- Григорий Иванович, послушайте, я знаю одно место, где можно укрыться. Там есть склад, припасы, вокруг никого. Бросьте крепость. Пусть здесь Хьюго распоряжается, сколько влезет. Уйдем в мое убежище. И людей уведем.
- Молчите! - повысил голос Бурлаков. Кажется, впервые за все время. - Крепость я не отдам никому. Ни вам, ни герцогу, ни Хьюго. Я столько лет ее создавал. Она - моя и только моя. Идите! - Голос его сорвался и задрожал совершенно по-стариковски. Разгневался Григорий Иванович не на шутку.
Однако Виктора не так-то просто было смутить.
- Здесь идет какая-то игра - я это чувствую. И вам не все тайны известны.
- Как и вам, - сухо отвечал Бурлаков, стараясь на Виктора не смотреть.
- Я восхищаюсь тем, что вы делаете, но ваши методы меня настораживают.
- Идите! - вновь оборвал его Бурлаков. - И если хотите мне помочь, делайте то, о чем я вас прошу. И только! Без самодеятельности.
4
Народ в крепости все прибывал. Подходили люди из деревни пасиков. Охрана их обыскивала, хотя и не так рьяно, как прежде. Хьюго не появлялся.
"Сторожевой пес зализывает рану", - усмехнулся про себя Ланьер.
Новички обустраивались, кричали, делили помещения. Сделалось тесно, суетно, то и дело вспыхивали ссоры.
- Я говорил, надо строить вокруг крепости посад! Посад! - размахивал руками немолодой мужчина. Всклокоченная седая борода его торчала на сторону. Когда он говорил, то странно двигал челюстями и пришептывал по-стариковски. Виктор не сразу догадался, что у мужика во рту нет ни единого зуба. А ведь на вид ему было не больше сорока. Как видно, не один год провел он в Диком мире.
- Опять придурков насобирали по дорогам, - пробормотал второй, поглядывая на стоявшего у колодца Димаша без всякой приязни.
- Если кто Ксюшу тронет, убью! - громко объявил беззубый.
Виктор наблюдал за царящей в крепости анархией, автоматически фиксируя в мозгу каждую фразу. Слова Хьюго опять подтверждались. Виктор почти ощущал запах страха, витающий в воздухе. Атмосфера дружелюбия, заворожившая Ланьера в первый вечер, быстро улетучивалась. Удастся ли Бурлакову переломить ситуацию?
Герцогиня стояла на нижней ступени крыльца и наблюдала за этой суетой с презрительной и отстраненной улыбкой. Взгляд ее скользил по лицам, порой задерживался, но ненадолго: похоже, она пыталась отыскать кого-то в толпе.
Виктор поклонился мачехе.
- Может, все-таки передумаете и поедете со мной в замок? - спросила она, не глядя на Ланьера. Ехидная улыбка тронула ее губы, но тут же исчезла.
Теперь Виктор был уверен, что нужен этой даме для какого-то очередного хода в игре - и только.
- Узнаете много, очень много интересного, - пообещала Кори.
- Предпочту оставаться в неведении, - Виктор вновь поклонился.
- Еще пожалеете! - Она повернулась. Шлейф ее платья смел мусор, набросанный на плитах двора.
Со спины она выглядела старой, сутулой, обрюзгшей. Раф выбежал из дверей, в два прыжка спрыгнул по ступеням крыльца, мимо матери проскочил, как мимо чужой женщины. Она хотела его задержать, протянула руку, но он увернулся.
- Ну что, помчались? - весело спросил Раф у Ланьера.
Мальчишка был одет для дальней дороги - в кожаной курточке, подбитой мехом, и в кожаных штанах. Мягкие, отороченные мехом сапожки облегали его крошечные ноги. Шапочка, украшенная пестрым пером, была лихо сдвинута набок, мягкие локоны спускались на плечи. Лилипут, безбородый гном - не ребенок. Виктору сделалось не по себе.
- Откуда ты знаешь про экспедицию?
- Мне уже сказали, - объявил Раф. - Я назначен проводником. Не бойтесь, проведу, куда надо, в лучшем виде. Все дороги знаю. В какую деревню можно заходить, в какую нельзя. Где дешевле хлеб прикупить, а где растят самую лучшую картошку. Хлеб, кстати, очень дорог. Мы его не покупаем. К тому же весной в крепость прислали целый контейнер сухарей. До весны нам хватит.
- Кто прислал? - не понял Виктор.
- Зимовщики. Они у нас тут приютились на три месяца, потом уехали. Уходя, все обещают что-нибудь прислать. Плачут, обнимаются, многие генералу руки целуют.
- И что? Многие присылают припасы?
- Случается, благодарят за зимовку. Но далеко не всегда. Если кто возвращается в Дикий мир, те зачастую привозят продукты. А кто ушел и не вернулся - редко беспокоятся, чтобы нам сухариков прислать с конвоем. У нас в этом году людей больше, чем обычно. Рацион к весне придется урезать.
- Как я погляжу, ты в курсе всех дел.
- Я - один из здешних долгожителей. Генерал сказал, что вы - мой брат. Только родились по ту сторону врат.
Виктор смотрел на мальчишку, пытаясь отыскать в его лице сходство с отцом, вернее, с той плоской фотографией, что хранилась у матери. Нос, во всяком случае, такой, как у всех Ланьеров, в том числе и у деда, - с горбинкой. Глаза темные. Но, пожалуй, на этом сходство и заканчивалось: подбородок у мальчишки почти совсем отсутствовал, отчего Раф казался еще младше.
- Видимо, так, - сказал Виктор. - Но учти: я только позавчера узнал, что мой отец жив. Так что не спеши обниматься.
- Очень надо!
- Что тебя злит, малыш? Ты так и шипишь - точь-в-точь сковородка с маслом на огне.
- Я не малыш! Не смей меня так называть! - Раф гордо вскинул голову. Но при этом смотрел на Виктора снизу вверх, едва доставая макушкой до локтя. - На самом деле мне двадцать три по вашему исчислению. Я слишком много времени провел в крепости и замке.
Виктор вытащил из кармана сложенную в несколько раз карту, развернул, указал на черное пятно с белым кружком в центре.
- Что здесь?
Раф небрежно глянул и тут же сообщил:
- Ловушка. Туда лучше не соваться, обойти стороной. В этом лесу повсюду ловушки. Можно спечься за несколько часов. Слышали про такое?
- Даже на вездеходе герцога?
- Я тебя туда не пущу! - решительным тоном заявил Раф.
- Значит, проехать можно?
- Лучше не пытаться.
- Что внутри этого пятна?
- Мы туда не пойдем. - Раф явно не хотел говорить на эту тему.
- Куда это вы собрались? Можно узнать? - Хьюго возник за их спинами.
Вытянул шею, глянул, заметил карту, мортал, обозначенный фиолетовым, и черную кляксу с белым пятном посредине.
- Что вы ищите? Проход через мортал?
- Хотите помочь? Только как? - Виктор демонстративно спрятал карту. - Говорят, вы не покидаете крепость.
- Вас интересует дорога в Валгаллу? Так ведь? - Хьюго пытался смотреть свысока на Ланьера, даже чуть привставал на носки.
- Мне плевать на Валгаллу, - зачем-то неуклюже соврал Ланьер.
- Ха! Плевать? Как же! - хмыкнул Хьюго.
- А вам бы не мешало заехать в мортал. Говорят, вы случайно ногу повредили, - участливо поинтересовался Виктор. - Как же так? Неужели с оружием обращаться не научились?
Хьюго отпрянул, как будто Виктор его ударил. Прихрамывая, отошел к самым воротам. И лишь там остановился.
- Ты знаешь, чем Григорий Иванович обязан Хьюго? - спросил Виктор у брата шепотом, следя при этом за начальником охраны, чтобы тот не совершил еще один прорыв и выход за спину.
- Понятия не имею. Но одно ясно: Бурлаков его лелеет, - принялся рассуждать Раф.
- Начальник охраны давно в крепости?
- Не очень. С прошлой осени.
- Всего-то?! Только год? А я думал - уже лет десять.
- Он затмил остальных.
- Что затмил - я вижу. Присосался, будто клещ, - не выдрать. Но почему так обласкан и приближен?
- Потому что - идеальный исполнитель, - так же шепотом отвечал Раф. - Григорий Иванович не любит, когда ему перечат. Они с отцом из-за этого не ладили.
- Из-за чего наши старожилы поссорились? - спросил Виктор.
- Они не ссорились, - отозвался Раф. - Они отдалились.
Хьюго. Это имя звучало как ответ на заданный вопрос. Возможно, Ланьер и Бурлаков ссорились и прежде, но с появлением начальника охраны два товарища уже не могли переносить друг друга.
"Простая версия, - подумал Виктор. - Я не доверяю простым версиям".
МИР
Глава 2
1
Виндексы (то есть защитники) - особое братство. У них свой сленг, свои поговорки, свои знаки. "Виндекс защищает весь мир, но самого виндекса защитит только виндекс", - это присказка новичка. Старый, умудренный защитник скажет иначе: "Виндекс прикрывает задницу ближнему, а его самого защитить некому". А вот еще поговорка, довольно старая: "Виндексы - кровельщики. У человечества постоянно едет крыша. Виндексы ее чинят, пока сами не сойдут с ума".
Защитники никогда не отдают честь, как военные, и демонстративно пренебрегают уставом. Шутки их довольно грубы, но это часть обязательного ритуала. Виндекс, который разучился шутить, уже не виндекс. У них свои каналы связи, свои коды, обмен новостями. У каждого кличка, иногда она известна только посвященным. Любую попытку контроля они воспринимают как оскорбление. И еще их объединяет ненависть: виндексы ненавидят врата, год за годом добиваются их закрытия. "Завратный мир - отвратный мир", - повторяют защитники неустанно.
И еще:
"У каждого свой мир! Кто хочет уйти, пусть уходит. Зачем возвращаться назад?"
"Выбери мир для себя, нельзя в одном мире жрать, а в другом - гадить".
Если к виндексу обращаются за помощью, он не может отказать. Обычные люди пользуются этим, порой беззастенчиво. Но многие относятся к виндексам с предубеждением. Поразительные способности защитников настораживают. "Виндекс спасает тело, забирает душу", - существует и такое мнение. Ходят упорные слухи: виндекс, приходя на помощь, получает над спасенным таинственную власть. Поэтому многие предпочитают иметь дело с обычной полицией или с платными спасателями.
Алена тоже побаивалась защитников.
"Власть над душой - абсолютная власть", - говорил Виктор.
Глядя на Артема Лисова, она испытывала то ли тревогу" то ли безотчетный страх. Порой ей казалось, что Артем ее гипнотизирует.
"Я делаю все это ради спасения Виктора", - повторяла Алена как заклинание. В этой фразе каждое слово было ложью. Не ради жениха она помчалась искать Артема и не Виктора пыталась спасти. Слова "все это" могли трактоваться как угодно широко.
К счастью, виндексы еще не научились слышать чужие мысли. Артем думал, что помогает брату. Отлично. Пусть и дальше так считает.
- У меня дома оставаться опасно, - сказал Лисов Алене. - Отправимся в ближайшее управление виндов. Виктор влип в какую-то мерзкую историю, что и неудивительно. Портальщик! Мир под колпаком. Мы это знали давно. Но кто слушает виндекса?
- У кого под колпаком? - не поняла Алена.
- Прежде всего - у стражей врат. Они подменили собой Мировое правительство. Уверен - это они накрыли колпаком вашего пришельца с другой стороны. Накрыли и опекают. А он воображает, что может делать все, что захочет. Глупец!
- Послушайте, Артем... если честно... я не сказала вам одну вещь. Поль предупреждал меня. Попросил, чтобы его не искали. Видимо, он знал о грозящей опасности.
- Что ж ты молчала, дура? - Артем произнес эти слова спокойно, почти без злости. Разве что с презрением. - Я только в последний момент почувствовал - что-то не так!
Алена опешила от подобной грубости - за все время их знакомства Виктор ни разу не посмел ее так обругать. Он был совсем не похож на своего брата, этот виндекс Лисов. Да и братья ли они вообще?
- По твоей вине я бы мог валяться на месте этой паленой куклы. - Артем пнул сожженный манекен.
- Я не думала, то это так серьезно. Мы привыкли жить в безопасности в Вечном мире.
- Не лги! - оборвал ее Артем. - Ты нарочно не предупредила меня, чтобы я не отказался, не струсил. Тебе надо было найти этого Поля любой ценой! Так? - Говоря, он наступал на нее.
Алена попятилась.
- Ага! - воскликнул Артем торжествующе. - Подставила меня, и рада. - Кажется, ее предательство доставляло ему какое-то особое наслаждение. Он вдруг стал говорить ей "ты", но не дружески, а скорее презрительно.
- Не смей так со мной говорить! - Она тоже стала ему "тыкать". Подумаешь, шишка - рядовой виндекс!
- Еще как смею! Ну! Что ты еще скрываешь? А?
- Я ничего не скрываю. Просто не успела рассказать. У меня есть имена "неподчинимых".
- Ты о ком? - не понял Лисов.
- О людях, которые прошли врата, но не погасили агрессию. Таких обычно направляют на коррекцию психики.
- Про коррекцию я знаю! - кивнул Лисов.
- Но эти люди не выполняли предписаний. Они просто исчезли. У меня есть список таких ослушников, и в этом списке довольно много имен.
Алена достала из сумочки инфокапсулу, которую вручила ей Орловская.
- Дай сюда! - Артем буквально вырвал у нее инфашку. - Где ты ее взяла?
- Вот это я точно не скажу! - заявила Алена с вызовом. - Но я уверена, все это как-то связано с Полем Ланьером и с этим... - Она кивнула в сторону сгоревшей куклы.
Артем повертел инфашку в пальцах. Похоже, гнев его быстро остыл. Или это был всего лишь умелый розыгрыш - попытка примитивно "надавить" на девчонку? Алена должна была признать, что ход удался.
- Да, тут все закручено одно с другим. Без меня тебе не обойтись. Витька всегда говорил: "Каждому хоть раз в жизни нужен виндекс".
- Виктор умел... то есть умеет говорить красиво, - через силу улыбнулась Алена. - Ты будешь мне помогать? - спросила она осторожно. Даже робко. Виндексы любят слабых. Слабых и послушных. Для Виктора (нет, нет - для Поля) она была готова даже унижаться перед этим типом.
- Придется, но только ради Витьки. Я всегда мечтал, чтобы меня кто-то любил до безумия и готов был пойти на все, даже на подлость. Честно! Я не сержусь! - Он похлопал ее по плечу, на этот раз по-дружески. Улыбнулся.
- Хорошо, - зачем-то сказала Алена. Просто ей нечего было больше сказать. - Так ты точно на меня не злишься?
- Ничуть. Виндекс должен владеть своими чувствами. Никакой агрессивности. Немного сожаления - и только. Мы всех любим, всех защищаем. Ненавидеть слишком утомительно. Даже если я пущу тебе пулю в лоб, то сделаю это без ненависти.
Алена много слышала удивительного про виндексов. Но это признание Артема ее поразило.
- То есть ты можешь убить, и служба контроля эмоций ничего не зафиксирует?
- А ты об этом не знала?! - Артем расхохотался. - Все наемные убийцы - это бывшие виндексы. Мы опаснее всех. Потому что тот, кто тебя защищает, непременно захочет тобой повелевать. Тот, кто любит, - возненавидит.
- А кого ненавидел - полюбишь? - Она почему-то вспомнила Поля. Но разве она его ненавидела хотя бы миг?
- Бывает и так, - Лисов рассмеялся. - Но ты не умеешь ненавидеть.
- Откуда ты знаешь? Ах да, все виндексы - эмпаты.
- Я по этой части не слишком одарен, - скромно потупился Лисов. - Другое дело Витька. Его отец - виндекс, ему была прямая дорога в наше братство. Знаешь, какой у него индекс эмпатии? Нет? То-то и оно. Скрывает. А я за врата ходил, чтобы хоть немного поднять свои показатели - иначе не брали в защитники.
- Ты был за вратами?
- А ты не знала? Как я погляжу, Витька не посвящал тебя в дела семейные. Значит, еще не решил, жениться ему на тебе или нет.
Слова Артема ее задели. "Неправда!" - хотелось ей крикнуть. Но почему-то она промолчала, даже губу закусила. Виктор несколько раз говорил о свадьбе как о деле решенном. Как только Алена окончит университет, они поженятся. Но теперь ей стало казаться, что Виктор нарочно отодвинул свадьбу на два с лишним года, чтобы все разрешилось как бы само собой. Не охладеют друг к другу, не разругаются, значит, соединятся навсегда - так тому и быть. Поссорятся - тогда разойдутся легко, без горечи. Алене показалось, что в этот миг ее связь с Виктором сделалась какой-то условной, даже призрачной. Ниточка, что их связывала, вдруг превратилась в тончайшую паутинку, грозя вот-вот лопнуть.
- Рассказать, что я делал за вратами? - Похоже, Лисов очень гордился тем, что побывал в Диком мире.
- Расскажи, - Алена изобразила, что чрезвычайно заинтригована.
- Я там был не стрелком, а санитаром. Вместе с другими раненых и убитых вывозил. Как раз в тот год, когда зима наступила вместо лета. Думаешь, завратные байки? Нет, так было однажды. "Синие " и "красные" вышли на ту сторону в летней форме, а вокруг снег лежал, реки замерзли, мороз стоял страшный. И главное - войска переправляются, все новые и новые подходят, никак на эту сторону не сообщить, что за вратами зима. В тот год почти не воевали. Сражались с холодом, валили лес, строили бараки, складывали печи. Вместо ранений - обморожения. Четвертой степени. Знаешь, что это такое? - Артем не стал дожидаться, пока Алена отрицательно покачает головой. - Парень снимает ботинок, а нога у него черная, как головешка. Этого сразу - на ампутацию. Был такой случай: привезли раненых - три санитарные машины. Посмотрели, а в кузовах все замерзшие лежат. Лица стеклянные, руки скрюченные, иней на ресницах. Один только парень выжил. Он как-то сумел с других одеяла стащить и в них зарыться.
- Кошмар, - сказала Алена. - А почему вы с Виктором не общаетесь?
- Сам посуди: два эмпата, один из них портальщик, другой - виндекс. Мы и полчаса не могли спокойно говорить друг с другом. К тому же виндексы обычно не общаются с портальщиками. Это почти закон. Разве ты не знаешь?
- Нет.
- И потом, мы поссорились. Я Витьку обидел. Он - снисходительный, если по неосторожности обидишь или по глупости. А если преднамеренно - ни за что не простит. Учти.
- Я знаю, - сказала Алена и покраснела до кончиков ушей. Потому что в этот миг почему-то опять вспомнила не Виктора, а Поля.
- Надеюсь, мне удастся заслужить прощение.