— Ты хочешь сказать, что…
— Это обручальное кольцо.
— Но… пятый курс!
— Вы состояли в браке уже тогда.
— Ты бредишь, — без особой надежды предположил Поттер.
— Нет. И в глубине души ты это понимаешь.
— Я не мог… я его ненавидел! А он меня…
— А сейчас?
Гарри взглянул на уставшее лицо своего… мужа и ответил:
— Понятия не имею. Скорее нет. Есть люди на этом свете, которых я вообще убил бы, не задумываясь. Он к ним не относится. Проверь меня на Обливиэйт.
Он отпустил руку Снейпа и с удивлением обнаружил вокруг себя какую-то пустоту, будто ему не хватало чего-то.
— Последняя проверка, если ты все еще сомневаешься, — предложил Сметвик. — Попробуй снять кольцо. Снять может только тот, кто надел.
Гарри снова прикоснулся к бледной теплой руке, и чувство потери улетучилось, будто его и не было вовсе. Кольцо легко снялось, но пребывающий в беспамятстве Снейп задышал чаще, беспокойно заворочался, а потом выгнулся дугой, хрипло застонав. Поттер вернул странный артефакт на место, и пациент снова впал в забытье.
— Ты что-то понимаешь, Ричард?
— Что-то — да, но далеко не все. Садись вот на этот стул и постарайся вытолкнуть на поверхность все воспоминания, связанные у тебя с мистером Снейпом. Все, даже самые… хм… интимные.
— Нет у меня с ним никаких интимных воспоминаний! — рявкнул Поттер, снова теряя самообладание.
— Пропишу курс успокаивающих зелий! — пригрозил целитель. — Итак, ВСЕ воспоминания, Гарри, начиная с самых первых. Щиты можно опустить, я колдомедик, а не шпион, лишнего не подсмотрю, не переживай.
Поттер пожал плечами и вернул выскочившую из крепления палочку на место. Подальше от греха.
Первый день в Хогвартсе, Снейп за столом в Большом зале. Урок зелий и «наша новая знаменитость». Хромающий Снейп на Хеллоуин. Снейп угрожает Квирреллу, варит зелья, ведет себя подозрительно, издевается… и так все шесть лет. А еще постоянно спасает. Ненависть, уроки окклюменции, кольцо на пальце, то самое. Предатель, лань… «Посмотри на меня». Воспоминания. Награждение в Министерстве. Живой, здоровый, все такой же невыносимый Снейп. Выжил, гад. Непонятно как. Снова Министерство, бал и: «Опять вы, Поттер?» при попытке завязать разговор. Свадьба с Джинни, мрачная одинокая фигура, сухое: «Сочувствую, миссис Поттер». Атриум, прикосновение, яростная перепалка, короткое: «Кретин!» и едва отбитое проклятие. Непонятный взгляд темных, сузившихся от бешенства глаз. Мунго. Бледное спокойное лицо, теплая рука и ласковая магия. Все.
— Никаких пробелов я не обнаружил. Действительно странно. С учетом ваших отношений…
— Что мне делать?
— Для того, чтобы понять, что происходит, нужно разобраться в первопричинах. Мое чутье подсказывает, что нынешнее состояние мистера Снейпа как-то связано с тобой. Вернее, с вашими отношениями. В магическом браке супруги так крепко привязаны друг к другу, что даже и не знаю… может, это твоя ненависть его убивает.
— Что-о-о?! Так мне, может, поцеловать его, и он оживет? Как эта… красавица спящая?!
— Иди домой и подумай, — строго сказал целитель. — Лишние волнения твоему мужу ни к чему!
Гарри только сейчас обратил внимание на то, что Снейп беспокойно пошевелился. Он моментально взял себя в руки — быть причиной его смерти он не хотел, несмотря на все их… прежние разногласия.
— Сколько он так протянет, если я не найду причину?
Сметвик задумчиво посмотрел на переливающиеся кружева защитных чар и пожал плечами:
— Месяц-полтора.
— Ладно, — Гарри поднялся и протянул руку для пожатия. — Я возьму отпуск и займусь этим. Давно нужно было отдохнуть, Кингсли мне уже плешь проел, пусть теперь отпускает.
— Вот портключ в палату, — целитель потянул ему простой металлический жетон на цепочке с выдавленным на нем номером 69. — Приходи в любое время. Как меня найти, ты знаешь.
— Доброй ночи, — хмуро попрощался Поттер, бросил еще один не менее хмурый взгляд на высокую кровать и аппарировал. Щиты Мунго перенастроили сразу же, как восстановили их после третьей насильственной аппарации Главного. Прямого столкновения с самовольным Поттером они не выдерживали.
Глава 2
Дом на Гриммо встретил Гарри привычной тишиной и успокаивающей магией, присущей только самым древним родовым гнездам. Что-то похожее он ощущал и в Малфой-мэноре, но там его будто окатывало холодной водой. Мерзкое ощущение. Какие хозяева, такой и дом, впрочем.
— Кричер, — устало позвал Гарри, опускаясь в широкое низкое кресло в гостиной.
— Хозяин звал верного Кричера?
Домовик, когда хотел, появлялся абсолютно бесшумно.
— Кричер, я женат? То есть… состою ли я в браке?
Эльф потешно вытаращил и без того огромные глаза и очень по-поттеровски фыркнул:
— Хозяин не знает?
— Если бы знал, не спрашивал бы.
— Разве хозяин грязнокровка какой-нибудь? У хозяина что, нет родового гобелена? Эх, бедная хозяюшка Блэк…
— Не начинай, — предупредил его Гарри. — Я в курсе, что не являюсь пределом мечтаний древнего благородного дома Блэков, и давно с этим смирился. Тебе тоже пора бы.
— Хозяин сильный, молодой, он подходит дому. Среди предыдущих хозяев тоже попадались глупцы, это не страшно.
— Ах ты…
Домовик презрительно фыркнул и исчез, а Поттер повеселел.
— Гобелен, значит. А действительно…
Он тяжело поднялся и аппарировал на второй этаж, в пустую комнату, одна из стен которой в подробностях изображала родовое древо.
Отыскав выжженный кружочек с подписью «Сириус Блэк», он проследил кончиками пальцев тонкую серебряную нить, ведущую от черного пятна к его собственному портрету. «Гарри Джеймс Орион Поттер-Блэк» гласила подпись под ним. Рядом было оставлено место, светившееся странным светом, будто светло-зеленый светлячок забрался под полупрозрачную ткань. По форме это пятно напоминало портрет члена семьи, но ни подписей, ни самого изображения видно не было. Лишь золотые нити тянулись от него к портрету Гарри, но блэковские, темно-красные, с ними не переплетались, как было у других семейных пар. У Ориона Блэка, например. Его с Вальбургой связывал прочный красно-зеленый канат, символизировавший брачные узы.
— Кричер! — снова позвал Поттер. — Взгляни-ка.
Появившийся домовик мельком посмотрел на гобелен и проворчал себе под нос что-то явно неприличное.
— Что это?
— Кричер не знает, хозяин!
— Не смей врать!
— Кричер не знает, но… догадывается. Хозяин Гарри не состоит в браке со своей, — он принюхался к гобелену, — со своим супругом.
— Ага!
— Но вот супруг с ним — да! — торжественно разбил надежды своего хозяина гадкий эльф.
— Что ты несешь?
— Кричер не знает, как так вышло. Хозяину нужно в библиотеку.
С этими словами старый пройдоха исчез и на зов больше не являлся.
— Черт бы тебя побрал!
На часах было уже четыре утра.
— Спать. Завтра обрадую Кинга. Эх… чую спинным аврорским мозгом, — он сладко потянулся и зевнул, — что это расследование будет сложным. Когда и что было легко, если в деле фигурирует этот чертов…
Перед глазами встало бледное усталое лицо с глубокой вертикальной морщинкой между бровями, тонкими губами удивительного розового цвета, бледными впалыми щеками и крупным носом. Обзываться расхотелось, и Гарри лишь устало махнул рукой, отгоняя от себя воспоминания о ласковой теплой магии и пронзительном чувстве потери, охватившем его, стоило отпустить расслабленные длинные пальцы.
— Чертовщина. Все завтра. Вернее, сегодня, но позже.
Он еще раз потрогал загадочное светящееся пятно на гобелене и ушел к себе.
***
— Гарри, ты с ума сошел! — Кингсли едва сдерживался, чтобы не кричать. — Я не могу остаться с голым задом на целый месяц!
— Я и так слишком долго прикрывал его, Кинг. Сметвик обещал меня закрыть в палату для буйных, если я не возьму отпуск. К тому же у меня особые семейные обстоятельства.
— У тебя нет семьи.
— Как оказалось, есть.
— Как это?
— Вот и мне интересно.
— Объяснишь?
— Нет.
Всем, кто хорошо знал Поттера, это «нет» говорило о многом. Например, о том, что чертов упрямец не будет ничего объяснять, даже если вывернуть его наизнанку. И все равно сделает по-своему.
Кингсли тяжело вздохнул и подмахнул заявление на отпуск.
— Иди. Такой же упрямый, как твой патронус.
— А ты такой же чуткий, как твой, — Гарри забрал заявление. — Не смей меня дергать, прокляну.
Кингсли белозубо улыбнулся и помотал головой, в этот момент отчетливо напоминая рысь.
— Пошел вон, Поттер, — наконец, скомандовал он. — Как вернешься, сошлю тебя на полевую работу.
— Облезешь, — привычно отозвался Главный и вышел.
***
В палате все было без изменений. Мертвенно-бледный Снейп, его магия, радостно хлынувшая навстречу, теплая сухая ладонь, будто сама скользнувшая в руку.
— Как тебя угораздило? — спросил у него Гарри. — И как тебе удалось это от меня скрыть? Почему ты позволил мне жениться на Джинни? Почему продолжал ненавидеть? Ты ведь не можешь плохо ко мне относиться, у нас магический брак. Как, интересно, мы его закрепили? Когда? Мерлин… вечно я в истории попадаю. Только теперь нет тебя, Снейп, чтобы расколдовать взбрыкнувшую подо мной метлу. Неужели нельзя было просто поговорить, чтобы не было… этого всего.
Снейп чуть пошевелился и нахмурился.
— И отчего я уверен, что ты меня слышишь?
Тонкие брови совсем сошлись на переносице, а пальцы в руке Гарри дрогнули.
Поттер чуть озадаченно посмотрел на все на это, а потом осторожно распахнул на худой груди тонкую ночную рубашку. На бледной коже четко проступили слова:
«Идиот. Хронос. Деймос».
— После «идиота» запятая должна быть. Это же обращение ко мне?
Выспавшийся Поттер был настроен благодушно, но Снейп снова впал в глубокое забытье и ничего не ответил.