……
Часть 1
— Мы сдохнем в ужасных муках. Но, прежде чем жуткие твари из мрака разобьют наши черепа и высосут мозг из костей, я бы хотел получить ответ на один-единственный, мучающий меня вопрос… Кто всучил тебе эту треклятую карту?
Широкая спина бывшего магика из Круга Киркволла, повернутая к напарнику, всем видом выразила молчаливое и сдержанное презрение.
Рудольф, который пристраивал над крохотным костром закопченный походный котелок, не унимался:
— Уверен, это был Варрик. Или милая неугомонная Сэра. Причем именно Сэра начертала эту фальшивку — трясущимися руками, пребывая в радости ежевечернего буйного похмелья. А Варрик клятвенно убедил тебя в истинности и подлинности манускрипта. Лично им вынесенного из утраченных архивов погибшего тейга Узманибу. Впрочем, нет! Даже такая невинная и придурковатая душонка, как ты, не купилась бы на клятвы Варрика. Значит, дельце провернул некто, кого ты ошибочно счел заслуживающим доверия.
Варево забулькало, грозя выплеснуться через край. В последний миг Рудольф привычным движением сдернул котелок с крючьев, продолжая развлекаться догадками:
— Коммандор Каллен? Слишком серьезен и деловит, подобные шуточки не в его стиле. Бык? С рогатой орясины вполне станется. То-то недавно было мне видение. Сидят, значит, Бык и его ребята в нашей любимой таверне. Нажираются в три горла, сволочи, принимают направо-налево ставки и ржут, ровно нехолощеные жеребцы на выгуле. Я-то еще гадал, чему эти гады веселятся, о чем спорят? По всему выходит — скалились они над нами, доверчивыми идиотами, а бились об заклад на то, сколько мы тут протянем и кто первым наткнется на наши жалкие останки… Оторвись наконец от своего заплесневелого сокровища! Жрать будешь или нет?
— Лучше смерть от голода, чем твоя стряпня.
— Ну и чудненько, — ничуть не оскорбился Рудольф. — Мне больше достанется. А жуткое урчание твоего голодного брюха привлечет всех окрестных тварей. Пока они будут рвать тебя на мелкие ошметки, я как раз успею отважно смыться. Живым, невредимым и с пригоршней двергских злотых на кармане. Выберусь на поверхность, куплю пивоварню в Редклиффе. Заживу, как подобает достойному человеку на склоне дней. Никаких тебе поисков сокровищ, секретных самоубийственных миссий и братского якшания с чудовищами. Сплошное умиротворение, благолепие и закаты над озером.
Болтая, он разлил дымящееся варево в две погнутые оловянные миски. Одну прихватил себе, вторую пристроил по соседству на плоском камне.
— Но я буду тебя вспоминать, ты не думай. Памятный знак сооружу из пары камешков. В глухом и позабытом углу, куда даже черные медведи срать не ходят. Обещаю всякий год, день в день, приносить туда букетик. В память о сгинувшем в гребаных двергских подземельях Йонге Далине, парне неплохом, но промышлявшим поганым чародейством и водившим компанию с демонами. Они-то его и сгубили — демоны жадности, скудоумия и излишней доверчивости…
— Заткнись, Руди, душевно тебя прошу, — мягко хрустнул сворачиваемый свиток выделанной кожи, пожелтевший от долгих лет и тронутый ржавчиной огня по краям. — Иначе доведешь меня и опять схлопочешь Маску молчания.
Свиток с шелестом канул в окованное бронзой жерло узкого тубуса. Подняв миску, Йонге с подозрением втянул кисловатый аромат, отхлебнул через край и перекосился:
— Как тебе удается всякий раз делать свое хлебалово еще более мерзким, чем предыдущее?
— Долгий опыт и многолетняя практика в рядах доблестных Серых Стражей. Это еще ничего по сравнению с той мерзостью, которую требовалось выхлебать на Посвящении, — бодро откликнулся Рудольф. Подумал и добавил: — Или по сравнению с тем, что нам придется грызть, когда кончатся припасы. Коронным блюдом нашего наставника были лепешки из наскальной плесени с гарниром из толченых личинок жуков-трупоедов. Ага, тех самых, белесых, пузатых и противных.
— Я есть пытаюсь, между прочим, — кротко заметил Йонге. — Кстати, что у нас с провиантом?
— Хреново с провиантом, — Серый Страж Рудольф Вебер всегда отличался прямотой высказываний и точностью формулировок. — Можно растянуть на три дня. На четыре или пять, если затянуть пояса и особо не привередничать. Но учти, если твоя драгоценная карта не укажет выхода на поверхность или лазейки к гномскому складу, твоя тощая задница начнет вызывать у меня крайнюю заинтересованность.
— Рудольф, — магик со звоном опустил миску на камни.
— Что — Рудольф? Можно подумать, ты никогда не слышал баек о той злосчастной экспедиции на Глубинные тропы в пятнадцатом… или семнадцатом году Дракона? Три десятка опытных вояк, отличное снаряжение, проводники аж из Легиона Мертвых — и тут из-за весеннего паводка бурно разливается Дейн. Внизу срывается сель, наглухо перекрывая намеченную дорогу. Отряд сворачивает, натыкается на стаю Порождений, ввязывается в бой, проваливается в пещеры десятком ярусов ниже — и все, пока, привет. Уцелевшие спустя два или три месяца выкарабкались через расщелины под Солдатской башней. А это добрых пятьсот лиг к полудню от Закатного холма, где они спускались под землю, — рассказчик непроизвольно дрогнул голосом. — Те, кто их видел, потом говорили — парни свихнулись. Совсем, Йонге. Напрочь. Крутые ребята, ко всему привычные, хлебнувшие всякого дерьма. Но что-то там, глубоко под землей, прошмыгнуло им в голову и свело с ума. И знаешь, я как-то не хочу себе такой судьбы. Не для того мы вырвались с Киркволльской бойни и выжили в мясорубке под Убежищем, чтобы!..
Он не договорил, прерванный быстрым и требовательным жестом Йонге.
Шарахаясь от искривленных стен тоннелей и изломанных граней уцелевших двергских построек, из непредставимых темных глубин, где не ступала нога человека, через пропасти и расселины тек низкий, теллурической мощи рык. Казалось, то стенала в муках сама земля — или чудовищные в своей мощности гиганты, Титаны, удерживающие на плечах тяжесть земного свода. Путаный лабиринт бездонных пещер содрогнулся, безжалостно и сурово напомнив двум самоуверенным людям о том, что они всего лишь две крохотные искры тепла в бесконечном мраке покинутых двергских тейгов.
— Андрасте милосердная, защити и спаси нас, — одними губами выговорил Рудольф и опасливо покосился на напарника — не расслышал ли. Потом не оберешься колкостей и ехидных намеков на Стражей, позорящих свой Орден. Отважных на словах, но при малейшей опасности с ревом шмыгающих под юбку мамочки Андрасте. А как же не воззвать к Пророчице, когда такая жуть вокруг творится и мертвенный холод пробирает до самых костей? Кто ревет там, в глубинах — охотник или издыхающая жертва, побежденный или победитель? Или подает зычный голос неведомая хрень, порождение Тьмы, не внесенное в бестиарии Серых Стражей?
За время пути через подземелья им уже доводилось слышать этот грозный клич — летевший неведомо откуда, заставлявший содрогаться стены и потолки, первобытный и ужасающий в своей ярости.
— Руди, — негромко окликнул напарника магик, когда стихли последние отголоски чудовищного рева. — Давай-ка пошевеливаться. Кажется, я разобрался, куда идти. И, если это тебя так тревожит, карту мне вручила леди Хиира.
— Сама Инквизитор? — недоверчиво переспросил Рудольф, скручивая тощий спальный мешок. — Не врешь?
— Мне поклясться Тьмой и Светом? Или лучше именем Фен’Харела, великого, ужасного и непостижимого? — хмыкнул магик, возившийся со своим скарбом.
— Но почему мы? Почему не большой, хорошо организованный отряд под ее собственным командованием и с проверенной командой? — малость опамятовавшись, Рудольф немедля принялся задавать вопросы, доискиваясь скрытой истины. Поразмыслил и сам себе ответил: — Ага, именно поэтому. Она намерена до времени держать вылазку в тайне. А мы что, парочка пришлых авантюристов на вольных хлебах, мечи по найму, расходный материал. Корифея вместе с ней не гоняли, в Глубокую Тень не лазали, красный лириум на зуб не пробовали. Мог бы давно сказать, не прикидываясь ужасно таинственным чародеем.
— А ты бы тогда согласился пойти?
— Э-э…
— Вот именно, «э-э», — Йонге забросил мешок за спину и попрыгал на месте, проверяя, надежно ли затянуты многочисленные ремни на снаряжении, не болтается ли чего и не брякает. — Ты ведь обожаешь загадки, Руди.
Маг протянул руку к терпеливо ожидавшему посоху — шесть футов матово поблескивающего, отполированного драконьего дерева с глубоко врезанными серебряными рунами и шипастым сильверитовым навершием. От прикосновения хозяина посох словно вздрогнул, с еле уловимым шипением испустив гроздь синих с яркой прозеленью искр, неспешно уплывших в непроглядную темноту коридора.
— Ненавижу колдунов, — ворчал Рудольф, вытаскивая клинок из ножен и примериваясь шагать вслед за призрачными огоньками. — Вечно-то вы все прозреваете насквозь. Ничего от вас, понимаешь, не утаить и не спрятать… Ты хоть сговорился с миледи о достойной плате за то, что мы тут рискуем своими драгоценными головами? — гибким танцующим движением он уклонился от столкновения с зазубренным сталагмитом.
— А как же, — Йонге на ходу несколько раз сжал и разжал пальцы левой руки, украшенные четырьмя аляповатыми, массивными золотыми кольцами. — Или ты думал, я тебя зову просто прошвырнуться туда-сюда по брошенным гномьим катакомбам? Помня твою заветную мечту о пивоварне в Редклиффе? Двадцатая часть от стоимости всего, что удастся разыскать и вынести на поверхность. Плюс любая ценная чепуха, которую сможем унести на себе. Кое-кто должен быть кровно заинтересован в том, чтобы быстро и безошибочно подобрать ключи к следующему двергскому тайнику.
— Ага, — Рудольф понимающе прищелкнул языком. — Вот оно в чем дело. Значитца, втихомолку шныряем по владениям приплюснутых союзничков?
— Король Белег нам не союзник.
— Но и не враг. Так, серединка на половинку. В открытую гадить пока не осмеливается. Правда, и деньжатами на спасение мира от Скверны тоже делиться не спешит, так то его законное право.
— А законное право Инквизиции, как полагают леди Хиира и монна Пентагаст, вкупе с командором Калленом и госпожой Жозефиной — наведаться в сии забытые богами и людьми места. На предмет изысканий ценностей, брошенных законными владельцами. Стало быть, перешедших в категорию выморочного имущества.
— Каковое отойдет тому, кто первым наложит загребущую лапу. То бишь осенит благодетельной дланью всемудрейшей Инквизиции. Ой, как у вас все сложно и запутано, — перебил сам себя Рудольф. — Я всего-навсего простой Серый Страж, наукам не обучен, интриг ваших не разумею. Всю жизнь мотаюсь по глухим лесам да вонючим подземельям, скоро совсем одичаю. Вижу порождение Тьмы — рублю нахрен, вижу лежащее без присмотра золотишко — прибираю, чтоб не пропало зря. Ни одно из этих простых и незамысловатых правил меня никогда не подводило. Пока не связался тут с одним шибко умным беглым магиком, печати Усмирения давно не нюхавшим…
— Шагай-шагай, — на развилке уплывшие вперед рукотворные звезды, словно подхваченные неосязаемым ветерком, дружной стайкой втянулись в левое ответвление. — Не отвлекайся. Наступишь генлоку на скользкий хвост и что ты ему скажешь — извини, дружище, трепал языком, тебя не приметил?
— Нет у генлоков никакого хвоста. Это я тебе как профессиональный ведьмак и охотник на чудовищ говорю.
Часть 2
Неведомо сколько лет назад неизвестный мастер двергского народа взял лист превосходно выделанного пергамента, раствор дубовых орешков, смешанных с вытяжкой глубинной каракатицы и приправленных каплями лириума — и начертал карту покинутого тейга Гейдрун.
За прошедшие столетия некоторые области совершенно вытерлись с чертежа и не поддавались восстановлению даже с помощью чар. Вмешательством природных сил изменилась и конфигурация многоуровневых, бесконечно перетекающих одна в другую пещер. Некоторые коридоры и туннели обрушились, другие возникли сами собой, с помощью текущей воды и подземного пламени. Там, где былые штольни завершались тупиками, теперь тянулись узкие, опасные шкуродеры. Часть пещер оказалась затоплена, у входа в другие смердели кучки гарлочьего помета — и Рудольф наотрез отказался соваться внутрь и меряться силой с порождениями Мрака. Йонге предпочел довериться здравомыслию и опытности напарника, не искушая судьбу. Может, они одолеют свору гарлоков — а может, и нет. Время пока позволяет не лезть на рожон, а спокойно искать обходные пути.
Лепившаяся к краю бездонной, дышавшей холодом пропасти тропа втиснулась в узкую расщелину. Традиционно шагавший впереди Страж застрял, зацепившись перекрестьем висевшего за плечом меча за каменные выступы, и зашипел не хуже атакующего вурдалака.
— Вспомогательного пинка? — заботливо спросил Йонге.
— Катись ты…
— С удовольствием, но твоя бронированная туша преграждает дорогу. Шагов через десять должна быть пробита лестница или что-то вроде того.
— В прошлый раз ты тоже обещал лестницу, а это оказались трещины в граните, — огрызнулся Рудольф. — Я ноготь сломал, между прочим. И ни хрена не вижу, твои звездочки погасли.
— Разве тебя не ведет по жизни безупречное чутье Серого Стража и безошибочное внутреннее зрение?
— Меня ведет древнее как мир справедливое стремление вырезать под корень всех магиков. Все беды Тедаса происходят исключительно от вашего злокозненного племени и вашего стремления тыкать грязными пальцами в основы мироздания.
— И Златой Град что, тоже мы? — искренне возмутился за коллег по цеху Йонге, обновляя заклинание.
— Кто ж еще, если не вы?
— Древние магистры Тевинтера, конечно.
— Ты еще скажи, якобы они не были шайкой предприимчивых колдунов, решивших тайком заглянуть в спальню к Создателю.
— Сие теологической науке доподлинно неизвестно…
— Ступеньки, — удовлетворенно пропыхтел Рудольф. — В натуре ступеньки.
Он устремился вверх и беззлобно ругнулся, споткнувшись на выщербленном краю. Следующее ругательство на старом ферелденском прозвучало более цветисто и задумчиво.
— Что? — встрепенулся Йонге.
— ****ь мой лысый череп, дверь. Сраный гномий тайник. Что за мерзкий народец такой, спрашивается? Откуда в них это стремление на каждом шагу воткнуть отравленный стреломет или капкан с зубьями побольше?