Еще раз оглядев комнату и наткнувшись взглядом на четыре наряда у стены, она стала их разглядывать. Традиционная японская юката, монгольское платье, военный костюм и индийский брючный костюм.
Сатьяграха*.
Девушка приняла решение.
Это конечно будет трудно, терпеть всё и всех, но зло, как и добро - инертно, оно может распространяться и усиливаться лишь на “земле”, лишь видя реакцию. А без реакции им скоро надоест над ней издеваться. Правда, есть вариант, при котором её будут проверять на прочность. Но, терпения у неё всегда было много.
***
Девушка в третий раз открыла слезящиеся глаза. Вновь деревянный потолок. Но теперь она не желала засыпать. Голова пятилетней малышки повернулась к дверям и что-то прохрипела спящей сиделке.
Женщина проснулась, внимательно посмотрела на девочку и быстро ушла.
Вскоре в комнату зашел молодой мужчина, он внимательно посмотрел на дочь и кивнул прислуге. Девочке быстро налили воду и аккуратно приподняли голову.
Как только девочка напилась все быстро вышли из помещения.
- Ты понимаешь причины своего нахождения здесь?
- Да, ото-сама.
- Какие они?
- Меня избили, ото-сама.
Резкий и хлесткий удар заставил голову откинуться на другую сторону.
- За что я ударил тебя сейчас?
- За правду, ото-сама.
Мужчина хватает девочку за волосы и закидывает её голову назад.
- Ты мелкое ничтожество и дрянь. Твое счастье, что ты единственный ребенок. Иначе уже давно бы кормила червей. Повтори!
- Ты - на этих словах мужчина вздернул было руку, но, не заметив реакции, внимательно всмотрелся в лицо малышки. - Повтори.
Безжизненное, мертвое и белое, со слезящимися глазами, в которых нельзя было разобрать выражения. Создавалось ощущение робота.
Мужчина презрительно скривился и откинул её от себя, отряхнул руки и не заметив никаких действий с её стороны, сказал:
- Вставай!
- Вставай. - Безжизненно отозвалась девочка, пытаясь приподняться на сломанных руках.
Мужчина недоуменно посмотрел на ребенка. Что-то было не так.
- Я тварь.
- Я тварь.
- Больная, истеричная дура, позор семьи.
- Больная, истеричная дура, позор семьи.
Она копировала интонации и все еще пыталась встать. По её лицу тек пот, мышцы сводило судорогой, но все еще никакой эмоциональной окраски. Робот.
- Хватит повторять и ляг.
Девочка легла.
- Спи.
Её глаза послушно закрылись, и она задышала с легкими хрипами.
***
Это было странно. Очень. Кея и раньше была не очень эмоциональным ребенком, но это.
Видимо слишком сильно надавил и сломал её. Плохо. Вонгола не будет этому рада. Им не нужна бессловесная марионетка. Надо теперь исправлять.
Опять из-за этой девчонки проблемы.
Комментарий к Просыпаться бывает трудно,
Фуккацуми* - возрождаться, воскресать.
Сатьяграха*- тактика ненасильственной борьбы за независимость в двух формах: несотрудничества и гражданского неповиновения. (Википедия)
========== А жить еще тяжелее. ==========
Поднимать веки было больно. Горло саднило, глаза слезились, а все тело будто окаменело. Мышцы были сведены судорогой и практически не двигались, моя личность была на задворках инстинктов, рефлексов и привычек, я не могла ничего контролировать и это бессилие угнетало.
Как только живительная влага попала в мой рот, сразу стало легче. Я могла осознанно двигать головой, а это уже достижение. Однако, когда все ушли и в комнате остался лишь «отец», я поняла что такая беспомощность даже плюс. Я не сорвусь, не разорву его горло и не выцарапаю глаза.
Ещё когда я просматривала воспоминания Кеи, я подумала, что такого должна сделать девочка, чтобы к ней так относились с самого рождения? Ну, родилась девочкой, так создай другого ребенка, велика проблема. Но потом увидела тихое перешептывание двух слуг, где они говорили друг другу, что во время родов умерла любимая жена главы дома. Это многое объясняло и ничего не меняло.
Понимаю ли я причины своего нахождения здесь? О да, еще как. И отвечаю чистую правду. Пусть и знаю, что он хочет услышать, но так будет проще дожить до совершеннолетия, а потом — свобода. Потому манера поведения бездушной куклы мне как никогда подходит. Тем более, что у девочки и так была надломлена личность. О, дорогой отец, знал бы ты, что пережила в свое время Хэллан, ты бы выбрал слова по изощренней для проверки. Ведь битва, это не только сам бой, но и пленные с надсмотрщиками, это маркитанты и мародеры, это рабство и болезни. Родери пережила все это, смирить свою гордость на пятнадцать лет не проблема. Некоторые войны длятся столетиями.
Сон это хорошо, будет возможность продумать методы собственного лечения, и скрытия личности на случай непредвиденных ситуаций. Мало ли что произойдет, маска всегда должна быть. Главное дожить до двадцати*.
Пять лет
Главный зал дома. Молодой мужчина уже третий день наблюдает за недавно выписанным ребенком и не понимает. Она выполняет абсолютно любые приказы и просьбы. Даже не так, она их просто не различает. Ей без разницы, обратились ли к ней или нет, главное, что бы она это услышала. А это плохо. Ситуацию усугубляет упавшее пламя. Его уровень понизился, причем конкретно, сейчас его можно ощутить, лишь прикоснувшись к ней, а раньше с трех шагов чувствовалось. Вонгола будет недовольна.
— Кея, встань! — Молодой мужчина зовет безучастную девушку, не видя реакции, он отталкивается от стены и подходит к ней, цепко хватает за подбородок и четко произносит, видя немой вопрос в её глазах. — Говори.
— Кея, это я, ото-сама?
Глаза мужчины расширяются, и он трет переносицу, а потом отвечает, — да. Тебя зовут Кея Хибари. Кея — имя, Хибари — фамилия. — Замечая её движение, он приподнимает бровь. — Что ты делаешь?
— Вы сказали встать, ото-сама. — Безразличие, полное безразличие ко всему происходящему смотрелось жутко на лице этой девочки.
Два дня назад он отдал приказ ей не сопротивляться и отправил на тренировку. Девочка выполняла его приказ дословно. Пока её избивали, она даже не пыталась защитить жизненно важные органы.
— Так. Слушай внимательно, по какой причине ты сейчас моешь полы здесь?
Следовало кое-что пояснить ей и закончить наконец тот список, с ним станет проще жить. В нем прописано все, начиная от последовательности одевания заканчивая реакцией на посторонних. Если она будет ему следовать, то останется только научить её личному мнению.
— Мне приказали, ото-сама.
А еще её безразличие выбешивает. Так и хочется заставить проявить хоть какие-то эмоции, но не получается, все-таки в её воспитании был один промах, она не понимала что унизительно, а что нет и почему именно так.
— Кто?
— Не знаю, ото-сама.
— Слушай внимательно, ты можешь подчиняться только моим приказам, ясно? — Все-таки сорвался, а у неё ноль реакции.
— Да, ото-сама.
— Молодец. Сейчас у тебя уроки, иди на занятия.
Если ей не дать цель, то она может просто шататься по дому. После той злополучной трехдневной комы и трехсекундной клинической смерти она потеряла часть памяти, причем той, что отвечала за личность. Это тоже было проблемой.
— Как скажете, ото-сама.
— Глава, она абсолютно меня не слушается! Сидит с безучастным лицом и молчит! — Начал выражать свое раздражение домашний учитель Кеи после разрешения от Даи Хибари. Глава семьи внимательно посмотрел на равнодушную девочку, понятно почему такая ситуация возникла. Но уточнить надо, главное быть добрым и внимательным.
— Кея, в чем дело?
— Приказывать мне имеете право только вы, ото-сама.
Мужчина согласно кивнул и позволил капле удовлетворения мелькнуть в своих глазах. Раньше, до своей болезни Кея бы загорелась, заметив это, она бы стала еще усерднее работать и еще прямее выпрямляла бы спину при нем, преданно бы смотрела в глаза и ждала бы. Сейчас же, ничего в дочери не изменилось. Ей было наплевать. Прикажи ей кто до той фразы убить его, она бы это сделала, перерезать себе вены улыбаясь, и приказ бы был дословно выполнен. Это было жутко. И, Хибари Даи не хотел в этом признаваться, но он скучал по той Кее.
— Ты читать умеешь?
— Да, ото-сама.
— Хорошо, сейчас идешь в библиотеку и читаешь книги.
— Как скажете, ото-сама.
— Глава, химе все еще в библиотеке и отказывается отсюда уходить.
— Понятно. — Кивнул библиотекарю Даи-сан и протянул девочке стопку сшитых листов в глянцевой обложке. — Кея, вот список приказов, которые ты должна выполнять в любом случае, есть вопросы?
— Нет, ото-сама. — Безропотно принимая книгу, сказала девочка, даже не открывая её.
— Замечательно. Почему ты еще здесь?
— Прошу прошения, ото-сама. — Девочка уже собиралась уйти, как мужчина остановил её.
— И куда ты пошла?
— Спать, ото-сама.
— А я тебя отпускал?
— Нет, ото-сама.
— Завтра встанешь в спарринг.
— Да, ото-сама.
— Иди.
До чего же трудно себя сдерживать.
Да, Хэллан могла себя сдерживать в любой ситуации, но не Кея, если ту кто-либо унижал, то она всегда отвечала, огрызалась. До ситуации с боем сдерживать черты девочки было трудно, но возможно. Ведь из-за имянаречения обе личности имели равные права, пусть Хэллан и прогнулась под младшую, но с её пластом опыта это было не критично. Родери могла годами выжидать в засаде, три раза попадала в плен, где её пытались сломать, но Кея не переживала подобное. Стоять и терпеть избиение, не пытаясь прикрыться, было для неё позором. Это заставило её взбунтоваться. А потом второй удар, приказ ходить нагой в течение трех часов. Из всей одежды были только бинты, потому характер Хэллан ушел немного вглубь, открывая доступ младшей, и если бы не наспех созданная маска вся маскировка слетела бы к чертям.
А потому было предпринято решение почистить память. Занести не нужное сейчас на накопитель и спрятать. Все-таки ходить долго под маской вредно, а так личность не пострадает.
Ночью воплощение решения встретило некоторые проблемы, мешающих в данной ситуации характеристик было слишком много. Накопителей понадобилось бы как минимум десять и просто так лежать в подсознании, как пламенные, они не могли. Пришлось создавать Хранилище.
После этого стало проще не реагировать на внешний мир, дальнейшая жизнь была однотонно серой. В прочем, как и предыдущая. Та тоже не пестрила красками. Учеба и тренировки. Изо дня в день, из года в год.
Эмоции пришлось спрятать, убрать в аккуратные подвески и украшения, сложить их в милую шкатулку и спрятать куда подальше.
Фуккацуми росла, она изменяла внутренний мир. Создавала новые накопители странной энергии, а как только начались тренировки в этом направлении, стала адаптировать приемы Хэллан к Пламени. Придумывала собственные стили и приёмы, подчинялась чужим приказам и потихоньку возвращала себе право на личное мнение. Так появились боевые приемы для веера, способы использования в бою канзаши и волос, которые, если их напитать пламенем, увеличивались в длине, а также гребня.
Постепенно приказы получил право отдавать только глава рода с возможностью полной передачи прав постороннему. Этот пункт крайне раздражал Фуккацуми, но лишь тот факт, что после двадцати она исчезнет из поля зрения всех сомнительных личностей, давал ей силы. Право на личное мнение вернулось как-то частично. Из-за случайного уничтожения Хранилища девочка не могла испытывать старые чувства, а новых у её личности не было. Она помнила, что такое мнение, но не могла создавать его, не опираясь на логику.
Весь внутренний мир теперь представлял огромную библиотеку. Стеллажи книг с воспоминаниями о прошлом Хэллан были темно-зеленого цвета. Шкафы создавали причудливый лабиринт, в центре которого была чудом сохраненный участок прошлой комнаты. На стенах комнаты висело оружие. Всё это было выполнено в градациях серого. Эмоций теперь практически не было.
Вопрос личного мнения крайне заботил главу рода. Даи-саме была приятна её холодность, отстраненность и покорность, но он хотел, что бы она имела собственную позицию, и делал все для её создания. Приказы об откровенности, книги о философии и мемуары, он давал ей выбор и учил говорить «нет».
Однако его работа не давала положительных результатов. Девочка просто не понимала, чего от неё хотят. И глава принял решение, на девятый день рождения девочке подарили школьную форму, билет до Намимори и приказ стать лучшей и достойно заботиться о слабых жителях этого города.
Почему-то, Хибари-сама часто сравнивал её с хищником, что должен охранять свое стадо. Зачем это ей надо, Кея не понимала.
Фуккацуми лишь весело хмыкала и аккуратно копила деньги на дерево и бумагу для веера, канзаши и гребень. Количество накопителей Пламени возросло, и им необходима была привязка в реальном мире. Дабы не повторилась ситуация с эмоциями.
Смотря на то как родная дочь входит на вокзал Хибари Даи анализировал результаты четырех лет работы. Из плюсов было всего ничего, но каждый из них — достойный. Кея больше не была безвольным роботом, она имела собственное мнение, пусть довольно странное и малое, но общение со сверстниками должно это исправить. Девочка подчинялась безоговорочно только одному человеку и, в ближайшем будущем, он сможет передать эту привилегию Десятому, что явно будет хорошо. Младшая Хибари превосходно владеет тремя типами оружия, вкупе с её малоэмоциональностью, это делает её идеальным наемником. И все было бы замечательно, если бы не один минус. Её уровень Пламени был крайне мал и не вырос за все четыре года, это означало, что она достигла своего потолка и лишь Небо сможет дать ей больше силы. В прочем, даже своими крохами она владела на достойном уровне, гораздо выше своих одногодок.
Что же, он договор с Вонголой выполнил, Хранитель Облака в Намимори. Его роль в игре сыграна.
***
Дом был пустым. Не смотря на то, что Кея жила здесь уже месяц, в нем, казалось, никого не было. То, что девочка не призрак показывало лишь отсутствие пыли. Все поверхности были гладко вытерты, в доме была стерильная чистота, вещи лежали на положенных для них местах.
Фуккацуми сидела на полу во внутреннем помещении, опираясь спиной об угол стен, и невидяще смотрела вдаль. Депрессия захватила её полностью. Там, в поместье Хибари был враг, который контролировал каждое её движение, он смотрел на неё везде. Там она была предельно сосредоточена, она даже в подсознании не позволяла себе хоть на минуту отпустить вожжи, а сейчас, ей не было против кого бороться. Та её часть, что досталась от Хэллан, была в ужасном состоянии, как и Кея. Пусть они окончательно срослись, и различать их было все тяжелее, но и усталость умножилась на два.