Сэр Саймон пережил ее на девять лет, а потом внезапно исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Тело его так и не нашли, но
грешный дух его и доныне бродит по замку. Туристы и прочие посетители замка с неизменным восхищением осматривают это пятно, и смыть его никак
невозможно.
– Ерунда! – уверенно произнес Вашингтон Оутис. – «Образцовый пятновыводитель и очи-ститель» фирмы «Пинкертон» удалит его в два счета.
И не успела испуганная экономка ему помешать, как он, опустившись на колени, принялся тереть пол маленьким круглым бруском, похожим на губную
помаду, но только черного цвета. Не прошло и минуты, как от пятна и следа не осталось.
– «Пинкертон» никогда не подведет! – с торжествующим видом воскликнул юноша, обер-нувшись к восхищенному семейству.
Но едва он произнес эти слова, как ужасающая вспышка молнии озарила полутемную ком-нату, и последовавший за ней оглушительный раскат грома
заставил всех вскочить на ноги, а миссис Амни лишилась чувств.
– Какой здесь отвратительный климат, – с невозмутимым видом проговорил американский посланник, закуривая сигару. – Добрая старая Англия до того
перенаселена, что даже приличной погоды на всех не хватает. Я всегда придерживался мнения, что эмиграция – единственное спасение для Британии.
– Дорогой Хайрем, – сказала миссис Оутис, – а что мы будем с ней делать, если она чуть что примется падать в обморок?
– Удерживай у нее из жалованья, как за битье посуды, – ответил посланник, – и вскоре она избавится от этой привычки.
И правда, через две-три секунды миссис Амни очнулась. Впрочем, у нее был явно обижен-ный вид, и она, упрямо поджав губы, заявила мистеру Оутису,
что в этот дом скоро придет беда.
– Сэр, – сказала она, – мне доводилось здесь видеть такое, от чего у всякого христианина волосы могли бы встать дыбом, и те ужасные вещи,
которые здесь происходят, не давали мне сомкнуть глаза многие и многие ночи.
Но мистер Оутис и его супруга заверили почтенную особу, что они не боятся привидений, и старая домоправительница, призвав благословенье Божье на
своих новых хозяев, а также на-мекнув, что неплохо было бы прибавить ей жалованье, нетвердыми шагами удалилась в свою комнату.
Глава вторая
Всю ночь бушевала буря, но в остальных отношениях ничего из ряда вон выходящего не произошло. Однако, когда на следующее утро Оутисы спустились
к завтраку, они снова увидели на полу кровавое пятно.
– В «образцовом очистителе» сомневаться не приходится, – проговорил Вашингтон. – На чем только я его не перепробовал – и он ни разу меня не
подвел. Видно, это и в самом деле про-делки привидения.
И он еще раз вывел пятно, но наутро оно снова появилось на прежнем месте. Оно было там и на третье утро, хотя накануне вечером мистер Оутис,
прежде чем уйти спать, лично запер библиотеку и забрал с собой ключ. Теперь проблема привидений стала интересовать всю семью. Мистер Оутис
начинал уже подумывать, не слишком ли он был категоричен, отрицая существо-вание духов; миссис Оутис высказала намерение вступить в
Парапсихологическое общество, а Вашингтон сочинил длинное письмо господам Майерсу и Подморукасательно долговечности кровавых пятен, связанных
с преступлениями.
Если у кого-то из обитателей замка и оставались сомнения в реальности призраков, в ту памятную ночь они рассеялись окончательно. День был жаркий
и солнечный, и с наступлением вечерней прохлады все семейство отправилось на прогулку. Домой они вернулись лишь к девяти часам и сразу же сели
за легкий ужин.
День был жаркий
и солнечный, и с наступлением вечерней прохлады все семейство отправилось на прогулку. Домой они вернулись лишь к девяти часам и сразу же сели
за легкий ужин. О привидениях даже речи не заходило, так что присутствующие вовсе не были в том состоянии повышенной восприимчивости, которое
часто предшествует материализации духов. Говорили, как потом мне рассказывал мистер Оутис, о том, о чем обычно говорят просвещенные американцы
из высших слоев общества: о бесспорном превосходстве американской актрисы мисс Фанни Давенпорт над французской актрисой Сарой Бернар; о том, что
даже в лучших английских домах не подают молодую кукурузу, гречневые лепешки и мамалыгу; об исключительном значении Бостона для духовного
развития всего чело-вечества; о преимуществах недавно введенной системы багажных квитанций при оформлении провоза багажа по железной дороге; о
благозвучности нью-йоркского произношения по сравнению с протяжным лондонским выговором. Словом, ни о чем сверхъестественном речь не заходила и
сэр Саймон де Кентервиль никоим образом не упоминался. В одиннадцать вечера семейство удалилось на отдых, и через полчаса в доме были погашены
все огни.
Некоторое время спустя мистер Оутис проснулся от странных звуков в коридоре у него за дверью. Ему почудилось, что он слышит – и с каждым
мгновением все отчетливее – лязганье металла. Он встал, чиркнул спичкой и взглянул на часы. Они показывали ровно час ночи. Ми-стер Оутис, не
теряя самообладания, пощупал свой пульс, и он оказался, как всегда, ровным и ритмичным. Но загадочные звуки не умолкали – более того, мистер
Оутис явственно услышал звук шагов. Он сунул ноги в комнатные туфли, достал из дорожного несессера продолговатый флакон в упаковке и открыл
дверь. Прямо перед собой он увидел в призрачном свете луны старика ужасающего вида. Глаза его горели, как раскаленные угли, седые длинные волосы
космами ниспадали на плечи, грязное платье старинного покроя все было в лохмотьях, с его рук и ног, закованных в кандалы, свисали тяжелые ржавые
цепи.
– Сэр, – обратился к нему мистер Оутис, – я вынужден самым настоятельным образом про-сить вас впредь смазывать ваши цепи, и с этой целью
захватил для вас пузырек машинного масла «Восходящее солнце демократии», известного своим эффективным действием после пер-вого же употребления.
На упаковке помещены положительные отзывы наших виднейших священнослужителей, подтверждающие исключительные достоинства этого средства. Я
оставляю пузырек здесь, на столике возле канделябра, и буду рад снабжать вас новыми порциями масла по мере необходимости.
С этими словами посланник Соединенных Штатов поставил флакон на мраморный столик и, закрыв за собой дверь, улегся в постель.
Кентервильское привидение так и застыло от возмущения. Затем, яростно швырнув флакон на паркет, оно ринулось по коридору, испуская зловещее
зеленое сияние и глухо стеная. Но едва оно взобралось по широкой дубовой лестнице наверх, как из распахнувшейся двери выскочили две маленькие
фигуры в белом, и огромная подушка просвистела у него над головой. В такой ситуации нельзя было терять ни минуты, и дух, прибегнув к четвертому
пространственному измерению, поспешно ретировался, исчезнув через деревянную стенную панель, после чего в доме воцарилась тишина.
Добравшись до потайной каморки в левом крыле замка, призрак прислонился к лунному лучу и, немного отдышавшись, попытался осмыслить сложившееся
положение. Ни разу за всю свою безупречную трехсотлетнюю службу в качестве привидения он не подвергался таким не-слыханным оскорблениям. Ему
вспомнилось в эту минуту многое: и то, как он насмерть перепу-гал вдовствующую герцогиню, когда она стояла перед зеркалом, вся в кружевах и
бриллиантах; и то, как с четырьмя горничными началась истерика, стоило ему только им улыбнуться из-за портьеры в спальне для гостей; и то, как
он задул свечу в руке приходского священника, когда тот поздно ночью выходил из библиотеки, отчего с беднягой случился нервный припадок, и он до
сих пор вынужден лечиться у сэра Уильяма Галла;и то, как старая мадам де Тремуйак, про-снувшись как-то на рассвете и увидев, что в кресле у
камина сидит скелет и читает ее дневник, слегла на шесть недель с воспалением мозга, а выздоровев, примирилась с церковью и реши-тельно порвала
все отношения с известным скептиком мсье де Вольтером.