– Господи, опять смерть! Что же я как проклятый! – застонал Андрей, приближаясь к полыхающей на шоссе машине.
В воздухе стояла гарь.
К «мерседесу» было не подойти – языки пламени с радостным треском облизывали его, еще не до конца обгоревший, раскаленный скелет.
Андрей посмотрел на обочину шоссе, где лежала темная масса, вылетевшая из машины при взрыве. Подойдя ближе, он увидел чье-то почерневшее и окровавленное тело.
Присев на корточки, Андрей перевернул тело, и, не смотря на то, что лицо погибшего было сильно изуродовано, сразу же опознал Босса. Не в силах отвести от него глаз он зачем-то попытался нащупать пульс на руке хозяина.
Раздавшийся в этот момент сзади резкий визг тормозов заставил Андрея обернуться, но тут перед его глазами полыхнул ослепительный свет, в голове словно что-то взорвалось, и Андрей рухнул на землю рядом с Боссом.
Придя в себя, он почувствовал, что его руки вывернуты за спиной, а на его тело навалилась чье-то тяжелое тело. В затылке пульсировала адская боль. Сознание его еще раз на мгновение соскользнуло в спасительную темноту, и тут же вынырнуло обратно.
Он лежал в неудобной позе на земле, прижатый щекой к горячему асфальту.
Издалека послышался звук мотора, и вскоре, шурша шинами, прямо напротив него остановилась еще одна машина.
Лежа на земле, Андрей мог видеть только ее низ.
Открылась дверь, и появились стройные ноги, обутые в туфельки на тонких высоких каблуках.
Андрей вздрогнул: эти ноги он не спутал бы ни с какими другими…
Преодолевая сопротивление прижимающих к земле рук, он поднял голову и посмотрел вверх… Он не ошибся: это, действительно, была она – его Незнакомка.
Медленно подойдя к трупу Босса, она долго смотрела на него с каким-то непонятным выражением лица, а потом, брезгливо пнув его носком туфельки, прошептала:
– Передай привет моему мужу! – и отошла обратно к машине.
Открыв дверь, она села на сидение, оставив ноги на земле, и посмотрела на Андрея.
– Отпустите его, – приказала она тихим голосом.
Прижимающая его к земле тяжесть тут же исчезла, Андрей рывком сел.
– Давно вас не видела… Не думала, что вы вернетесь. Ну что, не сберегли вы своего Босса… – с невеселой усмешкой сказала она. – А, впрочем, из-за такой мрази погибать не стоит. Как же вы сами-то уцелели?
– К телефону отошел, – угрюмо взглянув на нее, ответил Андрей.
– А где был телефон? – удивленно спросила она.
– Босс на пеньке оставил, – опустив голову, сказал он.
– Понятно… сяду на пенёк, съем пирожок… Значит, это с вами я разговаривала?… Жаль! Хотела услышать последний вздох этого подонка. Ну ладно, – она потерла виски. Лицо ее было бледным. – Что с вами-то делать будем? Вариантов, как сами понимаете, не густо… Ко мне работать вы, конечно, не пойдете?
Он, с усмешкой глянув на нее, отрицательно покачал головой.
– Ну, вот видите? Вы не оставляете мне выбора, – грустно констатировала она. – Так что придется прощаться… – она с сожалением взглянула на Андрея. Потом, приняв решение, посмотрела тяжелым взглядом на стоявших за его спиной людей и отвернулась.
– Вопрос можно? – спросил Андрей, уже понимая, что его ожидает.
Она нехотя повернулась к нему. В ее глазах застыла боль, но лицо оставалось непроницаемым.
– Скажите, почему вы при встрече все время на меня так странно смотрели? Я вам кого-то напоминаю?
Она грустно улыбнулась:
– Кого может напоминать красивый мужчина? Разве что самого себя… Мне просто нравилось смотреть на вас. Такие замечательные глаза… и губы, очень искушающие… – последние слова она произнесла почти шепотом и потянулась за дверцей машины.
– Постойте, – дрогнувшим голосом, остановил ее Андрей. – Как я понимаю, мы с вами больше не увидимся, можно последнюю просьбу?
Не поворачиваясь к нему, она молча кивнула.
– Проведите со мной ночь… – тихо попросил Андрей.
Она на мгновение замерла, потом, напряженно провела рукой по волосам, и, повернувшись к Андрею, посмотрела на него странным долгим взглядом.
Он ждал, не отрывая от нее глаз.
– Хорошо, – наконец, коротко согласилась она, и, кинув взгляд за его спину, знаком отдала команду.
Два дюжих молодца, молча подхватив Андрея под руки, повели его к стоящей рядом машине и запихнули на заднее сидение. Машина, взвизгнув шинами, рывком тронулась с места и, объехав дымящиеся останки «мерседеса» Босса, полетела по шоссе, набирая бешеную скорость.
Часа через два, даже не завязав ему глаза, а, впрочем, им это и не нужно было, как понял Андрей, все равно эта ночь – его последняя, его привезли по глухой лесной дороге к большому красивому дому.
Один из парней отвел его в роскошную гостиную на первом этаже. Усадив в кресло у окна, он приковал его наручниками к батарее и вышел.
Андрей сидел и наблюдал через зарешеченное окно, как среди деревьев пробивается вечерний свет заходящего солнца, окрашивающего облака в розовый цвет. Белые ночи кончились, и сумерки с каждым днем становились все более ранними и густыми.
Через какое-то время послышался шум подъехавшей к дому машины. Хлопнули дверцы и на крыльце зазвучали шаги. Дом наполнился голосами, но к Андрею так никто и не зашел.
Не обращая внимания на боль в запястьях, Андрей потянул батарею на себя, пробуя ее на прочность. Наручники громко лязгнули по металлу, и тут же распахнулась дверь.
На пороге проявился уже знакомый мордоворот.
– Балуешь? Сейчас тебя освободят… – пообещал он, насмешливо посмотрев на Андрея.
«Сейчас» превратилось еще часа в два.
За окном уже совсем стемнело. Вокруг стояла тишина. По дому ползли ароматные запахи, видимо, на кухне готовился ужин.
Неожиданно открылась дверь.
В гостиную неслышно вошел незнакомый парень.
Отцепив Андрея от батареи, он указал на дверь и сказал, копируя голос Папанова:
– Просю! Вас ждет ва-а-анна… И какава с чаем… тоже…
Он провел Андрея на второй этаж в большую спальню с камином и старинным комодом в углу.
Дом явно принадлежал богатому человеку.
Андрей огляделся – окна здесь тоже были убраны решетками, декоративными, но прочными. Широкая кровать, застеленная белым покрывалом, занимала большую часть спальни. У стены стояло трюмо, на котором, как на прилавке парфюмерного магазина, выстроились в ряд флакончики разных размеров, форм и расцветок. У камина стояли два кресла с резным столиком между ними.
– Проходите, будьте как дома, – раздался сзади знакомый низкий женский голос. – Надеюсь, у нас с вами не будет никаких проблем…
Андрей повернулся.
На пороге стояла Незнакомка в вечернем платье.
Войдя в комнату, она плотно прикрыла за собой дверь и подошла к Андрею.
Окинув его взглядом, она сказала:
– Ванная вон за той дверью. Можете привести себя в порядок, пока накрывают на стол, – и, подойдя к комоду, она вытащила из него новую рубашку в упаковке.
Протянув ее Андрею, она спросила:
– Вам подойдет этот размер?
Он молча взял из ее рук рубашку, посмотрел на воротничок и, кивнув, скрылся за дверью в ванной.
Через пятнадцать минут он вышел, освеженный душем, в чистой рубашке. Мокрые волосы он зачесал назад, и его лоб, не тронутый загаром, светлым пятном выделялся на фоне смуглого лица.
Пока он мылся, столик уже накрыли к ужину.
Верхний свет был погашен, и лишь три горевшие свечи да огонь в камине освещали комнату, разгоняя мягкий сумрак по углам.
Незнакомка сидела в кресле и задумчиво смотрела на огонь. Услышав шаги Андрея, она, не глядя на него, сделала приглашающий жест к столу.
Впереди у них была еще целая ночь… Последняя ночь Андрея…
Не смотря на эту ужасающую мысль, Андрей почувствовал голод и без лишних слов принялся за еду.
Откинувшись в кресле после ужина, он в ожидании посмотрел на Незнакомку, которая почти не притронулась к еде и только молча потягивала вино из хрустального бокала. Она ответила ему изучающим взглядом.
– Наверное, нам все-таки имеет смысл познакомиться, – предложила она, и, не успев ее остановить, Андрей услышал ее имя: – Татьяна…
– Андрей, – вынужден был представиться и он.
Она протянула ему руку.
Он на секунду замешкался, не зная, что сделать – пожать или поцеловать ее, а потом, взяв ее руку в свою, склонил голову и прикоснулся губами к ее прохладным пальцам. Ее рука утонула в его широкой ладони.
Андрей поднял голову и посмотрел на Татьяну долгим ожидающим взглядом.
Она опустила глаза и, мягко выпростав свою руку, откинулась в кресле, снова устремляя взгляд на огонь.
– За что вы его убили? – осторожно спросил ее Андрей.
Она нахмурилась и нехотя ответила:
– Это долгая история…
– Ну, так расскажите, у нас целая ночь впереди…
Она серьезно посмотрела на него:
– Вы собирались эту ночь посвятить разговорам?
– На другое я и не смел надеяться, – чуть улыбнувшись, ответил Андрей.
– За что вы его убили? – осторожно спросил ее Андрей.
Она нахмурилась и нехотя ответила:
– Это долгая история…
– Ну, так расскажите, у нас целая ночь впереди…
Она серьезно посмотрела на него:
– Вы собирались эту ночь посвятить разговорам?
– На другое я и не смел надеяться, – чуть улыбнувшись, ответил Андрей.
Она усмехнулась и, помолчав, печально сказала:
– Да… Вы даже представить себе не можете, каким смелым нужно быть, чтобы получить это «другое»… – и пояснила, увидев его непонимающий взгляд: – Я – больна, у меня СПИД…
Андрей в шоке отшатнулся:
– Откуда?!
– А это ваш Босс постарался… – зло ответила она, заметив его недвусмысленную реакцию.
– Вы были… близки с Боссом?! – сдавленно спросил Андрей, не в силах в это поверить.
– Нет, он был близок с моим мужем.
– Что?! – все больше поражаясь, воскликнул Андрей. – Я, наверное, что-то не так понял?
– Нет, конечно, Босс не спал с моим мужем… Он просто на одной из пьянок в Калининграде, напоил его и подложил ему проститутку, больную СПИДом. А когда мой муж умер, Босс получил в свое собственное распоряжение их общее дело… Это уже потом он перебазировался в Питер.
– Ваш муж умер от СПИДа? И давно? – тихо спросил Андрей.
– Пять лет назад… А мне… Мне пришлось прервать беременность на большом сроке, чтобы не рожать больного ребенка… Он всех нас приговорил…
Переваривая информацию, Андрей в смятении молчал.
«Что ж ты натворил, Босс, мать твою!» – думал он, вспоминая погибшего хозяина, а потом, вдруг засомневавшись, спросил Татьяну:
– Почему вы так уверены, что в этом замешан Босс?
– А он этого особенно и не скрывал, – усмехнулась она. – У нас, в Калининграде, он вообще известная личность на всякие пакости…
– Почему же он вас не узнал в клубе?
– А мы с ним до этого ни разу лично не встречались.
– Но я помню, что он как-то сказал, будто ваше лицо ему знакомо.
– Может быть, фотографию видел?… – равнодушно предположила она.
Они замолчали.
Андрей вздрогнул, когда в камине от соснового полена с пистолетным выстрелом отскочила искра.
– И теперь нет никакой надежды? – спросил Андрей, чувствуя, как его сердце сжимается от жалости к ней.
Она печально покачала головой:
– Лекарств перепробовала уйму, но это все… – и она безнадежно махнула рукой.
Не смотря на близость живого огня, Андрея охватил озноб – опять смерть…
«Пять видов смерти есть у человека, неужели я у каждой должен постоять? – с ужасом думал он. – Валя убила себя собственной рукой, маму убила болезнь, Босса убила рука чужая, – он покосился на изящную руку Татьяны. – Есть еще смерть от стихии и несчастного случая. Да, и еще от старости. Дожить бы до последней, она, пожалуй, самая логичная и справедливая…»
– Ну, что вы притихли? – прервала молчание Татьяна. – И почему вы не пьете вино? Это очень хорошее вино, вкусное и очень полезное, – она взяла бутылку, долила себе, а потом, наполнив второй бокал, подала его Андрею.
«Да, сейчас самое время думать о полезности», – невесело усмехнулся про себя Андрей, принимая бокал из ее рук.
– Может быть, вы скажете тост? – спросила Татьяна. – За что же мы выпьем?
Единственным подходящим к данной ситуации был тост, произносимый почему-то только одним, самым гонимым, народом в мире. Вот его-то и предложил Андрей:
– За жизнь…
Татьяна подняла на Андрея глаза, и, поколебавшись, спросила:
– Вам очень хочется жить?
– А вам? – усмехнулся Андрей.
– Мне – да, но у меня нет будущего.
– Будущее есть всегда, – возразил Андрей, – у вас есть эта ночь, и будет завтрашний день… и еще не один день, и не одна ночь…
– Ужасно, когда счет идет на дни. Это так мало…
– Все относительно, – тихо сказал Андрей. – Есть дни, которые стоят всей жизни. И есть жизни, тянущиеся как один беспросветный серый день.
– Да вы философ… – грустно улыбнулась Татьяна. – Вы даже не корите меня за то, что я отнимаю у вас ваше завтра… Ну что же, давайте, действительно, выпьем за жизнь.
Протянув руку, она осторожно потянулась своим бокалом к нему. Они чокнулись, и хрустальный звон бокалов вдруг наполнил затаившуюся в сумраке комнату каким-то тихим, праздничным очарованием. Они оба почувствовали это и по-новому взглянули друг на друга.
И снова ожили глаза, и отошли куда-то в сторону последние события, как будто время повернуло вспять, и вновь возвратились те, прошлогодние летние дни.
Андрей замер, перед ним опять сидела его Незнакомка.
– Вы так на меня смотрите… – тихо сказала она.
– Как?
– Совсем, как тогда… в первый раз, в клубе, – и она улыбнулась, и вновь ее улыбка преобразила ее черты, явив Андрею ее юное лицо.
Она смущенно опустила глаза.
– Как давно у тебя не было мужчины? – тихо спросил Андрей, незаметно для самого себя переходя на «ты».
– Легче спросить, сколько времени у меня был мужчина… – с горечью сказала она. – Два коротких года… Я вышла замуж в двадцать лет… девственницей, – она вздохнула и пламя свечей тревожно дернулось, всколыхнув тени на стенах. – А когда узнала, что больна, пришлось забыть, что я женщина… Уже почти восемь лет…
Он представил, чего стоили для нее эти годы, и ему стало жутко. Как жить человеку, у которого весь мир разрушен и отнято все? Она осталась в одиночестве без права на детей, без права на любовь, без права на жизнь… Утешаясь только мыслью о местью, она жила, похоже, исключительно ею, истекая кровью, обламываясь чувствами и крошась эмоциями.
– Бедная ты моя, что же они с тобой сделали! – с болью в голосе, произнес Андрей и, протянув руку, погладил Татьяну по щеке.
Она испуганно взглянула на него широко открытыми глазами, и на мгновение замерла, прижавшись щекой к его ладони. Потом вдруг резко отстранилась, и стремительно поднявшись, отошла к окну.
Андрей немного выждал, а потом тоже встал и подошел к ней.
Остановившись позади нее, он взял ее за плечи и тихонько потянул ее на себя. Она покорно прислонилась спиной к его груди. Он обнял ее и, прижавшись губами к ее волосам, поцеловал темную прядку над ухом. Она вздрогнула, но ничего не сказала. Тогда он решительно развернул ее к себе лицом и попытался привлечь ее поближе, но она уперлась руками ему в грудь, останавливая его.
– Я не могу забрать твою жизнь, – прошептала она, и, опустив голову, закрыла лицо руками.
– Я тебе ее сам готов отдать, – тихо сказал он.
– Ты, наверное, не понял, – вскинула она голову. – Я больна! Ты заразишься и умрешь!
– Не успею, – улыбнулся он, и, преодолевая ее сопротивление, крепко прижал ее к себе.
Она забилась в его объятиях.
– Ты что, хочешь сказать, что, действительно, готов завтра умереть, поэтому и не боишься близости со мной?
– Я не боюсь близости с тобой. Больше того, я хочу этой близости. И не имеет значения, убьют ли меня завтра твои ребята, или я заболею и умру от СПИДа. Все мы рано или поздно умрем, я к этому готов, единственно, чего бы я не хотел, так это потерять эту ночь. Таня, я, действительно, готов ради этой ночи умереть, потому что ради такой ночи стоит жить.
Она изумленно подняла на него глаза, в которых билось отчаяние вперемешку с надеждой.
– Почему? – почти неслышно, одними губами, спросила она.
– Не почему, просто так оно есть, – и, стиснув ее лицо в руках, Андрей порывисто припал к ее губам.
Сминая ее застывшие губы, он словно пытался выпить из нее этот мертвящий холод предстояния смерти, царивший в ней все эти годы, и влить на его место огонь жизни, пробуждая в ней забытые чувства и желания, и согревая ее сломленную душу своей любовью.
– Перед смертью не надышишься, – простонала она, вырываясь и отворачивая от него лицо.
– Не умирай раньше смерти, – выдохнул он ей в губы и опять впился в них обжигающим поцелуем.
И она покорилась, всем телом подавшись к нему и почти уже захлебываясь в потоке освобожденной нежности и желания, неистово хлынувших из-подо льда многолетнего одиночества.
Это было больше страсти, больше любви, это была сама жизнь, тонкими стежками счастья начавшая сшивать расползающиеся края женской истерзанной души.
А за окном, в мягких объятиях ночи догорающего лета едва слышно трепетал листвою лес, обступивший тихий дом и кружащий вокруг него свой недвижимый обережный хоровод под мягким светом мерцающих звезд.
Через месяц из «Пулково-2» по маршруту «Россия – Италия» вылетала супружеская пара.
Улыбающиеся, оба в темных очках, что выглядело несколько странно в такой хмурый дождливый день, они шли, держась за руки, сосредоточенные друг на друге и не замечая людей вокруг.
Багажа у них было мало, несмотря на то, что покидали они эту страну навсегда.
Разобравшись с таможней, пара прошла в отсек паспортного контроля.
Пограничник в капитанских погонах, сидящий за стеклом, попросил даму снять очки и внимательно взглянул на фото в паспорте.