«Теперь коротко о погоде. В Москве...».
Николай коснулся пальцем сенсора, прежде чем ведущий успел договорить. Погода в Москве – меньшее, что интересовало его на данный момент. Да и зачем слушать то, что слышал полчаса назад.
Пробки, погода, актуальные новости. Биржевые сводки, болтовня ведущих о том, что происходит на мировом финансовом рынке, сомнительные приглашенные эксперты. Так называемая «бизнес-аналитика».
На самом деле – полнейшая чушь, состоящая из реального положения дел процентов на пять. Николай и сам не знал, зачем каждый раз включал это радио, садясь за руль.
Наверное, потому что под монотонную болтовню можно было отключить мозги и не думать ни о чем.
Болтовня выгодно отличалась от музыки. Хотя бы тем, что так Николай не различал в ней нот. Его наказание с детства. С тех самых пор, как мать отдала его в музыкальную школу. Музыка перестала быть чем-то цельным, разложившись на отдельные ноты и длительности. И хотя жизнь его давно перестала быть связана с каким-либо творчеством, способность никуда не исчезла. И включать музыку как фон Николай не мог.
Впрочем, это никак не мешало работе. В бизнес-центрах и офисах, куда фактически переселился Николай, музыку услышать было, за редким исключением, невозможно.
На лобовое стекло в очередной раз плеснуло грязью – какой-то умник на скорости пролетел по луже, разбрызгивая коричнево-серую жижу во все стороны. Декабрь в Москве, что тут скажешь.
Николай зачем-то взглянул на свою лежащую на руле руку.
Ничего примечательного. Коротко подстриженные ногти, выступающие вены, след от синих чернил на костяшке. Тускло поблескивающее в полутьме кольцо.
Наверное, носить его не было уже никакого смысла. Жена давно сменила черт знает какого по счету любовника и сама кольцо надевала только тогда, когда требовалось ее присутствие на очередном офисном корпоративе.
С другой стороны, сними Николай его с пальца – об этом загудел бы весь офис. Сначала головной, потом и все филиалы, вплоть до мелких отделов в каком-нибудь Саратове.
Босс должен быть непогрешим. Начиная с костюма стоимостью в пару-тройку тысяч долларов и укладки волос, заканчивая личной жизнью, в которой все тоже должно быть идеально.
Николай и был идеальным. Это он умел лучше всего. Пусть для этого и требовалось полное игнорирование всех внезапных желаний. К тому же жить по составленному расписанию было не так уж плохо. По крайней мере, для этого не нужно было никаких усилий. Николай всегда знал, что будет делать в ближайшие час, день и неделю. Исключая, разумеется, внезапные встречи с партнерами, VIP-клиентами и прочие непредвиденные ситуации, которые имели место быть в жизни любого человека, имеющего дело с крупным бизнесом.
Конечно, Николай имел все основания и возможности для того, чтобы не сидеть круглыми сутками в офисе, но смысла в ином времяпрепровождении не видел. Он просто не знал, что делать со свободным временем. И если таковое появлялось, в растерянности бродил по пустой квартире, не зная, куда себя деть.
Психоаналитик, к которому Николай ездил каждое второе воскресение месяца, настаивал на необходимости выбора какого-нибудь хобби. И Николай занес в свое расписание двухразовое посещение по вечерам элитного спортивного зала, куда скрупулезно и ходил последние четыре года, не пропустив за это время ни одной тренировки.
Такой подход психоаналитику активно не нравился.
«Вы, Николай, – говорил он, постукивая правой дужкой очков по колену, – слишком зациклены на планах и точности. Если вы не будете выполнять мои рекомендации – ничего путного из наших встреч не выйдет. На данный момент вы только зря тратите деньги».
Но Николай исправно приходил на сеансы воскресенье за воскресеньем, так же исправно отстегивая за каждый круглую, совершенно неприличную сумму.
Он и сам не мог точно сказать, зачем ему это нужно. Наверное, только потому, что так делали все его знакомые. Заводили психоаналитика.
К тому же это было отличным вариантом для занимания времени в выходной.
Но в этот раз сеанс закончился совершенно не так, как предполагал Николай. И поэтому теперь он ехал по «Новой Риге» в сторону области.
«Сделать что-то, чего нет в расписании».
Так Николай, сидя в машине на парковке перед офисом, где велся прием, в своем органайзере и записал, заменив словосочетание «свободное время». Отзвонился секретарю, велев не перенаправлять этим вечером ему никаких звонков. Завелся и вырулил на дорогу.
Сначала было странно. Понимать, что едешь буквально «в никуда». Потом, Николай понял, что едет во вполне определенном направлении. В сторону строящегося офисного городка, где планировал снять этаж для областного отделения компании. Это никуда не годилось. Во-первых, делать там воскресным вечером было нечего, а во-вторых, требовалось сделать что-то, что никак не относилось к работе. Поэтому, завидев указатель на «Московское малое кольцо», недолго думая, свернул туда.
Дальше было просто.
Доехать до Звенигорода, съехать на Каринское шоссе, чтобы наконец оказаться у ворот Саввино-Сторожевского монастыря.
Николай и сам не знал, почему приехал именно сюда. В конце концов, это было самое нетривиальное место, которое могло прийти в голову. Шутка ли – монастырь.
Так что Николай поправил галстук, заглушил двигатель и вылез из салона, прихватив с пассажирского сиденья пальто.
Надо сказать, с последнего его сюда визита в девяносто четвертом году со школьной исторической экскурсией, все сильно изменилось. Вместо обшарпанных руин комплекс стал действительно историческим памятником, которым монастырь называли тогдашним девятиклассникам.
Впрочем, экскурсия была интересной. Николай до сих пор помнил несколько фактов, как о самом Звенигороде, так и о монастыре.
– Не желаете пожертвовать на детский дом? – вскочила с низкого заборчика пожилая женщина в длинной черной юбке и с ящиком на груди.
– Записки на Святую Гору, – прогудел приземистый монах в потертой рясе и неряшливой бородой. – Сорокоусты.
«Хороший, должно быть, бизнес», – подумалось Николаю.
Стало интересно, получает ли процент с их доходов монастырь.
Дорожка под ногами была ухоженной, вылизанной чуть ли не до блеска. Во дворе толпилась экскурсионная группа.
Николай бросил взгляд на часы. Часовая стрелка замерла на пятерке, а минутная зависла на четырех. Тонкая секундная как раз завершала круг.
Ступени, ведущие ко входу в собор, были крутыми и немного скользкими. Николай поднялся, немного постоял на площадке и дернул тяжелую дверь. Пахнуло теплом, ладаном и воском. Из глубины доносилось негромкое мужское пение.
«Служба», – догадался Николай.
Стало интересно.
Он зачем-то опять поправил галстук и прошел вперед, ближе к источнику, откуда слышалось пение.
Людей в главном зале было немного. Человек десять в обычной одежде, остальные – в монашеском. Николай остановился при входе, с интересом оглядывая помещение. Все казалось отреставрированным и новым. И он даже немного пожалел о том, что сквозь фрески больше не проглядывал бурый кирпич стен, как было в первое посещение. Вместе с ветхостью исчезло что-то эфемерное, переносящее из современности в древность, позволяющее представить, как все было тогда, столетия назад.
Внезапно двери распахнулись, послышались голоса, шум шагов. И обернувшись, Николай увидел группу тех самых туристов со двора. Дети, какие-то женщины с фотоаппаратами, переговаривающиеся подростки. Львиная доля группы тут же ломанулась к небольшому прилавку у стены, попутно роясь в сумках.
Магия была нарушена.
– Пожалуйста, немного тише, идет богослужение, – молодой парень в длинном черном подряснике был явно растерян. – У вас есть пятнадцать минут. Дальше мы должны будем спуститься к источнику, потому что его закроют через полтора часа. Пожалуйста...
Но его явно мало кто слышал. Люди были заняты тем, что шуршали бумагой, строча записки, набирали свечи, выбирали какие-то безделушки, выставленные на витрине.
Дети тут же оккупировали скамейку и галдели почти в полный голос.
К парню-экскурсоводу подошел какой-то пожилой монах и что-то негромко сказал на ухо. В ответ тот только развел руками, виновато опустив голову.
Экскурсия.
Если бы Николая кто-то спросил, он бы не ответил, зачем он это сделал. Но в любом случае, он просто подошел к парню и поинтересовался:
– У вас историческая экскурсия по территории?
– Да, верно, – тот кивнул. А Николай зачем-то отметил, что у парня серые запавшие глаза и скорбно как-то опущенные уголки плотно сжатых губ.
– Куда мне доплатить? Я бы хотел присоединиться, – прозвучало как-то неуместно.
Но парень вдруг коротко улыбнулся и качнул головой:
– Не нужно. Присоединяйтесь так. Экскурсионное бюро уже закрылось.
– Спасибо, – Николай кивнул. – Расскажете об этой церкви?
– Тогда отойдем в притвор, – парень мельком взглянул на занятых свечным прилавком своих подопечных. – Как раз есть немного времени.
***
– Николай, – представился мужчина, протягивая руку.
– Брат Антон, – парень на секунду замялся, но пожал его ладонь. Пальцы у него были холодными и сухими.
– Вы монах? – зачем-то поинтересовался Николай.
– Нет, еще нет, – как-то смущенно, словно оправдываясь, ответил парень. – Я послушник.
Пение из так называемого притвора было слышно плохо, и выходило так, что они разговаривали почти в тишине. И эхо заставляло инстинктивно понижать голос почти до шепота.
– Интересно? – Николай вдруг поймал себя на мысли, что беззастенчиво разглядывает своего новоявленного экскурсовода. Длинные темные волосы выбивались из-под черной шапочки, которая наверняка как-то по-особому называлась, а под левым глазом на светлой коже виднелась маленькая родинка.
– Что? – Антон тоже взглянул на Николая, но потом смущенно отвел взгляд.
– Быть послушником, – Николай подумал, что парню явно не больше двадцати.
– Я... – Антон запнулся, бросил на мужчину еще один быстрый взгляд. – Не знаю. Наверное.
– Ну, что там насчет этой церкви? – Николай решил, что не стоит смущать парня еще больше. – Расскажете?
– Это собор, – Антон с явным облегчением вздохнул, а Николай едва не усмехнулся. – Назван в честь Рождества Богородицы. Был построен еще при жизни Саввы Сторожевского, в 1404-1405 годах. Расписывали его мастера из круга Андрея Рублева, потом я могу показать сохранившиеся фрагменты этой росписи. А само здание...
– Вы заканчивали что-то? – Николай мельком глянул на часы. Не то чтобы он куда-то спешил, но привычка въелась в кожу. Без знания точного времени он словно терял почву под ногами.
– Я... – молодой послушник запнулся, тоже глянул на левую руку Николая. – Нет, не совсем. Я учился на историческом два курса. Поэтому мне поручили это послушание. Но я...
– Я не сомневаюсь в вашей компетентности, – тишина, наполненная запахом ладана и старой кирпичной кладки, умиротворяла. – И долго вы уже проводите экскурсии?
– Вторую неделю, – Антон теперь выглядел совсем как провинившийся студент на ковре у декана. И Николай невольно с сожалением подумал, что не располагает к себе людей в неофициальной обстановке.