========== Глава 1. ==========
Назир аль Хайяти
Солнце почти село, алое марево дрожало у самого горизонта, окутывая холмы. Назир смотрел на тонкий красный полукруг, и лишь только тот скрылся, он завел мотоцикл и рванул к одиноко стоящему на отшибе дому. Глубоко внутри ширилась черной дырой болезненная пустота. Приказы не принято обсуждать, тем более приказы такого человека, как Хасан Балам. Но перед глазами у Назира снова вставали фотографии с места последнего взрыва, где сработало устройство, пронесенное смертницей. Обломки детской куклы, башмачок, ошметки мяса и кровавые брызги повсюду. По телу прошла дрожь. Дети. Неужто жизнь Джафийи стоит больше, чем жизни детей? Пусть даже она — его мать.
Дом должен был пустовать, однако Назир заметил неяркий свет в одном из окон. Неверный и тусклый, мерцающий — свечи или керосиновой лампы. Палестинец прикрыл глаза, подавляя знакомое чувство протеста, не оставлявшее его с тех пор, как он поступил под начало Балама. С трудом успокоившись, он завел мотоцикл в нижнее полуразрушенное помещение и надежно спрятал его среди ящиков и покрышек. Сверху не доносилось ни звука. Назир поднялся по шаткой деревянной лестнице, осторожно ставя ноги на скрипучие ступени.
Из-за приоткрытой двери в ноздри ударил запах боли, крови и женских духов. Ошеломленный этой странной смесью, палестинец толкнул дверь и вскинул пистолет. Ему хватило мгновения, чтобы оценить обстановку и понять, что хрупкая светловолосая женщина, забившаяся в угол, опасности для него не представляет. Огромные синие глаза на нежном лице, тонкие пальцы левой руки прижаты ко рту.
— Не бойтесь, я вам не враг, — сказал он, входя в комнату и притворяя за собой дверь.
Она еще сильнее вжалась в стену, мелко дрожа. Теперь он заметил, что под носом и на левой скуле женщины подсохшая кровь и что она старается оберегать правую руку. Припухший локоть, неестественная поза… Назир покачал головой, сунул пистолет за пояс джинсов и медленно, шаг за шагом, приблизился.
— Не волнуйтесь, меня зовут… Джек, — он старался говорить спокойно, ровно.
— Не бей меня, — попросила она очень тихо, — делай что хочешь, только не бей. Пожалуйста.
— Я никогда не бью женщин, — он опытным взглядом осмотрел ее руку. Не зря много лет проработал в больнице. — Можешь пошевелить пальцами?
Она осторожно шевельнула и сморщилась. Назир ободряюще улыбнулся.
— Всего лишь вывих. Я сейчас вправлю его. Будет немного больно, но потом полегчает.
Она кивнула. Слишком покорно, слишком устало. Внутри у Назира все сжалось. При мысли о том, кем нужно быть, чтобы поднять руку на женщину, тем более, так ее изувечить, в голове мутилось от ярости. Из глубины сознания, из закоулков памяти всплывали образы стройной светлокожей женщины и огромного мужчины. И он сам, яростно кидающийся на обидчика…
— Все будет хорошо, только чуть-чуть потерпи, — он ласково погладил ее по волосам, осторожно взял вывернутую руку и ловким быстрым движением вправил. Она не вскрикнула, но дернулась и стала сползать по стенке. Назир огляделся, подскочил к постеленной на полу грязной рогоже, стащил с себя куртку и бросил поверх. После чего перенес женщину на это импровизированное ложе.
— Нет… нет… не бей, пожалуйста! — стоном сорвалось с ее губ. Она открыла глаза, в которых плескалась паника. Назир отстранился, понимая, что сейчас лишь навредит, если будет настойчив.
— Не бойся меня, — сказал он, присаживаясь поодаль на бумажные мешки, — если тебе и следует бояться, то только не меня. Как твое имя?
— Лана, — тихо ответила она, все еще настороженно глядя на него. — Кто ты? Зачем ты здесь?
Зачем… что он мог ответить? «Я здесь, чтобы подготовить теракт в Лондоне в это воскресенье. Не бойся, тебя я не трону». Назир горько усмехнулся. На миг показалось, что все это происходит во сне. И снова предательская ложная память подкинула ему несуществующее воспоминание — короткую жестокую схватку в холодных переходах средневекового замка, огромные глаза, в которых растворилась его ярость.
— Кто это сделал? — он указал на кровоподтеки, «украшавшие» ее лицо. Она подобралась, коротко, сухо всхлипнув.
— Все, все, можешь не отвечать, — Назир с трудом подавил вспышку гнева. — Лучше поспи, я посторожу твой сон.
— Я боюсь, что Риццо меня найдет, — слабо прошептала Лана, — он обещал убить меня.
— Никто тебя пальцем не тронет, — палестинец скрипнул зубами. — Ложись и отдыхай.
Она покорно свернулась калачиком на его куртке. Назир примостился так, чтобы пройти в дверь, не задев его, было невозможно. Балам дал ему четыре дня. Хватит и одного.
— Джек, — позвала Лана уже сонным голосом, — только не уходи.
— Не ухожу, — ответил он, тронутый этой детской просьбой.
Она уснула сразу, видно, провела долгое время без сна. Назир тоже закрыл глаза, благодаря судьбу за то, что сейчас лето и смерть от холода им не грозит. Навалилась дремота от усталости и попыток измученного сознания найти выход из ситуации.
Он снова видел странные сны о странных временах. Видел себя в странной одежде, с людьми, которых называл друзьями. В тех снах он чувствовал себя на своем месте.
Робин «Птаха» Лэйксли
— Да твою ж бога в душу мать! — с чувством выругался Птаха, сползая с окончательно издохшего байка. Подъехавшие Малыш и Бузотер подавленно созерцали командирскую рухлядь, которая испустила последний вздох и отдала свою железную душу в мотоциклетный рай.
— А я говорил, что этот хлам пора менять, — буркнул Уилл «Бузотер» Скарлет, здоровенный бывший боксер, — но рази ж меня кто слушает?
— Темнеет, — Джон «Малыш» Кливи, громадный и кудлатый, с сомнением взглянул на почивший байк. — Что делать будем, Птенчик, а?
Птаха почесал буйную седую гриву. Унывать он не любил, посему, обозрев окрестности, ткнул пальцем в темную громаду заброшенного особняка, утопавшего в буйных зарослях плюща.
— Там переночуем, а завтра покумекаем, что можно сделать. Во всяком случае, в город нам пути нет.
Порядком подуставшие Малыш и Бузотер переглянулись и дружно закивали. День выдался более чем насыщенным, хотелось жрать и еще больше — спать. Птаха задумчиво смотрел на краешек солнца, быстро уходящий за холмы, потом взял железного друга за рога и двинул к особняку.
— Думаешь, чертов де Рено знает об этом доме? — спросил за его спиной Бузотер.
— Хочешь нычку устроить? — хохотнул Малыш.
— Не помешало бы, — вздохнул Скарлет. — Эй, мне кажется или там окно светится?
========== Глава 2. ==========
Роберт Гисфорд
Дом встретил темнотой и запахами, какие обычно наполняют берлогу одиночки. Запахи залежавшейся немытой посуды, нестиранной одежды, пыли и тлена смешались в единый нервозный коктейль. Щелкнув переключателем, Роберт нога об ногу стянул ботинки и похромал сразу в душ. Уже стоя под горячими упругими струями, он перебирал в памяти все странные события прошедшего дня. Наглый побег из КПЗ троицы «Шервудских волков» (а он предупреждал де Рено, что эти сукины дети будут еще опаснее, если закрыть их долбаный клуб), сведения о подпольных боях, втык от де Рено за то, что отказался арестовать «черномазую сучку» и ее лежащую в коме мамашу. При мысли о «черномазой сучке», хрупкой темноволосой девушке с необычным именем Басина, у него тупо заныло внутри, там, где когда-то было сердце.
***
Когда неделю назад на его стол легла докладная о том, что в клинику поступила в тяжелом состоянии родственница известного руководителя террористской ячейки «Джихад-уль-Дунья», Роберт решил, что здесь какая-то ошибка. Однако звонок с утра пораньше и приватная беседа с начальником спецотдела Ярда вынудили его пересмотреть свое мнение.
— Думаю, вам следует навестить миссис Хайяти и взять на заметку место проживания ее дочери, — голос Эдвиджа звучал вкрадчиво, и Роберт невольно поджал пальцы на ногах, словно рядом проползла мерзкая сороконожка. — Нам нужны эти шлю… эти женщины, Гисфорд. Следите за ними, не выпускайте из виду. Пусть при них постоянно находится тот, кто будет докладывать обо всех их связях.
Он ненавидел больницы. Ненавидел ослепительную белизну стен, зеленую форму хирургов, запахи лекарств и больных, гулкое эхо в коридорах. Все это возвращало его на шесть лет назад, в апрельские дни, в полные черного отчаяния вечера, когда он узнал, что Нирти осталось жить меньше месяца. Его Нирти, худенькая, с удивительно нежными глазами — вот кого напоминала Басина! С того первого мгновения, как он увидел ее, сжавшуюся в кресле. Такие же большие глаза, карие, с золотыми крапинками, только взгляд другой, испуганный и настороженный.
— Не бойтесь, мисс, — сказал он, стараясь смягчить свой низкий грубоватый голос, — вы не уделите мне несколько минут?
Она кивнула все так же настороженно, не отводя глаз. Попискивали приборы жизнеобеспечения, отдаваясь в душе Роберта уколами пустой, пульсирующей боли. Они вышли из палаты, и он стал расспрашивать девушку о матери, о цели визита. Она ответила на все вопросы, а потом сощурила свои золотистые глаза.
— Вы ведь приставлены следить за нами, верно? — тихо произнесла она. — Чтобы мы ненароком ничего не взорвали, не устроили теракт.
Роберт прикусил пухлую нижнюю губу.
— Скажем так, просто присматривать, — сказал он, — я дам вам свой номер телефона. Если что-то покажется вам неприятным, подозрительным, звоните.
К его удивлению, Басина кивнула. Он торопливо набрал свой номер на ее старенькой черно-белой трубке.
— Вы можете просто послать дозвон, и я приеду, — сказал Роберт, чувствуя себя последним идиотом.
Выйдя в коридор, он не смог сдержать желания обернуться. Маленькая точеная фигурка стояла у двери в палату. Их взгляды встретились, и Роберту показалось, что так уже было однажды. В другом времени, в другом месте…
Неделя пролетела как единый миг. Навалились незакрытые дела, чертов Лэйксли со своей бандой затеял апокалипсис местного масштаба. Он вступил в противостояние с заезжей бандой байкеров, решивших, что город вполне подходит для перевалочного пункта наркоторговли. Роберт Гисфорд ненавидел наркодельцов больше, чем кого бы то ни было, поэтому сквозь пальцы смотрел на то, как Лэйксли с его парнями надирали зады пришлым говнюкам. Де Рено бесился, прикидывая, во сколько обойдется ремонт разнесенной автостоянки и прилежащего здания, где располагался развлекательный центр. Роберт прятал усмешку и невозмутимо поправлял лямку с пистолетом, от которого стойко пахло порохом. Глушитель был спрятан надежно, и найти его не смог бы даже Интерпол. А двоих убитых наркодилеров списали на их же дружков. Роберт вспомнил пронзительный взгляд Лэйксли, когда тот понял, кто спас его татуированную шкуру.
— Убирайтесь из города, — сказал Гисфорд, отвинчивая глушитель. — Или хотя бы затихните, мать вашу.
Лэйксли кивнул и похромал к железной двери. У порога он обернулся.
— Какого дьявола, Гис? Не легче тебе было спустить все на тормозах? Дать нам поубивать друг друга…
Роберт неторопливо завернул глушитель в тряпицу и сунул в карман куртки. Пистолет же занял родное место в кобуре. Байкер ждал.
— Катитесь, — сказал Гисфорд, глядя в наглые ореховые глаза, — и считай, что я расплатился с тобой по счетам, ублюдок.
Он знал: чертов Лэйксли помнит все и прекрасно понимает, за что с ним расплатился его заклятый враг. Сердце снова застонало от далекой пронзительной боли и тоски.
— Увы, Роберт, мы мало что можем сделать, — сумрачно говорил сухощавый костистый Дэви Каннингэм. — Если бы не помощь Птахи, не его кровь, у нас не было бы даже этих дней. Ты можешь побыть с Нирти, если хочешь.
Дэви мало изменился со школы. Такой же мешок с костями и умник. Внешне вроде бы сухарь, но на самом деле редкий добряк.
— Нир, — шептал он, входя в палату. — Нир, любимая…
А она, не имея сил даже ответить ему, лишь устало улыбалась…
***
Ему снова снились темные холодные стены, деревянный стол, запах кислого красного вина. И в голове шумело, словно он уже успел хорошо принять на грудь. А еще внутри была боль, чудовищная, тупая, словно чужая, гнездившаяся под сердцем. Боль от потери… врага? Друга? Брата? Он не успел понять — пронзительный звонок мобильника вырвал его из сна. Ударившись рукой об угол тумбочки, нашарил трубку и взглянул на сохранившийся номер входящего. Ее номер! Внутри все оборвалось.
Торопливо сунув ноги в штаны и надев кобуру прямо поверх майки, Роберт успел лишь прихватить с вешалки тонкую куртку и повернуть ключ в замке. Ее номер! Отчего-то внутри все трепетало и дрожало. Машину из гаража выводить было долго, и Роберт взял мотоцикл, привычно стоявший у стены сарая. Ударил в лицо ветер, охладил пылающую кожу и прогнал остатки сна. Ее номер пульсировал глубоко в груди, срывая остатки безразличия, сжигая их в раскаленной боли.
Больница высилась темной громадой, несколько окон горели. Роберт притормозил и завел мотоцикл на территорию. Дверь в приемный покой была открыта. Молоденькая индуска в регистратуре бросила на него испуганный взгляд.
— Мистер Гисфорд? Простите, но прием посетителей закончился еще днем. Нельзя…
— Спокойно, Падмини, — Роберт быстро огляделся, — я просто проверю, как поживает моя подопечная, миссис Хайяти. И помни, меня здесь не было.
Девушка нехотя кивнула.
— Хорошо, сэр. Только потише, пожалуйста.
Не чуя ног, он взлетел на второй этаж, стараясь не топать, промчался к палате. Дверь была приоткрыта. Вытерев потные ладони о джинсы, Роберт вслушивался в тишину. Слишком мертвую. Он не сразу сообразил, что ни звука не доносится из палаты. Паника хлестнула мокрым грязным полотенцем, на миг выбив дыхание. Рванув дверь, он влетел в палату. Разум отключился, его заменил дикий, древний инстинкт. Высокий темный силуэт разворачивался от кровати к маленькой фигурке, оцепеневшей в кресле. Он успел отбить вверх и вбок поднятую руку с зажатым в ней стволом. Сцепился с убийцей, борясь за жизнь. Свою, чужую. Точно не за ту, которой уже не было в теле, недвижно простертом на окровавленной постели. Боль обожгла ребра ударом хлыста. Он перехватил руку с ножом, с такой силой стиснув запястье, что убийца коротко охнул. Затрещали, ломаясь, кости. Боль в промежности отбросила, опрокинула. Он успел увидеть темную тушу, метнувшуюся к окну, услышать далекий звон разбитого стекла.
Маленькие руки нежно гладили его лицо. Это было так странно, так пронзительно сладко и больно, что он задрожал. А потом в сознание ворвался тихий, жутко спокойный голос:
— Он убил маму.
Роберт кое-как поднялся на подгибающиеся ноги. Оперся о худые плечи.
— Пойдем, — сказал он бледной, напуганной Басине, — здесь теперь опасно. Где бы тебя спрятать?
Она доверчиво прижалась к его боку, обнимая, помогая выйти из палаты. Снизу доносились голоса. Роберт помнил про лестницу, спускающуюся на цокольный этаж. Обычно она была заперта, но как раз это не проблема. Басина не задавала вопросов, просто поддерживала его, он чувствовал, как ее трясет. Ребра болели и саднили, он тронул их и отдернул руку, густо измазанную кровью. Вот сука!
— Сюда, — удара кулака хватило, чтобы сорвать замок, — шевелись, девочка.
Мотоцикл завелся с пол-оборота. Маленькие руки крепко обхватили его за талию. Он рванул машину, вылетел за ограду комплекса и вдарил по газам. В лицо бил встречный ветер, а внутри огненным цветком расцветало торжество.
========== Глава 3. ==========
Назир аль Хайяти
Вырванный из дремотного состояния, Назир молча вслушивался в доносящиеся снизу звуки. Лана, видимо, проведшая без сна долгое время, не проснулась, лишь тревожно заворочалась и вздохнула.
— Твою ж мать, понаставили тут! — коротко ругнулся кто-то басом. — Птенчик, ты только глянь!
— Под ноги смотри, — коротко посоветовал более высокий и мягкий голос. — Уилл, вон туда его поставь, за ящики. Я поднимусь наверх, гляну, что там.
Назир положил ладонь на рукоятку пистолета. Странное облегчение охватило его: те, внизу, убьют его, если почувствуют опасность. Так почему бы не создать им эту опасность?