— Ты только особо не распространяйся, а то решат, что ты неблагонадежный элемент, — наконец, сказал он.
— Ой, да брось! — отмахнулся Эзра. — Благонадежнее нашего семейства не сыскать. И я с большим уважением и благоговением отношусь ко всем, кто трудится ради всеобщего блага. И мы забыли про еду. Сходить за пиццей?
Берт рассмеялся, ловко у него получилось перевести тему. И ведь правда — забыли про еду, вот ведь два чудика, которые стоят друг друга.
— Сходи, — он сунул Эзре пару бумажек. — И кофе купи. Хочу хорошего кофе, сил нет.
Эзра скрылся за дверью, Берт постоял немного, выглянул наружу — убедился, что никого нет — и пошел пытать запросами сеть. Где-то ведь должна быть информация что же это за сверхблагонадежная семья Томпкинсов. Берт не считал себя знатоком родословных, но кое-какое представление об элитах имел. Томпкинсов среди них не было.
Серфинг в сети не принес ничего. Было множество однофамильцев, Берт открывал странички за страничками, сравнивал и приходил к выводу, что опять мимо. Публичные данные не совпадали с теми крохами информации, которыми Эзра успел поделиться. Внешность опять же… Никого похожего хотя бы отдаленно найти не удавалось. Самого Эзры Томпкинса тоже как будто не существовало. Это было странно, но объяснимо. Вокруг хватало маргиналов, которые были убеждены, что фото в сети страшный грех, или верили в сглаз и порчу на расстоянии. Берт с сожалением закрыл вкладки за минуту до того как щелкнул дверной замок и вернулся Эзра, нагруженный пакетами с едой.
— Какая мерзкая и непредсказуемая погода! — пожаловался он, отряхиваясь как собака. — Здесь всегда так?
— До моря меньше пятидесяти миль, — пожал плечами Берт, — вокруг озера и неподалеку горная гряда. Чего ты хочешь от местного климата?
Эзра что-то бурчал, раздеваясь и накрывая на стол, а Берт насмешливо думал, что бы тот сказал, попав в имение фон Маннигеймов в Холодных горах?
Часть 4
Матрас все еще не просох, и им снова пришлось устраиваться на ночь вместе. Берт думал, что не сможет заснуть еще долго, но на деле, стоило только лечь, как глаза закрылись сами собой. Тело охватила приятная нега, и он отключился до утра, когда Эзра пошевелился и нетерпеливо вздохнул.
— Ой, — смутился Берт и отстранился, едва не свалившись с края.
— Видимо, тебе так было теплее, — засмеялся Эзра. — Прости, что разбудил, но мне правда очень надо встать.
Берт встал, чувствуя, как горят щеки: мало того, что он обнимал человека всю ночь, так и умудрился намочить ему футболку. Надо же так было разоспаться, чтобы слюна из приоткрытого рта вытекала! Не было с ним такого никогда, разве что в детстве пару раз…
— Ты так сладко спал, — Эзра вышел из ванной, даже не подумав снять испачканную майку.
— Да уж…
— Это было очень мило, — заверил его Эзра и дотронулся кончиками пальцев до щеки, — у тебя след от…
Берт отшатнулся от неожиданности и покраснел еще больше.
— Давай я постираю.
— Высохнет, невелика беда.
Берт не знал, как себя вести. Его жизненный опыт исчерпывался простыми ситуациями, а сейчас был бесполезен, как и правила, впитанные с молоком матери. Берт сбежал в ванную, понимая, что его поведение может быть истолковано самым превратным образом, но ничего поделать не мог.
Из зеркала на него глядел полубезумный тип с несчастными глазами. И на щеке все еще был виден след от ребристого шва чужой футболки.
Берт проторчал в ванной, сколько смог, принимая душ, бреясь и тщательно высушивая волосы, но отсиживаться за закрытой дверью вечность невозможно, и ему пришлось выходить.
— Я уже хотел стучать, — буднично произнес Эзра. — Опоздаем же. Или вообще не пойдем?
Берт замотал головой: остаться вдвоем в комнате казалось участью худшей, нежели просмотр навязших в зубах фильмов и выслушивание патриотических речей.
— Я быстро, — сказал он, хватая первую попавшуюся рубашку.
В аудиторию они вбежали в последний момент, под неодобрительным взглядом преподавателя сели на первый ряд — искать более удобные места уже было некогда.
Эзра чинно сложил руки на коленях и начал сосредоточенно внимать ректору, голограмма которого проецировалась перед кафедрой.
Берт откровенно скучал, не представляя даже, как можно делать вид, что патетическая ерунда может заинтересовать. За всю сознательную жизнь ему пришлось выслушать столько разных вариаций на тему: «Мы должны быть благодарны за возможность жить, за комфорт, за процветание… Мы с радостью платим налоги, чтобы все это иметь…» Челюсти сводило, но он мужественно боролся с зевотой.
— А теперь мы посмотрим небольшой фильм, — слова ректора были встречены бурными аплодисментами, студенты зашевелились, задвигали стульями.
— Еще немного потерпеть, и мы свободны, — Берт обернулся к Эзре, тот выглядел задумчивым. — Да не переживай, фильм обычно не больше часа идет. И хорошо, что мы сидим на первом ряду, можно быстро смыться и успеть в кафетерий до того, как туда доберутся остальные.
Эзра насмешливо блеснул глазами, раздвинул губы в подобии улыбки, но промолчал. Иногда Берт не понимал этого парня.
— О, что-то новенькое, — прошептал он на ухо Эзре. — Я еще не видел такого. Надеюсь, до дыр опять не затаскают, как предыдущий.
— До дыр?
— Лет восемь крутили один и тот же.
— Ужас!
— Молодые люди, имейте уважение! — строго сказал преподаватель и постучал костяшками пальцев по столу.
— Извините, — на Берта словно вылили ведро холодной воды, от игривого настроения не осталось и следа.
С первых же кадров стало ясно, что на сценарий, спецэффекты и оператора потратились изрядно. Планета с высоты птичьего полета выглядела маленькой и беззащитной. Камера иногда спускалась ниже, тогда в объектив попадали возделанные поля, аккуратные домики, автомобили, детские парки развлечений. А потом вместо привычного поворота, что так было не всегда, начался обратный отсчет, и шарик планеты стал вертеться в обратную сторону, показывая, через что пришлось пройти людям за три сотни лет. Зрелище захватывало: за несколько минут на экране промелькнули десятилетия, и вот она, поворотная точка. Даже Берт, видевший разные вариации на эту тему, был впечатлен. Кадры безжалостной хроники выхватывали то мертвые города, то едва живых людей, то растерзанные трупы, которые никто не убирал. Некому было плакать и хоронить. Выжить бы…
— Изменение климата и энергетический кризис поставили планету на грань выживания. — На экране появился мужчина неопределенного возраста, его цепкий взгляд из-под полуприкрытых век, казалось, остановился на каждом в аудитории. — Я как ныне действующий герцог рад, что усилия нашей семьи по сохранению человечества увенчались успехом. С каждым годом, благодаря совершенствованию технологий, мы увеличиваем количество поставляемой энергии, которая находит применение в самых разных отраслях. К сожалению, убрать перебои при смене хранителя пока еще невозможно, но мы стараемся по возможности уменьшить их количество. На данный момент таких перерывов всего два. Это технологические перерывы, и сократить их пока нельзя, хотя мы работаем над этим. Будем надеяться, что в скором будущем все получится. Прогресс не стоит на месте, и мы идем рука об руку вперед, к нашей общей победе. — Герцог помолчал и посмотрел прямо в камеру: — Приглашаю всех на виртуальный тур по комплексу, с помощью которого вырабатывается значительная часть всей потребляемой энергии.
— Ух ты! — взвизгнула обычно рассудительная староста Пенни Лэнг, ее поддержали другие. В аудитории стало шумно, но преподаватель не спешил успокаивать и призывать к тишине. Наверное, тоже был поражен.
— Не думал, что нам покажут святая святых, — выразил всеобщую мысль Берт.
— Интересно, — согласился Эзра и сложил руки на груди.
Виртуальная экскурсия продлилась недолго. Комплекс оказался всего лишь средних размеров зданием, половину которого занимали жилые помещения. В спальни никто не заглядывал, а гостиные и коридоры напоминали картинки в журналах об интерьерах. Мебель показалась Берту дорогой, возможно, из натурального дерева.
— А здесь находятся накопители и трансформаторы, — герцог махнул рукой куда-то в мерцающую полутьму, в которой смутно различалась движущаяся фигура. — Попробуем показать, как происходит смена хранителя. Сейчас время, — камера показала часы с датой последнего перехода.
— Здравствуйте, — из темноты вынырнул человек, отдаленно похожий на герцога. — Я выхожу?
— Да. Смотрите внимательно. Как только аура Нормана перестанет контактировать с полями комплекса, произойдет мгновенное отключение всей системы.
Норман вышел из помещения, и оно, залитое светом обычных лампочек, тут же перестало казаться необычным и таинственным.
— Теперь около часа уйдет на настройку приборов под ауру другого хранителя и еще час на отладку и проверку стабильности работы, — произнес герцог.
— Скажите пожалуйста, — возле герцога появилась девушка-корреспондент, — почему именно сейчас вы решили приоткрыть завесу тайны над всем, что вы делаете?
Герцог заметно поморщился и посмотрел на макушку девицы.
— Время пришло. Мне кажется, люди стали более образованными, чтобы понять…
— Понять что? — перебила корреспондент.
— Понять, что мы по одну сторону баррикад. Мы не хотим повторения того, что было несколько поколений назад, когда наших предков почти уничтожили. После этого планета испытала чудовищный по своей силе кризис, второй за не слишком длинный промежуток истории. Без хранителя комплекс действовать не будет. Насильно удерживаемый в комплексе хранитель бесполезен — аура меняется и непригодна для работы оборудования. Нужно добровольное согласие и желание…
— Но объясните хотя бы принцип действия, — девушка оказалась крайне нетерпеливой.
— Думаю, что проще всего назвать принцип действия, скажем, магией, — герцог усмехнулся, складки возле губ обозначились сильнее, и он уже казался умудренным опытом стариком.
— Но…
— Для лучшего взаимопонимания мы организуем ежегодные балы, — как ни в чем не бывало, продолжал герцог.
— Принцип приглашения на которые совершенно неясен, — возмутилась корреспондент.
— Некоторую часть приглашений можно купить, остальные же рассылаются по определенному принципу, — герцог взмахнул рукой и отвесил шутливый поклон, — который пусть так и останется секретом, чтобы не лишать наши балы флера таинственности и привлекательности.
Герцог извлек из кармана светлый прямоугольник и вручил девушке, которая от неожиданности не нашла слов, чтобы поблагодарить. Пока она собиралась с мыслями, герцог уже исчез за закрытой дверью.
— С вами была Майра Моррисон, Федеральное агентство по образованию и науке.
На экране еще некоторое время мелькали титры и рекламные заставки, но в аудитории стояла тишина. Фильм оказался полной неожиданностью для всех.
— Ну что ж, мы узнали много нового, и нам есть о чем подумать, — сказал преподаватель.
— Да, — раздался девичий голос из задних рядов, — кто поедет на бал!
Все засмеялись, обстановка разрядилась, и в общем шуме задание на практику осталось неуслышанным. Преподаватель, мистер Бун, махнул рукой и вышел.
— Ну, что скажешь? — Эзра неспешно пил кофе, сидя на высоком табурете у окна кафетерия.
— Не знаю, с чего бы герцогская семейка решила выйти из тени, — пожал плечами Берт. — Им, по-моему, и так неплохо. Сплошной профит со всех сторон. И деньги, и охрана, и вообще что душенька пожелает.