========== Пролог. ==========
Третий день пути.
-Привал!
Этот приказ, отданный не терпящим возражений голосом, ободрил усталых и изможденных путников.
-Двалин, Балин-вы на стражу! Фили, Кили распрягите пони! Бофур, Бомбур, займитесь ужином! Ори, Дори, Нори, наберите хвороста для костра! Оин, Глоин, спуститесь к реке и принесите воды! Вар, поднимись на вон ту скалу и просмотри окрестности!
Последний гном, получивший приказ от короля, был довольно высокого для своего племени роста, его мускулистые руки были покрыты татуировками, автором многих из которых был Двалин. Бильбо всегда странно ощущал себя при виде этого парня, молчаливого, превосходящего красотой лица даже короля и его племянников. И борода у него почти не росла, так, легкий пушок, бачками спускавшийся вниз от висков. А глаза были огромные и янтарного оттенка.
-Хватит на меня пялиться!- рявкнул Вар, нарочито сильно толкая засмотревшегося хоббита, так, что Бильбо едва не упал. Хоббит поспешно отпрыгнул и едва не сбил с ног Бофура, который мирно шествовал к месту для костра, неся сушеное мясо и охапку дикого чеснока, который нашел у подножья скалы.
-Полегче, малыш!- добродушно усмехнулся Бофур, ловя испуганного полурослика за шкирку. –Не обижайся, Вар у нас с характером.
-Лучше бы Бифур пошел, - проворчал Бильбо, потирая ушибленное плечо. Бифуру, могучему молчаливому гному пришлось остаться, перед самым выходом он повредил ногу. Вместо него Двалин привел своего родича.
Торин стоял у края плато, на котором они остановились, глядя на белый лик Матери Луны. Неторопливо лился голос Балина, рассказывавшего полурослику историю Изгнания. Сердце снова стиснула ледяная лапа ненависти и боли. Смауг! Торин представил себе мерзкую тварь, корчащуюся от боли под ударами его топора. Ему часто снилось и мечталось, как он доберется до проклятого ящера, и что сделает с мерзкой гадиной. Свои мысли он таил ото всех, даже от верного Двалина, хотя и подозревал, что телохранитель в курсе. Часто он просыпался в ночи от того, что могучая ручища похлопывала его по груди или слегка встряхивала за плечо, и тогда он понимал, что снова говорил или кричал во сне. Ненависть жила в его сердце, разрывала его душу на куски. Ненависть к монстру, укравшему у него и его народа дом.
Он не знал, как угасить это пламя, да и не хотел. Напротив, распалял себя все сильнее, едва только начинал чувствовать, как ненависть утихает. Жить ради того, чтобы уничтожить мерзкую тварь, и не просто уничтожить, но заставить страдать, так, как Смауг заставил страдать его народ и его самого.
Торин отошел от края обрыва и сел, прислонившись спиной к обломку скалы. Была его очередь дежурить. Ночная прохлада пробиралась под одежду и не давала уснуть. Сжавшись в комок и подтянув к себе топор и щит, он вслушивался в ночные шорохи, ловил запахи и шелест листвы.
-Мой король, - тихий голос окликнул его и Торин вздрогнул, подняв голову. Вар! Высокая тонкая фигура шагнула к нему из тени.
-Мне не хочется спать, - прошелестел низкий чуть хрипловатый голос. –Я могу подежурить за тебя.
Торин неприязненно поморщился. Он и так рисковал, беря девчонку в отряд, делая это по просьбе старого друга и телохранителя, поскольку Двалин поручился за Вар. Однако, его нервировало присутствие этой мало что девицы, так ещё и полукровки. Двалин попросил его хранить тайну Вар, эта просьба была уместна, особенно учитывая, что Фили и Кили были в отряде. Пока девчонка проявляла себя достаточно неплохо, но Торин не мог избавиться от ощущения её неправильности. Девчонка-полукровка, дочь Фундина от эльфийской наложницы. Пусть даже Двалин поручился за неё, это не отменяет того, что наполовину она-эльф. Мало ему было полурослика в отряде…
-Ложись спать, - велел он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. –Твоя смена-последняя.
Вар грустно улыбнулась. С пару секунд колебалась, потом отошла к почти угасшему костру и села возле него.
Торин почувствовал на себе чей-то взгляд о стороны и, повернувшись, понял, что это Гэндальф. Волшебник смотрел на него со странным выражением. Казалось, он хочет что-то сказать, но всеми силами удерживается. Торин отвернулся, глядя на тонкую фигурку у костра.
…Когда его сменил Бофур, Торин уснул, лишь только голова его коснулась камней. Ему снова снился Эребор, и распластанный на мраморных плитах тронного зала Смауг. И снова ненависть и радость мести переполняла его душу, когда он раз за разом неглубоко разрубал топором ещё трепещущую тушу вековечного врага…
========== Глава 1. ==========
Вар, дочь Фундина никогда не чувствовала себя обделенной ни лаской, ни любовью. После смерти матери о ней заботились оба её старших брата по отцу, Балин учил её различным мудростям, чтению книг и работе с числами, Двалин же тренировал как воина, добившись того, что его любимая сестренка превратилась в мощную боевую машину. Вар повсюду таскалась за обожающими её сверх всякой меры братьями, нимало не ощущая себя брошенной или просто ненужной. Пока не увидела однажды того, кто стал её счастьем и её сумасшедшим отчаянием. Торин Дубощит, король гномов, всегда казался ей недосягаемым, ослепительным, как орлиное гнездо на вершине высочайшей скалы. С того самого дня, когда Двалин поручил ей, тогда ещё угловатому подгномку, отнести обрубок мягкого серебра, необходимый для работы в кузне. Она отнесла, но в пустующей кузне жарко пылало пламя, и она решила выйти на задний дворик, ведомая желанием передать порученный сверток из рук в руки. Она помнила, как перехватило дыхание, как сжалось сердце, и подкатил густой горячий комок к горлу при виде мощного и ослепительно прекрасного короля, стоявшего возле насоса. На нем были только исподние порты из простой холстины, да амулет Махала на шее. Длинные волосы его струились темными змеями, продернутыми серебром. Вар остолбенела, едва не выронив сверток из вдруг ослабевших рук. Торин, король гномов, был похож на неземное, божественное существо. Правду говорили женщины у колодца, что лик его изваян будто рукой самого Владыки Гномов. Огромные топазово-синие глаза лучились искорками. Он заметил её и улыбнулся.
-Эй, малыш, поди сюда!
-Д-Двалин поручил… передать…- она слегка дрожащей рукой протянула ему сверток, и он с улыбкой принял его, коснувшись своими закорузлыми от работы пальцами руки Вар. Словно молнией ударило её от этого прикосновения. Она была грязна как гоблин, на голове меховая шапчонка, скрывавшая острые ушки.
-Передай ему, что вечером я зайду, - улыбнулся Торин, взяв серебро. –А пока подкачай воды!
Её руки дрожали, когда она принялась за работу. Она старалась не смотреть на мощную фигуру мужчины, фыркавшего от удовольствия под струей воды, бьющей из крана. Но в тот день она поняла, что никогда не полюбит никого другого. И тогда же решила для себя, что эта цель оправдана любыми средствами.
Сейчас же впервые в своей жизни девушка чувствовала, как сильно ошибалась, думая, что пребывание рядом с её королем сможет как-то способствовать их сближению. Глухую жесткую стену между ними она ощутила уже в тот миг, когда Двалин официально представил её Торину. Оценивающий взгляд топазовых глаз, презрительно дернувшаяся верхняя губа выдали его отношение к полукровке.
-Твои уши остры как у эльфа, девушка, - усмехнулся он, смерив её взглядом словно товар, выставленный на продажу. В тот миг Вар захотелось спрятаться за стоящего рядом Двалина, но она нашла в себе силы ответить взглядом на взгляд.
-Я не ушами сражаюсь!- жестко обрубила она. Король хмыкнул.
-Не обижай мою сестру, Торин, - тихо произнес младший из сынов Фундина. –Ибо хотя она и полукровка, но воин куда лучше многих из тех, кто идет с нами. Она будет хорошим подспорьем.
-Не сомневаюсь, - король бросил быстрый взгляд на мускулистые плечи Вар, густо покрытые боевыми татуировками. –Надеюсь лишь, что она не сбежит, когда мы больше всего будем нуждаться в помощи, как сбежали её остроухие предки. Ладно, собирай остальных!- велел он, потеряв интерес к новому члену отряда.
Эребор, Пещера Смауга.
Торин ощущал, как аромат золота снова проникает в сердце, согревая его, раскаляя добела. Драконий дух витал повсюду, и от этого ещё жарче полыхала ненависть в душе короля. Торин погружал ладони в горячий сверкающий металл и волны блаженства пробегали по его телу. Власть золота все ещё была сильна над ним, как и над его отцом и дедом. Остальные его спутники расположились кто где, надев найденные в сокровищнице доспехи, и пример подал им король. Он и сам не представлял, как прекрасен в сверкающих золотом доспехах, с волосами, рассыпавшимися по металлу, с горящими топазовыми очами. Взоры гномов горели восхищением, и особенно одна пара глаз, огромных, янтарных. Торин невольно приосанился под этим взглядом, и лишь спустя время вспомнил, кому он принадлежит. Девица, уже облачившаяся в мифриловую кольчужку, ладно облегающую её тонкую фигурку, торопливо отвела взор и сделала вид, что интересуется лежащим поверх груды золота мечом. И то сказать, меч был гномьей работы, отлично сбалансированный, способный разрубить даже чешую дракона.
Усталые гномы, наконец, улеглись, устроив себе ложа в одном из боковых коридоров. Только трое бодрствовали, первым был толстяк Бомбур, вторым о чем-то тихо беседовавший с ним Бофур, и третьей была Вар Фундиндоттир, пробудившаяся от того, что на другом конце коридора глухо застонал Торин. Она вскочила и бесшумно проскользнула к королю, чьё ложе было подальше, в самом конце коридора. Он метался во сне, невнятно рыча и постанывая. Вар положила ладошку на его грудь, ощутив, как быстро-быстро забилось сердце от этого прикосновения. Как ни странно, король утих, лицо его посветлело, сейчас, как никогда он был прекрасен. Вар оглянулась, остальные гномы спали беспробудным сном. Она наклонилась и коснулась губами волос короля, ощутив их горький полынно-золотой аромат. В следующий миг острие меча прильнуло к шее девушки. Она вздрогнула, окунувшись в озерную синеву полных ярости глаз.
-Что ты тут делаешь, эльф?
-Ты сильно стонал во сне, - ответила Вар, у которой сердце оборвалось от боли и тоски. –Я не хотела, чтобы другие…
Он уже осмысленно взглянул на неё. Ярость медленно уходила, сменяясь презрением.
-Иди на свое место, женщина, - прошипел он. –Не след тебе бегать по мужским постелям.
Вар сама не поняла, что случилось, поняла только, что ноет рука и ещё горше ноет душа. Она смотрела на изумленное лицо короля, на щеке у которого отпечатался багровый след от её пятерни.
-Я пойду туда, куда захочу,- рыкнула она, - и буду делать, что захочу! И ты мне не указ, Король без Королевства!
Он дернулся как от удара кнутом. Вар поднялась, слишком во власти черной ярости и боли, какую может испытывать лишь отвергнутая женщина, к какой расе бы она не принадлежала. Торин смотрел ей вслед, потом лег, натянув одеяло.
========== Глава 2. ==========
*В этой главе использован отрывок из классического Хоббита.
Когда Роак, сын Карка принес весть о том, что повержен могучий Смауг, Торин вдруг ощутил, как не стало воздуха вокруг. Мертв! Мертв вековечный враг, и погиб он без страданий, от руки поганого человечишки. Король опустился на груду золота, глядя на черного посланца судьбы.
Его цель, цель долгих лет потеряна! Словно во сне он слушал повествование седого ворона о битве и падении Эсгарота, и о гибели Смауга. Сердце билось медленно, нехотя разгоняя по телу кровь, отравленную ненавистью и черным горьким отчаянием. Смауг погиб и вместе с ним канули в Вечность мечты Торина о сладкой мести. Торин выслушал слова старого ворона о том, что мир будет стоить им немало злата и драгоценностей, ибо жители погибшего Эсгарота злы на гномов и отчаяние владеет их душами.
-Благодарю тебя, Роак, сын Карка, - медленно произнес король, скрывая душевную тьму. - Тебя и твое племя мы, разумеется, не забудем. Но пока мы живы, никаким ворам и насильникам не отнять у нас золото. Если хочешь заслужить нашу благодарность, приноси нам известия о тех, кто будет приближаться к Горе. И еще будет у меня к тебе просьба: если есть среди вас молодые с сильными крыльями, пошли гонцов к моей родне в северные горы, пусть расскажут о наших бедах. Главное — добраться до моего двоюродного брата Дейна, что живет в Железных Холмах, не так далеко отсюда, у него много опытных воинов. Пусть поспешит нам на помощь!
-Пусть будет так, повелитель, - сказал Роак спустя время, - не знаю, к добру или к худу твоё решение, но я исполню твою просьбу.
Он снялся с места, тяжело хлопая крыльями, а Торин повелел гномам возвращаться обратно в гору.
Сам не свой, он сидел на груде злата, чувствуя исходящий от него жар, но даже этот жар не радовал и не согревал. Торину казалось, что весь мир рухнул, теперь его целью было лишь сохранение злата и ценностей, принадлежащих его народу. Он метался и рычал на спутников и даже верный Двалин опасался, что гибель вековечного врага помутила рассудок короля.
-Я боюсь за него, - тихо поведал он угрюмой, молчаливой Вар, которая теперь не отходила от брата. –Эта ненависть была для него смыслом жизни, жажда мести дракону за сотворенное с его народом, за годы бродяжничества и постоянного выживания. Теперь он таит в себе свою ненависть и боль. И в конце концов они сожрут его…
-Это глупое решение-сидеть тут на золоте, когда люди предложили нам неплохой выход, - Вар подтянула к себе женское украшение с крупным голубым топазом. На миг ей показалось, что она смотрит в глаза Торину и девушка отбросила украшение. Больше всего ей хотелось сейчас выть от тоски. Жестокость и грубость Торина лишь сильнее разожгла пламя любви в её сердце.
-Глупое решение! Но так решило его сердце. Двалин, как можно помочь ему? Что можно сделать?
Она почти прорыдала эти слова и наклонила голову, чтобы скрыть слезы, катящиеся из глаз.
-Не знаю, - покачал головой сын Фундина. –Разве только Смауга оживить… и дать Торину выместить на нем…
Вар покачала головой, глядя на брата.
-Где проклятый волшебник, когда он так нужен? Почему, брат? Почему именно с ним такое должно было случиться?
-Любишь его, да?- тихо, понимающе спросил Двалин. –Что ж, сестренка, ты не могла бы выбрать лучше…
Вар обняла его и спрятала лицо на его груди, чтобы не было видно слез.
По молчаливой договоренности они больше не обсуждали эту тему, хотя Двалин видел, как тяжело его любимой сестренке, как часто она отводит мокрые от слез глаза от могучей фигуры короля. И чем дальше шли дни, тем тяжелее становилось Вар, которая всем сердцем сострадала Торину. Все же она была гном больше, чем эльф, и, выбрав одного возлюбленного, в сердце своем берегла эту любовь.
Минула почти неделя. Все мрачнее становился Торин, Вар видела, как грызет и гложет тьма его измученное сердце. Неутоленная жажда мести сжигала его, заставляя короля все больше терять рассудок. И последней каплей было то, что он прогнал посланцев, пришедших к Горе с предложением мира. Жестоки и неразумны были слова Торина, сказанные им в ответ на это предложение.
-Я не намерен вести переговоры с вооруженными воинами, осаждающими мои ворота. А тем более с эльфами, к которым я не питаю добрых чувств, - произнес король, с ненавистью глядя на могучую фигуру убийцы Смауга. - Наши переговоры их не касаются. Ступайте отсюда, пока в вас не полетели стрелы! Захотите опять говорить со мной — сперва отошлите войско эльфов обратно в лес, где им место, тогда и возвращайтесь, но без оружия!
— Король эльфов — мой друг, он поддержал озерных жителей в тяжелое время и сделал это по чистой дружбе, бескорыстно, — возразил Бэрд. — Мы дадим вам срок одуматься. Образумьтесь к нашему приходу!
С этими словами Бэрд повернул назад, и отряд спустился в лагерь.
Не прошло и нескольких часов, как снова явился отряд, вперед выступили трубачи, и один из них, протрубив, объявил: