— Если бы ты знала, как ты права. Я тут чуть не помер. Где ты была все это время?
Дария хитро прищурилась.
— Ты скуча-а-ал по мне. Ну скажи, скажи, скажи! — принялась канючить она, дергая приятеля за край туники.
Вильгельм высвободил ткань своего белоснежного одеяния из ее рук.
— Может быть. Наверное, — нехотя буркнул он.
Дария сделала большие глаза. Они блеснули красным, когда солнце бросило на них свои лучи. Под этим взглядом Вильгельм не мог сопротивляться, потому закатил глаза и произнес:
— Ладно. Я скучал. Рад, что ты пришла.
— Я так и знала! — Демоница победно взъерошила свои и без того лохматые красные волосы. — Мне есть чем с тобой поделится. Ты готов послушать?
— Только не здесь, — Вильгельм понизил голос. — Пойдем туда, где мы прячемся обычно.
Он взял подругу под локоть и направился с ней вглубь сада.
Может, это и была заведомо неудачная идея – заводить дружбу с Демоном, но всё это как-то само собой получилось. За все время службы младший Ангел так и не нашел себе нормальных друзей среди других сотрудников, они все казались ему скучными и нудными. Дария была совсем другим делом! С ней никогда не бывало скучно, он понял это с самого первого дня, когда познакомился с ней на опушке Эдемского леса, когда она пробралась туда, как и в этот раз, незаконно.
Сейчас он отвёл ее в самый дальний угол сада, там обычно никто не ходил, и можно было спокойно посидеть, не боясь, что их кто-то увидит.
— Ну, выкладывай, чего там, — нетерпеливо напомнил Вильгельм, желая как можно скорее услышать новости.
Дария плюхнулась на позолоченную райскую скамейку. Лицо её приняло хитрое выражение. Порывшись в складках широких черных брюк, она заговорщически извлекла из кармана пачку сигарет.
— Что ты деловой такой, даже не хочешь посмотреть, что я принесла тебе?
Вильгельм знал, что это такое, Дария периодически притаскивала с собой разные людские штуки из Среднего мира, и эту она любила в особенности.
— Будешь? Специально для тебя захватила, подумала, ты не откажешься.
Черноволосый Ангел ухмыльнулся и принял предложенную сигарету, чиркнув зажигалкой. На секунду его лицо осветилось крошечным огоньком. Он плюхнулся на лавку, выпуская в воздух струю сизого дыма.
— Прогрессируешь на глазах, — Дария подняла вверх большой палец. — Совсем как большой!
— От тебя наберешься хорошего, — Вильгельм стряхнул пепел на сочную траву. — Так что за дела?
— Ты помнишь, мы никому ничего не говорим. Да? Только между нами, — девушка на всякий случай осмотрелась.
— Если бы мне было с кем еще поговорить, я бы уже сделал это. Сама знаешь, у меня нет друзей, кроме тебя.
Дария кивнула и почесала макушку, на которой росли маленькие, немного загнутые внутрь красноватые рожки.
— Знаю. Просто не сболтни нигде ненароком. Давиду там и прочим.
— Давид... Как будто мы общаемся, словно старые приятели! Сама знаешь, он умеет только орать. Колись давай, никому я ничего не скажу.
— Ладно, — Дария выпустила дым через нос. — По правде, я сначала спрошу твоего мнения, ты ведь тут в курсе всего. Ты ничего странного не замечал? Тебе дядька не давал каких-то особых указаний?
— Хм… Вчера заставил почту сортировать, раньше не замечал за ним такого… — Вильгельм ненадолго задумался.
— Да нет же. Особенных.
— Да вроде нет. Ты на мысль хотя бы наведи?
— Да вот, похоже, кое-что назревает. Я смотрю, напряженно тут у вас. Нервные все какие-то, не замечал?
— Замечал. Многие Стражи на земле, разгребают завалы, которые ваши устраивают с завидной частотой! Но бОльших подробностей я не знаю, откуда, Дария? Меня ведь всё равно ни во что не просвещают!
— Честно, я и сама пока не имею особого понятия, что происходит. Думаю, на этот раз не просто обычные разовые конфликты Демонов и Ангелов. У нас всё точно так же, никого и ничего нет. В первый раз вижу Ад таким пустым. Дело тут не в ликвидации или создании катастроф.
— Вот оно что. И к чему ты клонишь?
— Да вот… Я тут недавно сидела в библиотеке. Искала какое-нибудь заклинание, чтобы покрасить себе волосы в голубой цвет, мой мне уже надоел… — Дария демонстративно приподняла прядь красных волос, придирчиво осмотрев ее. — Ну и услышала один разговор, не разобрала точно, даже по голосу непонятно кто это был. Явно кто-то из Низших, Высшие соблюдают осторожность, не треплют налево и направо в общественных местах. Они не видели меня. Услышала только слово «никто не знает, где он», «наконец-то совершится», «мир людей»…
Вильгельм прищурился, ожидая продолжения.
— Потом они обнаружили, что я там, выставили меня взашей из библиотеки. Но я поняла так: выходит, что им нужно что-то важное. И очень похоже, это что-то не тут и не у нас. Оно в мире этих… — Дария красноречиво махнула головой вниз, словно указывая направление. — Все что-то ищут, и ты, конечно, понимаешь масштаб трагедии, учитывая, что и Рай и Ад будто взбесились и побросали свои рабочие места. Судя по всему, это какая-то очень важная штука.
Вильгельм понимал, но не брал в толк, чем это могло оказаться.
— Я ничего такого не слышал. Если это нечто важное, не думаю, что они станут кричать об этом на каждом шагу.
— Ну я так и подумала, да. Просто попытка не пытка, да и ты один из тех немногих, у кого я могу это спросить. Я пыталась всё разузнать, моталась туда-сюда, и в мир людей даже заносило ненадолго, и ваших, и наших там кишмя кишит. И поверь мне, носятся они как угорелые.
— Угорелые? Очень любопытно, — Вильгельм заметно напрягся. — И… Как оно там? В мире людей?
Дария примолкла. Каждый раз, когда тема заходила о Среднем мире, Вильгельм весь превращался в слух и начинал задавать очень много вопросов.
— Всё как всегда. Стоит. Гниёт ко всем чертям, — осторожно сказала она.
Юный Ангел поёрзал.
— Расскажи о своём путешествии?
Иногда, в моменты когда на Дарию находило особое настроение, она могла даже принести другу что-то в подарок, как сегодня. Именно от неё младший Ангел выяснил про другие замечательные места, про то, что бывает не только свет, но и абсолютная непроглядная чернота, и тогда в бесконечном небе появляются миллиарды светящихся точек, которые назывались звездами. Он знал, что снег, который здесь тоже был, на самом деле может обжигать кожу холодом, что бывает не только жарко, бывает еще и ледяной ветер, от которого надо прятать лицо в многие слои одежды. Он знал, что на морозе самое лучшее средство на свете — выпить горячего шоколада. Дария даже пыталась как-то принести этот самый шоколад на территорию Рая, но к тому времени он стал уже холодный и противный, и Вильгельму пришлось отковыривать его от бутылки и есть прямо так.
Дария рассказала ему, что иногда можно почувствовать боль, если порезать руку, и тогда оттуда потечет красная жидкость. Вильгельм с трудом себе это представлял, но верил, бесконечно радуясь этим редким историям, которые вносили в его существование хоть какое-то разнообразие.
— Со мной не произошло ничего интересного. Там кипит обычная жизнь, — пребывая не в настроении откровенничать именно сегодня, Дария поморщилась.
— Сложно судить о ней только по историям тех, кто видел ее своими глазами.
— Да не на что там смотреть, поверь мне, хренотень одна. Не питай себя ложными надеждами.
— И что, ты не согласна с тем, что даже там интереснее, чем у нас здесь?
— Возможно. Но это не отменяет того факта, что люди — это насквозь гнилые существа.
— Никогда этого не понимал. Ты всегда так нелестно отзываешься о них! Почему?
— Потому что это правда, я же тебе объясняла. Давай сменим тему? Не люблю эти твои допросы. Я же пришла тебе рассказывать не о личном отношении к Среднему миру, а о своих подозрениях относительно него.
Вильгельм насупился.
— Ну ты же не поняла, что именно случилось. Чем я могу помочь? Я знаю о том мире намного меньше, чем ты.
— Зато ты знаешь про этот. Иногда не помешает свежее мнение, верно? Моя голова уже отказывается соображать, но я тебе одно скажу, Вилли. Что-то назревает. Хвостом чувствую, что-то будет.
— Не называй меня Вилли, знаешь же, как я это не люблю.
— Знаю. Но я же Демон! Должно же во мне быть хоть что-то демоническое?
Вильгельм проигнорировал ее ответ.
— В любом случае, если что-то случилось в мире смертных, там все как на ладони – приходи да бери, — черноволосый Ангел пожал плечами. — Скоро проблема решится сама собой, разве нет?
— Ты наивен, как юная монашенка, мой друг. Ты ведь знаешь что бывает, когда нашим и вашим что-то нужно. Могли бы они решить всё так просто, уже сделали бы это. То, что все ищут, спрятано так, что найти это сможет не каждый, и, поверь мне, они не остановятся и переворошат всё на своем пути в поисках этого предмета.
Какое-то тревожное чувство зашевелилось под сердцем Ангела при мыслях об этом. Он нервно почесал пернатое крыло. Сопоставив факты, Вильгельм был вынужден признать, что Дария права. Он зажал сигарету двумя пальцами и потер лоб тыльной стороной руки. Значит, снова под вопросом был этот мир людей, тот самый, про который он так мало знал и который был так ему интересен, Упоминание о нём снова всплывало, маня юного Ангела, словно быка красной тряпкой. Почему он чувствовал, что его, как никогда, касается эта история?
— Что же это за вещица, хотелось бы мне знать...
— Вот и мне бы хотелось. Но пока не получается.
Дария щелчком отстрелила в сторону сигарету со следом красной помады на фильтре.
— Будешь в очередной раз просматривать свои отчеты — обращай внимание на мелочи. Не проморгай ничего важного! Я буду неподалёку некоторое время. Но сам понимаешь — никогда не знаю, когда окажусь тут в следующий раз. Это сейчас ваших нет на месте. Я бы и рада была заглядывать чаще!
— И я был бы рад. Жаль, что мы с тобой из разных миров.
— Да. Жаль. Но ничего. Надеюсь, наши не сотрут весь мир людей ко всем чертям, в буквальном смысле этого слова.
— Мне бы не хотелось, чтобы это произошло, — Ангел мечтательно уставился в голубое небо. — Я бы хотел хоть раз увидеть тот мир. Хоть одним глазком!
— Ну, кто же знает, может, у тебя ещё и будет такой шанс. Не грузись сильно, Ангельский мальчик.
— Да уж. Произойдет, — Вильгельм тяжело вздохнул. Его мечтательный взгляд начал гаснуть.
— Справишься. В первый раз, что ли?
— Да не в первый, конечно. Просто так и вечность пройдет, а я и не замечу, — Ангел удручённо опустил голову.
— Ну вот еще! А я для чего стараюсь, прилетаю и развлекаю тут тебя?
— Ты – единственное, что делает мою жизнь сносной.
Дария хмыкнула. Такой комплимент пришёлся ей по нраву.
Хотя Дария никогда не забывала напоминать о своей Демонической натуре, иногда Вильгельм и правда удивлялся, насколько сильна в ней та, другая сторона. Она была несколько необычным представителем своего вида. В ней как будто проскальзывало что-то… светлое? Он постоянно ловил себя на этой мысли, хотя выражать её вслух не спешил, да и Дария отрицала тот факт, что в ней присутствовало хоть что-то хорошее. При упоминании подобного она могла вырвать глаза любому, так что когда Вильгельм по неосмотрительности брякнул ей, что она хорошая, ему потом пришлось долго оправдываться в том, что он имел в виду не это. Делать это Ангелу пришлось, улепётывая от неё по всему Эдемскому саду, и рискуя навлечь на себя ненужное внимание Светлой Стражи. После этого он больше не предпринимал попыток копаться в её сущности.
Но в одном давняя подруга оказалась права: без неё жизнь действительно казалась бы намного скучнее. Дария была его родственной душой с самого первого дня, как только они познакомились. Они плыли по жизни будто бы в одной лодке – не чувствовали себя полноценными существами, принадлежащими лишь одному миру. Возможно, именно это чувство и объединило их когда-то. Их дружба продолжалась не одно столетие, пусть и находились её участники по разную сторону баррикад. Каким-то образом им удавалось понимать друг друга, и иногда для этого даже не требовалось слов. Вот и сейчас они просто молчали, сидя рядышком на краю Рая и покуривая вполне себе земные сигареты. Дария называла это Адский фьюжн, над чем Вильгельм только посмеивался и тянулся за новой сигаретой.
— Вечность не такое уж долгое время, — наконец изрекла девушка. — Не падай духом, Ангел. Тебе есть о чем подумать!
— Не падаю. Хотя во дворец идти всё равно не хочу. Давид никогда не изменит своего отношения ко мне. — Вильгельм уныло опустил крылья, и, подняв с земли небольшой прутик, нарисовал им на земле нечто отдалённо похожее на лицо своего дяди, не забыв добавить ко всей картине свиное рыло.
Дария фыркнула.
— Вы друг друга стоите, что я могу сказать. Оба уперлись в своё — ты — в то, что хуже Рая ничего нет, он — в то, что хуже тебя ничего нет. Может, если бы ты показал свою лучшую сторону…
— Ну только ты не начинай, а… Лучшую сторону? Думаешь, мало мне нотаций от мамы, которая бомбардирует меня гневными письмами вот уже второй месяц?
— Ладно, ладно. Не заводись, — Дария примирительно подняла руки. — Я просто хотела сказать, что он может передумать на твой счет. Но ты же упёрся, как баран.
Ангел гневно посмотрел на нее.
— Всё, всё. Закончила. Знаю. Плохая тема.
Внезапно Дария напряглась и уставилась в сторону тропинки. Оба приятеля услышали шаги. Тихо и явно они приближались в их сторону. В глазах Вильгельма сверкнула паника. Демоница тут же попятилась.
— Кажется, мне пора.
— Когда я снова увижу тебя? — быстро спросил Ангел.
— Не знаю. Я попробую вырваться. Не обещаю, что скоро. Адьос, мой светлый друг!
С этими словами девушка с ловкостью кошки исчезла в кроне яблони, не забыв напоследок уронить Вильгельму на голову один из ее плодов. Он моргнул и машинально подобрал его с земли.
— Так вот ты где! — тут же раздался знакомый голос откуда-то со стороны дорожки.
Вильгельм похолодел внутри, стараясь внешне оставаться невозмутимым. Ну, конечно, Давид, вспомни Дьявола, он и явится во всей своей красе.
Дядя отличался особой проницательностью и умел появляться там, где его меньше всего ждали. Давид видел всех насквозь, и, особенно, племянника, за которым присматривал настолько пристально, что иногда последнему казалось, что даже стены и пол во Дворце глазеют на него, а пронзительный взгляд Верховного Апостола взирает на него с каждого портрета. Вильгельм терпеть не мог этот Дворец именно поэтому — за то, что при любой провинности его незамедлительно волокли прямо в кабинет к Высшему. Скрыться от его нравоучений было очень трудно.
Судя по сузившимся глазам родственника, сейчас настало время очередного разговора. Вильгельм лучезарно улыбнулся дядюшке, стараясь сделать так, чтобы его улыбка действительно выглядела искренне. Он быстро стер с земли свой маленький рисуночек на тему “как сильно я люблю своего дядюшку”. К счастью, Давид не заметил этого, внимание его привлекло нечто другое.
Верховный Апостол вышел из-за невысокого, подстриженного в форме куба, куста. Глаза его страшно округлились при виде горы Эдемских плодов.
— Это как это понимать?! — побагровел суровый представитель власти.
Вильгельм посмотрел на свою руку с зажатым в ней яблоком и зачем-то спрятал ее за спину.
— Это купидоны баловались.
Глаза Апостола медленно сузились и он зашипел сквозь зубы:
— Купидоны, значит? Ах ты, паршивец! И без тебя забот хватает, так и ты подливаешь масло в огонь? Где твой парик? Почему ты снова не на рабочем месте? Где Сакий?
— Я… Кажется, я его забыл у ванной комнаты, — автоматически парировал Вильгельм.
Ноздри Давида раздулись от гнева, сейчас он напоминал огромного быка, такого, на которых местные Стражники объезжали прилежащие территории. Волосы его белоснежного парика едва не шевелились, подобно змеям Медузы. В то, что ему едва ли стукнуло триста с лишним лет, верилось с трудом, он был всего на одно столетие старше самого Вильгельма, но управленческая жилка делала свое, преждевременно состарив родственника и сделав его похожим на чопорную мумию. К сожалению, несмотря на дряхлость, на пенсию Давид пока что не спешил, поэтому бедняге приходилось рьяно трудиться на ответственном посту и заодно присматривать, чтобы все остальные трудились не менее усердно, чем он. В свободное время Давид любил заставать племянника врасплох. Когда ему это удавалось, вся поза его исполнялась невероятной гордости и чувства собственной важности.