— Тебе кто-то подарил пакет искусственных писек? — изумился я.
— Нет, — рассмеялся Гор. — Мне их дарили по отдельности. Разные люди. И, попрошу заметить, что там не только письки.
— И что, ты их все… используешь?
— Фу, пошляк неприличный. Нет, конечно. Я, знаешь ли, вполне хорошо ещё выгляжу для того, чтоб найти себе настоящий член. И вообще, можно подумать, у тебя у самого вибратора какого-нибудь нет, — фыркнул Гор.
— Нет, — пожал плечами. — Как-то не было повода завести.
— Да? — с подозрительной заинтересованностью в голосе уточнил Гор. — И ты никогда не пробовал?
— Нет, — усмехнулся я. — Только настоящий член, только хардкор.
— Знаешь, говорят, это приятно, — мягким, соблазнительным голосом. — А ты никогда не хотел попробовать?
— Никогда об этом не задумывался, — честно признался, покосившись с опаской на пакет.
— Так, может…
— Ну, ладно, — поразмыслив, согласился я. В конце концов, когда я ещё смогу это сделать? — Только если ты попытаешься засунуть в меня тот розовый полуметровый фаллос, я…
— Не боись, всё будет супер, — сверкнул довольной улыбкой Гор. — Раздевайся, устраивайся поудобнее, я сейчас.
Вернулся он через пару минут, держа в одной руке тюбик смазки, в другой — вибратор весьма скромных размеров. Для начинающих извращенцев.
— Ну что, готов поэкспериментировать?
— Я себе всегда эксперименты по-другому представлял, — буркнул я, но послушно развел ноги в стороны.
Гор довольно засопел, сдернул с себя полотенце, демонстрируя внушительный стояк — он как пионер, всегда готов, — и забрался на кровать.
— Та-а-ак, — протянул он, не зная, с какой стороны ко мне подобраться. — Ну, давай я тебя поцелую, что ли?
Поцеловал. Так, что мне, если честно, захотелось привычно развернуться на живот, отклячить задницу и позволить сделать с собой все, что ему захочется, без всяких там экспериментов. Но Гор уже загорелся идеей, а поэтому коварно подбирался к моей заднице обильно смазанными пальцами.
Смазка-то мне особо не требовалась, благодаря Гору половая жизнь у меня была регулярней некуда, но он каждый раз лез пальцами в сакральное место, видно, получая от этого удовольствие. Впрочем, не сказать, что мне это не нравилось.
— Так, я ввожу, — зачем-то предупредил Гор и мягко толкнул в меня вибратор. — Ну, как ощущения? — пропыхтел он, явно очень собой довольный.
— Как будто у меня в жопе искусственный член, — искренне ответил я. — Ощущение мерзкое.
— Ничего, — успокоил Гор. — Сейчас я его включу — и ты увидишь небо в алмазах!
Включил. Игрушка внутри меня завибрировала, рождая нехорошие ассоциации с миксером. Гадость какая!
— Ну, на что похоже?
— Да ни хрена это ни на что не похоже, — выдохнул я. — Выключи ты его нафиг и трахни меня уже по-человечески, сил нет терпеть!
— О-о-о, — довольно протянул Гор. — Это мой мальчик!
Утром у меня разболелась голова. С мигренью я был знаком ещё со школьной скамьи и прекрасно знал, что это состояние надо просто переждать. Я привычно закинулся лошадиной дозой обезболивающего, которая помогала едва ли, и шлепнул на лоб мокрое полотенце, которое не помогало вообще, но его мне, после вопроса «ты уже помираешь или ещё нет?», принес Гор, и я отказываться не стал.
Он, кстати, после секса весь вечер думал, как сделать мои похороны эффектнее, и даже записал в блокнот пару вариантов. Причем воспылал энтузиазмом он настолько, что готов был похоронить меня хоть сегодня.
— Я тебе такие похороны устрою — у живых таких юбилеев не бывает! — пообещал он и, убедившись, что хуже мне не становится, ушел в комнату составлять смету. Бесконечно увлекающийся человек.
К десяти часам мне полегчало настолько, что я счел вполне возможным отправиться на работу. В этот раз я был решительно настроен на увольнение, в чем Игорь меня горячо поддержал.
Уже когда я выходил за дверь, он крикнул:
— Возвращайся быстрее! И это… я на твоих похоронах «Highway to Hell» спою!
Глава 5. Непрочные подоконники и сложности взаимопонимания
Начальник меня послал. «Чего Вам, — говорит, — Новиков, от меня с утра нужно? Ещё рабочий день не начался толком, а Вы уже на пороге кабинета! Идите, работайте, а ко мне после обеда зайдете».
Я в первый раз заподозрил, что мудак он не из-за шумной семьи и тяжелого детства, а просто так, по велению души. Конечно, можно было к работе не возвращаться, вообще плюнуть на это всё и уйти, без всяких там заявлений и всего прочего, но я устроен так, что привык доводить все до конца.
Естественно, стоило мне только занять свое рабочее место, как по мою душу пришла одна из самых мерзопакостных клиенток, которые только существуют. Она мне мозг высосать успела, пока оформляла заказ, а теперь пришла в позе сахарницы — руки в боки — с таким недовольным выражением лица, что стало ясно сразу — не благодарить пришла.
— Сидит, жулик, — зычно начала она, обвиняюще тыкая в меня пальцем. — Ты мне чего обещал?
— Чего? — переспросил я. Возмущения в мерзкой тетке было столько, словно я обещал ей ночь любви и не пришел, сославшись на обстоятельства.
— Что ваши окна десяток лет прослужат, а подоконникам так и вообще ничего не сделается! — рявкнула женщина. — И что?
— И что? — тупо переспросил я.
— И всё это наглая ложь!
— А что Вы, извините, с подоконником делали? — спросил я, уже представляя фееричный ответ.
— Как что? Мясо рубила. А на хваленом вашем подоконнике царапины остались! И я считаю, что вы должны мне его заменить!
— А я считаю, что вы должны пойти нахуй, — медленно, смакуя каждую букву, произнес я, широко улыбаясь. Всегда, всегда мечтал это сделать!
В офисе стало тихо, как в гробу. Я подумал, что очень скоро я точно узнаю — каково это. Жаль, поделиться впечатлениями уже не смогу…
— Что-о-о-о? — на ультразвуке взвыла баба.
Я с удовольствием повторил и, не слушая экзальтированных воплей, спокойно собрался и пошел в кафетерий, дожидаться обеда и разговора с шефом. Самым страшным грехом в нашем офисе считалось нагрубить клиенту — не один сотрудник лишился рабочего места из-за несдержанности. Я же прослыл стойким оловянным солдатиком, которому любой неадекват нипочем. Эх, репутация коту под хвост… Но радостно-то как на душе! Аж смеяться хочется.
Ближе к обеду в кафетерий стеклись все мои коллеги. Они уже успели возвести меня в ранг божественного существа и теперь усиленно выказывали мне свое восхищение, попутно рассказывая о том, как гневалась и плевалась ядом мерзкая тетка и как им будет меня не хватать, потому что злой шеф уже потребовал меня к себе в кабинет.
Я спокойно поблагодарил их за информацию, пожал всем руки и не спеша направился в кабинет к шефу, уже не сомневаясь, что получу расчет.
Морально я готовился к тому, что на меня будут орать. Потому что, на самом деле, шеф вообще не умеет разговаривать спокойно. Но меня ждал сюрприз.
— Заходи, Новиков, присаживайся, — странно на меня глядя, приветствовал меня Дмитрий Иванович.
— Две недели можно не отрабатывать? — с места в карьер начал я. Ну, а чего тянуть, правильно? Я же умираю, у меня лишнего времени нет.
— Слава, а может, тебе в отпуск, а? — заискивающе спросил шеф.
— А? — обалдело переспросил я. У нашего начальства и по закону положенного отпуска не допросишься, а тут оно само предлагает.
— Отдохнешь. А то, гляжу, заработался.
— Я только что клиентку послал, — напомнил я.
— Ну, послал и послал. Значит, заслужила… Что здесь такого? Ты, Новиков, самый результативный работник, мне тебя уволить — как серпом по яйцам.
— Значит, Вы считаете, что ничего такого, в том, чтоб послать человека, нет?
— Ну, нет.
— Тогда, Дмитрий Иванович, идите нахуй.
***
— Что, так и сказал? — хохотал в трубку Гор, которому я решил похвастаться своими успехами.
— Так и сказал. Ощущения — супер. Коллеги собрались напечатать постер с моим изображением и повесить его на стену.
— Круто, — оценил Гор. — А я уже у тебя в квартире хозяйничаю. Решил не затягивать с этим. Ты мне второй комплект ключей отдал — отдал, так я сразу и… а, хотел спросить, что это за брелок такой на ключах интересный.
— Друг подарил.
— Дру-у-уг?
— Чудовище похабное. Я тебе вечером расскажу.
— Договорились. А сейчас ты куда?
— К отцу, Гор. Он здесь живет недалеко, и я…
— Горжусь тобой. Серьезно, без шуток — горжусь.
***
На полпути я чуть было не повернул назад. Мало ли, отец занят или его вообще нет дома? Но потом я взял себя в руки, обозвал ссыклом и снова зашагал в сторону родительского дома.
В окнах, выходящих на двор, горел свет. Мама очень любила, когда в квартире светло. Когда она умерла, папа перестал выключать свет даже днем.
Поднимался я медленно. С каждым шагом страх и желание сбежать накатывали все сильнее, но я нашел в себе силы подняться, окинуть взглядом знакомую металлическую дверь грязно-коричневого цвета и нажать на кнопку звонка.
Он открыл, как всегда, не сразу. И несколько раз спросил «Кто там?», хотя услышал с первого раза. Он так всегда делает, как будто надеется, что если он не будет открывать, я сам собой исчезну. Я бы сказал, что мне уже давно не больно, да только врать не привык.
Он очень сдал после смерти матери. Сгорбился, будто меньше стал, хромать начал, тремор в руках не унимался.
— Вячеслав? — окинул меня взглядом. — Я ждал, что ты придешь.
— Ждал?
— Ты ведь пришел поговорить о маминой годовщине… или нет? Забыл? Что ж, неудивительно…
— Пап, если я не хожу к ней каждый день, это не значит, что я о ней забыл. И я не об этом с тобой поговорить хотел.
— Ты думаешь, что нам есть о чем разговаривать?
Ох, как же с ним тяжело.
— Я… пап, у меня болезнь. Неизлечимая. Рак, — поспешно добавил я, пока отец не начал связывать болезнь с моей ориентацией.
— Давно? — равнодушно спросил отец.
— Я узнал недавно. Я умираю, папа. Решил, что ты должен знать.
Он промолчал. Сел на кресло, выудил из кармана штанов сигарету, закурил.
— Тебе больно?