-- Да,мыне верим вбога,-- чутьулыбнувшисьиспугуинтуриста,
ответил Берлиоз. -- Но об этом можно говорить совершенно свободно.
Иностранец откинулся наспинку скамейкии спросил, даже привизгнув от
любопытства:
-- Вы -- атеисты?!
--Да,мы-- атеисты,-- улыбаясь,ответилБерлиоз,аБездомный
подумал, рассердившись: "Вот прицепился, заграничный гусь!"
-- Ох, какая прелесть!-- вскричал удивительный иностранец изавертел
головой, глядя то на одного, то на другого литератора.
-- В нашей стране атеизм никого не удивляет,-- дипломатически вежливо
сказалБерлиоз,--большинствонашегонаселениясознательноидавно
перестало верить сказкам о боге.
Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному редактору
руку, произнеся при этом слова:
-- Позвольте вас поблагодарить от всей души!
-- За что это вы его благодарите? -- заморгав, осведомился Бездомный.
--Заоченьважноесведение,котороемне,какпутешественнику,
чрезвычайно интересно, -- многозначительно подняв палец, пояснил заграничный
чудак.
Важноесведение,по-видимому,действительнопроизвелона
путешественника сильное впечатление,потому что ониспуганно обвел глазами
дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту.
"Нет,он не англичанин..." --подумалБерлиоз, аБездомный подумал:
"Гдеэто онтакналовчилсяговорить по-русски, вот чтоинтересно!" -- и
опять нахмурился.
--Но,позвольте вас спросить, --послетревожного раздумья спросил
заграничный гость, -- как же быть с доказательствами бытиябожия, коих, как
известно, существует ровно пять?
--Увы!--ссожалениемответилБерлиоз,--ниодноизэтих
доказательств ничего не стоит, и человечестводавно сдало их вархив. Ведь
согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога
быть не может.
-- Браво! --вскричалиностранец, --браво! Выполностьюповторили
мысльбеспокойногостарика Иммануила поэтому поводу.Но вот курьез:он
начисто разрушилвсе пять доказательств,азатем, какбы внасмешку над
самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!
--ДоказательствоКанта, -- тонкоулыбнувшись, возразил образованный
редактор, -- такженеубедительно.И недаром Шиллер говорил, что кантовские
рассуждения по этому вопросу могутудовлетворитьтолькорабов,аШтраус
просто смеялся над этим доказательством.
Берлиозговорил,а сам вэтовремя думал: "Но,все-таки, кто же он
такой? И почему так хорошо говорит по-русски?"
--Взятьбыэтого Канта,да за такие доказательствагодана три в
Соловки! -- совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.
-- Иван! -- сконфузившись, шепнул Берлиоз.
НопредложениеотправитьКантавСоловкинетольконепоразило
иностранца, но даже привело в восторг.
-- Именно, именно, -- закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный
к Берлиозу, засверкал, -- емутам самоеместо! Ведь говорил я ему тогда за
завтраком: "Вы,профессор,воляваша, что-то нескладноепридумали!Оно,
может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут".
Берлиоз выпучил глаза. "За завтраком... Канту?.. Что это он плетет?" --
подумал он.
--Но,--продолжалиноземец,не смущаясьизумлениемБерлиозаи
обращаясь к поэту, -- отправить его в Соловки невозможно по той причине, что
он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем
Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!
-- А жаль! -- отозвался задира-поэт.
-- И мне жаль! -- подтвердил неизвестный, сверкаяглазом, и продолжал:
-- Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто
же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?
-- Сам человек и управляет, -- поспешил сердитоответитьБездомный на
этот, признаться, не очень ясный вопрос.
--Виноват,--мягкоотозвалсянеизвестный,--длятого,чтобы
управлять,нужно,как-никак,иметьточныйпланнанекоторый,хоть
сколько-нибудьприличныйсрок.Позвольтеже васспросить, какже может
управлятьчеловек,еслионнетольколишенвозможностисоставить
какой-нибудьплан хотя бы на смехотворно короткий срок, ну,лет, скажем, в
тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашнийдень? И, в
самом деле, -- тут неизвестный повернулся к Берлиозу, -- вообразите, что вы,
например, начнете управлять,распоряжаться идругими исобою, вообще, так
сказать, входить во вкус, и вдруг увас... кхе... кхе... саркома легкого...
--тут иностранецсладко усмехнулся,какбудтомысль о саркомелегкого
доставила ему удовольствие, -- да, саркома, -- жмурясь, как кот, повторил он
звучноеслово, -- ивот ваше управлениезакончилось!Ничья судьба, кроме
своейсобственной, вас более не интересует. Родные вамначинают лгать, вы,
чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затемк шарлатанам, а бывает, и к
гадалкам. Как первое ивторое, так итретье -- совершенно бессмысленно, вы
самипонимаете.И всеэтокончается трагически:тот,ктоещенедавно
полагал, чтоон чем-то управляет,оказываетсявдруг лежащим неподвижнов
деревянномящике, иокружающие,понимая, что толкуот лежащего нет более
никакого, сжигаютегов печи.А бываетиеще хуже:только чточеловек
соберется съездить вКисловодск, --тут иностранец прищурился на Берлиоза,
-- пустяковое,казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что
неизвестно почемувдруг возьмет-- поскользнетсяи попадетподтрамвай!
Неужеливы скажете,чтоэто он сам собоюуправил так?Не правильнеели
думать, что управилсясним кто-то совсем другой? --издесьнезнакомец
рассмеялся странным смешком.