В голове вновь зароились вопросы: откуда ты, зачем, что происходит, есть ли Бог? И Снейп, понимая, что утекают последние секунды, выдохнул:
— Как там?
Она задумчиво улыбнулась:
— Да нормально. Только с куревом проблемы.
А потом послала ему воздушный поцелуй, откинулась назад – в воздухе мелькнули худые ноги в обтрёпанных клешах, и всё. Снейп бросился к окну, попытался выглянуть, но створка коварно рванула навстречу, приложила его по лбу, и стало темно.
…Глухой звук, словно упало что-то тяжёлое и мягкое; Снейп встрепенулся, заморгал. А, просто с крыши съехал сугроб. Он потянулся, и шею тут же пронзила боль.
— Чёрт!
Похоже, он заснул в кресле. И опять видел сон. Сон? Снейп настороженно огляделся и застыл.
На подоконнике рядышком стояли два стакана.
========== Глава 4 ==========
Лунатизм. Самое очевидное объяснение. И неважно, что раньше за ним этого не водилось, всё когда-то случается впервые. Тем более, последние годы были таковы, что немудрено заработать болезнь из-за расшатанных нервов. Лунатизм — это ведь болезнь?
Снейп бросался к шкафу, доставал ту или иную книгу, листал, откладывал, открывал вновь. Мысли постоянно возвращались к паре стаканов. Снейп тщательно осмотрел их: на одном обнаружились отпечатки его пальцев и губ, а на втором — ничего, кроме запаха виски. Но если бы нашлись следы, то по ним, наверное, можно было бы угадать обладательницу маленьких изящных ладоней, которые так ловко мастерили бумажные фигурки с чудным японским названием и свистки из травы.
Нет, нет. Невозможно. Хотя раньше, как бы ни тосковал по тёте, во сне её не видел.
Хорошо. Это был сон. Но ведь и они не на пустом месте возникают. Особенно такие — ни с того ни с сего, на одну и ту же тему. Об одном и том же человеке. Странные бывают у подсознания игры.
Хотелось плюнуть, сварить зелье Сна-без-сновидений и принимать, пока все дурацкие видения не растворятся в глухом ватном забытьи. Но в глубине души Снейп понимал, что это будет трусостью. Какой бы ни была причина, с этим надо разобраться.
Он стал вспоминать, анализировать события и своё поведение. За годы учёбы Поттера Снейп никакой вины не ощущал, ну уж нет. Семь лет как на иголках, а последние три — в ожившем кошмаре, Поттер ещё легко отделался. А то, что несмотря на воспитательные принципы Снейпа он победил Лорда банально сдавшись и позволив себя убить… Ну, это же Поттер. Всё-то у него не как у людей.
— …боялся, конечно. Да и жить, знаете ли, хотелось. Но тогда, в Хогвартсе, когда всё рушилось, когда они умирали, это стало неважным. А потом уже просто хотелось, чтоб всё закончилось, и страшно не было, только немного жалко. Не знаю даже, чего. А у вас как было, когда вы чуть не?.. Чёрт, ваше горло. Вечно забываю. А если б могли, ответили бы? Ой, не надо так смотреть. Дурацкий вопрос, да. Я вот тоже никому об этом не рассказываю. Ну, не рассказывал, то есть…
Все люди могут говорить, но молчать умеют лишь некоторые. Болезнь сделала Снейпа идеальным слушателем; возможно, именно это тогда было нужно Поттеру.
Возможно, именно за этим он и приходил каждый день.
Привыкнуть оказалось несложно — просто молча слушать его. Даже потом, когда голос вернулся. И было неплохо — до тех пор, пока Поттер не вздумал разыграть ту шутку… или сцену. Словом, когда он начал нести бред. Дойдя до этого момента, Снейп с неудовольствием обнаружил, что помнит всё до последнего слова.
— …вы не пришли. И это после того, как совершили всё это, после того, как умерли за меня.
“Я не…”
— Ну да, да, не за меня. Не совсем. Но когда я увидел, что вас там нет… Чёрт знает. Смотрю на них, а сам чем-то задним всё про вас думаю.
“Именно чем-то задним ты всегда и думаешь”.
— Хотите сказать, что именно этим местом я всегда и думаю, да? Наверное. Тогда хоть понятно, почему я… ну, такой момент, а я… В общем, стою там и понимаю, что ужасно злюсь. Из-за того, что не пришли. Они пришли, а вы нет. И теперь мне кажется… Хм. Глупо, конечно, но я, по-моему, вернулся потому, что вот так разозлился. На вас. А потом, когда оказалось, что вы живы, я… Не сразу, но я кое-что понял…
Наверное, он всё-таки не врал. Вернее, так: Поттер сам верил в то, что говорит. После войны у людей, говорят, и не такое бывает. Особенно у тех, кто потерял близких. Они готовы поверить в любое чувство по отношению к тому, кто как-то связан со спокойным… относительно спокойным довоенным прошлым. Но с чего ему такая честь? Ведь у Поттера полно знакомых, есть друзья, близкие. Та же Джинни Уизли. Где-то Снейп слышал… или читал, неважно, что Поттер перенёс свою посттравматическую жажду любви именно на неё. Ну и прекрасно. Иначе просто смешно.
А может, и не очень.
И что с того? Принести извинения? Трудно даже представить. Да и не может быть в подобных случаях никаких извинений — все просто делают вид, что не произошло ничего особенного.
Ведь не произошло же?
А могло?
К вечеру Снейп был измотан и уже не хотел ни о чём думать. Он вышел к дому, проветриться. Погода очень подходила Сочельнику: тишина, но не такая, как накануне, а гулкая, хрустально-ясная. Словно мир замер в ожидании чего-то. Прогуливаясь взад-вперёд, Снейп и сам не заметил, как подошёл к почтовому ящику; повинуясь непонятному порыву, открыл его. Само собой, ничего там не было. Тронутая ржавчиной дверца холодила пальцы, а Снейп всё не мог оторвать взгляд от пустого ящика. Ему вдруг показалось, что кусочек темноты внутри того расползается, закручивается водоворотом и грозит утянуть, забрать…
Он вздрогнул и захлопнул дверцу — лязгающее эхо заскакало по пустынной улице. Снейп повернулся и пошёл к дому. Отчего-то стало жутко, и пришлось приложить усилия, чтобы не убыстрить шаг.
В спальне его настигло странное оцепенение. Снейп даже не пытался спать. Каким-то шестым чувством или, быть может, чем-то задним, он знал: предстоит ещё одна встреча. И он встал у окна, надеясь, что третий гость придёт снаружи и не застанет врасплох.
Там было красиво. Редкие блескучие снежинки слетали с неба, вспыхивали в свете фонарей, отчего казалось, что сверху сыплется звёздная пыль.
— Привет, — раздалось за спиной.
Очень медленно Снейп повернулся и увидел незнакомого мальчишку лет десяти.
От изумления он сказал первое, что пришло на ум:
— Тебе ещё рано курить!
Мальчишка фыркнул.
— Я и не курю; скажешь тоже. С чего ты это взял?
Голос был негромкий, но какой-то въедливый. И вообще, во внешности и манере держаться было нечто такое, отчего у Снейпа прямо руки зачесались взять мальчишку за ухо, снять десяток баллов с его факультета…
— Скорее всего, это был бы твой собственный факультет, — доверительно сообщил тот и вдруг улыбнулся. — Давай знакомиться, что ли. Альбус-Северус.
И Снейп, бессильно привалившись к подоконнику, понял, кого он ему напоминает. Чёрные волосы, зелёные прищуренные глаза и эта улыбка… Особенно улыбка.
— Ты…
— Дух грядущего Рождества.
— И ты…
— Зови меня Алом.
— Перестань перебивать старших! — машинально одёрнул Снейп.
Ал хмыкнул и выжидательно посмотрел на него — молчу, мол, говори.
— Ты… из будущего?
— А что, по-твоему, в будущем все курят? — съехидничал тот, но сразу же принял серьёзный вид. — Нет, Северус. Я — то, что может быть.
И пока Снейп переваривал это заявление, он подошёл и протянул руку.
— Хочешь увидеть то, что может быть?
Простые слова вогнали Снейпа в ступор. Будущее, о котором он не позволял себе задумываться почти двадцать лет. На которое раньше он не мог надеяться, которого теперь… боялся? Всё это сейчас лежало на ладони явившегося неизвестно откуда мальчишки. А тот не стал ждать, пока Снейп решится: шагнул вперёд и дёрнул его за рукав.
Полумрак рассеялся, комнату наполнил скудный свет зимнего солнца. Его комнату. Спальню. Снейп моргнул. Что это, уже рассвет?
— Почти полдень, — услужливо произнёс Ал, выступая откуда-то из-за спины. — Сам посмотри.
Снейп повернулся на звук громкого тиканья и узрел висящие на стене часы в виде гигантского снитча, из которого свисал маятник — квиддичная метла. Автор чудовищных ходиков явно был сумасшедшим, но жадиной его никто бы не назвал — позолотил он их щедро. Даже чересчур. Снейп окинул комнату быстрым взглядом и наконец заметил, что она изменилась. Кровать стала двуспальной, со множеством пёстрых подушек — Снейп такие терпеть не мог и ни за что бы не купил. Одна из тумбочек была завалена спортивными журналами. В кресле валялись смятые полотенца.
Два полотенца.
Почему-то именно это поразило больше всего. Снейп наклонился, чтобы рассмотреть их.
— Брось ты эти тряпки, самое интересное там!
Ал потащил его вниз по лестнице. Снейп успел заметить, что в доме прошёл ремонт, но какой-то странный: его словно бросили на полпути в тот самый момент, когда сочетание старого и нового стало оптимальным. Лёгкий беспорядок казался устоявшимся, даже уютным. Всё здесь было устроено не ради внешнего лоска, но для удобства хозяина.
Хозяина?
Снейп замер на пороге лаборатории, не осмеливаясь войти. Одно дело видеть себя в прошлом, это так или иначе знакомо, но будущее… Он осторожно выглянул из-за косяка и перевёл дух. Вроде, ничего особенного. Хлопочущий у котла человек не казался ни старым, ни немощным. Седина появилась, прибавилось морщин, но осанка не изменилась, и нож быстро стучал по доске. Какой же это год? Он оглянулся на Ала, но того не было видно.
Раздался звон Охранных чар, и сразу — стук входной двери.
— Северус! Ты где?
— Ну где я могу быть?
— Сочельник же! — из холла донёсся глухой стук, будто кто-то сбросил тяжёлые ботинки. — Хватит там чахнуть!
В проходную комнату вошёл Поттер. Всё такой же, только стал повыше, шире в плечах. Он казался замёрзшим, усталым и очень довольным. Снейп прислонился к стене, слушая ответ из лаборатории:
— Чем я хуже того, кто предпочитает в Сочельник носиться на мётлах в компании головорезов?
— Эй, поуважительнее! Они, между прочим, лучшие среди юниоров!
Поттер тоже не стал заходить в лабораторию, остановился у порога, повернувшись к Снейпу профилем. Тот машинально отметил, что первое впечатление было ошибочным — Поттеру можно было дать лет тридцать. И невольно Снейп задался вопросом, сколько из них он провёл в этом доме.
— Да хоть трижды лучшие, — буркнули из лаборатории. — Это не повод, чтобы носиться с ними, как с собственными детьми.
Поттер рассмеялся и, скрестив руки на груди, привалился к косяку.
— В некотором смысле они и есть мои дети. Я ведь тренер.
Нож застучал по разделочной доске ещё громче.
— Ну, не мог я отменить Последнюю тренировку в году! Это, знаешь ли, наша традиция! И потом, я освободился рано, как и обещал. Ты же сходишь со мной за ёлкой?
После непродолжительного молчания в ответ донеслось:
— Я сходил. Утром.
— Шутишь!
— Подумал, после обеда останутся одни пугала, а не ёлки, и сдерут за них втридорога.
— Ну да, да, — Поттер поднёс к губам ладонь, пряча улыбку. — Здорово. Я, по правде говоря, устал, так что это даже хорошо. Значит, ты её поставил? Теперь только нарядить?
Нож застучал как-то очень равномерно и старательно.
— Да ладно! Быть не может! — Поттер метнулся в гостиную; Снейп как завороженный пошёл следом.
Ёлка оказалась высокой, в человеческий рост. И красивой. Мишуры, по мнению Снейпа, навесили многовато, но искристые звёзды из фольги был хороши. Однако Поттер, ревниво разглядывающий деревце, казался недовольным.
— А где шарик?! — вдруг заорал он. — Сев, где тот…
“Сев???”
— Смотри лучше.
— Не вижу! — Поттер обежал вокруг ёлки. — Его нет!!
— Если ты не видишь, это ещё не значит, что его нет.
Тот, кого назвали Севом, возник на пороге. Снейп жадно смотрел на себя… на него. И правда, почти не изменился. Только вот мантия очень дорогая — Снейп бы вряд ли купил себе. И уж точно не стал бы в ней работать. Но помимо мантии было ещё что-то такое, отчего хотелось смотреть дальше, и в то же время — отвернуться. Что-то манящее и вместе с тем совершенно непереносимое. Снейп невольно отступил в тень, а его двойник вздохнул и взмахнул палочкой.
— Акцио! Держи.
Невесть откуда вылетел маленький красный шарик и опустился Поттеру в руки. Тот расплылся в счастливой улыбке.
— Ага! — он с удовольствием покатал шарик в ладони и поднял взгляд. — Ну, иди сюда.
— Брось, сколько можно. Это глупо.
— Ничего не глупо, это традиция!
— А, ещё одна великая традиция…
Ворча, он подошёл. Поттер осторожно взял шарик за нитку.
— Куда?
— Куда хочешь.
— Сев!
— Сюда.
— Нет, тут уже есть красное.
— Зачем ты всякий раз спрашиваешь, если всё равно делаешь по-своему??
Поттер фыркнул и, поводив рукой, наконец пристроил шарик среди ветвей. Воцарилось молчание, которое Снейпу показалось исполненным особого смысла, понятного, наверное, только двоим, стоящим у наряженной ёлки. А потом Поттер повернулся и обнял, а тот, второй, не отстранился…
— Почему руки ледяные?
— Ну…
— В снежки играли.
— Да.
— Боги, за что мне этот детский сад?
— Но это тоже тради…
— Лучше заткнись, — узкая ладонь легла Поттеру на лоб, и тот прикрыл глаза. — Пошли, выпьешь зелье.
— Да погоди ты со своим зельем… — Поттер удержал его и притянул ближе.
Снейп отвернулся на мгновение позже, чем следовало бы. Видеть со стороны поцелуй этих двоих оказалось ещё более мучительным, чем наблюдать ссоры. Раньше при виде картин прошлого он ощущал себя как… себя, а сейчас — нет. Вдруг накрыло чувство, что есть Северус Снейп из будущего, который счастлив с Поттером, и тот, который заблудился в спокойном предсказуемом прошлом, а в настоящем Снейпа-наблюдателя не существует; показалось, что от него больше ничего не осталось. Это было ужасно.
Он зажмурился и прошептал:
— Ал, я хочу обратно…
*
— Точно?
Снейп открыл глаза и увидел свою спальню — прежнюю. Ал сидел на кровати, болтая ногами; ни дать ни взять мальчишка-прогульщик. И всё же, кто он на самом деле?
— Есть вопросы поважнее, — тот опять прочитал его мысли. — Что делать будешь?
— В смысле?
— В смысле, тебе же понравилось, то, что ты видел?
Снейп помолчал.
— Это… будущее?
— Это. То. Что. Может. Быть! Сколько раз повторять?
— Значит, есть вероятность, что мы?..
— Разбежитесь через месяц-другой. Да, и такое может быть.
— И зачем тогда…
— Да затем, что иначе у тебя даже шанса на такое не будет, разве не понимаешь? Надо рисковать! Ты же последние годы только этим и занимался, так почему теперь упёрся?
Снейп хотел возразить зарвавшемуся мальчишке, но вместо этого спросил:
— Мне говорили, прошлое можно исправить…
— Угу.
— И ты вернёшь меня в… туда? Чтобы я смог сделать по-другому?
— Нет, конечно. Додумался! За такое знаешь, как огрести можно? Не, это как в клубе с танцами: смотреть можно, трогать нельзя.
Снейп на миг потерял дар речи от таких сравнений; Ал нахально подмигнул и добавил:
— Так что сам выкручивайся.
— Но как?
— Как, как… Люди иногда пишут письма или назначают встречи, извиняются — сам разве не знаешь? Хотя да — ты, пожалуй, не знаешь. Ладно, может, ещё случай подвернётся. Главное тогда — не свалять дурака.
Снейп помотал головой.
— Нет, это бред какой-то.
— Что “это”?
— Вообще всё, с самого начала. Просто невероятно.
Ал смерил его задумчивым взглядом.
— Это же Поттер, всё-то у него не как у людей, — внезапно произнёс он со странно знакомой интонацией и хитро улыбнулся: — Брось. Сам знаешь — всё взаправду. Что у него, что у тебя. Так что не советую упускать возможность. Даже если боишься.
— Я не боюсь!
— Ладно, не позор: не каждый день жизнь изменяется.
— Я… — Снейп задохнулся. Перед глазам опять встало видение: поцелуй у наряженной ёлки и — почему-то — два скомканных полотенца на кресле. Он моргнул, обвёл комнату медленным взглядом. Всё в ней казалось таким реальным и надёжным — не то, что радужное видение другого, возможного Рождества. Но Ал — он тоже был очень реальным. Настоящим.