелкает зажигалкой.
ХУДОЖНИК . Видишь. Как же я тебе ее отдам?
ЧИЖИКОВ . И я такую же хочу.
ХУДОЖНИК . А зачем она тебе? Ты же не пьешь.
ЧИЖИКОВ . Женюсь.
ХУДОЖНИК . Женится он, ха-ха! Ты, может, и в постель с нею ляжешь?
ЧИЖИКОВ (с вызовом). И лягу!
ХУДОЖНИК . Ха-ха, ляжет он. Так зачем тебе тогда Ева? Бери стиральную машину и ложись. А еще лучше – пылесос. Ха-ха. Я же тебе говорил: она ма-ши-на.
ЧИЖИКОВ . Ну и пусть. ( Начинает загибать пальцы.) Зато не ест, не пьет, не спит, не ругается. ( Перечисляет и вдруг неожиданно кричит.) Люблю ее! (Вскакивает и с готовым кулаком бросается на Художника.) Отдай, говорю!
Художник приподнимается, кладет руку ему на плечо и усаживает.
ХУДОЖНИК . Человек, еще по одной! У нас тут траур. Ева, следи за нормой. ЕВА ( четко козырнув). Есть!
Дверь в бар открывается, входит Зоя с красивой пухленькой подругой. Убийца вскакивает, подбегает к ним, бережно берет Подругу под локоток и приглашает обеих к своему столику.
ПОДРУГА . Зоя, знакомься – друг семьи. ЗОЯ (Убийце). Зоя, подруга вашей знакомой, но не ее семьи.
Проходят к столику.
ЧИЖИКОВ . Зойка приперлась, я смываюсь. ХУДОЖНИК . Пойдем и мы с тобой, бедолага.
И они боком, боком, пока вновь пришедшие здороваются и оглядываются, уходят.
СУМАСШЕДШИЙ ( резво открывая дверь). Заходите еще, заходите. (И выставляет перед каждым руку ладонью вверх, прося на чай.)
Художник сует ему в ладонь деньги. Чижиков будто не понимает, зачем ему суют под нос ладонь, рассматривает ее удивленно, потом трет ладонь Сумасшедшего своим указательным пальцем, палец свой нюхает, жмет удивленно плечами – рука как рука – и выходит из кафе-бара. Ева чмокает Сумасшедшего в щечку и под руку с Художником выходит.
УБИЙЦА (проводив взглядом троицу, подходит к швейцару и спрашивает).
Кто такие?
СУМАСШЕДШИЙ . Художник. Знаменитость.
УБИЙЦА . А ты откуда знаешь?
СУМАСШЕДШИЙ . А я когда сумасшедшим был, жил у него в соседях.
УБИЙЦА . Как сумасшедшим?
СУМАСШЕДШИЙ . Было дело… А теперь я уже не сумасшедший, у меня только справка – и все. Меня потому в вышибалы и приняли. С дурака что возьмешь? В смысле, если врежу кому. Я от санитаров много чему научился!
Он вдруг с криком встает в стойку. Убийца отскакивает от него и подходит к бармену. Зоя разговаривает со своей Подругой.
ПОДРУГА . Смотри-ка, те вон сразу убежали, будто напугались чего-то.
ЗОЯ . Да знаю я их. Один так, половик, работал у нас на побегушках, а другой – хороший художник, но пьяница горький. А девка с ними… она что-то вроде кухонной машины.
ПОДРУГА . Какой машины?
ЗОЯ . Ну, я слышала, будто он нашел ее где-то, а у нее брелок на шее был с надписью: "Домохозяйка для одиноких мужчин".
ПОДРУГА . А откуда она такая взялась?
ЗОЯ . Черт ее знает. Говорят, из будущего. Там, в будущем, женщины будто только спят с мужиками и по магазинам ходят за нарядами. А за них всю работу по дому делают такие вот машины.
ПОДРУГА (шепотом, оглядываясь). Зой, а Зой, а он, этот художник, с ней спит, с этой машиной, или нет?
ЗОЯ . Кто его знает. Трезвый, может, и не спит, а по пьянке, сама знаешь, нашим мужикам все равно, с кем спать, лишь бы шевелилось.
ПОДРУГА . А для нас, сегодняшних женщин, таких машин нет?
ЗОЯ (отвлеченно ). Не знаю, не слышала.
ПОДРУГА . Узнай, а, Зой.
ЗОЯ . А ты у мужа своего спроси. Он-то у тебя спец по женской части.
ПОДРУГА . Он у меня несчастный. Никто его не понимает. Никак он не может найти своего места в жизни, вот и мучается: то пьет, то гуляет. Но я-то его понимаю и все поэтому прощаю.
В это время еще громче звучит песня Лозы: "Плот ты мой, плот".
ПОДРУГА ( всхлипнув ). Вот и песня его…
ЗОЯ . Ему за сорок, а он все песни про плоть поет. ( Показывает на Убийцу.) Ну, а этот-то долго еще терпеть его будет?
ПОДРУГА ( вытирая слезы). Не знаю. Все замуж зовет. Брось, говорит, своего алкаша. А как я его брошу? Он такой несчастный, нигде не работает, все себя ищет и не находит. Пить несчастному приходится.
ЗОЯ (смотрит на нее укоризненно). Ох, девонька, и задурил же он тебе голову.
ПОДРУГА . Зой, я-то ладно, а ты-то как, шеф твой, ох, и шалун был, даже ко мне на одной вечеринке приставал. А помнишь, как он электрические лампочки ел по пьянке? (Показывает.) Засунет в рот – хрясь, и глотает. А может, он их и не ел, а Зой?
ЗОЯ. Ел, не ел, какая разница… Он хуже вычудил: в кресло свое служебное врос, а там, наверху, видимо, узнали и обрадовались – прямо вместе с креслом отправили в музей.
ПОДРУГА . Кто же его, такого солидного, смог отправить?
ЗОЯ . "Кто-кто"… Вроде с виду и никто, наподобие вон тех, что "колу" пьют.
Показывает на столик, за которым, сидят молодые люди, то и дело заказывая то "колу", то сок, от чет бармен морщится, как от зубной боли. Они пересыпают свою речь чужими словами: дисконты, акцизы, дилеры и т. п.
ЗОЯ . Так что мы уж думали, будто навечно у кормушки. И поливать я его хотела, он мне и денег дал на лейку… Ан нет – увезли в музей.
ПОДРУГА . В какой музей?
ЗОЯ . В наш краеведческий. Жалко мне его. Раньше все ругалась, к жене ревновала, а сейчас жалко. Навещаю иногда.
ПОДРУГА . Ох уж, мужики эти! И зачем они на наши шеи навязались? Все беды, говорят, от них. Вот бы все они вдруг исчезли, представляешь, какая бы жизнь прекрасная пошла? Ни войн тебе, ни драк, ни открытий разных вредных. Давно бы мы, женщины, коммунизм построили по всей планете.
ЗОЯ . Да брось ты! Что мы без них делать-то будем?
ПОДРУГА . Это точно… Это я так, мечтаю. Без них скучно было бы. Кто нам нервы трепать будет? Вот и этот-то мой… то есть наш друг семьи (она показывает на Убийцу, сидящего у барной стойки на высоком стуле), все твердит: "Если не уйдешь от своего мучителя, убью".
Обе смотрят на Убийцу.
ЗОЯ ( задумчиво ). Раз так говорит, значит, любит.
Обе задумываются, делают по глотку из кофейных чашек.
ЗОЯ (все задумчиво). А кого он убить-то хочет?
ПОДРУГА . Кого. Наверное, его, моего.
ЗОЯ ( задумчиво ). Да?
Обе опять смотрят на Убийцу, он опять оборачивается на них и, весело улыбаясь, машет им рукой.
ЗОЯ . Врет, не убьет.
ПОДРУГА . Ты думаешь?
ЗОЯ (как бы рассуждая сама с собой). А раз так, значит, и врет, что любит. ПОДРУГА . Врет, что любит?
Обе опять смотрят на Убийцу, ему надоело улыбаться и он делает зверское выражение на только что улыбающемся лице.
ПОДРУГИ (обе). Ой!
ЗОЯ . Нет, пожалуй, этот убьет.
ПОДРУГА ( удовлетворенно ). Ну вот, значит, любит.
И обе удовлетворенные своими выводами облегченно вздыхают и задумчиво пьют кофе. Высвечивается бар. У бара Убийца разворачивается, смотрит на подруг, а потом поворачивается к Бармену. Тот в очередной раз услышал от столика с молодыми людьми "Еще "колы"!" и сморщился, как от лимона. Отморщившись, его лицо принимает обычный надменно-равнодушный вид. Убийца достает пачку денег и хрустит ею. Бармен, увидев деньги, моментально становится внимательным и услужливым.
УБИЙЦА . Бутылку шампанского за тот столик. (Он показывает на подруг, пьющих кофе, и подает крупную купюру.) Сдачи не надо.
БАРМЕН ( буквально изгибается дугой).
Сей момент!
УБИЙЦА . А ты ничего, можешь!
БАРМЕН . Любой каприз!
УБИЙЦА ( оценивающе глядя на бармена). Деньги уважаешь?
БАРМЕН . Их только дурак не уважает.
В это время начинает звучать музыка группы "АББА" – "Мани, мани, мани…"
УБИЙЦА . Соображаешь. А сколько стоит жизнь человеческая, знаешь? БАРМЕН . Конечно. Пятнадцать копеек.
УБИЙЦА . Что как дешево?
БАРМЕН . Узнать в горсправке адрес. Доехать. Уехать. Вот и закончилась жизнь.
УБИЙЦА ( оглядываясь по сторонам). Понятно. А заработать хочешь?
БАРМЕН . Кто не хочет?
УБИЙЦА . Хлопнуть одного надо.
БАРМЕН . Смотря кого и почем.
УБИЙЦА . Мужа вон той блондинки.
БАРМЕН . Шишка?
УБИЙЦА . Да нет. Обыкновенный, как все: песни поет по вечерам, а днем за бабами волочится.
БАРМЕН . Ясно. (Сразу делается главнее.) Сколько?
УБИЙЦА . Пять.
БАРМЕН . Мало. Десять.
УБИЙЦА (чуть подумав). Годится.
БАРМЕН . Адрес и деньги неси завтра.
Они говорят и дальше, но уже тише, тише и тише. Кто-то рвется в бар.
СУМАСШЕДШИЙ . Куда лезешь, не видишь, я стою. (Бьет кого-то за дверью и говорит с сожалением.) Эх жаль, нет рядом любимых санитаров. Мы бы с ними вмиг навели порядок, вот специалисты, так специалисты.
Молодые люди опять кричат: "Бармен, "колы"!" И опять "займ, дисконт, дистрибьютер".
СУМАСШЕДШИЙ (продолжая). Сразу бы все замолчали, перестали бы просить "Колу" всякую.
Опять кого-то рвущегося в бар бьет через полуоткрьипую дверь.
СУМАСШЕДШИЙ . Куда лезешь, не видишь, я стою?!
УБИЙЦА (с бутылкой шампанского подходит к подругам). Девочки, угощаю! ПОДРУГА . Чего это ты такой веселый?
УБИЙЦА . Дело одно решил.
Убийца весело чмокает Подругу в щечку. Зоя, глядя на них, вздыхает.
В это время музыка резко обрывается. Диктор зачитывает правительственное сообщение: "По настоятельной просьбе народа и с одобрения палаты, правительство решило с целью предотвращения задержек по выплате пенсий ввести с завтрашнего дня налог на продолжительность жизни. Он взимается с мужчин старше шестидесяти лет и с женщин старше пятидесяти пяти.
Тем самым деньги на пенсии поступят в бюджет от самих пенсионеров".
Молодые люди, пьющие колу, кричат "ура!" и аплодируют.
Бармен равнодушно трясет шейкер.
ЗОЯ . Надо же, что придумали! Пойду в музей, к Пал Палычу.
ПОДРУГА . Мне лично все равно: пенсию я не получаю, а до пятидесяти пяти мне еще далеко. Пусть себе вводят.
УБИЙЦА . Ха, вот-ведь придумали. Надо спешить. (Отвернувшись от подруг, говорит в зал.) А то, чего доброго, введут налог на убийства. (Бежит к Бармену.)
СУМАСШЕДШИЙ . Да, до такого даже самый заслуженный клиент моей любимой психушки не смог бы додуматься. (Снимает швейцарскую фуражку и бросает на пол). Хватит, стулом был, премьером был (загибает пальцы), швейцаром быть надоело, пойду в демократы, хочу тоже законы писать, налоги идиотские вводить.
Свет гаснет, продолжает транслироваться сообщение о введении налога на жизнь: "Внимание, внимание! Все люди, достигшие пенсионного возраста, обязаны платить налог на жизнь налог взимается…"
Сцена вторая
Музей
Почти в центре сцены стоит огромный куб из стекла, в нем – вросший в кресло Пал Палыч. На кубе музейные таблички: "Экспонат", "Начальник", "Руками не трогать".
Рядом с кубом стоит Фикус, на нем наискось таблички: "Экспонат", "Фикус разумный".
Оба экспоната дремлют.
Наконец включается свет и становятся слышны голоса посетителей.
Фикус и Пал Палыч вздрагивают.
Оба одновременно потягиваются. Раскланиваются друг с другом.
В начале сцены звучала тихая музыка, а затем, как только включился свет, зазвучала бравурная.
Входит, шаркая подошвами, служительница музея, здоровается с Пал Палычем и Фикусом, вешает на них дополнительные таблички: на Пал Палыча – "Кормить разрешается", на Фикус – "Поливать водкой запрещается".
ПАЛ ПАЛЫЧ . Что нового, Матрена Ивановна?
МАТРЕНА ИВАНОВНА . Налог новый ввели, то ли на жизнь, то ли на смерть, не поймешь. Одно понятно: велят умирать побыстрее, мешаем, мол, им.
ПАЛ ПАЛЫЧ . Кому это "им"?
МАТРЕНА ИВАНОВНА . Да уж знамо кому… ( Уходит, бормоча что-то себе под нос.)
ПАЛ ПАЛЫЧ (Фикусу). Вот видишь, там уже с ума помаленьку сходят, а мы с тобой здесь – в сытости и тепле. Правда, ты без водки, я без Зойки.
Входят Зоя под руку с Художником и Чижиков под руку с Евой.
Пал Палыч вначале радостно пытается подскочить, но, увидев Художника рядом с Зоей, замирает.
Фикус радостно хлопает листьями.
Звучит песня "Разлука, ты, разлука…" Зоя подходит к Пал Палычу, высвобождая свою руку из руки Художника. Тот курит сигару и, оставив ее с Пал Палычем, подходит вместе с Чижиковым и Евой к Фикусу.
Зоя молча достает чашку и, подвязав слюнявчик, начинает кормить Пал Палыча, который, видимо, что-то поняв, после каждой ложки отворачивается.
ЧИЖИКОВ (хвастливо). А мне Еву отдали.
ХУДОЖНИК . Тебе Евой заплатили.
ЧИЖИКОВ (с вызовом). Пусть так. Главное, теперь она моя. (Достает сигарету и говорит нарочито громко.) Ева, огня!
Ева моментально щелкает зажигалкой и подносит ему. Чижиков торжествующе обводит взглядом окружающих .
ХУДОЖНИК . Ева, огня!
Ева моментально подносит зажигалку и ему. Художник щелкает Чижикова по носу. Чижиков от огорчения ломает сигарету и, оглянувшись по сторонам, подходит к Зое с Пал Палычем.
ЧИЖИКОВ . Пал Палыч, а помните девятьсот тысяч, которые я вам дал в тот день, когда вас сняли? (Пал Палыч делает вид, что не понимает, о чем разговор.) Так они фальшивые!
Пал Палыч вздрагивает. Зоя замирает. Чижиков, довольный, что сделал гадость, уходит со сцены, утаскивая за собой Еву.