Мимо старика проехала и остановилась машина. Из кабины высунулось молодое улыбающееся лицо.
- Подвезу, отец! - крикнул шофер.
- Рахмет, рахмет, - ответил старик, - мне уже тут недалеко. Дойду.
И еще одна машина, грузовая, пронеслась мимо него. Она была полным-полна молодежи. Девушки и юноши в голубых и красных майках, - веселые, красивые и молодые, стояли и пели. Кто-то кинул старику венок из желтых одуванчиков. Он поднял его над головой и помахал им.
- Здравствуйте, здравствуйте, мои дорогие! Спасибо вам, спасибо.
И в небе уже прорезывались первые острые звезды, когда он подходил к гостинице "Казахстан". В Алма-Ате в это время распускались яблони. Весь город стоял в розовом, белом, кремовом цветении. Издали казалось: кто-то накинул на деревья цветную вуаль. Старик шел медленно и подолгу останавливался почти на каждом квартале. Такую Алма-Ату, огромную, прекрасную, всю из железа, бетона и стекла он еще не видел. Да и гостиницы такой он тоже никогда не видел. Она напоминала большой океанский пароход. Каждый номер - отдельная каюта, каждый балкон - капитанский мостик.
Администраторша - полная спокойная женщина с вьющимися волосами поглядела документы путника и сказала:
- Я вас, товарищ Ержанов, попрошу посидеть с полчаса в холле. Сейчас как раз освобождается одна комната на пятом этаже. Возьмите-ка ваши документы. Мне кроме паспорта ничего не нужно.
Зазвонил телефон. Женщина подняла трубку и сказала:
- Сейчас посмотрю. Какая экспедиция, говорите? Саятская? Есть у нас из Саятской экспедиции пара человек. Ага, вот и генерал Жариков Афанасий Семенович, начальник экспедиции. Номер телефона? Сейчас скажу: второй этаж, телефон 92251. Да, позвоните. Наверно, у себя, я не видела, чтобы он проходил, позвоните. - Она положила трубку, потом собрала документы Ержанова и, отдавая их, сказала:
- Так через полчасика. Посидите в холле.
"Саятская экспедиция, - подумал Ержанов отходя. - Вот тебе и на! Действительно на ловца и зверь бежит! Жариков Афанасий Семенович? Отлично!" Он вытащил записную книжку и тщательно записал все: номер телефона, этаж, фамилию, имя и отчество.
А за три дня до появления Даурена Ержанова в вестибюле гостиницы "Казахстан" генерал Жариков ходил по своему номеру и рассеянно слушал гостя, высокого пожилого казаха, который стоял перед геологической картой, тыкал в нее указкой и говорил:
- Такой человек, Афанасий Семенович, как вы, для нас настоящая находка. Вы же представляете, что такое вести разведку в голой пустыне, в песках. Народу много, и он весь разный. Случаются подчас и чрезвычайные происшествия, и скандалы, и даже преступления. Сами понимаете, до города далеко, работа тяжелая, развлечений никаких, а с водкой как ни борись - обязательно просочится. Руководитель экспедиции, профессор Нурке Ажимов, совсем сбился с ног. Ведь до сих пор на нем лежало все: и геология, и воспитательная работа, и бухгалтерия, и еще аллах знает что. Вот он и взмолился: освободите от всех нагрузок, а то толку не будет. Поэтому мы и обратились к вам.
- Да, - говорит генерал. - Да-а, - и все шагает и шагает по комнате. Он небольшого роста, мускулистый, плотно сбитый, со светлыми задумчивыми глазами. На нем военная гимнастерка и несокрушимые сапоги. Движения спокойны, хотя и резки. Сразу видно человека, полжизни прослужившего в армии. Так оно и есть. Афанасий Семенович тридцать лет провел на разных кордонах. Недавно вышел на пенсию и уже собирался купить билет в Воронеж - там живет его семья, как неожиданно его вызвали в Алма-Ату, в комитет геологии, и предложили стать начальником Саятской экспедиции.
- Да, - говорит генерал задумчиво. - Да - пески, пески. Знаю я эти пески, полжизни прожил в них, -и вдруг вскидывает голову:- постойте, профессор Ажимов - это что же, автор книги "Геологическое прогнозирование. Опыт исследования Жаркынских хребтов?"
- Ну, ну! - отвечает казах и смеется. - А вы, оказывается, уже в курсе всех наших дел? Он, он самый. А что вас смущает? Его, конечно, не все любят! Слишком уж требователен к себе и к людям. Иногда не сдерживается и прорывается. Что поделаешь? Приходится и с этим считаться. Вот поэтому мы и хотим освободить его от всякой административной работы.
- Хм! Женат?
- Вдовец. Как умерла жена лет двадцать тому назад, так с тех пор он и одинок. Вот лаборатория, спектрограммы, анализы количественные, качественные - в этом и заключается вся его жизнь. Это, можно сказать, самый блестящий из учеников Даурена Ержанова.
- Ержанов, - генерал останавливается, - постойте, постойте. Я что-то как будто...
- Слышали, конечно, слышали. Не могли не слышать. Это чуть ли не первый геологоразведчик из казахов. Рано погиб, а то был бы и академиком, и ученым с мировым именем, и лауреатом всяческих премий.
- Когда же он умер?
Казах вздыхает и разводит руками.
- Этого точно никто не знает. Вывезен был с фронта с ранением легких. Пролежал почти год в лазарете. В сводках числился пропавшим без вести. А тут распустили слух, что он как будто попал в плен. Да еще чуть ли не добровольно. Брата его таскали. Ну, времена были крутые, к тому же жена у него умерла. Он оказался бобылем и остался на Дальнем Востоке и там где-то умер и похоронен. В общем, невеселая история. Ну, ладно! Как говорится, пусть мертвые хоронят мертвых! Так, что же, Афанасий Семенович, соглашаетесь?
Генерал разводит руками.
- Да как-то, знаете, даже боязно. Я ведь не геолог, кончал, правда, геологоразведочный институт, но с того времени столько воды утекло! А у вашего Ажимова, как я понимаю, характер-то не сахарный... вот я и... Честное слово, не знаю.
Казах откладывает указку.
- Соглашайтесь, соглашайтесь, Афанасий Семенович, - говорит он ласково. - Сработаетесь, ручаюсь, что сработаетесь. Ажимову нужен ваш не геологический, а человеческий опыт. Ваш ум и сердце, А знаний у него и самого хватит.
Снова помолчали.
- Мы многих перебирали, - сказал гость, - но ваша кандидатура нам показалась самой подходящей.
- Хорошо! - махнул рукой генерал. - Соглашаюсь! Была не была! Когда, говорите, надо ехать?
- Ну вот, это по-нашему, - улыбнулся гость.
Обо всем остальном сговорились очень скоро. Гость попрощался и ушел.
Проводив его, генерал сел к столу и задумался. Все-таки далеко не все было ему ясно: "А не сваляю ли я на старости лет большого дурака?" - подумал он.
Зазвонил телефон.
Генерал снял трубку. Какой-то Ержанов осведомлялся, долго ли еще он, Жариков, пробудет в городе, и на чем будет добираться до Саяты, если на машине, то не захватит ли он его с собой?
- В том-то и беда, товарищ Ержанов, - ответил Жариков, - что я и сам не представляю себе, как буду добираться. Так что с большим удовольствием, но-о...
Он положил трубку, хотел уж отойти от стола, как вдруг остановился. Это имя ему было знакомо.
"Ержанов, Ержанов! - подумал он. - Ведь мы только что говорили о каком-то Ержанове! Ну, наверно, родственник".
Снова зазвонил телефон.
Жариков снял трубку, послушал и радостно закричал:
- Как, из самой Саяты? Завхоз экспедиции! Товарищ Еламан Курманов? Товарищ Курманов, очень прошу, зайдите ко мне! Может быть, мы и поедем вместе! А вы с машиной! Ну и отлично! Лучше быть не может! Так когда зайдете? Хоть сейчас! Хорошо жду! - Он вызвал дежурную и заказал ей графинчик коньяку, два лимона и закуску. Потом вытащил блокнот и на чистой странице сделал первую запись, относящуюся к своей новой работе: "Еламан Курманов. Зав. хозяйственной частью Саятской экспедиции!" - "Отлично, - подумал он, - вот я и познакомился со своим первым сослуживцем".
В дверь постучались и в комнату сразу вошли двое: официантка с подносом в руке и невысокий ладный казах средних лет в военной гимнастерке. Генералу он сразу понравился. Тугой ремень. Блестящие сапоги. Галифе. Гимнастерка с краем белого воротничка. Сразу видно фронтовика.
Беседа завязалась немедленно. Жариков умел молчать и слушать. В течение пяти минут Еламан успел ему выложить, что когда-то он работал на очень, очень ответственной работе ("на оперативной", - сказал он по секрету), имел немалый чин - ну, а потом обстоятельства изменились, работу реорганизовали, должность упразднили, и вот уже несколько лет он работает помощником профессора Ажимова по хозяйственной части. Работой доволен, хотя часто приходится трудновато. Говорил Еламан спокойно, не задумываясь. На вопросы отвечал четко и ясно. Сразу было видно: дисциплинированный и бывалый человек.
- Вы уже на пенсии? - спросил Жариков.
Еламан усмехнулся.
- На нашей пенсии, товарищ генерал, далеко не ускачешь, - ответил он горько. - Если бы я ее еще получал по прежней должности, а то ведь... У нас есть в степях пословица: "Кто айран украл, тот давно сбежал, а кто ведро тащил - под камчу угодил". Вот так и я. За чужие грехи страдаю, товарищ генерал! Как говорится: знал бы, где упасть, - соломку подостлал бы, да вот не знал... Ну, да ладно, кто старое вспомянет... Работаю - и все! Хорошо, что еще силенка есть. Должность хлопотливая, зарплата маленькая, но вот душа спокойна. А это, знаете, в мои годы - главнее всего.
- Так, так! - сказал Жариков, - только для того, чтобы что-нибудь сказать. - Так, так! Ну, что ж, еще по одной, что ли? И расскажите, пожалуйста, про экспедицию. Ну, во-первых - где она? Что это за местность такая - Саяты?
- Степь это, Афанасий Семенович. Глухая степь. Место отличное, но открытое для ветров и суровое. Летом жара, зимой морозы и бураны! Иногда сидим, как на острове, даже продукты нельзя нам доставить. Так вот и бедуем. Ведь на нас весь ответ: на мне и начальнике экспедиции. Ну, теперь, конечно, раз уж вы едете, то он - бывший начальник экспедиции. Вот завтра познакомитесь - Нурке Ажимов, сверстник мой, вместе выросли, отличный человек: знающий, спокойный, обходительный.
- Но, говорят, шутить не любит? - как будто вскользь спросил Жариков.
Еламан пожал плечами.
- С кем надо он и шутит и дружбу водит, ну, а с разгильдяями да лодырями у него, верно, свой разговор. Это так! Тут он много слов не тратит.
- Да, - сказал Жариков задумчиво. - Да, понимаю, понимаю! Слушайте, а кто такой Ержанов?
- Даурен Ержанов!? - усмехнулся Еламан. - Еще не знаете? Ну, это имя вам теперь придется слышать часто. По нескольку раз в день. Это покойный учитель Ажимова. Крупнейший геолог Казахстана. Погиб при невыясненных обстоятельствах где-то на севере лет десять тому назад.
- Позвольте, так какой же Ержанов мне тогда звонил только что?! - спросил Жариков.
- Как? Он и вам уже успел позвонить?! - не на шутку рассердился Еламан. - Вот проклятый старик! И, наверно, еще просил взять его с собой? Ну, конечно! Плюньте, не берите! Пусть добирается, как хочет! Так он уже нам надоел! Это Хасен, младший брат Даурена. Его дочь работает у нас, вот он и повадился к нам! Как приедет, так история! Хулиган, скандалист, не то и верно помешанный, не то просто валяет дурака. Нурке он ненавидит. Вот недавно такую историю сотворил... И Еламан рассказал Жарикову, как Хасен сорвал свадьбу.
- Действительно, черт знает что! - рассердился генерал. - Увести невесту со свадьбы! И что же, так они больше и не виделись с женихом?!
- Да нет! Парень назавтра же уехал в другой отряд. Это от нас пятьдесят километров. А девушка и сейчас в Саяте, но молчит, ни с кем не встречается. Ничего у нее не узнаешь.
- И отец ее молчит?
- А кто с ним разговаривать-то будет?! Я же говорю, сумасшедший! Ему и руку боязно подать - откусит. Нет, нет, вы с ним не связывайтесь! Не советую! Пусть добирается сам, как хочет. Тут, если жених вернется и они встретятся, может до убийства дойти. Ведь знаете какой вздор этот Хасен плетет?!
- Какой?
- Да всякий! Черт-те что собирает. Губители, погубители, грабители! А ну его к чертям! Пусть лучше своих змей ловит.
- Каких еще змей?
- Всяких! Змей, черепах, варанов. Этим он и кормится. Договор с ним какой-то зооцентр заключил. Вот он и бродит, как волк по степи. И к нам заглядывает.
- И всегда дело кончается ссорой?
- Обязательно! Он так и прет на профессора. Вот вы говорите, что Ажимов человек суровый. Оно так, конечно, а вот этого же сумасшедшего он терпит! Да еще как терпит! Ничего не поделаешь - тоже Ержанов. Плохой - да Ержанов... Вот ради памяти Дауке все ему и прощается.
- Так, так, - сказал Жариков, - ну спасибо, что предупредили! Да этого сумасшедшего надо, конечно, на пушечный выстрел не подпускать к экспедиции! А скажите, пожалуйста, мне вот что... - и Жариков опять начал расспрашивать об экспедиции.
Расстались они уже за полночь, а утром Жарикову позвонили из комитета и попросили срочно зайти. Он пришел, и секретарша сразу же провела его в кабинет начальника.
- Демеу Ахметович вас уже два раза спрашивал, - сказала она. - Там сейчас у него какой-то посетитель, но все равно заходите. Он просил.
Посетитель сидел в глубоком кресле и что-то рассказывал хозяину кабинета. Голос у него был тихий и какой-то затуманенный. Жарикову бросились в глаза длинные полуседые волосы посетителя и еще то, как неловко и скованно он сидит в кресле. Ему как будто тесно в его новом шевиотовом костюме. В руках посетитель вертел маленькую изящную трубку, - такие делают на Дальнем Востоке, - и все, видимо, не решался ее закурить.
- Да вы курите, курите, - вдруг сказал хозяин кабинета. - У меня все курят! - он взглянул на входящего Жарикова и слегка привстал, приветствуя его. - Здравствуйте, Афанасий Семенович. Спасибо, что пришли. Так вот, какие еще чудеса бывают на свете! Прошу познакомиться - Ержанов. Тот самый, которого мы вчера с вами схоронили.
Жариков быстро подошел к старику и пожал ему руку.
- Ну, поздравляю, поздравляю, - сказал он искренне и растроганно. - Это действительно и чудо и радость. Сто лет вам теперь жить. Есть у нас, фронтовиков, такая примета.
- Спасибо, - сказал Даурен и вдруг очень хорошо, просто, по-человечески улыбнулся. - Нет, сто я не выдержу. Здоровье уже не то.
- Так это, значит, мы с вами вчера говорили по телефону? - спросил генерал.
- А вы Жариков? - заметно оживился старик. - Да, да, со мной, со мной!
Демеу Ахметович засмеялся и покачал головой.
- Так, оказывается, Афанасий Семенович, вы раньше нашли Ержанова, чем я, - сказал он.
- Вы остановились в гостинице? - спросил Жариков. - У вас в Алма-Ате никого нет?
Ержанов покачал головой и вздохнул.
- У меня и там, откуда я приехал, где я пробыл двадцать лет, - тоже никого нет. Здесь, в городе, могила моей жены. Вчера ходил искать и не нашел. Придется младшего брата спрашивать. Вот еще младший брат у меня здесь где-то, но где точно - не знаю.
- Вы с ним еще не виделись? - осторожно спросил Жариков.
Ержанов усмехнулся и махнул рукой.
- Да его, по-видимому, не скоро и найдешь. Я ходил туда, где он работает. Говорят, уехал в Баканас, когда вернется - неизвестно.
- А племянницу свою вы посетить не хотите? - спросил Жариков, вспомнив рассказ Еламана.
- То есть, его дочь? - немного удивился Даурен. - Да нет у него дочери! И жены нет! Бобыль! Зоолог!
- А я вот слышал вчера, что есть, - также осторожно сказал Жариков. - Ведь вашего брата, если не ошибаюсь, зовут Хасен? - Так вот, его дочь работает в экспедиции.
- Первый раз слышу, - развел руками Даурен. - Да нет, вероятно, это какая-то путаница!
- Пожалуй, не путаница, - улыбнулся генерал. - Вчера как раз был разговор. Подробностей-то я не знаю, а в общем вот что мне рассказали... - и Жариков в двух словах передал рассказ Еламана. Даурен сидел и молча слушал.
- Да, странно, - сказал он наконец, - очень-очень что-то странно. Впрочем, на Хасена это как раз похоже. У него постоянно такие заскоки. А человек он честный и благородный. За другого в огонь пойдет. Только вот нервы никуда, конечно! - и тут же перебил себя: - Да! Но откуда у него все-таки дочь?! Он мне никогда не писал, что женился! Ничего не понимаю!
И опять задумался и весь ушел в кресло.
- Простите, - осторожно сказал Жариков, не переждав его молчанья. - Но я хотел бы знать ваши планы. Вот вы вчера спрашивали меня, не могу ли я вас захватить с собой в Саяты, а я вам ответил, что и сам не знаю, как доберусь туда. Так вот, сегодня у меня есть машина, как раз после вас мне позвонил начальник хозяйственной части экспедиции Курманов. У него газик, вот в нем и поедем.
- Курманов, - вскинул голову Даурен. - А звать его как, не помните? Еламан? Еламан Курманов! Так он еще жив?
- А вы что, его знаете? - удивился Жариков. Что-то очень многое прозвучало в голосе старика, когда он произносил эти слова "Еламан Курманов".
- Да-а, - задумчиво протянул Даурен, не отвечая на вопрос. - Да! Ну что ж! Поедем на его газике!
- Ну, вот видите, как все хорошо складывается, - обрадовался хозяин кабинета. - Счастливого вам пути! А чтоб не было скучно, - он выдвинул ящик стола и вынул оттуда книгу, - вот вам, Даурен Ержанович, на дорогу книга вашего ученика. Уже переведена на ряд языков. Попадается много светлых мыслей по поисково-разведочной геологии вообще. Ну, да впрочем увидите сами.
Даурен взял книгу в руки. Это был солидно изданный увесистый томик в золотом тисненном переплете: "Геологическое прогнозирование. Итоги и перспективы. Опыт изучения Жаркынских хребтов", - он задумчиво перелистал предисловие к четвертому изданию и остановился на посвящении:
"Посвящаю этот труд незабвенной памяти своего учителя Даурена Ержанова - одного из самых выдающихся геологов нашей страны".
- Как давно появилось это посвящение? - спросил Даурен помолчав.
- Так вот, с этого, четвертого, издания оно и появилось, - ответил Демеу.
Даурен еще с минуту молча листал книгу.
- Ну, что же, спасибо, - сказал он, - и до свиданья! Афанасий Семенович, если вы готовы, пойдемте! У меня все мое при мне.
Они распрощались с хозяином кабинета и вышли.
А ровно в двенадцать часов следующего дня к гостинице "Казахстан" подкатил газик. Из него выскочил Еламан и быстро вбежал в парадное, через пару минут он появился опять с вещами. За ним шли двое: Жариков - он нес дорожный рюкзак, и седой казах с легким дерматиновым чемоданчиком в руках. За это время он, однако, сумел сбегать в парикмахерскую, постригся, побрился, наодеколонился и купил черные очки.
Шел он легко, но опирался на дорожную трость и чуть припадал на левую ногу.
- Как, сядете со мной или впереди? - спросил его Жариков.
- С вами, - ответил старый казах.
"Так вот кого я повезу", - подумал Еламан и весь напрягся и как-то странно похолодел. Уж больно знакомым показался ему этот старик: его лицо, осанка, походка. "Нет, нет - тот умер и похоронен где-то на Дальнем Востоке, - сейчас же успокоил он сам себя. - И голос у того совсем другой, у того голос звучный, высокий, а этот гундосит в нос. Нет, нет, не он, не он! Все может измениться, только не голос. Я могу забыть, да и забыл совершенно его лицо, но голос... но интонации... нет, нет - не он!"