* * *
Многочисленным убийцам Хисао Танимото не удалось продемонстрировать свое мастерство: бывший глава клана Танимото, срочно передав все дела младшему сыну, пустился в бега и покончил жизнь самоубийством через четыре месяца после изгнания Саори Рю из клана Драконов.
Его тело нашли в одном из номеров дешевенького мотеля на юге Канады у самой границы. Судя по всему, он не выдержал ни напряжения от постоянной опасности, ни отвернувшихся от него партнеров… и якобы друзей - даже помочь уйти из жизни, отрубив голову, оказалось некому.
Уповать на смерть
должен утративший честь.
Чего же ты ждешь?
- написал он хокку на листочке бумаги перед тем, как вспорол живот ритуальным ножом.
* * *
- Привет, доченька! - Послышалось из-за огромного букета.
Вообще-то, в родильное отделение Токийской Больницы Номер Семьдесят Один, как и в сотни подобных отделений в других больницах (и не только в Японии), было строжайше запрещено пускать кого бы то ни было. Но кто осмелится задержать главу клана, неделю назад внесшего на счета госпиталя фантастически огромную сумму!
- Вот так сюрприз, папа! - Саори положила надкушенное яблоко в тарелочку на прикроватный столик. - Не ждала твоего визита, не ждала… То-то я смотрю, персонал такой загадочный и обходительный…
- Как ты себя чувствуешь?
- Сойдет. И, уверена, что о моем самочувствии ты осведомлен куда лучше, чем я сама.
- Кхм… ну, в общем-то, где-то так… да… А почему ты не так сильно удивлена моим визитом? - Поинтересовался глава клана Драконов, подозрительно рассматривая скромный букет каких-то голубеньких цветочков (ну, не разбирался он в цветах, не разбирался!) в простом высоком стакане на столике.
- Потому, пап, что сегодня ты - только второй, кто попытался меня удивить.
- Неужели…?
Саори указала пальчиком на тот самый букет, который вызвал подозрение у Горо:
- То есть он пробрался сюда… - Догадался глава клана. - И сколько он за это заплатил?
- Ни рю! - Гордо отвергла Саори. - Ни рю! Он переоделся во врача, украл у кого-то идентификационную карту и как-то умудрился пробраться сюда.
- И пронести букет? - Удивился Патриарх.
- А еще яблоки! - Похвасталась Саори. - А знаешь, что он сказал, когда водружал цветы на столик? "Первыйнах!"
- Хм… Ну, может, ты и не ошиблась с выбором. - Нехотя выдавил из себя Патриарх. - Очень решительный мальч… молодой человек. А как… малыш?
Вытянув шею, но не смея приблизиться ближе, он рассматривал сверточек в опутанной проводами и различными датчиками маленькой кроватке с поднятыми невысокими бортиками.
- Хорошо. - Глаза Саори угрожающе сузились. - Зачем пожаловал, па? Мог ведь ограничиться анонимными подарками, как на мою свадьбу полгода назад… Все равно мы с Мототсуги догадались бы, кто завалил нас такими дарами: участок с домом в лесном массиве Датцуя, две сверхдорогих машины и небольшая яхта…
- Почему не пользуетесь, кстати? Я про машины.
- Прости уж, но в машинах тот, кто советовал тебе сделать такой подарок, совершенно не разбирается. - Как всегда, "деликатно" объяснила Саори. - Ни наемный управляющий небольшой транспортной компании, ни его жена-домохозяйка - не могут позволить себе разъезжать на подобных монстрах, ремонт и обслуживание которых возможны только при наличии собственного гаража. Хорошо оборудованного гаража с полным штатом ремонтников. Ну, Мото ездит раз в один-два месяца на какие-нибудь особо важные переговоры, когда надо пустить партнерам или конкурентам пыль в глаза… И вынужден, кстати, доплачивать наемному водителю - тот боится поцарапать этих монстров… а сесть самому за руль - это ж несолидно получится!
- Они застрахованы на двадцать один год.
Рю Горо смущенно потупил глазки… машины выбирал он. Беленькую - "для девочки" и черненькую - "для мальчика". Бронированные. Представительского класса. В ручном исполнении "экстра для особо уважаемых клиентов". М-да… действительно, не подумал.
- К тому же, яхтой мы пользуемся регулярно! Кто ее выбирал, кстати? - Саори пытливо посмотрела на отца. - Мамы, да?
Горо, вздохнув, кивнул. А ведь еще спорил с женами, пытаясь доказать, что яхта какая-то… неподобающая! И упирал на то, что его подарки - "машинки" - понравятся молодым куда больше!
- Так зачем пожаловали, Рю Горо-сан?
Горо осторожно присел на краешек стула. Предстоящий разговор ему категорически не нравился. Но, следовало признать, альтернативы не было - разбрасываться ТАКИМИ ресурсами клан не имел права.
- Доченька, ты ведь отвергла наше предложение о наемном сотрудничестве… - Зашел он издалека…
- Па… - Поморщилась Саори. - Давай не ходить вокруг да около, ага? Про него хочешь поговорить? - Она кивнула на кроватку с младенцем.
- Да, Саори. - Покивал Патриарх. - Если такая умная, может быть, продолжишь?
Молодая мама фыркнула:
- Запросто! Если уж меня нельзя вернуть в клан после официального и широко и подробно освещенного в СМИ изгнания, то хотя бы малыша хотите заполучить. Но для этого, он должен суметь пройти наш Лабиринт. После совершеннолетия.
- Верно.
- Но ты же понимаешь, что это невозможно! Кто его будет учить? У меня нет необходимых навыков в наставничестве!
- Доченька… вы, девочки, в последнее время недооцениваете папика! И, вообще, в последнее время вести себя стали… берега потеряли! - Сквозь улыбку Рю Горо впервые за время разговора проступил Дракон. - Ну-ка, перечисли более-менее достойные додзё боевых искусств в округе вашего нового дома!
- Сатоджи-рю, Вадокай-рю, Тэаджу-рю… - Саори запнулась. - Нет! Никогда!
- Да, Саори! Да! - Дракон "вылез" из мягкой улыбки главы клана окончательно.
- Рёдзинпаку-рю… - Прошептала Саори. Она учащенно дышала, зрачки расширились. Ей было страшно.
- Верно, Саори-чан! Рёдзинпаку-рю…
- Но, отец! Они же сумасшедшие! У них даже иногда умирают ученики! Ты представляешь?! Умирают ученики! Они по два-три года сидят без учеников, потому что за обучением к ним может обратиться только сумасшедший! Отдать им Кенчи…
- Кенчи? Вы решили назвать его так? - Улыбка Дракона чуть потеплела, но вновь заледенела. - Да, умирают. Но, во-первых, те, что выживают, являются сильнейшими бойцами в мире, во-вторых, я надеюсь на кровь настоящего Дракона. В-третьих… малышка - Голос Патриарха стал сахарным. - Есть простой выбор: отдать его нам СЕЙЧАС, чтобы мы с детства его тренировали. Или, когда ему исполнится шестнадцать, позволить Редзинпаку забрать его… написав стандартный "Отказ в претензиях", разумеется… Конечно, безопасней отдать его нам. Правда, мы не сможем обеспечить ваши встречи - тебе ведь строжайше запрещено появляться на территории наших владений… А объяснять ему, почему он с родителями должен жить раздельно, в отличие от остальных детей - это будет мешать ему.
Когда за спиной Патриарха закрылась дверь палаты, Саори дала волю чувствам… она разрыдалась, закрыв лицо ладонями… И плакала долго, пока чья-то ладонь не опустилась на макушку и не начала гладить волосы:
- Ты? - Удивилась Саори, посмотрев покрасневшими влажными глазами на мужа.
Тот чуть виновато пожал плечами и обнял супругу.
- Они хотят забрать малыша к себе. - Пожаловалась Саори.
- Я слышал, дорогая… - Чуть поколебавшись, ответил Сирахама Мототсуги, и пояснил попытавшейся вырваться из его объятий удивленной жене. - Я в хозяйственном шкафу спрятался - он оказался пуст… Я до сих пор не придумал, как мне вернуть пропуск - вообще, боюсь, его уже аннулировали. - Смущенно признался он. - Придется повиниться и заплатить штраф в полицейском участке… С другой стороны, посещение роженицы в родильном отделении выйдет куда дешевле, чем у твоего отца.
Саори, несмотря на обстоятельства, не удержалась и фыркнула - своей нескладностью и наивностью Мото постоянно ее смешил… правда, наверно по этой же причине один из молодых деловых партнеров Танимото и привлек ее внимание. Открытый, откровенный… и - да - благородный и честный. Правда, полный ноль в боевых искусствах.
- И про малыша - я понял… Я против того, чтобы отдавать его Драконам.
- Но его же убьют в Редзинпаку! Мото, ты просто далек от мира боевых искусств - ты просто не знаешь. У них крайне велика смертность среди учеников. Крайне! Ты же слышал - они требуют подписать "Отказ в претензиях"! И у них это не пустая формальность! Они даже принимают на обучение не с детства, как все остальные, а с шестнадцати лет! "Дабы отрок успел насладиться всеми красками жизни, хо-хо-хо!" - Передразнила Саори.
- Но ведь у нас есть надежда на то, что он выживет?
- Надежда?
- Ну, Горо-сан что-то говорил про кровь…
- А-а-а… это. Ну, в нашей семье… и во многих других закрытых семьях давно заметили, что у половины детей рано или поздно появляются рефлексы и знания, которые им никогда и никем не преподавались. Наследственность.
- Вот как… тогда давай вместе надеяться на эту вашу кровь, дорогая! Надеюсь, я несильно ее разбавил.
При этом он чуть смутился и залился краской, чем вновь рассмешил Саори.
- Наша кровь давно уже нуждается в регулярном обновлении, дорогой… - К своему удивлению, она почувствовала уверенность от этой простой, но очень твердой и непреклонной поддерживающей уверенности.
Глава 1
- Пусти-ка, Миу! Не мельтеши! - Хорошо поставленный мужской голос. - Ой! Ух-ты!
- Кенчи! Кенчи! - Всполошенной чайкой забился женский голос. - Акисамэ-сан, почему он не дышит?
- Хм, Миу, солнышко, сходи-ка за водичкой. Ведрышка два. Ага. А взрослые дяди пока решат эту маленькую проблемку…
"Взрослому дяде" не "проблемки" бы решать, а в опере выступать - такой тенор пропадает. Впрочем, судя по голосу, "проблемку" решить этому дяде - что два пальца об асфальт.
- Акисамэ? - горным камнепадом пророкотал второй мужской голос.
- Клиническая смерть, Старейший. - Теперь в "оперном" голосе нет ни игривости, ни легкомысленности. Исключительно серьезен.
- Хм… вот как… - Опечалился "камнепад". - Апачай, тебе еще много надо работать над своим "полегче".
- Ап-па…
- Отнесите в мою комнату, детишки! Кэнсэй, продержи его хотя бы десять минут. Сигурэ, детка, задержи на это время Миу - за лекарствами какими-нибудь пусть сбегает или еще что. Если у нас… у меня не получится, для девочки это будет слишком серьезным ударом… Да и жалко - парнишка-то хороший…
Темнота. Тишина.
* * *
- Ты меня слышишь, Кенчи-кун! - Рокотнул голос-камнепад.
- М-м-м?
Шум ветра в листве, запах травы, пение птиц. Раз в полминуты - резкий деревянный "щелк". И ощущение своего тела. Лежу лицом вниз на чем-то мягком. Какой-то колючий ежик устроился на затылке, шее и плечах. Очень большой ежик. Очень-очень колючий.
Дощатый пол, полумрак помещения. Веранда?
"Какая веранда! Это комната, болван! Комната Старейшего!"
"Кто здесь?!"
"Это я должен спрашивать!"
Ну, комната, так комната. Пусть. За порогом - большой дворик, залитый полуденным солнцем. Какие-то деревянные конструкции, деревья…
И две напряженные мужские физиономии, выглядывающие из-за двери.
- Я спросил, слышишь ли ты меня… Кенчи-кун.
Владелец рокочущего голоса. Он находится вне поля моего зрения. А оторвать голову от подстилки и посмотреть - не хватает сил.
Кенчи? Я не Кенчи, я…
- Я…
- Это уже не важно, мальчик. - Каким-то образом угадывает мой ответ голос. - Ты - Кенчи. Сирахама Кенчи. Скоро вспомнишь и все остальное. Правда, кое-что и забудешь.
- Не понимаю…
Правда, не понимаю. Последнее, что я помню - "Имя? Отчество? Фамилия? Сколько лет?" - стандартные вопросы, которые согласно регламенту задает анестезиолог перед началом операции, чтобы оценить (наряду с пульсом и давлением) степень действия наркоза. Ну и страхуется лишний раз - а вдруг кого-то не того на стол положили.
Девятая или десятая операция-санация на моем многострадальном брюхе. Множественный перитонит в брюшной полости современные врачи оценивают, как "пятьдесят на пятьдесят". Что-то мне подсказывает, что в моем случае статистика сработала не в мою пользу.
Но это подозрение не успевает оформиться во что-то конкретное.
- Не понимаю…
- И не надо. Наслаждайся жизнью. Живи дальше! Быть живым - это же так хорошо! Живым и юным. Верно… Кенчи-кун?
- …
- Отлежись немного. Поспи. Проснешься - все вспомнишь. А с мальчиком… ты уж договорись как-нибудь - взрослый же человек! Кенсей, усыпляй! У меня… у нас все-таки получилось!
Ежик на затылке проснулся, заворочался. И я провалился снова. Темнота. Тишина. Ласкающийся к коже ветерок и мелодичное стеклянное "дзинь"… Китайские колокольчики "Музыка ветра". Тысяча йен за набор. Или четыреста рублей.
* * *
- Кенчи, ужин!
- Пять минут, мам!
Слабость так и не прошла. В ванне я "растворялся" уже почти час. Но это была "нестрашная", "хорошая" слабость. Приятная слабость выложившегося на 99 % спортсмена. Истома после тяжелейшей физической нагрузки.
Новая часть меня знала и другую слабость - когда на подкашивающихся ногах по стеночке ползешь в туалет по больничному коридору после "отбоя". В глазах мутнеет, в затылок забивается тошнотворная вата, ты спотыкаешься и лишь вовремя увидевшая твои потуги дежурная нянечка спасает от падения… а на утреннем обходе профессионально-спокойный доктор констатирует начало перитонита, мягко выговаривает за "молчок" о плохом самочувствии и назначает повторную операцию.
"Ну и больницы у вас там!"
"Зато подростковых банд в городах нет!"
"Угу… Вижу. То-то тебя ножом пырнули"
"Два отморозка. Если они соберутся во что-то, хотя бы отдаленно напоминающее этот твой дурацкий Рагнарек - от них останутся рожки да ножки"
"Угу… рассказывай-рассказывай"
Старейший, кстати, и не говорил, что к вечеру я буду прыгать горным козликом. Обещал, что пройдет, а вот когда… Это - мелочи, по мнению Старейшего:
- А теперь продолжай тренировку, Кенчи! Смерть - не повод, чтобы сачковать, хо-хо-хо!
И - шикарная белозубая улыбка из-под бороды. И недоумевающий взгляд Миу - пассажа про смерть она немного не поняла.
Это что же, я теперь даже ТАК избавиться от издевательств, которые мои учителя называют "тренировками", не смогу?!
Сегодняшняя тренировка была ужасающей. Как и вчерашняя. И неделю назад. И месяц назад. Если подойти к вопросу технически, то ничем, кроме возросшей нагрузки, сегодняшний день не отличался от предыдущих. Даже рост нагрузки уже стал привычным.
Только одна маленькая особенность: на сегодняшней тренировке меня, Сирахаму Кенчи, убили. Мастерский и, как всегда, смертельный апперкот "демона подземного мира", Апачая Хопачая. Или хук? Я так и не заметил - удары Апачая молниеносны. И смертельны.
Я-второй считаю их разновидностью телепортации от точки "плечо" в точку "висок противника". Странно, но кто-то из моих учителей всерьез рассчитывает, что я в будущем смогу уклоняться от ТАКОГО.
Одна надежда на то, что Апачай когда-нибудь поймет смысл слова "полегче".
А спас меня Старейший. Он, наверно, какое-то древнее божество в человеческом теле, раз ему подвластно ТАКОЕ.
Интересный способ он избрал, чтобы меня спасти. Меня теперь двое. Под крышей одного "Я" теперь живут два жильца. Я-прежний, Сирахама Кенчи, семнадцатилетний подросток с частично расстроенным от смертельного удара сознанием. И я-второй… Я-второй помнит все: детство, профессию, жену, дочку… Он только не может вспомнить свое прежнее имя.
"Наверно, и не стоит его вспоминать - чувствую, что забыл его не просто так. Как считаешь, Кенчи?"
Обыденные для меня-прежнего вещи теперь вызывают у нашей объединенной личности шквал эмоционального любопытства. Будто я - турист, впервые увидевший заграничную диковинку. И новые знания, чужой… точнее, уже мой, новый опыт взрослой жизни. В другой стране.
И, кажется, в другом мире.
В том, другом, мире школьники выглядят куда моложе, японцы не обладают смешанно-европейской внешностью, Япония является самой безопасной страной в мире, а красивых девушек не так уж и много…
Боже! Да я даже представить себе не мог, насколько красива, оказывается, Миу Фуриндзи, пока не взглянул на нее чужими… точнее, уже своими, новыми глазами! Девушка не на шутку смутилась и оробела, когда я перед началом спарринга сусликом застыл перед ней, не в силах оторвать восхищенного взгляда от этого чуда.
- Кенчи-сан? - Осторожно поинтересовалась она. - Тебе опять нехорошо?
Нет, мне очень-очень хорошо, Миу! А то, как мило ты покраснела, все-таки разобравшись в значении эмоций, написанных у меня на лице вот такущими буквами…
Недовольный Акисамэ Коэтсуджи был вынужден прекратить поединок - новый Кенчи оказался неспособен защищаться от ТАКОГО. Во всяком случае, не сегодня. А Старейший, якобы случайно зашедший в додзе (ну, да-да, бывает, хочется попить чайку именно в додзе), расхохотался. Сверху, на балках додзе, кто-то вторил ему низким грудным контральто. За стеной тоже кто-то подхихикивал. И даже - невероятно! - из-под татами…
Пришлось мастеру кидать меня по залу додзе собственноручно.
* * *
- Кенчи! Кенчи! Ужин! Ужин! - Это уже Хонока.
- Иду!