-Спокойно, Алиса, успокойся, — шептал он, касаясь губами её лица, шеи, волос. Она открыла глаза, с ужасом глядя на него.
-Это ад? И в нём ты, Кровавый Нож...— едва слышно прошептала она, упираясь ладошками в его грудь. Валет словно очнулся от этих слов.
-Нет, это всего лишь твой родной мир, — зло ответил он.
====== Часть 2 ======
Третий день пребывания у старого священника принёс новые тревоги. Алиса почти не вставала, у неё начался жар. Отец Лионесс попросил Валета выйти в город и купить в аптеке несколько лекарств. Утром того дня, когда Валет вновь ворвался в его уравновешенный тихий мирок, неся на руках Алису, он отправился в самый крупный ювелирный магазин Лондона и попросил оценить рубиновое сердце, подаренное ему Валетом. Сумма, озвученная оценщиком даже приблизительная, ввергла старого священника в состояние шока. По всему выходило, что теперь он один из богатейших людей Британии. Не теряя времени, старик отправился к своему близкому другу, разбирающемуся в подобных вещах, и с его помощью и при его активном посредстве продал камень к концу второго дня, получив на руки гигантскую сумму. Этих денег хватило бы ему до конца жизни, и для роскошного прижизненного существования его маленькой внучки. Он положил эти деньги на счет в Банке Англии, оставив сто фунтов на проживание. При разумной экономии этих денег должно было хватить на пол-года для четверых человек.
Открыв отдельный счет в банке на имя Алисы Лионесс, он так же снял с основного десять фунтов. Этих денег хватило бы для проживания в течение месяца четырех человек.
Валет слегка растерянно вертел в руках несколько монет достоинством в шиллинг, выданных старым священником, и бумажку со списком лекарств. Бросив короткий взгляд на мечущуюся в бреду Алису, он решительно вышел из дома и двинулся в направлении, на которое указывала капелька крови на зачарованной карте.
Лондонские туманы нравились Стейну, не очень любившему яркое солнце. Происходя из древнего змеиного рода, Валет унаследовал любовь предков-змей к сумраку и тишине. Здесь того и другого было в достатке. Шагая по расплывающимся в тумане улицам Викторианского Лондона, он думал о том, что несмотря на опасность здесь весьма неплохо. Хотя на мгновение ему снова показалось, что за ним следят чьи-то пристальные глаза. Оглядевшись, он поплотнее запахнул пальто и двинулся через улицу к зданию, на нижнем этаже которого над дверью висела вывеска «Аптечные товары, галантерея. Джиллз и сын.»
Он преодолел большую половину пути, когда из тумана с грохотом и треском внезапно вылетел кэб. Валет лишь успел уйти от прямого столкновения, Но одной из лошадей удалось зацепить его и Стейн отлетел на тротуар, сильно ударившись плечом и головой о булыжники. В глазах потемнело. Он попытался встать, но он смог. Голова ужасно кружилась.
-Ах ты дрянь эдакая! Подлый выродок!!!
Как в красноватом тумане он видел женскую фигуру, крикливо обряженную в какое-то ужасное цветастое платье, слишком яркую накидку и капор. Над ним склонилось женское лицо. Тонкие черты, большие темные глаза. Девушка подсунула руку под его плечи, помогая сесть.
-Эй, дружочек, ты никак помирать собрался? Нет, миленький, даже не думай!
В вульгарной, пересыпанной смешками речи он уловил искреннее беспокойство и сострадание, удивившие его. Девушка забросила его руку себе на шею и помогла встать. Валета качнуло, он вынужден был опереться о её плечи.
-Идем, миленький...вот ведь мерзавцы! Подлые негодные свиньи!
Причитая и с беспокойством заглядывая в лицо Стейну, девица вела его куда-то к домам простого пошиба. Но ему сейчас было так плохо, что он ни на мгновение не задумывался о том, кем могла быть эта девчонка и что ей от него понадобилось.
В крошечной темной комнатушке, куда девушка привела оглушенного, едва волочащего ноги Стейна, было тесно и пахло какой-то дрянью. Единственная кровать в углу покрыта видавшим виды лоскутным одеялом.
Стейн рухнул на неё, чувствуя, что проваливается во тьму, в пульсирующую раскаленными сердцами боль. Последнее, что он помнил, было встревоженное лицо девушки и мягкие нежные ладошки, касающиеся его разбитой головы.
Не дождавшись Стейна, отец Лионесс решился оставить внучку и старшую Алису на попечение одной из прихожанок, пожилой дамы, а сам вышел в город за лекарствами. Его сердце грызла тревога за молодого человека, который сделал так много для него и малышки. Кроме того он здорово беспокоился за здоровье мисс Кингсли, которая металась в бреду и вызывала опасения у него, как у бывшего медика.
Оказавшись в аптеке старого Джиллза, он выяснил, что высокий молодой человек со странной повязкой на глазу не приходил. Но приказчик старика, не удержавшись, поведал Лионессу о сбитом кэбом мужчине, которого увела гулящая девка. На вопрос о том, как выглядел сбитый мужчина, приказчик ответил, что заметил только, что тот был очень высокого роста и черноволосый. Сердце старого священника сжалось от страшного предчувствия.
-А девушка? Она появлялась здесь раньше?
Приказчик, здоровенный, рыжий как морковка шотландец, хмыкнул в рыжие усы.
-Как не знать, святой отче...это была Мэри Ирландское Пламя. Добрая девушка, хоть и из тех, кого не принято поминать в приличном обществе. Но поверьте, она стоит десятка расфуфыренных леди из высшего общества.
-Мэри Ирландское Пламя? Это её имя?
-Ну, скажем так, кличка...Не волнуйтесь так за своего друга, святой отец, если о нём заботится Мэри, он не пропадет. О ней много плохого можно сказать при желании, но несмотря на своё положение она не позабыла, что значит милосердие к ближнему.
Простившись с приказчиком, Лионесс ушел с тяжелым сердцем. Как ни беспокоился он о Стейне, Алисе сейчас его помощь нужна была намного больше. Лишь спустя два дня, когда состояние девушки немного улучшилось, он решился вернуться в аптеку и поговорить с шотландцем.
Тот встретил старика с добродушным любопытством.
-Ну что, отче, нашли вы Мэри?
-Нет, сын мой, но я пришел в надежде, что ты поможешь мне отыскать её и моего друга.
-Я бы с радостью, отче...не волнуйтесь так за вашего друга. С Мэри он в добрых руках.
-Благодарю, Маккейб, — вымученно улыбнулся Лионесс, собирая порошки и настойки в мешочек. – Вы меня немного успокоили. А где я могу найти эту леди?
-Да здесь же, в паре кварталов отсюда она снимает комнатку. Не подумайте плохого...
-Я не думаю плохо ни о вас, ни о той леди. Только Бог может судить нас и кто знает, быть может, та леди окажется удостоенной Его милосердия раньше нас. Но прошу вас, сын мой, проводите меня туда. Я должен отыскать того молодого человека. Он не отсюда. Не знает города. Я боюсь, что он может попасть в беду.
-Что ж, отче, я с радостью помогу вам...но только мне не на кого оставить магазин кроме молодого мистера Джиллза.
-Это ненадолго. Просто проводите меня.
-Хорошо, отче...— шотландец смущенно усмехнулся и, подойдя к дверце, ведущей во внутренние помещения, позвал:
-Мастер Айзек! Пожалуйста, спуститесь!
-Иду...— на зов в магазин вошел высокий худощавый юноша лет семнадцати. –В чем дело, Маккейб? О, отец Лионесс! Очень, очень рад вас видеть!
-И я тебя, сынок, старик улыбнулся, — ты позволишь мне на короткое время забрать Маккейба?
-Конечно, святой отец! – от улыбки на щеках паренька появились задорные ямочки. –На столько, насколько нужно. Я тут присмотрю.
Двое мужчин торопливо покинули магазин, окунувшись в серое марево лондонских улиц.
-Ну что, миленький, очухался?
Он открыл глаз, глядя на склоненное над ним молодое лицо. Слишком много косметики, слишком ярко, но в черных больших глазах была природная доброта. Девушка погладила его по щеке.
-Ты здорово двинулся котелком о мостовую. Я еле кровь остановила. Ты как себя чувствуешь, красавчик?
-Голова...болит...
-Это ничего. Ты поправишься. Вот, глотни-ка. Это забористая штука, но плохо от неё никому не было.
Он сделал небольшой глоток из предложенной бутыли и закашлялся. По горлу полоснуло огненным лезвием.
-Кхххх...что это?
-Кукурузное виски. Мне клиент подарил бутылочку сверх обычной платы, — девушка весело помахала бутылкой. – Ты голоден небось? Сейчас я чего-нибудь соображу поесть. У меня ведь тоже крошки во рту не было с тех пор, как ты свалился на мою голову. У тебя имя-то есть, милый?
Он покачал головой.
-Не знаю...не помню...как я...— он поднял на девушку взгляд единственного глаза, — как я здесь оказался?
-Уууу, да ты похоже, хорошенько головой стукнулся, раз память отшибло!— девушка сочувственно вздохнула. – Ну, да ничего. Поедим сначала, а там подумаем, что с тобой делать, красавчик.
====== Часть 3. ======
Почти весь следующий день его сильно рвало, но всё, что он смог вспомнить, это имя, довольно странное, но он был уверен, что оно принадлежит ему. Он долго пытался восстановить в памяти хоть что-то, но не смог. К вечеру второго дня он почти совсем отошел от удара, хотя память оставалась чистым листом. Но его лишь изредка чуть подташнивало и Мэри, обрадованная тем, что он пошел на поправку, сварила ему суп, купив мясных обрезков и костей в мясной лавке.
За поздним ужином он поведал ей о своем единственном воспоминании.
-Илосович?— удивленно подняла бровки Мэри, восседая по-турецки на кровати с чашкой супа. –Ты уверен?
-Да...уверен...почти...
-Красивое имя...странное, но красивое. Давай, миленький, ты должен доесть это.
Покормив его, девушка поела сама и, ополоснув и убрав единственную чашку, подошла к окну. Уже стемнело и лишь звуки дебоша, доносившиеся из расположенного неподалеку паба разрывали сгустившийся сумрак.
-Ладно уж, миленький, не пойду сегодня никуда, — Мэри блаженно потянулась, улыбнувшись, — останусь с тобой.
Погасив свечу, она выскользнула из одежды и юркнула под одеяло.
-Подвинься, Илосович...ой, громко-то как...буду звать тебя просто Ило, ладно?
-Ладно, — послушно кивнул он, отодвигаясь к стене, — Мэри...зачем тебе это?
-Что, милый?— она завозилась, устраиваясь поудобнее.
-Ты...меня приютила...кормишь...заботишься...почему?
Она повернулась к нему, положив руку на грудь, и в темноте он увидел, как поблескивают её глаза.
-Сама не знаю...просто ты...другой...не такой как все, кого я знаю. Все эти лорды, такие смачные и расфуфыренные, в дорогих туалетах...они все хотят только одного...знаешь, у меня часто бывает один...ему нравится связывать...он даже от одного вида веревок слюни пускает. К своей-то леди небось не побежит с такими-то пожеланиями...только ко мне...
-Мэри...
-Что, милый?
-Ты...мне нравишься...очень...
Она улыбнулась в темноте, погладив его по волосам.
-Я всё ждала, когда же ты скажешь...Илосович...
Её губы были мягкими и отдавали вкусом кукурузного пойла, которым она потчевала его. Руки нежно обвились вокруг лица, пальцы скользнули по повязке и шраму. Она лизнула кончиком язычка его подбородок.
-Ты такой красивый...и пахнешь вкусно...как рождественский пирог...
-Тебе хочется меня съесть?— рассмеялся он, позабавленный этим сравнением. В ответ она с шутливым рычанием куснула его за ухо.
-Со всеми косточками! Но лучше ты съешь меня...
...Он ласкал её так, словно она была единственной женщиной в мире. Изгибаясь под его неистовыми ласками, девушка стонала и вскрикивала. Её пальчики запутались в его волосах. Она задыхалась под его бурным натиском, вжимаясь в его тело, помогая ему добраться до самой вершины наслаждения. А потом сама медленно поднималась и опускалась, оседлав его бедра, прикусив губу и запрокинув голову так, что волна густых золотистых волос спадала до поясницы. Он осторожно касался её груди, поглаживая, играя твердыми сосками, вызывая сладкую дрожь и стоны. Если бы он знал её прозвище, то поразился бы, насколько оно подходило ей. Мэри Ирландское Пламя полностью оправдывала своё прозвище. Она была огнём, жарким сжигающим пламенем, в которое он окунулся с головой. Он отдался этому пламени, отвечая на него своей страстью, напоминавшей ледяное острие. Их любовь походила на странный, завораживающе прекрасный танец на лезвии меча.
Когда буря страсти немного поутихла, они вытянулись под одеялом, тесно прильнув друг к другу. Мэри прикорнула щекой на груди любовника.
-Ило...
-Что, малышка?
-Кто такая Алиса?
-Что?
Он напрягся как струна, глядя на неё широко открывшимся глазом.
-Ты назвал меня Алисой...это кто-то в твоей жизни? Твоя леди?
-Нет...— он сел, обняв голову руками,— я не помню...почему так трудно вспомнить?
-Шшшш, успокойся, миленький, — Мэри встревоженно обняла его, пристроив растрепанную черноволосую голову у себя на груди. –Ты вспомнишь, обязательно вспомнишь.
-Мэри...
-Что, миленький?
-Спасибо тебе...за всё...
Девушка молча прижала к себе всклокоченную голову любовника, зарывшись лицом в пахнущие цветами волосы.
-Вот здесь, эта дверь, -Маккейб неловко переминался с ноги на ногу, — ну, мне пора...простите, святой отец, я обещал моей Эннет, что больше не буду проказить. Уж простите, но мне пора.
-Идите, мой друг, и спасибо вам за помощь.
Несколько смущенный и взбудораженный отец Лионесс робко постучался в дверь. Несколько минут ему пришлось ждать, прежде, чем дверь наконец открылась и на пороге возникла высокая мускулистая фигура, одетая в брюки и рубашку.
-Стейн! Хвала Господу, вы живы, сын мой!
Мужчина, стоявший в проеме двери, покачнулся, ухватившись за косяк. Краски схлынули с его лица. Медленно, словно марионетка, у которой постепенно обрезают стропы, он опустился на пол.
-Стейн! Дитя моё, ответьте мне, вам плохо?
Отец Лионесс склонился над мужчиной и лишь теперь заметил подсохшую рану в растрепанных волосах.
-Матерь Божья, дитя моё, с вами всё в порядке?
-Отец...Лионесс...— прошептал Валет, поднимая на него бледное как мел лицо. –Я помню...Алиса...
-С ней всё в порядке, теперь и с вами будет всё хорошо. Главное, я вас отыскал. Вы сможете встать, мой друг?
-Мэри...я не могу уйти, не простившись...
-Понимаю. Но ведь вы можете вернуться в любой момент. Не бойтесь, мой друг, с юной леди ничего не случится.
Валет с трудом поднялся, опираясь на плечи священника.
-Голова кружится...
-Держитесь за меня. Осторожно...
Дорога домой не заняла много времени, Лионесс нанял кэб и вскоре Стейн уже лежал на перетащенной в маленькую комнатку кушетке. Здесь было теплее и темнее. Он просто лежал, приходя в себя, соединяя обрывки воспоминаний, всколыхнувшихся при виде священника. Иногда поворачивал голову, глядя на точеное лицо Алисы.
-Это ты меня спас из Бедлама, — тихо сказала она, заметив один из его взглядов. – Благодарю тебя...хотя и не понимаю, зачем...и как...
-Благодари своих друзей из Подземья, -ответил он, глядя на играющее в камине пламя. –Мне обещана свобода за твоё спасение.
Он не мог понять, почему говорит ей это прямо. Знал только, что раньше ни за что не сделал бы этого, а попытался бы убедить девушку в своей любви и приязни.
-Ты в порядке?— спустя некоторое время спросил он. –Я боялся, что ты умрешь...
-Чуть было не умерла...горячка— мерзкая штука. К счастью мне повезло, что ты принёс меня именно сюда. Знаешь, кажется, я начинаю верить в Судьбу...
-Не знаю...я всегда думал, что мы сами выбираем свою Судьбу, — Валет устало свернулся под одеялом. –Я должен вернуться...в Уайтчепел... увидеть Мэри...
-Мэри?
-Она спасла меня...
Он закрыл глаз и не видел потрясенного взгляда Алисы, которым она наградила его. Ему вдруг подумалось, что чем-то они похожи, Алиса и Мэри. Хотя и принадлежат к различным слоям общества, хотя Алиса чистая леди из порядочной семьи, а Мэри...Кем бы ни была Мэри, она была добра к нему...
С этими мыслями Стейн провалился в глубокий непробудный сон.
====== Часть 4. ======
Отец Лионесс не был бы самим собой, если бы судьба девушки с говорящим прозвищем Ирландское Пламя не запала ему в душу. Посему на следующий день он решил вернуться в трущобы, дождаться Мэри и поговорить с ней относительно спасения её переселения временно под его опеку Не строя иллюзий, он приготовился к долгому и во многом тяжелому разговору, зная характер и природу жителей этого адского котла под названием Уайтчепел. Он шел, привычно размышляя о том, что даже в самых падших тварях Божьих порой остается искорка чистоты и любви. Он не судил бедняжку, прекрасно зная, как живется обитателям Уайтчепела, как в нищете рожденные, плодя нищету, в нищете и забвении умирают его обитатели. Остановившись у дома, отец Лионесс отметил, что в окне Мэри отражается свет свечи. Значит девушка была дома и, возможно, принимала клиента. У старого священника запылали щеки при одной мысли о том, чем может заниматься юная леди, но он справедливо рассудил, что спасение души— такая вещь, когда откладывание принесет только вред. Посему храбро вошел в дом и поднялся по лестнице, оказавшись в коридоре, пропахшем прогорклой стряпней, запахом давно немытых тел и прочими ароматами жизнедеятельности человека. Оказавшись у знакомой двери, он постучал и ему почудился шорох за дверью. Чуть повременив, он толкнул дверь, просто, на всякий случай, и в его удивлению она оказалась не заперта. Распахнув дверь, отец Лионесс шагнул в убогие апартаменты, да так и застыл, окаменев от дикого ужаса зрелища, развернувшегося перед ним. И почти сразу страшный удар отбросил его к стене. Высокая тень метнулась в дверь, и отец Лионесс сполз на пол, пытаясь подавить тошноту и в то же время не в силах отвести взгляда от кошмарного зрелища, изрезанного, ещё дымящегося тела женщины на постели. Он услышал шаги в конце коридора и, поняв, что оставаться в комнате больше нельзя, метнулся к выходу. Увы, лишь по-настоящему бездушный человек не запаниковал бы, увидев останки того, что ещё какое-то время назад было привлекательной юной женщиной. Отец Лионесс не относился к числу бездушных, хотя и служил в молодости своей военным врачом. Он промчался по коридору к выходу, борясь со вновь подкатившей тошнотой, обезумев от увиденного. Сзади кто-то закричал и бедный старый священник дал ходу, уже совершенно потеряв контроль над собой. Он бежал, сколько позволяли его старые ноги и сердце. К счастью уже порядочно стемнело, и преследователи не могли рассмотреть его в сгущающемся туманном сумраке. Однако, расстояние между ним и погоней сокращалось. Бедняга уже почти потерял надежду, когда неожиданно налетел на какую-то женщину, стоявшую на углу улицы.