Да, он видел русалок прежде, чем мог похвастаться далеко не каждый. Так как обычно после того, как это случалось, человек заканчивал свою жизнь на дне океана, а не расхаживал по земле, рассказывая о невероятной встрече. Если только русалка не была плодом его воображения или подарком алкогольного опьянения. Он видел их в темной воде, среди разводов крови и тонущих обломков корабля. В лунном свете и росчерках молний. Помнил, как одна из тварей уставилась на него и ощетинилась, словно дикий зверь, и ее прижатые уши раскрылись, делая облик создания, отдаленно похожего на девушку, истинным морским бесом. Эрик чуть сдвинулся и с любопытством посмотрел на существо в своей ванной, протянул руку и убрал довольно длинную прядь волос, открывая ухо создания. Заостренное и такое тонкое, что казалось почти прозрачным, походило на плавники, которые были у русалки на бедрах. И вновь в памяти загорелся образ той подводной твари, что хватала его за ноги и тянула на дно… Вот только этот… Он отличался. Хоть это и могло быть обманчивое впечатление из-за его беспомощности.
Существо начало дышать сипло, со свистом, и Эрик заметил, что его жабры стали открываться шире, казалось, он начал задыхаться на суше, словно настоящая рыба.
— Проклятье, — Эрик сорвался с места, на ходу подхватил ведро, стоявшее в углу небольшой комнаты, и выбежал из дома, всего пара шагов — и вот он, океан, почти подмывал фундамент его жилища. Вода с шумом наполняла ванну ведро за ведром, наполнялась кровавыми разводами с ран юного морского жителя, но, стоило ему оказаться в воде, как существу заметно стало лучше. — Ладно, — сам себе сказал Эрик и вытер пот со лба, глядя на русалку в ванной и решая, что теперь с ней делать. Он нервно провел рукой по волосам и вздохнул. Ох, он знал, зачем похитил эту находку моряков с самого начала, но в тот момент он не особо думал, что делать дальше. Теперь же совесть его была свободна от одной тяжелой ноши. По крайней мере, будет, если этот подводный парень не умрет прямо в его ванной.
Он слишком хорошо помнил ту ночь и бурю, хотя и был еще совсем пацаном. Мелким, дерзким щенком, вечно огрызающимся на капитана. Даже в день бури. И он, правда, думал, что умрет в тот день, когда цепкие пальцы впились в его лодыжки, а бледная, словно утопленница, русалка, рыча и довольно фыркая, тянула его в подводный мрак. А затем, когда Эрик уже чувствовал, как легкие горели огнем, а сознание медленно угасало, что-то проплыло мимо с невероятной скоростью, отбросив от него русалку, и подхватило его под руки. Он помнил, как его швырнуло на широкий обломок корабля и потянуло дальше от бури и русалочьего ада. И он видел своего спасителя. Но так никому и не сказал, что среди бури, где подводный народ был страшнее самой смерти, один из них спас ему жизнь. Он так никогда и не узнал, кто это был и почему так поступил. Но определенно должен был ему одну жизнь. И был намерен вернуть ее морю.
***
Чарльз понимал, что его поймали. Слышал голоса и скрип телеги. Чувствовал жар солнца и с трудом дышал, то и дело проваливаясь в беспамятство, и даже в моменты, когда казалось, что он почти пришел в себя и понимал, кто он, открыть глаза казалось непосильной задачей. Но даже сейчас, он не жалел, что сбежал, что смог вырваться из своего плена. Даже если это все же будет стоить ему жизни.
Он помнил…
Юноша сжал прочные прутья руками и тихо зарычал.
— Выпусти меня отсюда!
— Свободу нужно заслужить, Чарльз, — в темной воде его было плохо видно, и, даже когда по силуэту искрились тонкие разряды тока, юноша мог видеть только огромный образ ненавистного отчима.
— Я все равно не буду делать этого. Она моя сестра!
— Не сестра. Ты знаешь это. Все мы здесь лишь стая.
— Это не так.
— Ты сделаешь это. Не заставляй меня снова объяснять тебе, зачем это необходимо! — силуэт резко приблизился и заискрился от электричества, и Чарльз едва успел отплыть к полу трюма и избежать разряда, а Курт замер у самой решетки и довольно усмехнулся, глядя на забившегося в угол русала. — Соберись с мыслями. Эти воды ты еще не знаешь. Думаешь, я хочу плыть на запах твоей крови, надеясь, что тебя не сожрала местная акула? Сиди смирно! — Он ударил по решетке и довольно хмыкнул, когда Чарльз весь сжался, хоть и продолжал смотреть на главаря с ненавистью и решимостью. И продолжал прожигать Марко этим взглядом, когда тот поплыл прочь, явно довольный собой.
— Ублюдок, — прошипел Чарльз.
Он помнил это так, словно снова был в том трюме в одном из множества затонувших кораблей. Ох, Марко решил, что это идеальное убежище для них. С десяток пустых фрегатов, каждый из которых океан успел потрепать, но все же сохранил их величественную форму, медленно превращая деяние человеческих рук в часть своего дна. Этот чертов трюм. Чарльз думал, что никогда не забудет его. И его проклятая обманчивость, прочная коробка с обломками на дне и решетка, которая выходила на палубу покосившегося корабля. Через нее был виден свободный океан и другие корабли, массивные острые подводные скалы, которые высились до самой поверхности. Казалось, протянуть руку — и вот она, свобода, но ни время, ни вода не смогли уничтожить прочный металл, и он надежно сдерживал своего пленника. Но все же это было немного лучше, чем быть прикованным. Чарльз принялся изучать свою тюрьму, перебирая одну за другой непонятные человеческие вещицы, которые когда-то тут перевозили. Раньше ему это было интересно, и он мог бы часами изучать непонятные статуэтки и блестящие камни, рассматривать узоры на плоских металлических кругляшках, которые Марко называл монетами, разглядывая лица людей, выгравированные на них, но сейчас ему было не до игр. Время истекало, и он не знал, когда тот, кого он вынужден был называть отчимом, решит, что время уговоров прошло. А в том, что тот способен заставить его все сделать силой, Чарльз не сомневался, и одна мысль об этом заставляла его содрогнуться от ужаса.
— Что за бесполезный мусор, — простонал юноша, отбрасывая в сторону какую-то золотистую палку с блестящими красными камнями.
— Тогда зачем ты в нем роешься? — послышался ехидный голос сверху, и Чарльз тихо зашипел от раздражения. Вот кого он хотел сейчас видеть меньше всех, так Кейна.
— Не думал, что ты решишься отплыть от отца хоть на несколько метров, — он поднял взгляд и увидел кружащего у решетки мальчишку с длинным и тонким хвостом. Он всегда напоминал Чарльзу барракуду, и это не лучший вид русалок, с которым стоило бы общаться.
— Хотел проверить, может, ты уже решил не ломаться и согласиться.
— Я не собираюсь этого делать! Она моя сестра, — гневно крикнул юноша, глядя на сводного брата с той же ненавистью, что ранее смотрел на его отца.
— Не сестра. Отец спас ее так же, как и всех вас. Она бы пропала в океане. Одна и без защиты. Растерянная и слабая.
Чарльз фыркнул и плавно подплыл ближе к решетке, строго взглянул на брата.
— Слабая? Может, ты скажешь это ей? Посмотрим, как она отреагирует.
— Я ее не боюсь!
— Конечно, — Чарльз усмехнулся, видя, как выходит из себя Кейн, но затем он оскалился и резко сделал круг над решеткой трюма.
— Неважно, на что она способна. Если этого не сделаешь ты, то сделаю я. И уж точно смогу с ней совладать. Она весьма симпатичная. Если не обращать внимания на кожу.
— Ты еще малек недоразвитый, даже если бы захотел, еще пару лет не сможешь!
— Так может, тебе стоит перестать уже упрямиться? Или ты, наша нежная русалочка, сам ждешь, когда я подрасту, чтобы занять ее место? — зашипел в ответ Кейн и ударил по решетке, но Чарльз даже не вздрогнул. Кого-кого, а этого недорослика он не боялся и даже не сомневался, что если они снова подерутся, то он спокойно с ним справится.
— Выпусти меня, и я покажу тебе, кто из нас “нежная русалочка”!
— Да пошел ты! — прошипел Кейн, и, хмыкнув, уплыл, нервно двигая плавниками.
Чарльз проводил его гневным взглядом, а затем плавно развернулся в воде, и полосы света, которые с трудом дотягивались до его клетки, заиграли на его хвосте сотнями искр, пока юноша не скрылся в тени трюма.
Он точно не знал, сколько времени провел в заточении, но с каждой минутой тревога терзала его душу все сильнее, а тело покалывало от энергии, он просто не мог оставаться на месте, должен был бежать от всего этого. Хотя бы ненадолго, потому что не было сил и дальше выносить издевательства отчима. Нет, он ни за что бы не бросил мать и сестру… Но ему нужен был глоток свободы, всего пара часов с головой, свободной от всех этих мыслей. Ему нужна была помощь. Тогда бы они все смогли сбежать.
Он помнил неспокойные волны, течение воды, надвигающийся мрак и собственную панику. Помнил, как нашел среди человеческих вещей какую-то металлическую шпильку и провел несколько часов у решетки трюма, пытаясь открыть замок. Пальцы болели от напряжения и слегка дрожали, когда ему это наконец-то удалось, и все чего он хотел — оказаться как можно дальше от всего этого мира. Дальше, так далеко, как он только сможет. Он плыл в незнакомых водах, подгоняемый течением, и видел всполохи молний высоко-высоко над толщей воды. Там бушевал шторм. Такой сильный, что бороться с течением становилось все сложнее и сложнее…
***
Эрик замер в дверном проеме, глядя на бесчувственного обитателя океана. И взгляд невольно приковался к огромному рыбьему хвосту с прозрачными широкими плавниками. Это существо столь странно и инородно смотрелось в его ванной, что походило больше на алкогольные галлюцинации, чем на часть реальности. Или же на удивительную куклу, которую он оставил в ванной. Трудно было смотреть на русалку и понимать, что это настоящее живое существо, тем более, пока он был так неподвижен.
Прошло уже больше десяти лет с того злосчастного кораблекрушения, но Эрику до сих пор оно снилось в кошмарах. И порой, оказываясь в воде, его не покидало фантомное чувство страха, он чувствовал, что из глубин к нему тянутся руки океанских дьяволов, готовые утащить его на самое дно, но он каждый раз либо просыпался, либо отплывал ближе к безопасному берегу, и все страхи начинали казаться глупостью, а события давно минувших дней все больше походили на жуткую сказку. И вот, пожалуйста, русалка в его ванной.
— Черт меня дернул тебя притащить, — фыркнул Леншерр и отправился на кухню. Он привычным жестом достал бутылку рома и плеснул себе в стакан, отпил пару глотков и замер, обдумывая, что делать дальше.
Да, его тешила мысль о том, что он лишил Шоу его добычи. Более того, той самой добычи, за которой он гонялся по всем морям и океанам. Но при этом оставлять русалку у себя было небезопасно. Слухи пойдут. Хватит слов того пьяницы, а затем… Только не хватало народу на его берегу. Да и что ему делать с израненным жителем океана? Он мог залатать раны и сделал это, а теперь чувствовал, что все это было плохой затеей с самого начала, и только чувство долга перед безымянной русалкой, похожей на дельфина, что спасла его так давно, не позволило ему оставить его у рыбаков. Это шанс наконец-то расправиться со своей совестью, рассчитаться с прошлым. Жизнь за жизнь. И этот чертов дельфиний человек не будет висеть у него на душе тяжелым грузом. Он не будет никому обязан.
Эрик залпом допил свой ром и поставил стакан на стол.
Все решится, как только существо придет в себя. Он просто выпустит его в океан, и совесть его будет чиста.
***
Чарльз с трудом открыл глаза, и яркий свет едва не ослепил его. Юноша тихо застонал и прикрылся рукой, жмурясь с непривычки. Когда глаза слегка привыкли, он осторожно осмотрелся и поначалу решил, что все еще находится без сознания. Его окутывала океанская вода, она мягко покрывала его хвост и снимала усталость, и, хоть сейчас он уже спокойно дышал носом, а не жабрами, лишь то, что он все еще был в воде, его успокаивало. До тех пор, пока он не осознал, что это единственная вода, которая есть рядом. Юноша встрепенулся и вытянулся, ухватился руками за края каменной полубочки, в которой его держал неизвестный похититель, и с ужасом начал осматривать комнату, отдаленно напоминающую каюту, которые он видел в затонувших кораблях. Вот только эта комната не была затоплена, и он не знал, как из нее выбраться. Сердце бешено забилось в груди, и хвост, свисавший через край слишком маленького «водоема», нервно забился, сбивая с тумбочки какие-то приборы.
— Ох, нет, нет, проклятье! — Чарльз дернулся сильнее, расплескивая воду через край полубочки, и та с плеском ударилась о деревянный пол. И, как только Чарльз уже в ужасе начал понимать, что оказался на суше, до его слуха донесся крик чаек и шум океана. Близко! Совсем близко, если он постарается, он сможет добраться! Даже если разобьет руки в кровь, это лучше, чем быть разрезанным на части каким-то рыбаком или, того хуже, быть проданным в человеческом мире. О, только не это! В одно мгновение он вспомнил все те страшные истории, которые рассказывала ему матушка Шерон. Когда он был еще совсем маленький и не хотел отправляться спать под прикрытием кораллового рифа. Они всегда пугали его до дрожи в хвосте, но теперь этот кошмар подводного мира происходил с ним на самом деле, и лучше уж умереть под солнцем, пытаясь вернуться в океан, чем провести всю жизнь в цепях, как диковинка, на которую все будут приходить смотреть толпами! Он подтянулся, вываливаясь из бочки на мокрый деревянный пол, и едва не вскрикнул от боли, пронзившей все его тело. Только теперь он увидел это и ощутил в полной мере. Его порезанные руки и торс, израненный хвост, обмотанный какой-то тканью. Он в ужасе забился на месте, словно рыба, выброшенная из воды, и тяжело задышал. Этот страх, он душил его, все еще казалось, что он не мог дышать этим воздухом. Ему нужно в воду. Сейчас. Немедленно! Он только освоился, ползком начал приближаться к проему человеческого жилища, морщась от боли в раненом хвосте. Так сложно. Его тело… На суше оно казалось неподъемным, и каждое движение давалось с трудом, но хуже был звук, который он услышал.
Шаги!
Громкие и торопливые, и Чарльз, слишком беспомощный и медлительный на проклятом берегу, никак не мог скрыться, но не намерен был сдаваться без боя. И, когда в дверном проеме показался огромный человеческий мужчина, юноша враждебно на него посмотрел снизу вверх, готовый извернуться и ударить его хвостом.
— Ты выбрался? Зачем, ты же ранишь себя еще больше! — строго и обеспокоенно спросил мужчина, но он только отполз, когда человек попытался подойти ближе, и смотрел на него, словно хищная мурена на неприятеля. — Тише! Спокойно, — приказал человек, а Чарльз лихорадочно думал, как выбраться отсюда, и с ужасом понимал, что никак. Он слишком медлителен и слаб, а на суше… Против человека… — Ты напуган, я вижу, но успокойся, — человек не стал приближаться, присел на корточки, попытался улыбнуться жителю океана, видя, что тому все хуже без воды. — Я не причиню тебе вреда.
— Конечно, — с сомнением фыркнул Чарльз, разглядывая человека. Он видел их прежде. Знал, на что они способны. И этот походил на них всех. Эта странная человеческая одежда и лицо, так похожее на лица жителей океана. Руки и тело. Ноги. Сильные и длинные. Даже думать смешно о том, чтобы суметь уползти от того, кто рожден на земле. — За мертвых русалов платят меньше, верно?
— Платят? Ох, ну конечно, — кивнул человек и как-то странно усмехнулся, а затем сел на пол. — Я Эрик Леншерр. Как твое имя?
— Зачем тебе его знать?
— Хочу поговорить, это будет проще, если я буду знать, как к тебе обращаться.
— Просто говори. Незачем тебе знать мое имя, — с легким сомнением произнес Чарльз и попытался отползти подальше, но лишь уперся в стену.
— Тебя нашли моряки и хотели продать. Но я этого не допущу. Если ты позволишь мне о тебе позаботиться, то, как только ты поправишься, я выпущу тебя в океан.
— Да неужели? — не поверил Чарльз и попытался сесть. Ему не хотелось этого признавать, более того, он мысленно ругал себя за наивность, но от слов человека по имени Эрик на душе стало спокойнее, и на какое-то короткое мгновение он почти выдохнул, решив, что все хорошо и ему невероятно повезло, а затем голос разума проснулся и начал пересказывать страшилки про коварство людей. А он не хотел быть сваренным заживо, чтобы потом стать супом для какого-нибудь земного короля.