Правдивая мистическая история
Глава первая
Когда мистер Хайрем Б. Оутис, американский посланник, решил купить Кентервильский замок, все стали его уверять, что он совершает ужасную
глупость: было достоверно известно, что в замке обитает привидение. Сам лорд Кентервиль, человек донельзя щепетильный, даже когда дело касалось
пустяков, не преминул при составлении купчей предупредить об этом факте мистера Оутиса.
– Мы стараемся приезжать сюда как можно реже, – сказал лорд Кентервиль, – с тех самых пор, как с моей двоюродной бабкой, вдовствующей герцогиней
Болтон, случился нервный при-падок, от которого она так и не оправилась. Она переодевалась к обеду, как вдруг ей на плечи опустились две
костлявые руки. Не скрою от вас, мистер Оутис, что привидение являлось и многим другим ныне здравствующим членам моей семьи. Его видел также наш
приходский священник, преподобный Огастус Дэмпир, член совета Королевского колледжа в Кембридже. После этого неприятного случая с герцогиней вся
младшая прислуга ушла от нас, а леди Кен-тервиль совсем лишилась сна: каждую ночь ей слышались какие-то непонятные шорохи, доно-сившиеся из
коридора и библиотеки.
– Что ж, милорд, – ответил посланник, – я беру ваше привидение в комплекте с мебелью. Я приехал из передовой страны, где есть все, что можно
купить за деньги. К тому же учтите – мо-лодежь у нас бойкая, способная перевернуть весь ваш Старый Свет. Наши молодые люди увозят от вас лучших
актрис и оперных примадонн. Так что, заведись в Европе хоть одно привидение, оно мигом очутилось бы у нас в каком-нибудь музее или его
показывали бы по всей стране в разъездном паноптикуме.
– Боюсь, Кентервильское привидение все же существует, – сказал, улыбаясь, лорд Кентер-виль, – пусть даже оно и не соблазнилось предложениями
ваших предприимчивых импресарио. О его существовании известно уже добрых три столетия, – а если быть точным, с тысяча пятьсот восемьдесят
четвертого года, – и оно неизменно появляется незадолго до кончины кого-нибудь из членов нашей семьи.
– Ну, лорд Кентервиль, домашний врач тоже всегда появляется в этих случаях. Уверяю вас, сэр, никаких привидений не существует, и законы природы,
я полагаю, для всех одни – даже для английской аристократии.
– Вы, американцы, еще так близки к природе! – отозвался лорд Кентервиль, видимо не со-всем уразумев последнего замечания мистера Оутиса. – Что
ж, если вас устраивает дом с приви-дением, то все в порядке. Только учтите, я вас предупреждал.
Несколько недель спустя была подписана купчая, и по окончании лондонского сезона по-сланник с семьей переехали в Кентервильский замок. Миссис
Оутис, которая в свое время, еще под именем мисс Лукреции Р. Тэппен с 53-й Западной улицы, славилась в Нью-Йорке своей красотой, была теперь
дамой средних лет, все еще весьма привлекательной, с красивыми глазами и великолепным профилем. Многие американки, покидая родину, напускают на
себя вид хронических больных, считая это одним из признаков европейской утонченности, но миссис Оутис не совершала этой ошибки. Она отличалась
прекрасным здоровьем и совершенно фантастическим избытком энергии. Право же, во многих отношениях ее трудно было отличить от настоящей
англичанки, и ее пример лишний раз подтверждал ту истину, что между нами и Америкой масса общего – то есть практически все, кроме, разумеется,
языка.
Старший из ее сыновей, которому родители в порыве патриотизма дали имя Вашингтон, – о чем он никогда не переставал сожалеть, – был светловолосым
молодым человеком довольно приятной наружности, готовившимся подвизаться на поприще американской дипломатии.
Он обладал всеми данными для этой
профессии, свидетельством чего был тот факт, что он три сезо-на подряд лихо отплясывал в ньюпортскомказино котильон,неизменно выступая в
первой, ведущей, паре, и даже в Лондоне заслужил репутацию превосходного танцора. У него были две слабости – гардении и генеалогия пэров, а во
всем остальном он отличался удивительным здра-вомыслием.
Мисс Вирджинии Е. Оутис шел шестнадцатый год. Это была стройная, грациозная, как лань, девочка с большими, ясными голубыми глазами. Она
прекрасно ездила верхом и однажды, уговорив старого лорда Билтона проскакать с ней два раза наперегонки вокруг Гайд-парка, пер-вая оказалась у
статуи Ахиллеса, обойдя лорда на своем пони на целых полтора корпуса, чем привела юного герцога Чеширского в такой восторг, что он немедленно
сделал ей предложение, а вечером того же дня, весь в слезах, был отослан своими опекунами обратно в Итон.
После Вирджинии шли двое братьев-близнецов, которых прозвали «звездно-полосатыми»,поскольку их без конца пороли, – очень славные мальчики, к
тому же единственные в семье убежденные республиканцы, если, конечно, не считать самого посланника.
От Кентервильского замка до ближайшей железнодорожной станции в Аскоте было целых семь миль, но мистер Оутис заблаговременно телеграфировал,
чтобы им выслали экипаж, и се-мья двинулась к замку в отличнейшем расположении духа. Стоял прекрасный июльский вечер, и воздух был напоен теплым
ароматом соснового бора. Время от времени до них доносилось нежное воркование лесной горлицы, упивавшейся своим собственным голосом; в
шелестящих зарослях папоротника то и дело мелькала пестрая грудь фазана. С высоких буков на них поглядывали белки, казавшиеся снизу совсем
крошечными, а притаившиеся в низкой поросли кролики, завидев их, удирали по мшистым кочкам, подергивая своими короткими белыми хвостиками.
Но как только они выехали на аллею, ведущую к Кентервильскому замку, небо вдруг заво-локло тучами и воздух сковала странная тишина. Над головой
у них бесшумно пролетела огром-ная стая грачей, и, когда они подъезжали к дому, большими, редкими каплями начал накрапы-вать дождь.
На ступеньках их поджидала опрятная старушка в черном шелковом платье, белом чепце и переднике. Это была миссис Амни, домоправительница, которую
миссис Оутис, по настоятель-ной просьбе леди Кентервиль, оставила в прежней должности. Она сделала глубокий реверанс перед каждым из членов
семьи и церемонно, по-старинному произнося слова, промолвила:
– Милости просим в Кентервильский замок!
Они вошли вслед за нею в дом и, миновав величественный холл в стиле тюдор, очутились в библиотеке – длинной и низкой комнате, обшитой черным
дубом, с большим витражом напротив двери. Здесь уже все было приготовлено к чаю. Сбросив с себя плащи и шали, они уселись за стол и, пока миссис
Амни разливала чай, принялись осматриваться вокруг.
Вдруг миссис Оутис заметила на полу возле камина потемневшее от времени красное пят-но и, не в состоянии себе объяснить, откуда оно могло
появиться, спросила у миссис Амни:
– Наверное, там было что-то пролито?
– Да, мадам, – ответила старая экономка приглушенным голосом, – на этом месте была пролита кровь.
– Какой ужас! – воскликнула миссис Оутис. – Мне вовсе не нужно, чтобы в моей гостиной были пятна крови. Пятно нужно сейчас же убрать!
Старушка улыбнулась и ответила все тем же таинственным полушепотом:
– Вы видите кровь леди Элеоноры де Кентервиль, убитой на этом самом месте в тысяча пятьсот семьдесят пятом году супругом своим сэром Саймоном де
Кентервилем.