Конечно, у этой проблемы есть две стороны. Рассмотримвторую.Нередко
приходится слышать о "продавщицах".Ноихнесуществует.Естьдевушки,
которые работают вмагазинах.Этоихпрофессия.Однакоскакойстати
название профессии превращать вопределениечеловека?Будемсправедливы.
Ведь мы не именуем девушек, живущих на Пятой авеню, "невестами".
Лу и Нэнси были подругами.ОниприехаливНью-Йоркискатьработы,
потому что родители не могли их прокормить. Нэнси было девятнадцать лет,Лу
- двадцать. Это былихорошенькиетрудолюбивыедевушкиизпровинции,не
мечтавшие о сценической карьере.
Ангел-хранитель привел их в дешевыйиприличныйпансион.Обенашли
место и начали самостоятельнуюжизнь.Ониосталисьподругами.Разрешите
теперь, по прошествии шести месяцев, познакомить вас: Назойливый Читатель-
мои добрые друзья мисс Нэнси и мисс Лу. Раскланиваясь, обратитевнимание-
только незаметно, - как они одеты. Но только незаметно! Они так же не любят,
чтобы на них глазели, как дама в ложе на скачках.
Лу работает сдельно гладильщицей в ручной прачечной.Пурпурноеплатье
плохо сидит на ней, перо на шляпе на четыре дюйма длиннее, чемследует,но
ее горностаевая муфта и горжетка стоят двадцать пятьдолларов,акконцу
сезона собратья этих горностаев будуткрасоватьсяввитринах,снабженные
ярлыками "7 долларов 98 центов". У неерозовыещекииблестящиеголубые
глаза. По всему видно, что она вполне довольна жизнью.
Нэнси вы назовете продавщицей - по привычке. Такого типа не существует.
Но поскольку пресыщенноепоколениеповсюдуищеттип,ееможноназвать
"типичной продавщицей". У неевысокаяприческапомпадурикорректнейшая
английская блузка. Юбка ее безупречного покроя, хотя и издешевойматерии.
Нэнси не кутается, в меха отрезкоговесеннеговетра,носвойкороткий
суконный жакет она носит с таким шиком, как будто это каракулевое манто.Ее
лицо, ее глаза, о безжалостный охотник за типами, хранят выражение, типичное
дляпродавщицы:безмолвное,презрительноенегодованиепопранной
женственности, горькое обещание грядущей мести. Это выражениенеисчезает,
даже когда она весело смеется. Тожевыражение,можноувидетьвглазах
русских крестьян, и те из нас, кто доживет,узрятегоналицеархангела
Гавриила, когда он затрубит последний сбор. Этовыражениедолжнобылобы
смутить и уничтожить мужчину, однако он чаще ухмыляется и преподноситбукет
за которым тянется веревочка.
А теперь приподнимите шляпу и уходите, получив на прощанье веселое"до
скорого!" Луинасмешливую,нежнуюулыбкуНэнси,улыбку,которуювам
почему-то не удается поймать, и она,какбелаяночнаябабочка,трепеща,
поднимается над крышами домов к звездам.
Девушки ждали на углу Дэна. Дэн был верный поклонник Лу. Преданный?Он
был бы при ней и тогда, когда Мэри пришлось бы разыскивать своюовечку(1)
при помощи наемных сыщиков.
- Тебе не холодно, Нэнси? - заметила Лу. - Ну и дура ты! Торчишь в этой
лавчонке за восемьдоллароввнеделю!Напрошлойнеделеязаработала
восемнадцать пятьдесят. Конечно, гладить не такшикарно,-какпродавать
кружева за прилавком, зато плата хорошая. Никто из нашихгладильщицменьше
десяти долларов не получает. И эта работа ничем не унизительнее твоей.
- Ну, и бери ее себе, - сказала Нэнси, вздернув нос,-амнехватит
моих восьми долларов и одной комнаты. Я люблю, чтобывокругбыликрасивые
вещи и шикарная публика. И потом, какие тамвозможности!Унасвотделе
перчаток одна вышла за литейщика или как там его, - кузнеца,изПитсбурга.
Он миллионер! И я могу подцепить не хуже. Я вовсенехочухвастатьсвоей
наружностью, но я по мелочам не играю. Ну, а впрачечнойкакиеудевушки
возможности?
- Там я познакомилась с Дэном! - победоносно заявила Лу. - Он зашелза
своей воскресной рубашкой и воротничками, а я гладила на первой доске. У нас
все хотят работать за первой доской. В этот день Элла Меджинниз заболела,и
я заняла ее место. Он говорит, что сперва заметил мои руки - такиебелыеи
круглые; У, меня были закатаны рукава. В прачечные заходяточеньприличные
люди. Их сразу видно: онибельеприносятвчемоданчикеивдверяхне
болтаются.
- Как ты можешь носить такуюблузку,Лу?-спросилаНэнси,бросив
из-под тяжелых век томно-насмешливый взгляд на пестрый туалет подруги. -Ну
и вкус же у тебя!
- А что? - вознегодовала Лу. - За этублузкуяшестнадцатьдолларов
заплатила; а стоит она двадцать пять. Какая-то женщина сдала ее в стирку, да
так и не забрала. Хозяин продал ее мне. Она вся в ручной вышивке!Тылучше
скажи, что это на тебе за серое безобразие?
- Это серое безобразие, - холодно сказала Нэнси, -точнаякопиятого
безобразия, которое носит миссис ван Олстин Фишер. Девушкиговорят,чтов
прошлом году у нее в нашем магазине счет был двенадцать тысяч долларов.Мою
юбку я сшила сама. Она обошлась мне в полтора доллара. 3а пять шаговтыих
не различишь.
- Ладно, уж!-добродушносказалаЛу.-Еслихочешьголодатьи
важничать - дело твое. А мне годится и моя работа, только бы платили хорошо;
зато уж после работы я хочу носить самое нарядное, что мне по карману.
Тут появился Дэн, монтер (с заработкомтридцатьдоллароввнеделю),
серьезный юноша в дешевом галстуке, избежавший печатиразвязности,которую
город накладывает на молодежь. Он взирал на Лу печальными глазамиРомео,и
ее вышитая блузка казалась ему паутиной,запутатьсявкоторойсочтетза
счастье любая муха.
- Мой друг мистер Оуэне - познакомьтесь с мисс Дэнфорс,-представила
Лу.
- Очень рад, мисс Дэнфорс, - сказал Дэн, протягивая руку.