— Простите, что? — переспросил Стив.
— Недостаточно средств на счету, — кассир приподняла тонкие брови. — Есть другая карта? — окинув его заинтересованным взглядом, она чуть смягчилась, но совершенно точно не узнала в нем Капитана Америку. Люди вообще редко его узнавали в гражданской одежде, солнечных очках и надвинутой на самые глаза бейсболке. Очков, конечно, на нем сейчас не было, но все остальное в наличии. Он протянул еще одну карту, не понимая, что происходит. Он тратил мало, наличка, снятая в банкомате пару дней назад, подошла к концу, но та пара сотен и близко не соответствовала размеру его зарплаты.
— И тут пусто. Надо меньше тратить, красавчик, — улыбнулась кассир и переставила его пакет обратно в корзинку. — Следующий.
Стив вышел на крыльцо супермаркета и растерянно оглянулся. Бензина в баке было в обрез до базы или до дома. Если он вернется домой сейчас, он, конечно, добежит утром до базы за час — бухгалтерия все равно уже закрыта.
Сев на мотоцикл, он снял его с подножки и следующие пятнадцать минут думал о том, куда он мог потратить несколько десятков тысяч долларов, начисленных ему за два с половиной месяца, проведенных в Вашингтоне. В Нью-Йорке точно все было в порядке. Он покупал билет на самолет, и ему хватало. Мотоцикл был дорогим — шестнадцать тысяч. Компенсацию в несколько миллионов, выплаченную ему за семь десятков лет во льду, и ренту за награды экономисты Тони положили на счет, проценты должны были поступать… куда-то. Пока он не решит купить дом. Так сказал Тони. Стив сам настоял — ему должно было хватить зарплаты. Должно же было? Десять тысяч в месяц — огромная сумма. Две с половиной он платил за кондоминиум, в котором жил (еще три ему компенсировал “работодатель” по контракту, плюсуя их к зарплате). Бензин, продукты, раритетные пластинки — еще тысяча-полторы. Одежду он покупал редко…
— Мистер Роджерс, — миссис Уайтхауз встретила его на подъездной дорожке, и ее вид ему не понравился. — Я долго делала скидку на то, что вы — человек занятой, но я послала вам три письма. Три, мистер Роджерс.
Стив не получал писем. В Нью-Йорке он получал огромное количество корреспонденции, девяносто процентов из которой было рекламным мусором, остальные десять — счетами, которые все равно оплачивались автоматически. При переводе бухгалтерия заверила его, что в Вашингтоне все будет так же. Риэлтор ЩИТа подобрал ему жилье, он расписался в договоре и внес залог. На тот момент, значит, все было в порядке.
— Мэм? Разве автоплатеж…
— Я не получаю ничего уже второй месяц. Письма вы игнорируете. Дома вас застать почти невозможно. Или сегодня же вы гасите задолженность, или я вас выселяю.
— До завтра… — Стив мог только надеяться, что бухгалтерия во всем разберется.
— Сегодня, мистер Роджерс. У вас два часа.
Она удалилась, круто развернувшись на каблуках, а Стив остался стоять на подъездной дорожке около мотоцикла, в баке которого бензина не осталось совсем.
Банкомат показал отрицательный баланс. Отрицательный. Он два месяца жил в долг. При его скромных запросах и идеальной кредитной истории скудного кредитного лимита было достаточно, но всему приходит конец.
Он не знал, что делать. Все новые друзья остались в Нью-Йорке. Можно было позвонить Тони, но при мысли о том, что ему придется час дозваниваться до него, а потом объяснять, что произошло, выслушивать подколки, чтобы занять несколько тысяч, которые и так должны быть у него — он же их заработал, — желание набирать знакомый номер отпало. Наташа была вне доступа, Тор сам не разбирался в мидгардских технологиях, а в Вашингтоне у Стива никого не было.
Только сослуживцы, многих из которых он знал только по фамилиям. Группа, секретариат, Фьюри с Хилл, Коулсон. Кстати, о них.
За Коулсона ответил секретарь, сообщив, что тот отбыл в Нью-Йорк по делам. Фьюри еще вчера улетел на заседание Совета, и беспокоить его по личному вопросу Стив не решился.
Конечно, у него была комната на базе, но туда еще нужно было добраться — стоянка у кондоминиума тоже теперь ему не принадлежала, как и жилье. Поднявшись к себе, Стив быстро собрал вещи, уместившиеся все (кроме граммофона) в небольшой сумке, и спустился к мотоциклу. До базы было хороших километров пятьдесят — он будет толкать мотоцикл до утра. Оставлять обожаемую машину без присмотра не хотелось, денег на эвакуатор и такси не было, идти некуда, ночевать негде — не на мотоцикле же спать?
Он даже подумал о ночлежке, ломбарде, но отбросил эти варианты — золота у него не было, мотоцикл было жалко, а образ Капитана Америки в шесть часов вечера пятницы никому не был нужен — все расползались по домам, барам и другим уютным и не очень местам. Только его никто нигде не ждал.
Сняв мотоцикл с подножки, Стив покатил его в сторону базы. В животе урчало — есть хотелось все сильнее, но что-что, а голод он терпеть привык еще в юности. Его организм идеален. Он справится.
— Эй, мужик, проблемы? — несколько байкеров скинули скорость и покатились в его темпе рядом — бородатые, все в коже, все вряд ли моложе пятидесяти, но с молодыми, едва одетыми девочками за спиной.
— Бензин закончился, — невольно улыбнулся Стив, и те, скользнув взглядами по граммофону и сумке, переглянулись.
— А идти тебе есть куда?
— Туда и иду, — ответил Стив.
— Держи, мужик. Это не тебе, а твоему коню. Попутного ветра.
Реакция у Стива была отличной, но когда ему в нагрудный карман сунули двадцать долларов и умчались, он растерялся. Настолько, что даже спасибо не сказал.
Двадцатки хватило на полный бак, и до базы Стив доехал быстро. Вернувшись в кабинет, он обшарил все карманы и ящики стола, насобирал еще десять долларов мелочью и направился к автомату, купил себе крекеры к кофе, сел на диванчик в холле и выдохнул. Он не на улице. С детства он боялся остаться без крыши над головой, последние гроши отдавая не за еду и лекарства, а за комнатушку. Сейчас он был уверен, что справится, что недоразумение разрешится, но неприятное чувство бесприютности вернулось. Не страх, конечно, а какая-то неприкаянность, не дававшая почувствовать себя в безопасности.
— Вернулся, что ли? — Стив не заметил, как подошел Рамлоу, сунул пять долларов в аппарат, и тот выплюнул ему пачку сигарет. — Вроде отчеты сдали, вечер тяпницы… то есть пятницы. Все по барам, по бабам, к женам под теплый бок, и только Капитан Америка остается на страже. Кэп — ваши уверенность и безопасность.
— Прекрати, Рамлоу, — настроение у Стива невольно поднялось, он всегда любил людей, умеющих улучшать настроение, а потому подвинулся, давая ему место.
— Да ладно тебе, — Рамлоу закурил, не обращая внимания на запрещающую табличку и, проследив за направлением взгляда Стива, улыбнулся. — Я всегда тут курю, датчик дыма случайно вышел из строя, так что шоу мокрых маечек отменяется. Хотя я бы глянул. И поучаствовал.
Стив, фыркнув, допил кофе и поднялся, радуясь, что не выбросил старый плед, доставшийся ему вместе с кабинетом. О том, что он будет есть уже через несколько часов, думать не хотелось.
— Случилось что? — Рамлоу выпускал дым аккуратными колечками, сложив губы буквой “о”, но смотрел без привычной насмешки, цепко и серьезно.
— Ничего, с чем бы я не справился.
Рамлоу откинулся на спинку дивана, заложил руки за голову и перекатил сигарету из одного уголка рта в другой.
— Нахрена самому-то стараться, да еще в пятницу? — резонно спросил он. — Тем более я граммофон видел.
В уме и умении сопоставлять факты Рамлоу было не отказать, оправдываться было глупо, и Стив честно ответил:
— У меня кончились деньги. Не спрашивай, как. Мне зарплата на карту обычно приходила. Я не проверял, сколько там, пока мне не отказались проводить платеж в супермаркете. За квартиру, оказывается, два месяца не плачено. Бухгалтерия до понедельника не появится, а…
— А в Вашингтоне у тебя есть только служба и любовь к Родине. Даже девчонку, небось, не завел, к которой срулить можно, — подсказал Рамлоу и добавил: — Идем.
— Что?
— Что? Переночуешь у меня. Не стеснишь, квартира на две спальни, холодильник забит, клининг-служба как раз уборку сделала, даже на бейсбол успеем.
— Мне не… Я справлюсь, правда.
— Уверен, что да. Но тебе не обязательно. Кончай, Кэп, выделываться. Тут жрать нечего, налички у меня с собой не густо, а карту я не дам даже тебе, уж прости. Да ты и не возьмешь. Погнали, Кэп. Пицца, пиво и бейсбол. Баб не обещаю, но вот все остальное — да.
Он поднялся, потягиваясь и демонстрируя волосатый живот, сладко зевнул и погремел ключами перед носом.
— Душ, пицца и бейсбол.
Стив кивнул. Пусть он сейчас нарушает субординацию, одалживается, но он страшно не хотел провести двое суток впроголодь на коротком для него диване под тонким пледом.
Рамлоу, отстучав какую-то ритмичную мелодию на руле, завел машину и, подмигнув Стиву, лихо вырулил с пустой стоянки, на ходу настраивая радио.
— Я люблю рок, — поделился он, почти не глядя на дорогу, — но тебе настрою что-то менее мозговыносящее. Ретро ФМ?
— Я не привередлив, — признался Стив, потому что до сих пор не разобрался во всех направлениях современной музыки. Как и в банковской системе, видимо.
— О! — ухмыльнулся Рамлоу. — Классика в современной обработке.
— Слухи о моих образованности и тонком вкусе несколько преувеличены, — признался Стив, но Рамлоу уже вырулил на оживленный проспект и принялся довольно мелодично насвистывать.
— Надеюсь, что не все слухи, — как бы между делом заметил он и, не давая Стиву задуматься над тем, что имел в виду, продолжил: — Анчоусы или курица с ананасом?
— Пицца?
— Ага.
Стив прикинул, сколько ему надо, чтобы действительно наесться, и уже пожалел, что согласился принять неожиданное гостеприимство Рамлоу.
— Знаешь, я…
— Или мясная? Давай так, — Рамлоу свернул в какой-то переулок и сходу припарковался у респектабельного дома с коваными перилами подъезда. Что ж, он жил ближе, чем Стив… чем когда-то жил Стив. Он и не заметил, как они приехали. — Две мясных, одна мясо и двойной сыр, три с анчоусами и три курица-ананас. Картофельный салат я настрогаю сам, пиво есть, завтрак найдем из чего соорудить. Можем заехать за мороженым.
— Рамлоу…
— Брок. Слушай, Кэп.
— Стив.
— Слушай, Стив, у меня в жизни был период, когда я пил и засыпал, где придется. Молодой и дурной был. Первая командировка, кровь-кишки-распидорасило, все дела. Терапию по боку пустил. Все остальное по боку мне пустить не дали. Того человека в живых уже нет, но с тех пор я сам никогда мимо пройти не могу. Так что расслабься. Не хочешь считать это дружеской взаимопомощью — отдашь потом. Закроем твои долги за квартиру, пока на тебя в суд не подали, накупим мяса и сварганим барбекю. В понедельник нагнешь тех, кто там чего-то в твоих счетах перепутал, и вернешь мне деньги, хотя я не вижу особой проблемы…
— В пяти… в десяти тысячах, которые я задолжал за жилье?
Рамлоу присвистнул, но, скорее, весело, и ухмыльнулся.
— Риэлторам, подсунувшим тебе такую дорогую хату, в которой ты все равно почти не бываешь, я бы лично яйца отстрелил. Так вот, вернешь, если тебе это поперек. А пока не напрягайся. Я в курсе твоих потребностей. А счета надо оплатить. У тебя есть квитанции? Можно через интернет перевести, а чеки потом распечатать. Хату тебе это не вернет, если ты уже сам так гордо ушел вместо того, чтобы дождаться судебного разбирательства. И хрен бы с ней, с такой дорогой хатой, поживешь у меня.
— Рамлоу.
— Брок, — поправил тот и, достав телефон, вышел из машины, на ходу набирая номер доставки пиццы. — Добрый ночер, — в трубку произнес он. — Что-то по голосу не узнаю. Мари, ты простудилась, что ли? Ага. Нет, мне не как обычно, у меня сегодня гости и бейсбол. Так что три мясных, две курица-ананас, две с анчоусами, одну даблчиз. Все это на пышном корже. Не-а, дорогая, пиво я у вас больше не беру, потому что я привередливый жадный мудак, а оно у вас невкусное и дорогое. Соусы? Острый и сырный, того и того побольше. Да, мальчишник. Спасибо, дорогуша, передай курьеру, что если все это будет холодным, то чаевых он может не ждать, — он отключил связь и подмигнул Стиву. — Пойдем, пицца будет минут через двадцать, успеешь сполоснуться.
Ванная у Брока была просто огромной, если и меньше спальни, то ненамного. Навороченная душевая кабинка с голосовым управлением, целый батальон разных бутылок на полках, стопки полотенец и еще какие-то не вполне понятные вещи, о назначении которых можно было только догадываться.
— Держи, — Брок вручил Стиву чистый черный халат и голубое полотенце. — Шампуни любые бери, одноразовые станки тут, — Стив увидел рядом с “гостевыми” станками бутылку, на которой было написано “for anal sex” (прозрачного геля в ней оставалось чуть больше половины) и попытался скрыть смущение. Хозяин бутылки если что и заметил, то никак не дал этого понять, продолжив: — Зубные паста и щетка…
— У меня все есть, спасибо. Я же из дома, а не из…
— А не из клуба, обдолбанный и на все готовый? — оскалился Брок. — Жаль, но что поделаешь. Присоединиться не предлагаю — пиццу скоро привезут, так что осваивайся. С кабинкой разберешься? Вот тут нажми, и на панели высветится список программ. Все, пошел.
Он вышел, плотно притворив за собой дверь, а Стив быстро разделся и принялся настраивать воду. Почему нельзя было просто включить ее и отрегулировать температуру, он не понял и принялся просматривать программы. “Утро”, “Контраст”, “Вечер”, “Пиздец”, “Мальчики”, “Дрочка”, “Секс” — дальше Стив не читал. Выбрал “Вечер” и встал под горячие тугие струи, пытаясь отогнать мысль о том, как Брок вот так же стоит тут, упираясь руками в стенку, пытаясь смыть с себя усталость длинного дня.
Именно поэтому он не любил ни с кем сходиться. Аналитический склад ума постоянно выхватывал бытовые мелочи и против его воли вплетал в образ Рамлоу, делая его Броком раз и навсегда. Стив знал, что больше не сможет задвинуть его в общий ряд и никак не выделять. Будет помнить и о программе “Дрочка”, и о смазке рядом с гостевыми одноразовыми станками. Это было странно, и что-то в Стиве отчаянно сопротивлялось такому вот “личному”, лезшему изо всех щелей. Его больше удивляло, как сам Брок свободно пустил его на свою территорию, без особого стеснения показав изнанку.
Халат ему оказался впору, и Стив отогнал мысли о том, какого размера у Брока обычно были эти “из клуба, обдолбанные и на все готовые”… люди. Мужчины? Это, в конце концов, было не его дело.
— Так, — Брок повернулся от большого разделочного стола, продолжая вслепую виртуозно нарезать вареный картофель, — отлично. Ты с курицей справишься? Нужно нарезать вареную грудинку кубиками в треть дюйма. Да, я чокнутый педант в этом. Так что? Я тоже быстро смою сегодняшний пиздец. Пиццу привезли, заправим салат и заляжем.
— Справлюсь, — ответил Стив. Треть дюйма — это, конечно, серьезно, но у него идеальный глазомер. — Спасибо, — добавил он совсем другим тоном.
— Забей, — Брок вытер руки, хлопнул его по плечу и, насвистывая, направился в ванную.
А Стив взялся за салат.
***
— Да, блядь! Тачдаун!
Бейсбол оказался невыносимо скучным, а вот футбол — достаточно динамичным и агрессивным, к тому же одна из команд квартировалась в Нью-Йорке, как и Мстители, так что Брок предложил болеть за нее.
Стив и раньше отмечал, что Рамлоу иногда излишне эмоционален, но в неофициальной обстановке он превращался просто в сгусток эмоций и широких жестов. Итальянская кровь в самом лучшем ее проявлении.
— Вот это зад, прости, Стив, но блин, ты видишь то же, что и я? Двадцать восьмой номер красных?
Вратарь действительно был… рельефным, чисто эстетически Стив это понимал. Хотя кого он обманывал — и не эстетически задница двадцать восьмого номера была достойна увековечивания в мраморе.
— Бьюсь об заклад, монетка от нее отскочит, как от стены, — отпив пива, заметил Рамлоу, и взгляд у него стал мечтательным. — Я надеюсь, у тебя нет проблем с этим? — вдруг спросил он.