– Я не одет, – медленно проговорил Макс, провел руками по своему телу и указал набедренную повязку мутанта. – Одежда. Холодно.
– Одежда... – задумчиво прозвучало в голове. Мутант словно размышлял над значением слова. Потеребил свою повязку, а потом кивнул: – Хорошо. Идем.
Шли недолго. Но Макс успел закоченеть – коридоры явно не обогревались. Наконец, мутант остановился у едва заметного светящегося контура на стене, и часть ее словно растворилась.
Макс обомлел: помещение представляло собой огромную оружейную. Мутант шагнул внутрь, жестко перехватил парня за предплечье и толкнул к стеллажу. Подцепил когтистыми пальцами какую-то тряпку, оценивающе глянул на Макса, оторвал половину и странным плавным жестом протянул.
Повязать ткань пришлось на манер полотенца. Только закреплялась она с помощью странной бляшки, с которой Макс провозился минут десять, пока понял, как она застегивается.
А мутанту словно не было дела. Он неподвижно стоял у двери, чуть опустив голову. Шлем скрывал кошмарную морду, но Макс вдруг подумал, что у мутанта интересные глаза. Было в них что-то гипнотическое, притягивающее.
Когда с «одеждой» было покончено, а нож закреплен на поясе, мутант «ожил», скользящими шагами подошел к Максу, оглядел с головы до ног, а потом взял с соседнего стеллажа какой-то контейнер. Вскрыл и протянул парню... его старые кроссовки.
Макс осторожно принял их, случайно коснувшись пальцами ладони мутанта. Тут же обдало холодом. Ярко вспомнилось, как эта шершавая ладонь касалась спины. А потом...
В глазах потемнело, в висках запульсировало. И Макс почувствовал, как захлестывает отчаяние. Лучше бы он сдох там, у бетонной стены, чем оказался в лапах мутанта-извращенца!
– Идем, – прозвучало в голове. – Ждут. Надо быстро.
Макс покорно кивнул и поплелся следом. Накатила апатия. Что он может против этого существа? Любая попытка сопротивления будет пресечена. Он не представляет никакой угрозы для мутанта. Если бы на его месте был обученный боец, то шанс еще можно было бы рассматривать, как реальный. А так...
– Идти... сзади, – мутант жестом указал на место за своей спиной.
Парень понуро кивнул и подчинился. Впрочем, иного выбора у него не было.
Когда открылся внешний шлюз, Макс едва не вскрикнул: корабль находился перед исполинским зданием, словно парящим в воздухе. Никакой растительности. Только голый камень и серый прах.
Мутант ступил на землю, благоговейно приклонил колени, каким-то явно ритуальным жестом коснулся сначала поверхности, затем груди, лба. А потом напротив него словно из воздуха одновременно материализовались шесть существ в чем-то, напоминающем балахоны. Все они были в масках, испещренных метками, странного вида иероглифами.
Один из них вышел чуть вперед, и мутант почтительно склонил голову. Толстые косы мазнули по земле.
Главный подошел совсем близко и опустил на его склоненную голову когтистую ладонь. Все замерли. Было слышно только тихое жужжание двигателей корабля.
Так прошло около получаса, как показалось Максу. Никто так и не пошевелился. Только его мутант иногда конвульсивно вздрагивал, скребя когтями землю.
Наконец, Главный, как окрестил его про себя Макс, отошел, а мутант поднялся и коротким жестом подозвал Макса. Указал на него обеими руками и снова склонился.
По ряду безмолвных существ в балахонах словно прошел неодобрительный шепоток. Главный склонил голову набок, а потом сделал шаг. Макс сжался, стискивая трясущиеся пальцы в кулаки. Страшно было настолько, что он не смог бы издать ни звука, даже если бы очень захотел.
Тяжелая ладонь опустилась на макушку, придавливая к земле. Колени инстинктивно подогнулись, и Макс упал на камень, припорошенный прахом. Все тело скрутило болью, перед глазами понеслись разрозненные кадры. Самые жуткие моменты, что он пережил. Словно кто-то нарочно выцеплял их из памяти.
Время исчезло. Остались только боль и память. Потом все резко прервалось. Словно выключили. А он так и остался на коленях, хватая ртом воздух. С трудом поднял голову и вдруг понял, что все взгляды обращены на него.
Макс тяжело поднялся и медленно шагнул назад. К единственному существу, к которому привык хоть немного.
Главный шагнул вперед и что-то резко проклекотал. И тут же все шестеро существ активировали боевое оружие. И тут произошло то, чего Макс потом так и не смог себе объяснить: мутант грубо схватил его за предплечье, резким толчком отправил обратно внутрь корабля, что-то грохнуло, поднялась пыль, заволакивая все вокруг, шлюз захлопнулся и корабль страшно тряхнуло. Макс понял, что они взлетают.
***
Члены комиссии ждали их у самого входа в Святилище. Все шестеро, во главе с председателем.
Хищнику предстояло сканирование памяти. Болезненная процедура, основанная на полном вверении своего разума Председателю. Нужно было заставить себя отключить природные механизмы защиты от чужого проникновения и открыться полностью. Только так комиссия могла решить, присваивать ли ему еще одну завершенную охоту и награждать ли.
Процедура была болезненной, но хищник проходил ее уже много раз, и страха не было. Только предвкушение. Он был уверен, что заслужил, чтобы его имя увековечили в камне.
Но все пошло наперекосяк. Когда Председатель дошел до того момента, где хищник увидел умирающего человека, тот буквально ощутил его сомнение, переходящее в недовольство.
Проявление чувств к дичи. Самооправдание. Оснований брать мальчишку с собой не было никаких. Хищник вдруг понял это и сам. Но выдавать себя было нельзя.
Он только почтительно предложил Председателю исследовать живой трофей, надеясь на то, что это отсрочит кару хотя бы ненадолго. Он понимал, что происходящее – это начало конца. Он будет изгнан из клана и приговорен к смерти.
Но самое главное, что он чувствовал протест. Хищник не был согласен с приговором. И пока Председатель считывал информацию из мозга человека, хищник лихорадочно перебирал пути отхода. В конце концов, он остановился на простом и действенном варианте: забрать мальчишку, отвлечь членов комиссии и рвануть отсюда как можно дальше. На ту безымянную планету, где он охотился лет десять назад. Ничего опасного там не было, да и ее координаты были известны только ему одному. О подобной охоте сообщать он не хотел никому, слишком уж провальной она была. Как теперь оказалось, к лучшему.
Хищник никогда не жалел о произошедшем, воспринимая все как данность. И если ему суждено стать Зло-Кровным, то пусть будет так. Ничего не изменить. Да он и не стремился.
Так что, когда Председатель вынес вердикт, хищник уже был готов. Один отвлекающий выстрел, ментальная команда кораблю, и корпус сотрясся от экстренного старта. А хищник инстинктивно прикрыл свой хрупкий трофей, не давая ему удариться об стену. Мальчишка затрепыхался, но быстро успокоился и затих, прижимаясь спиной к защитным пластинам на его груди. А хищник вдруг ощутил то самое возбуждение. И это уже не было знаком к тому, что добычу нужно сделать своей. Здесь явно было что-то... иное.
Но думать об этом сейчас было не с руки.
Хищник схватил человека за предплечье и потащил за собой, к пульту управления, потому что не знал, куда еще пристроить, а до отсека, в котором он держал человека раньше, было, в сложившейся ситуации, слишком далеко.
Запрограммировать корабль на гипер-прыжок на такое расстояние за столь короткое время оказалось довольно тяжело. Но хищник на то и являлся одним из лучших охотников в своем бывшем клане.
Оборудование, естественно, придется чинить, и чинить капитально, возможно, даже что-то заменять, но в данный момент было не до того.
Хищник быстро перепроверил данные и коснулся сенсора. И закрыл глаза, прекрасно зная, что сейчас произойдет.
Ускорение вжало его в кресло, рядом закашлялся человек. Вселенная схлопнулась в точку, а потом все завертелось в сумасшедшем калейдоскопе. И, наконец, успокоилось. Стук сердца человека напоминал набат.
– Что произошло? – донесся до слуха хищника слабый голос.
Шлем был при нем, так что проблем с переводом не возникло. Синтезатор уже адаптировал переводчик к человеческому языку.
– Изгнание, – пояснил хищник. – Приговор. Теперь нельзя вернуться.
– Из-за меня? – мальчишка ощутимо вздрогнул.
– Нет, – хищнику стало смешно. – Из-за меня. Я нарушил кодекс. Подобрал тебя. Нельзя было.
– Но зачем? – в голосе человека зазвучало удивление.
– Захотел, – хищник проверил навигатор и зло рыкнул: прыжок вышел крайне неудачным. Нужен еще один. Но его посудине уже явно пора в ремонт. Корабль был старше его самого раза в три. На ремонт уйдут сутки. Хотя был еще один вариант: поблизости на карте значилась планета Е-243 – захолустье то еще. Но именно там можно было по дешевке отремонтировать все что угодно. Это было гораздо выгодней, чем возиться самому. К тому же это поможет запутать следы.
От размышлений оторвал голос человека:
– Не скажешь, как тебя зовут? – мальчишка стоял совсем рядом.
– Зовут? – переводчик не понял смысла фразы. – Куда?
– Имя, – человек забавно наморщил полоски коротких волосков над глазами. – Я, – он коснулся ладонью своей груди, – Макс. А ты?
И тонкая ладонь внезапно легла поверх его руки. Пальцы человека были теплыми, нежными и хрупкими. Хищник невольно залюбовался.
– Имя, – тупо повторил он, привычно копируя интонацию. И вдруг понял, что перевести свое имя на язык людей не сможет. Тогда он прикоснулся ладонью к своей груди и коротко сказал: – Хищник. Называй так.
Глава 2.
После всего произошедшего Максу была предоставлена полная свобода передвижений. Хищнику явно было не до незадачливого человека, он часами торчал в техническом отсеке или у пульта управления.
Как Макс понял из скупых объяснений, через двое суток они должны выйти на орбиту планеты Е-243. Но чтобы сесть, кораблю требовался какой-то ремонт, которым Хищник как раз и занимался.
Еще удалось выудить информацию о том, что раса Хищника носит название Яутжа, а сам он состоял до данного момента в клане, название которого на человеческий язык перевести нельзя, и происходит из касты Охотников.
Больше узнать не удалось ничего. Было ли это следствием языкового барьера, или Хищнику просто наскучила беседа – Макс не понял. На его вопросы просто перестали отвечать. Так что ничего не оставалось, как заткнуться и убраться от греха подальше.
Он бесцельно слонялся по огромному кораблю, заглядывал во все отсеки подряд, расшиб коленку, свалившись в вентиляционную шахту, а еще наткнулся на смотровую комнату – панорамное окно там было от пола до потолка.
Сюда явно давно никто не заходил: пол был покрыт толстым слоем пыли, а дверь долго не хотела открываться – заклинило привод. Макс провозился с ней больше половины дня, но в итоге открыл.
Вид открылся такой, что подогнулись колени, а в груди замерло сердце: бесконечный, бескрайний космос, испещренный точками далеких звезд.
Такого Максу видеть не доводилось ни разу.
Ему рассказывали, что до войны космическим путешествием удивить было нельзя никого, но после нее измученному человечеству было уже не до космоса. Все пришло в упадок: в городах царил беспредел, централизованной власти больше не существовало, ее заменили кланы, поделившие оставшиеся пригодные для жизни территории на «зоны влияния».
Сам Макс, сколько себя помнил, жил в Чикаго. Домом его был провонявший тухлятиной подвал полуразрушенного жилого дома в южной части города. Но Макс радовался и такому – иметь свой угол было роскошью.
Родителей своих он не знал совсем. А старый Маркус умер, когда Максу было двенадцать. С тех пор мальчишка жил совсем один. И до недавнего времени сравнительно неплохо.
Все беды начались с полгода назад. Сначала Макс просто начал плохо себя чувствовать. По утрам донимала противная слабость во всем теле, и все труднее было вставать с драного матраса, чтобы в очередной раз отправиться на поиски хоть какого-нибудь пропитания.